Шрифт:
Но какое, интересно, отношение имеет симпатичный мужчина североевропейской внешности к старому греку-колдуну? И почему явился в таверну с его псом?..
– У нас с животными вообще нельзя, а тут хозяин сказал: «Пусть!» – наябедничала в ухо Наташка. – Конечно, убирать-то не ему – нам… Смотри, гадость какая…
И девушка наконец разглядела, что именно вызвало гнев Натальи.
Отвратительный черный пес тоже закусывал. Он поместил морду в большую тарелку (в таких здесь подавали жареный на гриле стейк). И жадно пережевывал мясо – слюни во все стороны летели.
Действительно противно, особенно если учесть, что они из этих тарелок посетителей кормят. Да и сами едят.
– И все молчат… – вырвалось у посудомойки.
– А что поделаешь? – меланхолично пробормотала Наталья. – Хозяин сказал – этому можно.
Пес подавился. Закашлялся. Выплюнул на тарелку кусок непережеванного мяса.
– Тьфу! – Наташку передернуло.
А посудомойка неожиданно даже для себя самой кинулась к столу, где сидел красавчик.
Какая муха ее укусила? Просто нервы сдали? Захотелось стереть с лица посетителя высокомерную, насмешливую улыбку? Или… или в своей прошлой жизни она всегда знакомилась с интересующими ее мужчинами сама – и столь экстравагантно?..
– Куда ты? – пискнула вслед Наташа. – Не связывайся!
Но она уже не слышала. В ту минуту она совсем забыла, что здесь никто и звать ее никак. И что в прошлой жизни она, кажется, боялась собак.
Сейчас ей просто было противно, противно до жути. И она подлетела к красавчику и гневно выпалила – на английском:
– You! You will wash this plate! With chlorine! [2]
Негодяй же вскинул на нее свои беспечные ярко-зеленые, наверняка за счет тонированных контактных линз, глаза и с очаровательной улыбкой произнес:
2
Ты сам вымоешь эту тарелку! С хлоркой! (англ.)
– Oh, don’t bother! Jack is my friend, and he is much cleaner than some people! [3]
Последовал презрительный взгляд на ее не самую свежую униформу.
Вот и поставили на место. Может, в прошлой жизни тебя, деточка, кто-нибудь и боялся, но вдруг обретшая дар речи посудомойщица вряд ли кого испугает.
…Она хотела наговорить ему еще много чего, но вдруг почувствовала, как к горлу противным комом подступают слезы. От усталости, от обиды, от злости – на всех посетителей вообще и особенно на этого – явно успешного, холеного, самовлюбленного. Который непроходимо самоуверен и считает себя столь неописуемым красавцем, что может творить что угодно. А главное – посмотрел на нее абсолютно равнодушно. Будто на предмет мебели. Да он на своего Джека ласковей смотрит!
3
Да ладно вам! Джек – мой друг, и он почище иных людей! (англ.)
И тогда она совершила еще один совсем уж нелогичный поступок. Резким ударом ноги выбила тарелку из-под морды пса – тот, умиротворенный сытным обедом и спокойной обстановкой, мешать ей не стал, даже не рыкнул. А потом изо всех сил ударила ее пяткой туфли. Раздался звон разлетающегося стекла, Джек угрожающе взревел… а дальше девушка увидела, как незнакомец срывается с места. И в мощном броске буквально валится на своего пса. Одной рукой перехватывает его за ошейник, другой – точнее, всем предплечьем наваливается на мощный собачий корпус. Пес гневно ворчит, вырывается… А посудомойка за своей спиной слышит пораженный голос официантки:
– Нет, ну, я всегда думала, что ты больная… Но не до такой же степени!
И в тот момент девушке больше всего хочется потерять память еще раз. И оказаться где-нибудь далеко-далеко. На другом конце света. За тысячи морских миль от проклятого острова…
– Беги, дура! – продолжает надрываться за ее спиной официантка. – Эта псина тебя сейчас съест!
Но девушка не может сдвинуться с места…
…Однако незнакомец – вопреки мрачному прогнозу – успокаивает своего дога довольно быстро, и вот Джек уже смирно сидит у его ног и лишь буравит незадачливую посудомойку суровым взглядом. А незнакомец наконец отрывает одну руку от собачьей холки и сердито говорит девушке:
– Джек хотел тебя разорвать. И был прав.
Она – испуганная, растерянная, в предвкушении новых, теперь уже непременно последующих от хозяина таверны репрессий, – лишь пожимает плечами:
– А ты в следующий раз корми своего дружка из его собственной плошки, ясно?
…Но вот и хозяин: привлеченный криками, врывается в обеденный зал, мгновенно оценивает диспозицию, налетает на нее с гневной тирадой… однако незнакомец одним властным движением руки отсылает его прочь.
И хотя хозяин прежде всегда заявлял, что в своей таверне не признает никаких авторитетов, сейчас он покорно повинуется, а ему вслед несется:
– И позови кого-нибудь, чтобы осколки убрали.
И, о бальзам на душу посудомойки, последней спицы в колесе: Наташка у ее ног сгребает щеткой осколки…
Незнакомец же протягивает ей правую руку (левой он по-прежнему придерживает оскорбленного Джека) и, небрежно улыбаясь, произносит:
– Я – Зет.
Рука оказывается жесткой, однако ногти обрезаны аккуратно, и девушке вдруг становится ужасно стыдно за свои ладони – шершавые от мыльной воды, со множеством заусенцев.