Хелен поступила именно так, как поступает большинство людей, попавших в эту неприятную ситуацию: ахнула и заметалась, подворачивая ноги на скользкой мостовой. Беда была в том, что все легкомысленные туристы уже удрали под крыши кафе и ресторанов, в крайнем случае — магазинов, и теперь по площади и прилегавшим улицам текла размеренная река черных зонтов — картина, вполне типичная для Лондона. Разобрать, кто именно из обладателей зонтов был преступником, Хелен не могла, а позвать полисмена ей в голову не пришло. Кроме того, она страшно замерзла и плохо соображала. Прекрасно начавшийся день заканчивался полной катастрофой, и Хелен Стоун едва удерживалась от слез.

В подземку ее не пустили, автобус закрыл двери перед самым носом. Таксисты на робкую просьбу отвезти ее туда, где она возьмет деньги, а именно — в Норвич, снисходительно хмыкали и уезжали. Ливень сменился бодрым и бесконечным моросящим дождичком, ветер несколько утих, зато температура снизилась градусов на пять.

Хелен Стоун предстояло пройти на высоких каблуках практически через весь город.

Выбора у нее не оставалось, так что она стиснула зубы — чтобы не стучали, обняла себя за плечи — для тепла и чтобы встречные не глазели на ее грудь, бесстыдно вырисовавшуюся под мокрым пуловером, и отправилась в дальний путь.

К шести часам вечера Клайв Финли закончил субботние посиделки с домашними, распрощался с мамой и тетушкой, уселся в свою пижонскую двухместную «феррари» василькового цвета и довольно медленно поехал по улице, раздумывая, куда бы ему направиться теперь. На выбор имелись клуб, дискотека, вечеринка у одного из оксфордских друзей, а также театры и прочая культурная программа.

Честно говоря, с наибольшим удовольствием он махнул бы за город или на Темзу, но начавшийся три часа назад дождь спутал эти планы, и теперь Клайв прикидывал, с чего начаты

По случаю дождя и субботы все трассы, ведущие в центр, были забиты, и молодой человек поехал в объезд, через Норвич. Миновав свой собственный офис и подавив извращенное желание зайти и попугать вахтера, он вырулил на широкую улицу — и увидел картину, достойную кисти художника с ярко выраженными взглядами социалиста. Картина эта могла бы называться «Юность у обочины» или, скажем, «Загубленная красота».

По тротуару, еле переставляя босые и грязные ноги, брела девушка, с которой потоками струилась вода. Юбка девушки превратилась в бесформенную тряпку, свисавшую с бедер, — очень, кстати, симпатичных и стройных бедер. Такая же тряпка, только еще более обтягивающая, облепила изящную спину и точеные плечики. Волосы мокрой девушки, по всей видимости, были когда-то светлыми и вьющимися, потому что теперь представляли из себя прическу «очень мокрый мелкий бес». В одной руке девушка несла пару туфель на высоких каблуках, другую руку прижимала к горлу, пытаясь сохранить остатки тепла.

Клайв — в свитере, плотных брюках, сухих ботинках и вообще в теплой машине — почувствовал озноб при одной только мысли, КАК должна была замерзнуть эта ненормальная. Потом в облике мокрой девицы ему почудилось что-то смутно знакомое, и он осторожно тронул машину вперед. Поравнявшись со страдалицей, Клайв нажал на сигнал, и мокрая девица подпрыгнула от неожиданности, а затем обернулась. Теперь пришла очередь Клайва подпрыгивать. Потому что перед ним стояла мисс Хелен Стоун, его собственный бухгалтер, карьеристка из провинции. Клайв торопливо распахнул дверь и завопил:

— Немедленно — слышите?! — немедленно садитесь в машину!

— Добрый день… апчхи!.. мистер Финли.

— Какой, к черту, добрый! В машину!

— Я не думаю…

— Вы и не можете. У вас должны были отмерзнуть и отмокнуть все мозги. Садитесь же! Нет. Стойте. Где-то у меня был целлофан… вот, теперь можно. И скорее закрывайте за собой дверь.

— Мне, право, неловко…

— Слушайте, мисс Стоун, мне сейчас в голову пришли два вопроса сразу, оба к вам. Во-первых, где вы научились так изъясняться? Это же поэма! Вам бы в дипломатический корпус, но туда неохотно берут мокрых молодых девиц.

— Вы смеетесь надо мной, мистер Финли?

— Нет, что вы. Это говорит мое смущение. Знаете ли вы, что от смущения люди несут всякую чушь? Знайте об этом. Да, второй вопрос. Вы, собственно, откуда приехали-то? Из Австралии?

— Почему из Австралии?

— Потому что там, по моим предположениям, в это время года жарко и сухо. В вас сработала генетическая память, и вы поперлись… пардон, отправились на прогулку практически в неглиже.

— В чем?

— Неважно. Легко вы оделись, вот что. Знаете что…

С этими словами Клайв резко затормозил и принялся стягивать через голову свой шерстяной свитер. Хелен в ужасе подалась назад, но ее шеф и бровью не повел.

— Надевайте. И не спорьте.

— Я не могу!

— Можете. Вы просто еще не знаете своих возможностей. Берите, будьте умницей. Знаете, похороны за счет фирмы — дорогое удовольствие.

— Какие… похороны?

— Ваши. Если не наденете свитер. Умрете от чахотки.

Хелен сдалась. Темноволосый, красивый, болтающий без умолку Клайв Финли ее подавлял, к тому же от свитера веяло долгожданным теплом, а зубы у нее все еще стучали, и мерзко липла к телу мокрая одежда. Одним словом, она вздохнула и принялась натягивать свитер своего босса.