— Я такая. Стараюсь выглядеть настоящей бизнес-леди, которая делает успешную карьеру, ни на что не отвлекаясь. Уклад моей жизни должен соответствовать этому образу, а детские книжки идут вразрез с созданным имиджем.

— Ваш имидж настолько важен для вас? — сухо поинтересовался Дрейк.

«Разумеется, и еще как», — раздраженно подумала Элли. Как можно не понимать, что имидж чрезвычайно важен для успешной карьеры?

— А для вас нет? — парировала она.

— Дела гораздо важнее.

— Другими словами, встречают по одежке, провожают по уму, — усмехнулась Элли.

Ее тон удивил его.

— Вы не согласны?

— Я не могу себе позволить такую роскошь — верить в подобные пословицы. Возможно, вы не заметили, но я женщина.

Дрейк уже поднес ко рту бокал, но его рука застыла, а глаза расширились. Изумленно улыбаясь, он сказал:

— Д-да, я заметил, между прочим.

— Женщинам намного больше, чем мужчинам, приходится заботиться о собственном имидже.

— Разве такое положение не устарело? — осторожно предположил он.

Дрейк не зря проявил осторожность. Элли хотелось ударить его. Что может он, клерк-выскочка, знать о той борьбе, которую постоянно приходится вести в мире бизнеса женщинам, имеющим хоть капельку амбиций? Чтобы преуспеть, им приходится быть с мужчинами не просто вровень, но лучше их, да и выглядеть соответствующе.

Мужчина вполне может появиться на работе во вчерашней рубашке и мятом костюме. Его сослуживцы подумают, что он весело провел ночь, и восхитятся им. Если же женщина предстанет на людях неопрятной, то коллеги-мужчины решат, что она спит с каждым встречным, и будут относиться к ней соответственно. А коллеги-женщины сочтут, что она проигрывает в неравной схватке и катится в пропасть.

Внутренне содрогаясь от возмущения, она выдавила сладчайшую улыбку.

— Нет, не устарело.

Похоже, ей удалось немного смутить Дрейка. Он наклонился вперед, и ей показалось, что он собирается спорить, но, к счастью, заиграла музыка, и на танцевальную площадку выскочили разодетые в яркие одежды танцоры. Музыка становилась все громче и громче, так что разговаривать стало невозможно. Элли развернулась на стуле, чтобы иметь возможность глядеть на выступающих и одновременно для того, чтобы Дрейку не было видно ее лицо. Когда шоу закончилось, официант поспешил подать им горячее. А когда он удалился, Элли постаралась перевести разговор в безопасное русло.

Она так и не смогла насладиться ужином. Ясно, что ее реакция на невинное замечание Дрейка о скрытом мотиве ее поездки не могла не возбудить его любопытство. Теперь он был настороже, чувствуя, что она что-то скрывает. Вернувшись домой, он, вероятно, бросится звонить ее боссу, чтобы решить задачку, досадовала Элли. Она оправдывала себя тем, что ее застали врасплох.

— Расскажите, как получилось, что вы начали писать детские книги? — предложил Дрейк.

— У меня есть маленькая крестница. Однажды вечером я сидела с ней, а она долго не могла уснуть, поэтому я начала сочинять для нее сказку. И поскольку она весьма современный ребенок, то хочет, чтобы все было наглядно, поэтому мне пришлось нарисовать главных героев. Когда рисунки увидел ее отец, он предложил мне попытаться опубликовать это. — Элли пожала плечами. — Оказалось совсем не трудно. Правда.

— Они хорошо продавались?

— Неплохо, — признала Элли, испытывая удовлетворение от собственных успехов. — Но не настолько, чтобы я смогла заменить этим занятием свою основную работу, — твердо добавила она на случай, если Дрейк вздумает передать их разговор боссу.

Но Дрейк обезоружил ее, заметив:

— Уверен, Бобу было бы приятно слышать вас сейчас. Он говорил, что вы подарок для компании.

— Неужели? — изумилась Элли. Обычно ее начальник не отличался щедростью на комплименты и похвалы. Лучшее, что ей доводилось от него слышать, — это: «Неплохо, да, пожалуй, неплохо».

— Уверен, ему не хотелось бы потерять вас, — улыбнулся Дрейк, словно прочитав ее мысли.

Элли совсем не понравилась его снисходительная, как ей показалось, усмешка, словно он разговаривал с тупой девицей, недостойной того, чтобы ее принимали всерьез.

— Как мило с вашей стороны попытаться убедить меня в этом! А где вы будете работать, когда покинете Россию? — переменила тему Элли. — В Лондоне или вас пошлют еще куда-нибудь?

Едва уловимый сарказм ее вопроса не укрылся от него. Его глаза сузились, но он признал:

— Я езжу туда, где я нужен. А вы разве нет?

Элли одарила его одной из своих внезапных улыбок, кокетливых и совершенно естественных.

— Один — ноль.

Он пристально посмотрел на нее, но не успел что-либо сказать, как Элли изобразила, что еле сдерживает зевоту.

— Сегодня был трудный день, вы не отвезете меня обратно в отель?

— Разумеется, вы, наверное, устали от перелета.

Она не устала; более того, она редко бывала настолько на взводе, как сейчас, думала Элли, пока они ехали по городу. Но она откинулась на спинку сиденья, изображая полное изнеможение.