Камерон не позволил ей открыть дверь. Он сделал это сам, вздрогнул, переступая порог, включил свет, посмотрел у нее в ванной, заглянул на кухню, и только тогда вернулся в прихожую.

— Все спокойно.

— Никто сюда никогда не забирался, — сказала Саншайн, пытаясь отдышаться.

— Всегда бывает первый раз. — ответил он, потянув ее в дом.

Сани больше не трудилась бороться с ним. Она не могла лично выставить его и предполагала, что он был полон решимости, прежде чем уехать по собственной воле, по крайней мере, накормить ее. Сани позволила ему подвести себя к камину, и, полная благодарности рухнув в кресло, смотрела, как он пытался развести огонь. А когда он пошел на кухню и стал рыться в ее холодильнике, Сани следила за ним еще пристальней.

Она правильно решила, что путешествия во времени не просто мерзкие, это была самая ужасная, мучительная и жестокая вещь, которая когда — либо происходила не земле МакЛеодов. И не важно, что Мадлен, Элизабет и Джейн обернули ее себе на пользу.

Саншайн не нравилось быть исключением.

Она хотела отвернуться, но не могла отвести взгляд от Камерона. Она отчаянно хотела, чтобы Камерон был здесь по настоящему, а не просто в качестве нелегальной ссуды.

Он медленно двигался, он напевал, он посвистывал, он даже остановился на мгновение и посмотрел в пространство, словно пытался вспомнить мелодию, прежде чем кивнул сам себе и снова замурлыкал.

Саншайн задалась вопросом, перестанут ли когда — нибудь ее глаза жечь слезы. Он закончил приготовление, и, выйдя из кухни с тарелкой в руках, застыл пораженный ее видом. — Я так плохо пою? — спросил он.

Она покачала головой и вытерла слезы. — Это было великолепно.

— Значит, ты плачешь, потому что тебе так понравилось мое пение? — спросил он, сбитый с толку.

— Я устала.

— Ты уже говорила, но я перестаю в это верить. — Он поставил тарелку изумительно красивого салата ей на колени и вручил вилку. — Ешь. Почувствуешь себя лучше.

— Выглядит прекрасно, — сказала она. — Спасибо.

— Мне было приятно. — Он привес свою тарелку, затем поставил деревянный стул напротив нее и сел. — Хотя не могу поручиться за приправу. У тебя там нет ничего жирненького?

— Это плохо для моей…

— Ши, — закончил он. — Ты уже и это говорила — Он провел по ней взглядом. — Тебе когда — нибудь хочется огромной порции рыбы и жаренного картофеля, женщина?

Саншайн глубоко вздохнула. — Время от времени.

— И ты потакала себе?

— Время о т времени.

Он улыбнулся и поставил свой салат.

Сани съела, что смогла, но было трудно есть, когда все что она хотела, это выплакаться.

Камерон управился с салатом и какое — то время просто на нее смотрел, затем забрал у нее тарелку и поставил в холодильник, быстро убравшись на кухне, вернулся к ней и протянул руки.

Саншайн удивленно посмотрела на него. — Что?

— Я отнесу тебя в кровать.

Сани позволила ему поставить ее на ноги. — Но Кам…

Он посмотрел на Саншайн, словно она ударила его. — Как ты меня назвала?

— Камерон, — исправилась она. Господи, она действительно влипнет в неприятности, если он скоро не уедет. Сани отошла от него. — Я сама могу дойти до кровати.

— Знаю, — терпеливо сказал он. — Я просто галантен. А теперь, иди и надень свою ночнушку, женщина, позволь мне уложить тебя в постель.

Она так отчаянно хотела броситься ему на шею и полакать пока не иссякнут все слезы. Почему в тот вечер, когда ее уволил Тавиш Фергюсон, она думала, что жизнь ужасна? Было бы намного лучше, если бы она никогда не встречала Камерона мак Камерона, никогда не чувствовала его обнимающие руки, никогда не поднимала лицо так, что бы он мог поцеловать ее. Он был именно таким, каким был.

Галантным. Защищал ее. Требовал.

Это убивало Саншайн.

Он развернул ее к ванной. — Иди, переоденься.

Что она и сделала, потому что определенно была не способна препираться с ним. Либо это, либо она была просто слишком поражена. Сани переоделась во фланелевую пижаму цветов МакЛеодов, которую она стащила из шкафа сестры перед рождеством, провела пальцами по волосам и вернулась к Камерону. Он серьезно посмотрел на нее, и проскользнул мимо нее в ванную со своей одеждой. Прошло несколько минут, прежде чем он показался переодетый и с вещами Патрика в руках.

— Позволь я схожу за седлом для своей лошади, а потом позабочусь о тебе.

— Со мной все будет в порядке, — быстро сказала она. — Мне все равно надо будет закрыть дверь, прежде чем идти спать.

Он колебался какое — то время, затем кивнул и снял свое пальто с вешалки. Камерон положил одежду у двери, надел пальто и, остановившись, посмотрел на Саншайн. Но она не могла встретить его взгляд и просто смотрела чуть ниже его ключицы, которая была на уровне ее носа и почувствовала, что он убрал несколько прядей ей за ухо.