— Немедленно несите ее наверх, — без колебаний сказала миссис Гиз. — Я прослежу, чтобы ее положили в ванную. — Она строго взглянула на Камерона. — Вам не следовало привозить ее под дождем.

Камерон предположил, что дождь не имеет никакого отношения, к состоянию Сани, но не стал говорить слишком много. Он лишь пошел за своей поварихой и вселяющей во всех слуг страх начальницей наверх в одну из комнат для гостей. Он поставил Сани на ноги, и оказался бесцеремонно выдворенным из комнаты.

— Но…

Дверь закрылась у него перед носом.

Камерон постучал, но ответа не последовало, и дверь осталась закрытой. Он нахмурился и решил, что быстро переоденется и сможет быть полезным, если миссис Гиз откроет дверь. Камерон нашел сухую одежду для Сани, отправил ее с одной из горничных, переоделся сам и приютился в гостиной на втором этаже. Камерон развел огонь и беспокойно стал ходить по комнате.

Возможно, я постоянно прохожу мимо ответов, оставляю тебя в прошлом.

Он понял, что эти слова были ближе к истине, чем он хотел ей сказать. Он не был уверен, когда это случилось, но понял с шокирующим оттенком ясности, которая, принимая во внимание, что он чувствовал к Сани, уходила намного глубже в прошлое, если учитывать как мало времени он знал ее. Это было безумием. Он в первый раз увидел ее только… Сколько недель прошло с тех пор? Четыре? Пять? Он мог пересчитать по пальцам, сколько раз они виделись с той первой случайной встречи.

Тогда, с какого момента он так отчаянно желал ее?

Камерон решил, что достаточно давно, но не нашел точного ответа. Вскоре он услышал, спускающиеся с лестницы, голоса. Один принадлежал миссис Гиз. Ему потребовалась минута, чтобы понять, что второй голос принадлежал Саншайн и говорила она на чистом французском. Они обменялись поцелуями в щеку. Миссис Гиз пообещала Сани чай, чтобы она согрелась изнутри и завтрак на ее вкус и решительно направилась выполнять обещания.

Сани повернулась и посмотрела на него.

На ней была только фланелевая пижама. Рукава и штаны были подвернуты, а волосы завернуты в полотенце. Она была безумно привлекательна, и Камерон не смог устоять и рассмеялся.

Саншайн уставилась на него. — Я не нашла ничего другого.

— Я оставил ее для тебя, — сказал он, проходя через комнату к ней.

— А здесь нет ничего моего размера? — печально спросила она.

— Думаю, ты могла бы взять что-нибудь у миссис Гиз, но она немного ниже тебя.

— А разве Пенелопа не оставляла здесь вещи?

— Никогда, — не раздумывая, ответил Камерон, — даже если бы она часто здесь бывала, то наверняка не оставила бы. Да и была она здесь дважды, и оба раза постоянно на что-то жаловалась.

— И давно ты помолвлен с ней?

— Практически два месяца.

Сани выглядела немного обескуражено. — Так мало, — только и смогла она выговорить.

Камерону хотелось польстить себе, сказать что понимает, что она испытывает — и что в точности разделяет ее чувства. Он оплатил кольцо Пенелопы, а через две недели столкнулся с Сани у магазина Тавиша.

Если бы только у него хватила здравого смысла отложить помолвку…

Если бы только он мог разорвать ее теперь.

— А ты не думал, что она могла оставить что-то в твоей комнате, чтобы это напоминало тебе о ней, — многозначительно продолжала Саншайн. — Так как она не часто здесь бывает.

— Она никогда не была в моей спальне, — на автомате ответил Камерон и, обнаружив, что краснеет, закрыл рот. Он с трудом верил, что сказал что-то в этом духе. Он определенно не закончил раскрывать секреты у парадной двери.

У Сани от удивления открылся рот. — Ты никогда с ней не спал?

Камерон попытался уйти от ответа. — Кажется, я бы хотел, как вы там говорите в Колонии, воспользоваться пятой поправкой (Имеется в виду пятая поправка к Конституции, говорящая о защите свидетелей).

— Ты шотландец, у вас нет пятой поправки, — быстро ответила Сани. — Почему ты с ней не спал?

Вообще — то, список причин был довольно короткий, и по большей части состоит из отчетливой нехватки любви. Хотя, он не был уверен, что может сказать так много Саншайн и не увидеть ее немого вопроса, что, черт побери, он делал, пребывая помолвленным с этой женщиной. Камерон искал менее обличающую его и подходящую к ситуации причину, которую бы смог сейчас назвать.