— Кого я сейчас вижу, так это бездарного пьянчугу, который не в состоянии толком выучить даже своих слов, чтоб им пусто было.

Взбешенный граф обернулся к рампе.

— Стокер! Немедленно уволь этого болвана!

Ван Хелсинг схватил плащ Дракулы и натянул ему на голову. Граф, не оставшись в долгу, вцепился ван Хелсингу в воротник. Мужчины боролись, пока Дракулу не сразил новый приступ кашля.

— Да я клык проглотил! — Сорвав с себя плащ, он поддел противника точным ударом правой. Из носа ван Хелсинга брызнула кровь.

В слепом бешенстве, по-бычьи опустив голову, старик ринулся на графа Дракулу.

— Куда прешь, недоумок! Ты же мне кровью весь костюм перепачкаешь!

В глубине зрительного зала, не замечая роскошного интерьера театра «Лицей», разочарованно качал головой Квинси Харкер. Так, значит, этот тип в дешевом плаще фокусника, бестолково расхаживающий по сцене — великий американский актер Джон Бэрримор? И если уж говорить о приличиях, то он ожидал более достойного поведения от человека, игравшего ван Хелсинга, — Тома Рейнольдса, которого Квинси видел в одной из постановок «Мадам без предрассудков» Викторьена Сарду. Сейчас, обезумев от боли, мистер Рейнольдс позабыл о всяком уважении к собратьям по ремеслу и лихо обменивался затрещинами с Бэрримором, уже едва стоящим на ногах.

Даже наблюдать за этим зрелищем было неприятно. Театр — не боксерский ринг. Существуют определенные приличия, и придерживаться их обязан каждый. Столь неподобающим поведением актеры лишь подкрепляют дурную репутацию, которой пользуются в обществе. Однако даже теперь юноша не сомневался, что сделал правильный выбор, последовав совету Басараба. Элегантность и профессионализм румынского артиста стали для Квинси образцом. Впрочем, сейчас его тревожил не только прискорбный балаган, творившийся на сцене.

На переднем ряду сидел Брэм Стокер, дородный пожилой ирландец с седовато-рыжими волосами и бородой. Он энергично застучал тростью по полу, крича:

— Джентльмены! Ну, вы же профессионалы!

Мужчина помоложе, сидевший рядом с ним, бросился на сцену разнимать дерущихся.

— Прекратите! Вы ведете себя как дети!

— Это он начал! — фыркнул Рейнольдс, прикрывая окровавленными руками нос.

Бэрримор с трудом удерживал равновесие.

— Мистер Стокер, я не потерплю неподчинения со стороны этого туполобого осла! Я требую, чтобы его немедленно сняли с пьесы.

— Мистер Бэрримор, прошу вас, проявите благоразумие.

— При чем тут благоразумие? Это вопрос чести.

— Давайте не будем забывать, что за финансовую часть отвечаю я! — воскликнул Гамильтон Дин. — И кого увольнять, решаю я. Смена актерского состава выльется в ненужные расходы, мистер Рейнольдс.

— Что ж, мистер Дин, ставьте свой убогий хлам и дальше — но уже без звезды!

С этими словами Бэрримор сошел со сцены.

Стокер, опираясь на трость, поднялся с места.

— Я привез вас сюда из Америки, памятуя о заслугах вашего отца, да упокоит Господь его измученную душу. Его актерский дебют состоялся на этой самой сцене. Не делайте из пьесы глупую комедию, в каких вы привыкли играть. У вас есть все задатки, чтобы стать великим драматическим актером — здесь, в Лондоне. Вы можете затмить даже Генри Ирвинга… только он по крайней мере поддался демонам алкоголя и погубил себя уже после того, как обеспечил себе славу. Вы же рискуете уничтожить себя даже раньше, чем публика успеет разглядеть ваш настоящий потенциал.

— Так вы уволите этого дурня или нет?

— Разумеется, не уволю. Мистер Рейнольдс ангажируется в театральной компании «Лицей» уже тридцать с лишним лет и верен ей.

— Тогда первым же пароходом я возвращаюсь в Америку, — заявил Бэрримор, после чего развернулся и нетвердым шагом двинулся к выходу из зала.

— Мистер Бэрримор, вы осознаете, что делаете? — крикнул Стокер ему вслед. — Ведь и Нью-Йорк вам пришлось покинуть, потому что ни один театр не желал брать на первые роли пьющего актера.

Джон Бэрримор, помедлив, обернулся к Стокеру:

— Думаете, человек моих дарований нужен только в вашем театре? Я еду в Калифорнию — мне предложили роль в кинокартине. Попомните мои слова, об этой минуте вы будете жалеть до конца своей жизни.

Квинси видел несколько таких картин в парижском синематографе. Развлечение не самого высокого пошиба; непостижимо, почему серьезный актер связывает с ним такие надежды. Из-за отсутствия звука артистам приходится отчаянно переигрывать, чтобы донести до зрителя смысл своих действий.

На выходе Бэрримор столкнулся с Квинси.

— Смотри, куда идешь, мальчишка, — пробормотал он.

— Извините, мистер Бэрримор.

Громко хлопнула дверь, и великого Джона Бэрримора как не бывало. Квинси с ошарашенным видом застыл на месте.

Дин и Стокер во все глаза смотрели на него.

— А вы, черт побери, кто такой? — прогремел Дин. — Как вы попали на закрытую репетицию?

— Простите, я пришел раньше назначенного времени… У меня встреча с мистером Гамильтоном Дином, — пояснил Квинси.