Спустя две недели Мамантов снова повторил свой поход на Царицын, мощным ударом опрокинув части красных у слободы Васильевки; в ответ красные контратаковали Мамантова ударными коммунистическими батальонами, однако не выдержали встречного боя и стали отходить и сдаваться в плен. В тот день мамантовцы пленили до 5 тыс. красноармейцев и командиров разгромленных большевистских полков. Про Мамантова говорили: «Все у Мамантова „легкое“ — и конь, и посадка в седле, и походный мундир. Природный кавалерист… При Мамонтове ни адъютанта, ни начальника штаба, ни ординарцев. Никакой внешней помпы. Все это вместе взятое только украшало… донского героя, признанного таковым и красными» [107] . Успех Мамантова был развит генералом Денисовым, направившим в образовавшуюся в обороне красных брешь дополнительные силы, позволившие белым продвинуться и занять город Бобров и узловую станцию Лиски. Половина Воронежской губернии снова оказалась под белыми, и Москва направила Троцкого для осуществления крупномасштабной операции против Мамантова и Денисова. Группировка красных, достигавшая 40 тыс. человек при 110 орудиях, обрушилась на Хоперский и Усть-Медведицкий донские округа и начала вторжение на Дон. Краснов распорядился отвести дополнительные части от Воронежа для защиты Дона, и огромными усилиями приток красных был приостановлен. Красные, под водительством Ф. Миронова, понесли ощутимый урон под станицей Усть-Медведицкой. К концу ноября красные части были снова выбиты с донской земли. Однако это не остановило попытки красного командования овладеть Доном. Из центра по распоряжению Троцкого слали все новые свежие дивизии, в то время как силы Донской армии были на исходе. Подкреплений было ждать неоткуда. К декабрю 1918 года в ВВД была объявлена всеобщая мобилизация мужчин в возрасте от 19 до 52 лет. Был также мобилизован весь гужевой транспорт, боеприпасы, продовольствие. Краснов надеялся, что ему удастся овладеть Царицыным и отвести постоянно существующую угрозу вторжения от Дона, однако казачьи войска менее всего были приспособлены для ведения затяжной позиционной войны, а кроме того, у Краснова не было осадной артиллерии и достаточных сил для нового похода на Царицын. Город выстоял ценой гибели 60 тысяч человек, что явилось поводом для перевода Сталина на другие участки фронта и снятия Ворошилова с поста командующего Красной армией, направив на борьбу «на внутреннем фронте» на Украине…

…В ноябре 1918 года эскадра держав Антанты вошла в Черное море. Первая высадка союзных держав произошла в Севастополе, где доселе располагалась морская база германских войск. Союзники стремились захватить корабли, стоявшие в гавани, и портовое имущество. Добровольческая армия направила кавалерийский полк, в составе которого были и гвардейцы под командованием В. Гершельмана, в Керчь и Севастополь, а также был командирован генерал A. A. Боровский для организации добровольческих отрядов, которые могли бы стать прообразом новой Крымско-Азовской Добровольческой армии, которая могла бы занять линию обороны от низовий Днепра до границы ВВД, сомкнув все белые силы на Юге в единый с союзниками фронт. Части A. A. Боровского выдвинулись в Северную Таврию. 13 ноября часть гвардейских кавалеристов, в том числе и кирасир, направляют в Ялту для вливания в Отряд охраны Лиц Императорской Фамилии.

23 ноября 1918 года корабли союзников появились и на внешнем рейде Новороссийска, а вскоре в штаб к Деникину пожаловала военная миссия, возглавляемая генералом Ф. Пулом. Пул заверил Деникина и чинов его штаба в предстоящей финансовой поддержке Добровольческой армии в той мере, которая позволила бы содержание 250-тысячной армии одновременно с высадкой союзных войск. Союзниками была снаряжена инспекционная поездка ряда офицеров союзников на Дон, к Краснову, отправившаяся на 2 миноносцах. Ради политических соображений Краснов был даже готов отказаться от получения военной помощи от Германии с тем, чтобы получить сходную возможность от союзников. Генерал Пул обещал снестись со своим правительством в Лондоне, чтобы ускорить отправку транспортов с оружием на Дон, однако его неоднократные телеграммы оставались без ответа. Оставшись без германских поставок оружия, ВВД оказалось в трудном положении, так как англичане не спешили начинать свои, а бои на фронтах не прекращались. 11-я красная армия наседала на терских повстанцев, нанеся удар от Георгиевской в район станицы Прохладной. Соединенные силы двух красных армий 11-й и 12-й совместными усилиями пробились к Моздоку и взяли его 23 ноября, заставив терских повстанцев уйти в горы Дагестана. Около 5 тыс. казаков прошли через Кабарду и влились в Добровольческую армию.

