От удивления, Рау даже запнулся. Ни интонациями, ни выражением, ни используемыми оборотами, разносящиеся по коридорам звуки совершенно не напоминали холодно-корректный голос системы магической защиты форта Нест. Голосу искусственного интеллекта, как-то не положены панические взвизгивания и яростное сопение. Это не говоря уж о грязных ругательствах, которыми весьма щедро были усыпаны льющиеся с потолка призывы остановить, пленить, заковать в кандалы и зарубить на месте.

Впрочем, самым странным было не это. Вещающий с потолка голос, был один в один тем самым, которым говорил зарубленный им старик - то ли отец, то ли дядя его провожатого. Так что, если бы Рау не был абсолютно уверен в смертоносности своего удара, он мог бы заподозрить, что убитый им менталист каким-то невероятным образом все же ухитрился выжить.

На мгновение, эльф даже задумался о некромантии, но тут же отверг эту глупую мысль. Если бы даже этот наглый менталист и ухитрился каким-то образом восстать из мертвых за прошедшую пару минут, то уж залечить разрубленную магическим мечом до самой груди голову и шею он точно бы не успел. А значит, ничего кроме невнятного сипения издавать не мог в принципе. Будь ты хоть самым могучим некромантом, да хоть мифическим рыцарем Смерти, а с разрезанным языком и голосовыми связками все равно особенно не поболтаешь!

Занятый этими размышлениями, Рау, тем не менее, не забывал с максимально возможной скоростью перебирать ногами, расшвыривая во все стороны разнообразные боевые заклинания - замораживающие, разрывающие на клочки, или просто острыми льдинами вонзающиеся в выскакивающих из различных дверей ошарашенных, часто совершенно безоружных слуг, которые, тем не менее, изо всех сил, совершенно не думая о собственных жизнях, старались выполнить доносящиеся с потолка приказы.

Наконец, он достиг желанной двери. Легко подавив сопротивление охраняющего её престарелого ушана, он отшвырнул окровавленное тело в сторону и, отодвинув запоры, выскользнул в появившийся просвет в замковый двор. Выскользнул, - и тут же отпрянул назад, укрываясь от свистнувших рядом с головой стрел. Двор крепости был буквально забит войсками.

– Вот ты и попался!
– радостно рассмеялся голос над его головой. Очевидно, говорящий, мог каким-то образом отслеживать его перемещения по замку.
– Сдавайся, глупый убийца, и смерть твоя будет легкой. Ты убил моего медиума, причинив мне невыносимую боль! И после этого ты надеялся безнаказанно покинуть мой форт? Ты смешон! Уже сейчас мои верные рабы атакуют дом, где твои люди удерживают в плену моего сына. И какими бы они не были магами, против всего поселения им не устоять. Точно так же как тебе не пробиться через весь гарнизон форта! Сдавайся, я не хочу лишней крови!

Не обращая внимания на эти выкрики, Рау вновь осторожно выглянул за дверь, и нехотя признал правоту врага. Около сотни драконидов, в рассыпном строю, осторожно прикрываясь массивными щитами неторопливо двигались к его укрытию. Тут и там, за спинами драконидов, мелькали облаченные в легкую кожаную броню ушаны, настороженно поглядывающие на его укрытие, и готовые в любой момент спустить тетивы тяжелых луков.

Рау вздохнул. Медиум. Это объясняло, как его враг, пытавшийся подчинить себе волю снежного эльфа, ухитрился выжить. Был у менталистов такой пакостный прием. Некоторые люди, от рождения обладавшие низким сопротивлением к ментальному воздействию, после сложных ритуалов, могли впускать в себя волю подчинившего их мага, становясь по сути - пустой оболочкой, перчаткой, послушным проводником воли и сил чародея. Смерть медиума была довольно неприятна для действующего через него менталиста. В случае если она происходила от магического оружия, наподобие вьюжного меча, которым был вооружен Рау, - и весьма болезненна, однако не вызывала каких-либо серьезных проблем, отчего многие маги, использовали этих несчастных для наиболее опасных действий. Похоже, его враг владел этим приемом.

Жаль... Впрочем, сейчас было не время предаваться жалости, и воспоминаниям о магических практиках светлых эльфов, которые, к сильному сожалению альфара не погибли вместе с этим подлым народом. Его враг был прав насчет того, что собственными силами Рау не смог бы пробиться через выставленный заслон. Так что... С тяжелым, полным сожалений вздохом, альфар сдернул со своей шеи небольшой кристалл амулета.

Амулет перехода. Кристалл, созданный великой Аллиэль, и позволяющий перемещаться между мирами. Он яростно сверкал, переливаясь всеми оттенками алого, буквально переполненный могущественной энергией, которую зачерпнул в тот момент, когда разозленное божество перекидывало их отряд в этот проклятый мир. Увы. Использовать его по основному назначению здесь, в надежно огражденном непроницаемыми барьерами хаоса мире было невозможно. Да и не собирался Рау бежать, вновь покидать свой родной, пусть и сильно изменившийся за время его отсутствия мир, бросая на произвол судьбы свою названную сестру и боевых друзей.

Но... Амулет можно было использовать и по-другому. Совсем по-другому. Ведь что такое вообще, - магический амулет? В самую первую очередь, амулет это хранилище запаса магической энергии, плюс контур заклинания, прикрепленного к этому запасу, и срабатывающего при определенных условиях. Так что, при острой нужде и некотором навыке в артефакторике, существовала возможность прикрепить к этому запасу иное, не соответствующее изначальному назначению амулета заклинание.

Подобным навыком Рау не обладал. Вообще, его магическое образование было весьма скромно, ограничиваясь небольшим набором боевых, маскирующих, кое-каких бытовых и лечебных заклинаний, стандартных для любого более-менее хорошего воина-альфара. Так что шансов провести подобное преобразование у него было мало... Если бы это был какой-нибудь другой амулет.

Однако конкретно этот, созданный его прабабкой, одной из величайших темных магов, амулет Аллиэль был не просто амулетом. Связь между ним и его законным владельцем была куда сложнее и тоньше, отнюдь не ограничиваясь стандартными, описанными в 'учебнике ритуальной артефакторики' средствами. И потому, на скорую руку, с нарушением всех правил налепленное альфаром два дня назад на него заклинание 'смертного бурана' не распалось в то же мгновение, бессильной снежинкой соскользнув с алых граней драгоценного камня, а, укоренившись на одной из плоскостей, тихо дремало, ожидая мгновения, чтобы высвободить всю свою смертоносную мощь.