Почти в ста милях на юго–восток от Писидийской Антиохии, расположившись на широкой равнине, которая пролегла между горными системами Тавр и Султан, щедро омываемый горными реками, лежит древний город Икония, который сегодня является четвертым по величине городом Турции и называется Конья. Когда Павел с Варнавой посетили его, он все еще был греческим городом, сельскохозяйственным и торговым центром.

Как всегда, Павел с Варнавой вошли вместе в Иудейскую синагогу, хотя их миссия в Иконии была предназначена не только для иудеев. И действительно, они и говорили так, что уверовало великое множество Иудеев и Еллинов (1). Но если одни иудеи и язычники были объединены верой, то другие объединились в своем противлении им. Поэтому неверующие Иудеи (дословно «непослушные», поскольку вера и послушание едины, и так же неразрывны неверие и непослушание) возбудили и раздражили против братьев сердца язычников (2), начав против них кампанию бесчестной клеветы.

Впрочем, эта кампания не только не сумела остановить миссионеров, но даже (и это подразумевается в тексте) из–за этого они пробыли здесь довольно времени, борясь против ложных свидетельств и представляя истину, смело действуя о Господе, или, точнее, «положившись на Господа» (epi, НАБ), Который, во свидетельство слову благодати Своей, «благородное определение Евангелия» [288] , творил руками их знамения и чудеса (3). Еще раз мы видим теснейшую связь между словом и знамениями, когда последние подтверждают первое. Как говорил Кальвин, «Бог почти никогда не дает их (т. е. чудеса) без связи со Своим Словом». «Истинной целью чудес и знамений» является «утверждение Евангелия во всей его полноте и истинности» [289] .

Между тем народ в городе разделился, ибо Евангелие и объединяет, и разъединяет, и одни были на стороне Иудеев, поверив в их злобную клевету, а другие на стороне Апостолов (4), убедившись в истинности их слов и чудес. Применение титула «апостолы» по отношению к Варнаве и Павлу здесь и в стихе 14 может вызвать недоумение, если не вспомнить, что слово в Новом Завете употребляется в двух значениях. С одной стороны, мы имеем «Апостолов Христа», назначенных лично Им быть свидетелями Его воскресения. В их число входили Двенадцать, Павел и, возможно, Иаков (1:21; 10:41; 1 Кор. 9:1; 15:7–9). Нет свидетельств тому, что к этой группе принадлежал и Варнава. С другой стороны, были и «апостолы церкви» [290] , которых церкви посылали с определенной миссией. Так, например, Епафродит был апостолом, или посланником филиппской церкви (Флп. 2:25). Поэтому Павел и Варнава также были апостолами церкви, находившейся в Сирийской Антиохии. Они были отправлены этой церковью на дело благовествования, тогда как Павел являлся также и Апостолом Христа.

Клевета против миссионеров переросла в акты насилия. Настал момент, когда же язычники и Иудеи со своими начальниками устремились на них, то есть «с разрешения городских властей» (НАБ, ИБ) не только для того, чтобы посрамить (hybrizo подразумевает оскорбление и унижение), но и побить их камнями (5). Но они, узнавши о сем, предприняли ответные меры и удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их (6). Лука совершенно точно определяет эти два маленьких городка в Ликаонии, которая являлась одним из регионов (другими были Фригия и Писидия) римской провинции Галатии. Но почему миссионеры выбрали именно эти города для своего благовестил? Население этих городков было небольшим, поблизости не было важных торговых путей, местные жители были в основном необразованными и даже безграмотными. Рамсей даже назвал Листру «тихим болотом» [291] . Может быть, они стали просто временным убежищем, куда «удалились» Павел и Варнава (6 и 19–20)? Как бы то ни было, они там благовествовапи (7), потому что ничто не могло заставить их замолчать.

Лука все свое внимание сосредоточил на Листре, не вдаваясь в подробности относительно событий в Дервии.

Лука представляет исцеление этого человека как полное подобие исцеления хромого в Иерусалиме (3:1 и дал.). Это очевидно, поскольку в обоих рассказах употреблена практически одна и та же лексика (например, хром(ой) от чрева матери и взглянул на него, «всмотревшись в него»). Но в Иерусалиме исполнителем акта Божьего исцеления был Петр, здесь же — Павел. Реакция толпы на исцеление тоже была разной.

Трудно понять поведение суеверной и даже фанатичной толпы, но некоторые сведения из прошлого могут пролить свет на возникшую ситуацию. Лет за пятьдесят до того римский поэт Овидий в своих «Метаморфозах» рассказал древнюю легенду, связанную с этими местами. Высший бог Юпитер (для греков Зевс) и его сын Меркурий (Гермес, здесь «Ермий»), переодевшись в обычных людей, однажды посетили гористую местность Фригию. Там они искали теплого приема, но местные жители тысячу раз категорически отказались принять их. Но наконец им оказали гостеприимство и предложили отдохнуть в крошечном домишке, покрытом соломой и болотным тростником. В домике проживала пожилая чета земледельцев по имени Филимон и Бавкида, которые, как могли, приветили их. Позже боги щедро вознаградили их, но разрушили наводнением те дома, где их отвергли. Вполне возможно, что жители Листры хорошо помнили этот рассказ и в случае нового пришествия богов на землю им бы не хотелось повторить судьбу негостеприимных фригийцев. Кроме литературного свидетельства Овидия недалеко от Листры был обнаружен каменный алтарь с надписью, указывающей, что Зевс и Гермес являлись местными богами–покровителями [292] .