На Ставрополье по-прежнему продолжались упорные бои. Особо ожесточенными выдались бои за села Петровское и Константиновское. К 28 ноября части красных, в том числе и еще действующая Таманская дивизия, были разбиты С. Г. Улагаем, однако еще в декабре большевиками была предпринята попытка наступления на отряды генерала Станкевича на фронте, примыкающем к реке Маныч, и одновременно на корпус генерала Казановича. Их попытки были отбиты. В это время в Царицыне вступивший в командование армией после отбытия Ворошилова Егоров провел реорганизацию сил и довел количество штыков в своей армии до 70 тысяч и создал кавалерийскую дивизию под командованием Думенко численностью в 4 тысячи штыков. Эти свежие силы навалились на едва держащих фронт казаков и создали угрожающую обстановку на донском фронте, увеличившемся до 600 километров после ухода германских вооруженных сил с Украины. Из Харькова существовала вероятность нападения петлюровцев, со стороны Таврии донским землям явно угрожали махновцы банды Зубкова, Иванько и даже застрявшие по пути назад эшелоны с германскими войсками. Ввиду явной угрозы отката фронта, Краснов обратился за помощью к Деникину. Главнокомандующий распорядился направить 3-ю дивизию генерала Май-Маевского в количестве двух с половиной тысяч человек. В середине декабря 1918 года 3-я дивизия Май-Маевского, с бронепоездами, бронеавтомобилями и авиационными отрядами, высадилась в Таганроге и заняла участок от Юзовки до Мариуполя, для прикрытия Каменноугольного района и обеспечения безопасности левого фланга Донской армии: «…Май-Маевский в течение двух месяцев со своими 2 1/2 , потом 4 1/2 тысячами штыков, с огромным напряжением и упорством едва отбивался от Махно, петлюровцев и двух дивизий большевиков…» [108] .

С появлением частей добровольцев на Украине, в районе Донбасса, все чаще возникал вопрос о единоначалии на Юге России. Незадолго до того Деникин направил части генерала Тимановского в Одессу, для помощи коменданту города полковнику Гришину-Алмазову.

26 ноября 1918 года состоялось обсуждение представителей Добровольческой армии с представителями Донского Круга и Кубанской Рады возможности установления единой власти, единого командования и единого представительства при военной миссии союзников. На проходившем совещании с участием генералов Драгомирова, Лукомского, Санникова, Романовского, Тихменева, Сазонова и Нератова их vis-a-vis донские представители генералы М. А. Свечин, И. А. Поляков и Греков (бывший сотник — «Белый Дьявол»), уполномоченные Красновым вести переговоры, заняли непримиримую позицию в отношении Добровольческой армии, не признавая ее объединяющего значения для всех антибольшевистских сил на Юге России, и всячески отстаивая идею «независимого Дона». «В ответ мы получали игнорирование участия армии, как государственно-правового фактора… и полный отказ от объединения командования…» [109] , вспоминал впоследствии Деникин. Казалось бы, независимость Дона находилась в еще большей опасности со стороны наступавших большевиков, грозящих не только полной оккупацией донских земель, но и истреблением ее народонаселения. Однако Краснов все еще находился под впечатлением возможности договориться с красными о нейтралитете; главенствующая роль Добровольческой армии не устраивала его по причине ослабления собственного значения и влияния в ВВД. Более того, ориентация Краснова на продолжение взаимоотношений с Германией невольно отталкивала его от возможного союза с Добровольческой армией как правопреемницей русской Императорской армии, которая де-юре продолжала войну с германскими войсками.

Деникин доложил союзникам о возникших разногласиях между Добровольческой армией и атаманом ВВД и попросил английского представителя генерала Пула выступить в качестве посредника на последующих переговорах с Донским атаманом: «В начале декабря генерал Пул обратился ко мне со словами: — Считаете ли вы необходимым в интересах дела, чтобы мы свалили Краснова? Я ответил: — Нет. Я просил бы только повлиять на изменение отношений его к Добровольческой армии. — Хорошо, тогда будем разговаривать…» [110] Англичанин бодро взялся за дело, отправившись к Краснову 21 декабря 1918 года на станцию Кущевка, где сразу же между ними произошел инцидент: Краснов ждал, что Пул явится к нему как к главе суверенного государства, а Пул настаивал, что Краснов должен прибыть к нему не более чем в качестве представителя одной из союзнических с Антантой сторон. Когда атаману доложили об этом, он отказался и хотел тут же уведомить Пула о прекращении переговоров. Краснов заявил направленному к нему полковнику Кизу: «Передайте генералу Пулу, что я являюсь выборным главою свободного пятимиллионного народа, который для себя ни в чем не нуждается. Ему не нужны ни ваши пушки, ни ружья, ни амуниция — он имеет все свое, и он убрал от себя большевиков. Завтра он заключит мир с большевиками и будет жить отлично…» [111] . Генерал Пул, предчувствуя осложнения, согласился прибыть к Краснову сам. В ходе переговоров он изложил точку зрения главы гражданского правительства при Добровольческой армии генерала Драгомирова относительно полного подчинения ВВД Деникину и, несмотря на энергичные протесты донского главнокомандующего генерала Денисова, помог привести обе стороны к согласию о вхождении Донской армии в подчинение Деникину на условиях автономной единицы, где приказы Главнокомандующего Добровольческой армией отдаются Донской армии через атамана и Донской штаб. 8 января 1919 года на станции Торговая, после долгих обсуждений генералы Драгомиров и Денисов пришли к соглашению о едином командовании, экономической и финансовой системах. Краснов и Деникин подписали соответствующие приказы. Деникин назначался Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России.

