Свами не откликался на просьбу, пока Венкатарама Айяр не объявил, что не будет ни есть, ни ходить в свою контору, если не получит желаемую информа­цию. Тогда он написал по-английски: «Venkataraman, Tiruchuzhi». Его знание английского стало другим сюр­призом, но Венкатарама Айяр был поставлен в тупик именем «Тиручули» в английской траслитерации, осо­бенно сочетанием «zh» *.

Поэтому Свами взял книгу, на которой лежал лист с его надписью по-английски, посмотреть — была ли она тамильской, чтобы он мог указать на букву, обычно транслитерируемую как «zh», среднюю по звуку между «р» и «л». Обнаружив, что это Перия пуранам, книга, которая оказала на него такое глубокое действие перед духовным пробуждением, он нашел эпизод, где Тиру­чули упоминается как город, прославленный в песнях Сундарамурти Свами *, и показал его Венкатараму Айяру.

В мае 1898 года, после чуть более годичного пре­бывания в Гурумуртаме, Свами перебрался в манговый фруктовый сад по соседству. Его владелец, Венката­рама Найкер, предложил это Паланисвами, поскольку сад мог закрываться и предоставить большее уедине­ние. Свами и Паланисвами, каждый занял там по от­дельному сторожевому домику, а хозяин дал садовнику строгое предписание никого не впускать без разреше­ния Паланисвами.

Он оставался в манговом саду около шести месяцев и именно здесь начал накапливать обширную эруди­цию, которой впоследствии обладал. Характерно, что этот процесс не мотивировался желанием учености, а был в чистом виде помощью почитателю. Паланис­вами обычно приносил себе для изучения работы по духовной философии, но книги, что удавалось достать, были только на тамили, языке, который он знал очень мало, и это заставляло его безмерно много работать. Видя, как он бьется, Свами брал эти книги, прочитывал от корки до корки и давал ему краткие обзоры сути их учения. Предшествующее духовное знание позво­лило понимать изложенное в них с одного взгляда, а его удивительная память удерживала воспринятое при чтении, так что он стал эрудитом почти без усилия. Точно так же Свами впоследствии обучился санскриту, телугу и малаялам, читая приносимые ему книги на этих языках и отвечая на вопросы, поставленные на них.

Глава 5

Вопрос возвращения

Когда юный Венкатараман покинул дом, это яви­лось полной неожиданностью для семьи. Несмотря на его изменившееся поведение и семейную судьбу, никто не предчувствовал ухода. Поиски и расспросы ни к че­му не привели. Его мать, находившаяся в то время у родственников в Манамадурае, страдала больше, чем кто-либо из них. Она заклинала своих деверей, Суббайяра и Неллиаппияра, уйти и искать, пока не найдут. Прошел слух, что Венкатараман присоеди­нился к театральной труппе, исполнявшей традицион­ные религиозные драмы в Тривандруме. Неллиаппияр немедленно отправился туда и навел справки среди различных драматических ансамблей, но, конечно, без результата. Тем не менее Алагамма отказалась при­знать неудачу и настояла, чтобы он отправился вто­рично, взяв ее с собой. В Тривандруме она действи­тельно видела юношу того же, что и Венкатараман, возраста и роста, с похожими волосами, который от­вернулся от нее и ушел. Внутренне убежденная, что это был ее Венкатараман и что он уклонился от встре­чи, она вернулась домой удрученной.

Суббайяр, дядя, у которого Венкатараман жил в Ма­дурае, умер в августе 1898 года. Неллиаппияр и его семья участвовали в похоронах, и именно здесь они получили первое известие об исчезнувшем Венкатара­мане. Молодой человек, сопровождавший церемонию, рассказал, что при недавнем посещении матха (ча­стного храма) в Мадурае он слушал некоего Аннама­лая Тамбирана, с большой почтительностью говорив­шего об юном Свами из Тируваннамалая. Услышав, что этот Свами прибыл из Тиручули, он расспросил о деталях и узнал, что его имя Венкатараман. «Должно быть, это ваш Венкатараман, и он сейчас — почита­емый Свами», — заключил рассказчик.

Неллиаппияр был адвокатом, практикующим в Ма­намадурае. Узнав эти новости, он сразу отправился с другом в Тируваннамалай для проверки. Они нашли дорогу к Свами, но тот уже пребывал в манговом саду, владелец которого, Венкатарама Найкер, отказался впустить их: «Он — мауни (принявший обет молчания); зачем же входить и беспокоить его?» Даже когда при­бывшие сослались на свое родство, самое большее, что было им позволено, так это послать записку. Нелли­аппияр написал на листе бумаги, принесенном с собой: «Неллиаппияр, адвокат из Манамадурая, хочет видеть Вас».

Свами показал уже сочетание острого восприятия мирских дел с полной непривязанностью к ним, ко­торое характеризовало его позже и удивляло столь многих почитателей. Он заметил, что бумага с текстом записки относилась к департаменту Регистрации, а на ее обороте был какой-то служебный материал, под­писанный его старшим братом, Нагасвами, из кото­рого и сделал вывод: Нагасвами стал служащим этого департамента. Точно так же как и в последующие годы, он перевернул письмо и, прежде чем вскрыть, рассмот­рел адрес на нем и почтовую марку.

Он разрешил посетителям войти, но, когда те за­шли, сидел отчужденно и молчаливо, без следа инте­реса, проявленного при изучении записки. Любой знак интереса только поддержал бы пустую надежду на его возвращение. Неллиаппияр был глубоко тронут, увидев Свами в таком состоянии — нечесанного, немытого, со спутанными волосами и длинными ногтями. Считая его мауни, Неллиаппияр обратился к Паланисвами и Найкеру, объясняя, что получил огромное удовольст­вие, обнаружив одного из членов своей семьи достиг­шим столь высокого состояния, но и земные блага не следует игнорировать.

Родственники Свами хотели, чтобы он был рядом с ними. Они не давили на него, требуя отказаться от своих обетов или образа жизни. Пусть он продолжает быть мауни (безмолвным) и аскетом, но в Манама­дурае, рядом с которым жил Неллиаппияр и где был храм одного великого святого; он может оставаться там, а за его потребностями последят, не причиняя беспокойства. Адвокат просил со всем своим красно­речием, но в данном случае безуспешно. Свами сидел недвижимо, не показывая даже, что слышит. У Нел­лиаппияра не было иного выбора кроме того, чтобы признать свое поражение. Он сообщил письмом Ала­гамме хорошую новость о найденном сыне вместе с мучительным известием, что тот совершенно изменил­ся и не собирается возвращаться к ним. После пяти дней в Тируваннамалае Неллиаппияр вернулся в Ма­намадурай.