– В центральную башню.
– Посмурнев, ответил Валенштайн.
– Есть еще один артефакт. Один боевой жезл, новейшей модели, который не нуждается в какой-либо перенастройке и местонахождение которого мне доподлинно известно. Мы идем за ним.

***

Рау неспешно шел позади о чем-то переговаривающихся Ольги и Валенштайна, пытаясь разобраться в своем отношении к этой новой и непривычной ипостаси Артема. С одной стороны, маг не сделал ни одного движения, которое можно было бы истолковать как враждебное. Даже под атакой, он только, и исключительно, защищался, не предпринимая никаких попыток отвечать на удары.

Да и этот поход в развалины академии, пополнивший их запасы несколькими небесполезными артефактами - целиком и полностью его заслуга. К тому же, присутствие архимага в отряде - изрядно увеличивает шансы на успех похода. Рау хорошо помнил, на что способны человеческие архимаги в бою, и ни в коей мере не недооценивал возможностей старого-нового соратника.

Но, с другой стороны... Новый, перерожденный Артем, в отличие от себя-предыдущего, к которому Рау был, в общем-то, довольно равнодушен, сейчас вызывал у альфара довольно сильное желание воспользоваться ситуацией, и ударить его магическим мечом в спину. Или пырнуть кинжалом в самый неожиданный момент. Так, чтобы не успел защиту поставить.

Причины такого желания были вполне объективны. Снежный эльф слишком хорошо помнил, что творили архимаги с его пленными сородичами. И единственная причина, по которой Вьюжный до сих пор находился в своих призрачных ножнах, а не в спине идущего перед ним мага, заключалась в том, что уж больно нетипично для подобных ему, вел себя этот Валенштайн.

Собственно, уже одно то, что, желая посетить развалины академии, маг начал договариваться и уговаривать, вместо того чтобы разбрасываться угрозами и принуждающими заклятиями уже показывало его сильнейшее отличие от тех Повелителей Света, которые принимали самое деятельное участие в уничтожении народа снежных эльфов.

Да и остальные его действия. Современные Рау архимаги считали равными себе лишь тех, кто не уступал им в магической силе. В своей неизбывной самоуверенности они полагали, что все остальные, имели право на существование только в той мере, в которой могли служить удовлетворению их прихотей и желаний. Эту черту их характера Рау изучил достаточно хорошо, во времена, когда вместе с небольшим диверсионным отрядом занимался их отстрелом.

Но... Пока что Валенштайн не проявил ни одного из тех качеств, которые, как Рау был уверен, являлись основополагающими для этих созданий. И это было странно.

Наконец, не выдержав терзающих его сомнений, он решил спросить напрямик. Догнав идущую впереди пару, он бесцеремонно влез в разговор с вопросом о возрасте Валенштайна в момент прихода Хаоса.

– Сколько мне было лет?
– слегка изумился подобному вопросу маг.
– За неделю до того как меня убили, мы с учениками отпраздновали мой сто двенадцатый день рождения. Я родился в двадцать третьем году от победы над тьмой, как у нас назвали уничтожение последнего оплота темных рас.

– Последний оплот темных рас...
– Рау горько улыбнулся.
– А ты случайно не помнишь его названия?

– Случайно помню. Столица империи снежных эльфов, город Зимы, Арктис. Не так ли?

– Все верно...
– печально вздохнул альфар.
– Значит, ты родился спустя двадцать три года после конца войны. Ну что ж, это кое-что разъясняет...Хотя все равно немного странно.

– Что именно?

– Я, видишь ли, принимал участие в той войне, которую ты не застал. И повидать архимагов довелось довольно близко. Правда, все больше на противоположной стороне прицела. Однако их повадки я изучил неплохо. Так что твое поведение, без разбрасывания направо и налево принуждающих заклинаний, без попыток заявить себя господином и повелителем всего нашего отряда, с медленным сожжением тех кто с этим не согласится, и без объявления всех присутствующих в отряде девушек твоим личным гаремом, мне кажется несколько странным... Для архимага, разумеется. Вот и стало любопытно.

– Девушек - гаремом?
– Переспросил Валенштайн, с некоторой нервозностью покосившийся на внимательно прислушивающуюся к разговору Софию.
– А чего тут странного? Жить, мне, понимаешь ли хочется... Любопытно было бы посмотреть на того идиота, который попробует против её воли затащить в свой гарем темную жрицу с активной печатью. Издалека посмотреть. Из надежного противомагического бункера, находящегося под благословением кого-либо из могучих светлых божеств.

– Ну а если серьезно.
– Ироническая улыбка сбежала с лица мага.
– Понимаешь... Я ведь всего лишь память. Память, а не личность. Душа, личность, моральные принципы... Все это, принадлежащее Артему, осталось без изменения. Я далеко не тот Валенштайн, которого я помню. Он, действительно бы действовал в такой ситуации несколько иначе. А я... Я всего лишь странная и неустойчивая смесь из памяти давно погибшего архимага и личности молодого землянина, чересчур увлекавшегося сказочными историями, и влипшего в одну из них по самые уши.

Меж тем, за разговорами, отряд все более и более углублялся в ту часть академии, где, по всей видимости, когда-то шли наиболее ожесточенные бои. Все больше и больше виднелось на стенах рытвин и проплешин, оставленных могучими боевыми заклинаниями, все чаще и чаще хрустели под ногами хитиновые панцири с изредка видневшимися среди них пожелтевшими человеческими костями. Нередко попадались сооруженные из различной мебели баррикады, пол перед которыми был особо густо усыпан пылью и останками.