Оксана использовала каждый удобный момент, чтобы глубже заглянуть в душу этого человека. Ее интерес к Людвигу–Станиславу возрастал.

Как–то она спросила:

— Что бы вы делали, Людвиг, если бы попали в плен?

— В плен меня могут взять только мертвым, — ответил летчик, не задумываясь, так как, очевидно, давно уже решил для себя этот вопрос. — Я не представляю себя с поднятыми руками.

В другой раз речь зашла о количестве врагов, уничтоженных Вернером на восточном фронте.

— Трудно сказать, что там делалось на земле, но я думаю, что общая сумма будет кругленькой, — сказал Людвиг, хмурясь.

Оксана сделала вид, что она обрадовалась.

— Сто человек? Неужели? Вернер невольно рассмеялся.

— Нет, я имел ввиду тысячу. Ты, Анна, не представляешь, какая смертоносная сила современный бомбардировщик, управляемый опытным пилотом. Сто человек можно уничтожить за один удачный вылет. У меня был такой случай…

Летчик поморщился, словно проглотил горький комок, и продолжал:

— В прошлом году осенью мне, несмотря на очень плохую погоду, разрешили боевой вылет в одиночку. Такие вылеты мы в шутку называли «блуждающий волк». Трудность полета, когда земля покрыта сплошной низкой облачностью, заключается в том, что можно легко заблудиться или разбить машину при посадке. Однако добыча «блуждающего волка» всегда бывает богатой, так как противник не ожидает в такую погоду воздушного нападения. Я избрал для бомбежки крупный железнодорожный узел и точно вывел самолет на объект. Мы вынырнули из тучи на высоте двухсот метров. Станция была забита эшелонами. Много было цистерн. Но среди эшелонов стояли два поезда с красными крестами на крышах вагонов. Я мог раздумывать только одно мгновение, и я крикнул штурману: «Сыпь!» Что там творилось, на этой станции!.. После этого меня мутило два дня. Ведь я прекрасно видел красные кресты…

— Война… — тихо сказала Оксана.

— Да, ничего не поделаешь, война, — кивнул головой Вернер.

Однажды, после очередного купанья в реке, Оксана снова увидела на майке летчика вышитое гладью яблоко с черным кружком посредине и зеленым листочком у черенка. На этот раз майка была сиреневого цвета.

— Вы так метите свое белье? — спросила девушка, показывая на вышивку.

Летчик смутился.

— Нет, это нечто вроде талисмана, — неохотно ответил он и тут же добавил с усмешкой: — Ты должна знать, что мы, летчики, очень суеверны и любим всякие талисманы. Один мой приятель Пауль носил на шее шелковый мешочек с волчьим клыком. Правда, самолет Пауля был сбит еще под Киевом. Талисман подвел. Возможно, Пауля надули, подсунули ему вместо волчьего клыка что–нибудь другое…

— Что же?

— Откуда я знаю? — с неожиданной резкостью сказал летчик. — Клык шакала, гиены или какого–нибудь другого хищного животного.

«Нет, это не талисман, — отметила про себя девушка. — Если бы он верил в талисман, то не стал бы так зло издеваться над погибшим товарищем».

— Клык волка может служить символом силы, — сказала Оксана, — но что должно означать яблоко — я не могу догадаться.

— Я очень люблю фрукты, Анна, — попробовал отшутиться Людвиг.

— Нет, нет, — запротестовала девушка. — Тут что–то другое. Ну, расскажите, не будьте таким скрытным, Станислав.

Вернер сразу же изменился в лице.

— Не называй меня так Анна, — сказал он строго, глядя в глаза девушки. — Так называть меня может только мать.

— Разрешите и мне. Вы же называете меня сестричкой.

— Это совершенно разные вещи, понятия. Я к тебе хорошо отношусь, но это не значит, что ты должна обращаться со мной с такой бесцеремонной фамильярностью. Пожалуйста, не воображай, Анна, что тебе все позволено.

Он выговаривал ей сердитым тоном, осаживал зарвавшуюся девчонку, ставил все на свои места.

— Я не хотела вас обидеть, Людвиг, — виновато сказала Оксана и нежно прикоснулась пальцем к его руке. — Я думала, вам будет приятно… Честное слово!

— Ты не понимаешь… — смягчился Вернер. — У каждого человека есть что–нибудь очень дорогое, сокровенное, к чему он не разрешает прикасаться другим. Для меня дорого каждое воспоминание…

Летчик не договорил, но Оксана поняла, что он имеет ввиду: имя Людвиг — для всех, имя Станислав — только для матери.

— Теперь я, кажется, догадываюсь, что означает яблоко, вышитое у вас на майке, — мягко, со скрытой усмешкой, произнесла девушка. — Это — яблоко раздора. Как только мы заговорили о нем, так сразу же поссорились.

Летчик рассмеялся, к нему снова вернулось хорошее, благодушное настроение.

— Ты знаешь легенду о Вильгельме Телле? — спросил он, поглядывая веселыми глазами на девушку.

— Да, я где–то читала о Вильгельме Телле. Это меткий стрелок. Чтобы проверить, как он стреляет из лука, его заставили сбить стрелой яблоко, лежавшее на голове сына.

— Прекрасно! Вот это яблоко и вышито у меня на груди, — поспешно и не без гордости заявил Вернер.

— Не понимаю… — удивилась девушка.