Однако дело нужно было уладить без промедления. Письмо, с вложенным в конверт телеграфным бланком, пришло час назад, тетя Маргарет была не из тех, кто позволяет собой манкировать.

Разговоры о приглашении велись непрерывно с самого завтрака, и миссис Бантинг заявила сразу, что Дейзи должна ехать, — раздумывать тут нечего и спорить не о чем. Спор, тем не менее, разгорелся, причем впервые Бантинг воспротивился воле жены. От этого, естественно, Эллен только укрепилась в своем решении.

— Девочка верно говорит, — заметил Бантинг, — здоровье у тебя не совсем в порядке. На днях тебе дважды становилось плохо — этого ты не можешь отрицать. Почему бы мне не сесть на омнибус и не посетить Маргарет? Я бы объяснил ей, как обстоят дела. Она поймет, не сомневайся!

— И думать забудь! — Миссис Бантинг раскипятилась почти так же, как падчерица. — Неужели я не имею права, как все люди, немного похандрить, а потом прийти в себя?

Схватив ее за руки, Дейзи взмолилась:

— Ну пожалуйста, Эллен, скажи тете Маргарет что не можешь без меня обойтись! Не хочу я жить в этом мерзком каменном мешке!

— Поступай как знаешь, — глухо отозвалась миссис Бантинг. — Я устала от вас обоих! Настанет день, Дейзи, когда ты, как я, поймешь, что деньги — это главное в жизни. Вот когда тетя Маргарет оставит наследство не тебе, а кому-нибудь другому, оттого что ты не захотела погостить у нее пару дней в это Рождество, тогда ты поймешь, каково… поймешь, какой была дурочкой, но раскаиваться будет поздно!

И тут, уже радуясь своей удаче, бедная Дейзи в последний миг осталась с носом.

— Эллен права, — вздохнул Бантинг. — Деньги значат много… ужасно много, хотя я не ожидал услышать от Эллен, что важнее в жизни ничего нет. Было бы самой настоящей глупостью, детка, обидеть тетю Маргарет. Да и потерпеть-то нужно всего ничего — каких-то два дня.

Последних слов отца Дейзи уже не слышала. Она сорвалась с места и помчалась в кухню, чтобы скрыть слезы обиды и разочарования. Это были детские слезы, но пролились они потому, что она уже становилась женщиной, которой руководил естественный женский инстинкт — потребность свить гнездо.

От тети Маргарет не приходилось ожидать, что она впустит в дом постороннего молодого человека. Кроме того, она питала стойкое предубеждение против полиции.

— Ну кто бы мог подумать, что она так расстроится! — Бантинг глядел на жену с упреком, уже раскаиваясь в своем решении.

— Как будто не ясно, с чего она нас так полюбила, — саркастически отозвалась миссис Бантинг. — Ясно как день, — добавила она, словно дразня мужа, уставившегося на нее в недоумении.

— Ты о чем? Я, должно быть, туго соображаю, Эллен, но мне, в самом деле, невдомек, что ты имеешь в виду.

— Помнишь, как еще до приезда Дейзи ты говорил, что Джо Чандлер влюбился в нее прошлым летом? Тогда мне показалось, что это вздор, а теперь я с тобой согласна — вот и все.

Бантинг неспешно кивнул. Да, Джо повадился ходить к ним чуть не каждый день, была и вылазка в мрачный скотленд-ярдовский музей, но он, Бантинг, был настолько поглощен деяниями Мстителя, что в другой связи о Джо не думал — во всяком случае, до сих пор.

— И тебе кажется, что Дейзи тоже к нему неравнодушна? — В голосе Бантинга послышалось невольное волнение и нежность. Миссис Бантинг подняла глаза на мужа, и на ее бледном лице заиграла легкая улыбка, в которой не было и тени недоброжелательства.

— Пророк из меня неважный, — заявила она уверенно, — и все же скажу тебе, Бантинг: за всю жизнь Джо Чандлер еще успеет ей ох как надоесть. Попомни мои слова!

— Ну что ж, могло быть и хуже, — задумчиво протянул Бантинг. — Он человек надежный, каких мало, и зарабатывает уже тридцать два шиллинга в неделю. Не знаю только, как Тетушка воспримет эту новость? Будет, наверное, сопротивляться изо всех сил.

— Чего бы я ни за что на свете не потерпела, это вмешательства в подобные дела каких-то тетушек! — воскликнула миссис Бантинг. — Хоть озолоти меня! — Бантинг смотрел на нее в немом удивлении. Всего несколько минут назад, когда речь шла о поездке девочки на Белгрейв-Сквер, она пела совсем другую песню.

— Если за обедом она все еще будет хлюпать носом, — внезапно проговорила миссис Бантинг, — то подожди, пока я за чем-нибудь выйду, и шепни ей: "От разлуки чувства крепнут". Только это и ничего больше. К тебе она прислушается. Не удивлюсь, если от этих слов ей сразу полегчает.