Но это завтра. Все – завтра. Доживем – увидим. Сейчас ей нужно прийти к себе домой. В свою старую, добрую, уютную квартирку. Побыть одной, не слышать любопытствующих расспросов мамми. Поваляться в пенной ванне, а затем как следует выспаться.

А завтра… А завтра – будет завтра!

Лихо пискнув тормозами, машина остановилась у подъезда ее дома, затерянного на тихой улице в Новогирееве. Предупредительный Павел не поленился выйти и открыть ей дверцу. Она благодарно улыбнулась и пожелала ему доброй ночи.

– Я подожду, пока вы подниметесь до квартиры! – не терпящим возражений тоном заявил Павел. Он вопросительно посмотрел на нее – может, она просто предложит ему проводить ее хотя бы до двери?

Татьяна только пожала плечами:

– Подождите. У нас во дворе чудесный воздух – Терлецкий парк рядом…

Спасибо, Павел. До завтра.

И скрылась в подъезде.

Павел облокотился на капот и достал сигареты. Почти все окна в доме уже были темные – время почти два часа. И только из-за белой занавески на третьем этаже выглядывало любопытное старушечье лицо.

Павел закурил и помахал любопытной старушке. Занавеска мгновенно опустилась.

Танина соседка – Зинаида Васильевна с третьего этажа – никак не могла уснуть. Конечно, ее Андрей и раньше иногда не приходил ночевать. Но он всегда звонил ей с лихим оправданьем:

«Мамань, я у Машки останусь!» Но с этим своим бизнесом сын совсем стыд потерял. Как будто у него и матери нет! Она же волнуется! Вон, уже почти два часа, а его все нет. А ей – беспокоиться, выглядывать на улицу, вздрагивать от каждой останавливающейся у подъезда машины…

Зинаида Васильевна отметила, что ее соседку Татьяну привез прямо к подъезду какой-то длинный хмырь. «Ага, сейчас пойдет вместе с ней в квартиру…»

Однако парень остался на улице. Облокотился на свою машину, курит, смотрит на окна.

Зинаида Васильевна подкралась к двери. Услышала Татьянины шаги.

Соседка, видать, устала – шла не спеша. Обычно-то она носилась по лестнице, словно школьница, сбежавшая с уроков. Щелкнул замок – Татьяна вошла в квартиру.

Через несколько секунд ночную тишину дома разорвал Татьянин пронзительный крик.

На ходу вытаскивая пистолет, Павел через три ступеньки помчался на третий этаж. На площадке между вторым и третьим этажами он столкнулся с Таней.

Она была жива и, кажется, невредима.

Однако Танино лицо было абсолютно белым. Глаза расширились от ужаса.

Губы плясали.

Павел отодвинул ее и одним махом преодолел десять последних ступенек.

Дверь в Танину квартиру была распахнута настежь. В прихожей горел свет.

Павел ворвался в квартиру.

Уже из прихожей было видно, что царит в ней полный тарарам.

Книги сброшены с полок и устилают пол. Тут же вперемешку разбросаны счета за телефон, домовые и газовые жировки, модные журналы. У распахнутой двери балкона валялись осколки вазы.

А посредине комнаты в неестественной позе лежал мужчина. Рука была заломлена. Голова запрокинута.

Из его спины торчала рукоять кухонного ножа.

В ярком свете люстры кровь, разлившаяся по его спине, казалась особенно алой.

Вчера ночью, когда Татьяна Садовникова выскочила из своей квартиры с перекошенным от ужаса лицом, а я увидел посреди ее комнаты труп с торчащим из спины ножом, первое, что я сделал, – дал ей стакан воды. А второе – велел ловить такси и немедленно ехать к матери. И никуда из ее дома не выходить, ни на какие допросы не являться. Я отдал ей свой мобильный телефон. – Всегда сможете позвонить. Запомните мой пейджер: 232-0000, абоненту 34281. И домашний телефон: 229-52-52. Спрашивайте Павла.

– Жена не взревнует? – вымученно улыбнулась Таня.

– Я разведен. Проживаю в «коммуналке», сухо сообщил я. – Повторите телефоны.

Она повторила на удивление совершенно правильно.

И уж только после этого я вызвал милицию. Личность убитого установили быстро. Им оказался Андрей Седых, тридцати двух лет, проживавший в соседней с Татьяной квартире. Что он делал в жилище Тани? Как проник туда? Отчего получил удар в спину кухонным ножом? Связано ли это преступление с аналогичным в квартире Полуянова? Кто, наконец, убил его?