В то время, пока Добровольческая и Донская армии соединялись, центральное руководство большевиков поставило перед своими вооруженными силами задачу об уничтожении этих двух армий в течение зимней кампании 1918/1919 годов. После успешных для Красной армии боев на Урале и в Поволжье, на юг стали перебрасываться ускоренными темпами дивизии с Восточного фронта. С западного направления прибыла 13-я армия под командованием красного командира Кожевникова, а с северо-запада 8-я армия под командованием Гиттиса. С севера подходила 8-я армия Княгицкого, а с востока, со стороны Царицына, 10-я армия под командованием Егорова, целью которой было вклиниться в стык Донской и Добровольческой армий, отрезав кубанские земли от Дона. Кроме того, Красная армия ввела в действие 150 тысячную таманскую армию, доукомплектованную свежими пополнениями из Астрахани и воодушевленную недавней победой над терскими повстанцами. Суровая зима и выдавшиеся морозы, эпидемии сильно ослабили оборону казаков, остававшихся несмененными уже долгое время. Обещания союзников предоставить помощь не выполнялись, что позволяло делать сравнения с германцами не в их пользу. 30 января 1919 года Краснов в ужасе сообщал Деникину, что французский представитель, прибывший к нему от генерала Франте д'Эспере, некий капитан Фуке, заявил, что на помощь белым армиям, отчаянно бьющимся в Каменноугольном районе, французская сторона будет готова прислать одну дивизию из Севастополя, если атаман подпишет два соглашения. Первое из соглашений содержало требования о материальной компенсации с уплатой 5 % годовых за те разрушенные промышленные предприятия с иностранным капиталом, акционерами которых являлись страны Антанты и которые находились на территории Донецкого бассейна. Кроме того, Донское правительство обязывалось произвести оплату стоимости восстановления предприятий и выплаты вознаграждения собственникам за вынужденный их простой. Во втором соглашении говорилось о подтверждении согласия Краснова о признании полной власти генерала Деникина по вопросам военного, политического и общего порядка. Деникин отвечал, что первое соглашение, представленное Краснову капитаном Фуке, являлось верхом цинизма в складывающейся ситуации. Относительно второго соглашения Деникин заверил Краснова, что приложит все усилия, чтобы оградить его от каких бы то ни было принуждений, тем более в столь директивной форме, и доложит французскому представителю о превышении полномочий чина его миссии. Незадолго до инцидента с французским представителем в Новочеркасск к Краснову приезжал представитель английской миссии генерал Пул для ознакомления с ситуацией на Дону. Осознав, что положение складывалось угрожающее, он пообещал направить одну английскую бригаду, которая должна была прибыть в Новочеркасск 26 января. Пул просил Краснова подготовить теплые вещи, примерно 2 тысячи шуб для бригады и отбыл в Лондон для доклада правительству о ситуации на Дону и на Юге в целом.

Приказ генерала, дошедший в Батум, был проигнорирован британским командованием, а сам Пул, по его прибытии в Великобританию, немедленно был отстранен от дел за излишние симпатии к русским союзникам. И даже обвинен в «недостаточном патриотизме», ибо хотел жертвовать жизнями английских солдат в интересах весьма неопределенных с точки зрения новой политики Лондона в отношении России.

Северный фронт на Дону рухнул под тяжестью натиска большевистских армий и в немалой степени из-за того, что казаки, уставши оборонять донские рубежи, стремились вернуться домой, уступая честь позиционной войны регулярным частям Вооруженных Сил Юга России. Так, уход всего трех казачьих полков с позиций образовал 40-километровую брешь в обороне Дона, куда незамедлительно вошла 9-я армия большевиков в составе девяти дивизий и продолжила свой путь по Дону походным порядком, без боев занимая станицу за станицей. Генерал Фицхелатуров был вынужден начать отступление, прикрывая от 8-й армии большевиков фланги со стороны Харькова, торопясь, чтобы красные не успели отрезать его войска от Дона. В это время Мамантов вывел свои части к главной линии обороны Царицына, овладев южным опорным пунктом поселком Сарептой. В ожидании дальнейших приказов из штаба Донской армии он задержался у стен Царицына, а когда пришли вести о падении Северного фронта и маловероятной поддержки его основными силами, Мамантов приказал отступить. Воспользовавшись замешательством Мамантова, кавалеристы Думенко совершили рейд по его тылам и ускорили его отход от города.