Шрифт:
Желая привести в Ашрам и своего младшего сына, Алагамма послала одного почитателя вызвать его сюда. Сын отказался от своей работы в Тирувенгаду и переехал жить в Тируваннамалай. Сначала он оставался в городе, питаясь в доме того или иного друга и ежедневно посещая Ашрам. Вскоре он принял обет отречения и надел мантию цвета охры под именем Ниранджнянананда Свами, хотя более часто его звали фамильярно «Чиннасвами», «маленький Свами», как брата Свами. Какое-то время он еще ежедневно шел в город просить еду, но потом преданным показалось неуместным, что собственный брат Свами должен ходить и побираться, когда в Ашраме для всех была пища, и его убедили поселиться там.
И произошло то, что Бхагаван почти возвратился к семейной жизни, а семья расширилась, обнимая всех его почитателей; и действительно, он иногда говорил о них как о своей семье. Кажущаяся неуместность «семейственности» сначала отпугивала обоих — мать и брата — от совместной жизни с ним. Сешадрисвами однажды упомянул об этом в своей шутливой манере. Некий посетитель остановился увидеть его, а потом захотел подняться вверх по Горе, чтобы лицезреть Раманасвами. «Да, — сказал ему Сешадри, — идите и уви-
В Скандашраме
дите. Там есть домохозяин. Вас угостят пирожными там».
«Соль» остроты Сешадрисвами заключается в том, что положение домохозяина обычно считают более низким, чем садху, ибо последний может посвятить себя полностью духовному поиску, тогда как семьянин имеет мирские заботы и занимается ими. Сам акт отрешения от дома и собственности считается большим шагом вперед. Поэтому многие из почитателей спрашивали Шри Бхагавана, не следует ли им принять отречение. Шри Бхагаван всегда отговаривал делать это. В случае, представленном ниже, он разъяснил, что отречение есть не изъятие, а расширение любви.
Почитатель: Я склонен бросить работу и оставаться всегда со Шри Бхагаваном.
Бхагаван: Бхагаван всегда с вами, в вас. Я в вас и есть Бхагаван. Это вам и следует осознать.
П: Но я чувствую побуждение оставить все привязанности и отречься от мира как санньясин.
Б: Отречение не означает внешнее снятие одежд и т. п. или оставление дома. Истинное отречение состоит в отречении от желаний, страстей и привязанностей.
П: Но однонаправленная преданность Богу невозможна, пока человек не оставит мир.
Б: Нет. Тот, кто воистину отрекся, на самом деле погружается в мир и расширяет свою любовь, чтобы обнять его целиком. Позиция почитателя более точно выражается всеобщей любовью, чем уходом из дома ради облачения в одежду цвета охры.
П: Но дома узы привязанности слишком сильны.
Б: Тот, кто отрекся еще недостаточно зрелым, создает себе лишь дополнительные оковы.
П: Разве отречение это не величайшее средство разрушения привязанностей?
Б: Оно может быть таким для тех, чей ум уже свободен от путаницы. Но вы не уловили глубинную сущность отречения: великие души, которые оставили жизнь в миру, сделали это не из отвращения к семейной жизни, но из-за своей великодушной и всеобъемлющей любви ко всему человечеству и всем живым существам.
П: Семейные связи должны уйти лишь через какое-то время. Так почему мне не следует проявить инициативу и разорвать их сейчас, чтобы моя любовь могла быть одинаковой ко всем?
Б: Когда вы действительно ощутите эту равную любовь ко всем, когда ваше сердце так расширится, что обнимет мироздание в целом, то вы, конечно, не почувствуете, что оставляете то или это; вы просто выпадете из мирской жизни, как созревший плод падает с дерева. Вы почувствуете весь мир вашим домом.
Нет ничего удивительного в том, что такие вопросы ставились часто и что для многих ответы были полной неожиданностью, потому что позиция Шри Бхагавана противоречила традиционно принятой точке зрения. Хотя духовные пути, передаваемые потомству из поколения в поколение, никогда не менялись, Учители приспосабливали методы обучения, ведущие к осознанию Истины, так, чтобы соответствовать измененным условиям века. В современном мире для многих отречение или даже полное соблюдение ортодоксальности * невозможны. Почитатели — бизнесмены, служащие, врачи, юристы, инженеры — так или иначе связаны с жизнью и нравами современного города, но, однако, ищут Освобождения.
Наиболее часто Шри Бхагаван разъяснял, что истинное отречение находится в уме. Оно не достигается отречением от материального и не задерживается отсутствием его.
«Зачем вы думаете, что вы семьянин? Подобные мысли, что вы — санньясин, отрекшийся, будут преследовать вас, даже если вы покинете мир как санньясин. Останетесь ли вы в миру или же отречетесь от него и уйдете в лес, ум будет преследовать вас. Источником мысли является эго. Оно творит тело и мир и заставляет вас думать, что вы — домохозяин. Если же вы отречетесь от мира, то это лишь заменит мысль о домохозяине на мысль о санньясине, а окружение дома на лес, но внутренние препятствия всегда с вами. Они даже сильно возрастут в новой обстановке. Изменение среды вам не поможет. Ум — это единственное препятствие, и он должен быть превзойден — дома ли, в лесу ли. Если вы можете сделать это в лесу, то почему не дома? Следовательно, зачем менять окружение? Ваши усилия могут предприниматься даже сейчас, при любом окружении».
Он также объяснял, что не работа — препятствие для садханы, а лишь позиция ума, с которой она выполняется, и что возможно продолжать обычную деятельность, но только без привязанности. «Чувство „Я работаю” само является препятствием, — говорит он в „Евангелии Махарши”. — Спросите себя: „Кто работает?", вспомните, кто вы есть на самом деле. Тогда работа не будет связывать вас. Она будет выполняться автоматически». В своем дневнике «День за днем с Бхагаваном» Дэвараджа Мудальяр записал более подробное разъяснение.