Прошел не один час после захода солнца. Стол был уже девственно чист, когда Вере виновато осознал, что так и не заглянул к Сади.

Это была совсем недолгая прогулка — из старой части дворца до его нового крыла.

Увидев его, Сади улыбнулась и предложила сварить кофе, но Вере покачал головой.

— С тобой все в порядке? Дракс сказал мне, что ты устала в этой поездке.

— Все хорошо. Ну а то, что я устала, — это не так важно. Теперь я дома и мне гораздо лучше.

Вере знал, что она уже слышала о Сэм, но была слишком тактична, чтобы задавать вопросы. Не то, что его брат.

— Как только конференция закончится, Дракс тут же вернется.

— Поскорее бы.

Вере побыл с Сади полчаса, пожелал спокойной ночи и вышел.

Теперь ему оставалось зайти к Сэм.

Вере уже решил, что должен рассказать ей всю правду и признаться, как неверно судил о ней. Было легко оставить в стороне моральные принципы, когда он думал, что она занималась с ним сексом, потому что эмир платил ей. Но теперь он знал: причина была не в этом, и, значит, ее желание было искренним.

Пока тело пыталось принять и приветствовать этот факт, сознание старалось отторгнуть его. А его эмоции?

Вере выругался сквозь зубы, когда почувствовал, как его тело ответило на этот вопрос привычной болью желания.

Сэм ждала Вере вот уже несколько часов. Наконец она пошла в душ, чтобы смыть дневной слой пыли со своего усталого тела, а потом, завернувшись в полотенце, на минутку заглянула в комнату, чтобы просто немного посидеть.

Но, устроившись в кресле, она тут же заснула и потому не услышала, как зашел Вере.

Сэм спала, неудобно положив голову на подлокотник кресла. Ее волосы были мокрыми, как если бы она не успела их вытереть, а сон уже сморил ее; губы чуть приоткрылись, и в приглушенном свете лампы капелька влаги между ними блестела, как драгоценная жемчужина.

Вере почувствовал, как гулко застучало его сердце. Сэм выглядела такой беззащитной и такой одинокой! Под глазами виднелись разводы — она плакала? Он почувствовал всю тяжесть вины перед ней.

С трудом, но ему удалось повернуть свои мысли туда, где им следовало быть. Она просто спящая женщина — вот и все.

Спящая женщина, которую он держал в объятиях. Он мог вспомнить, как это — чувствовать ее рядом с собой, жаждущую его, ищущую себе прибежище рядом с ним. Доверяющую ему…

Стыд, смешанный с какой-то почти меланхолической сладостью, заструился по его жилам словно подогретый мед. Сейчас не время ее беспокоить, признание может подождать и до утра. Но он, конечно, не оставит ее спать в такой неудобной позе.

Вере поднял девушку с кресла, собираясь просто отнести в постель, а затем уйти.

Но только он сделал шаг, Сэм проснулась и слабо вскрикнула, но, узнав его, с облегчением вздохнула.

— Вере, — прошептала она, обнимая его за шею, — ты здесь. — Голос ее был довольным и сонным. Он крепче прижал ее к себе.

Еще недавно она была так рассержена, так решительно настроена сказать ему, что хочет уехать, но сейчас вся ее злость куда-то испарилась, подобно лужицам воды в пустыне, сотворенным из холодного ночного воздуха и исчезающим с первыми лучами солнца, как если бы их и вовсе не было.

Вере опустил ее на постель. Она потянулась к нему и, касаясь губами его подбородка, мягко выдохнула его имя.

Здесь оставаться нельзя, предупредил себя Вере. Но как только он захотел отстраниться, ее губы прижались к его губам, кончик языка заскользил по сомкнутой линии его губ с дразнящей лаской.

Вере почувствовал, как его решение превратилось в пыль. Все было забыто, как только ее язык скользнул между его приоткрытых губ. Дрожь пробежала по его телу. В лунном свете он видел ее заострившиеся соски, и плавная округлость ее груди так и притягивала к себе его руку. Его язык сплетался с ее языком, руки пыталась убрать разделяющую их тела одежду. Сэм задрожала под его поцелуем, стон сорвался с ее губ.

Все его тело напряглось от непреодолимого желания, когда она, прогнувшись, раздвинула ноги, предлагая ему войти в нее.

Это было больше, чем он мог вынести.

Вере быстро сбросил с себя одежду. Обвив его руками, Сэм прижалась к нему всем телом, целуя каждую его часть, до которой только могла дотянуться, — его шею, плечи, грудь, живот… Он потянулся к ее груди и, обхватив губами сосок, начал ритмично втягивать его в себя до тех пор, пока она со стоном не выдохнула его имя.

Ее тело содрогнулось, когда он вошел в нее. Вскоре его стон освобождения смешался с ее стоном.