– А говорят, сейчас в кино все продюсеры решают? – вклинилась она, когда Вилен Арсеньевич уже заканчивал с горячим.

Собеседник скривился.

– Увы, да!..

– Почему «увы»? – немедленно ухватилась за слово студентка.

– Да потому, – воскликнул Борисоглебский, – что, как правило, это совершенно случайные люди, которые ровным счетом ничего в кино не понимают! И при этом, прошу заметить, во все подряд суют свой нос и всем пытаются рулить, от сценария и кастинга до грима с бутафорией! В то время как сами рулить умеют только одним – финансовыми потоками. И делать им в кино, кроме как деньги считать, нечего!.. – завершил он с горячностью.

Похоже, своим вопросом Леся задела его за живое.

– Это вы Райтонена имеете в виду? – невиннейшим тоном спросила она. – Или Брагина?

Вилен Арсеньевич осклабился.

– Ах да, – усмехнулся он, – ведь ты же пришла сюда выдаивать, хе-хе, из меня информацию… Нет, на журналистку ты и вправду не похожа, слишком скромна… Поэтому… Расскажу тебе кое-что, но, что называется, не для записи… Настоящий продюсер в кино действительно должен во всем разбираться и каждую копейку считать, однако и доверять тем, кто на него работает: режиссеру, оператору, сценаристу… А у нас… – Борисоглебский вздохнул. – Конечно, о мертвых ничего, кроме хорошего, но Брагин – он ведь просто бизнюк, который нарубил себе в девяностые капусты, а сейчас решил кино побаловаться. Вообразил себя великим знатоком и начал бабло в фильмы вкладывать. А так как в кино он ничего не понимает, то есть не понимал и уже не поймет никогда, то он пытался подменить собственную некомпетентность мелочной опекой. Во все детали лез. По двадцать раз сценарии читал, к каждой запятой придирался, рабочие материалы по три раза отсматривал… Непрофессионал! – Сценарист сделал рукой решительный, отметающий жест, словно сбрасывал покойного Ивана Арнольдовича со стола.

– Но ведь его фильмы окупались? – осторожно спросила девушка.

– Какие-то – окупались, – брезгливо пожал плечами Борисоглебский, – какие-то – проваливались, да только не его в том вина или заслуга. Без Райтонена Брагин был нулем без палочки, шагу не смог бы ступить.

– А у Брагина с Райтоненом были хорошие отношения?

– Милая моя Леся, – засмеялся главный редактор «БАРТа», – наивный ты человечек!.. Ну какие отношения могут быть между компаньонами в бизнесе? Оба друг на друга зубы точили и глотки готовы были перегрызть. Да не грызли до поры до времени, сдерживались. Потому что каждый понимал: один другому – нужен. Райтонену нужен был Брагин, потому что у того – деньги, и он их готов был в кино вкладывать. А Брагин без Райтонена, понятно, ничего снять не мог, потому что не было у него ни чувства меры, ни понимания процесса, ни художественного вкуса.

Леся осторожно предположила в тон Борисоглебскому:

– Может, для Райтонена как раз сейчас время пришло глотку Брагину перегрызть?

– А зачем? – скривил губы сценарист. – Какой смысл? Где он теперь денег на свои проекты возьмет?

– Найдет сторонних инвесторов.

– Умные слова знаешь! – рассмеялся Иван Арсеньевич. – Только зачем Райтонену резать курицу, несущую золотые яйца? Чтобы потом за синей птицей гоняться? С протянутой рукой по посторонним бизнюкам ходить?

– Ну, может, у него были личные мотивы… – предположила Леся. – Ревность, допустим… Любовь, страсть…

– Какие могут быть личные мотивы, когда речь идет о десятках миллионов долларов! Ты еще юная и потому пока этого не понимаешь, а ведь существует непреложный жизненный закон. И он гласит: любой за миллион долларов готов засунуть себе в задницу все на свете личные мотивы: и ревность, и страсть. И жизнь, и слезы, и любовь.

С мнением собеседника о том, что за «зеленый лимон» каждый готов на все, Леся готова была поспорить, однако она не за этим сюда пришла. Ее задача – получить как можно больше информации, и потому она спросила:

– А кому достанется теперь «БАРТ»?

– Хватит занудства! – поморщился Борисоглебский. – Я тебя уверяю: Райтонен нашего любимого Ивана Арнольдыча не убивал. Поняла? Читай по губам: не у-би-вал.

Девушка тихо спросила:

– Скажите, оттого что Брагин умер, лично вы выиграли?

– Я? – рассмеялся сценарист. – Ты меня под статью подводишь, юристочка?

– Просто спрашиваю.

– Мне-то, положим, с одним Райтоненом работать будет лучше, из чего, конечно, совершенно не следует, что я бедняжку Брагина замочил.

– А кто его убил, по вашему мнению?

– Ты! – осклабился сценарист и захохотал.

Он, хоть и старательно подливал вина Лесе, но со своим коньяком ухитрился значительно обогнать ее в градусе.

Леся не отреагировала на пьяный выпад Брисо-глебского и спросила:

– А с женой у Брагина были хорошие отношения?

– Ох, Леся, как же ты все-таки еще юна и наивна! Ну, какие хорошие могут быть отношения, если люди живут друг с другом бок о бок почти тридцать лет!

– А они правда разводиться собирались?

– Разводиться? – скривил губы Вилен. – В первый раз слышу. Хотя жили они и вправду по большей части отдельно. Он в своей квартире (или в особняке), она – в своей…

«Насчет развода он или врет, – подумала Леся, – или не в курсе дела. Иначе зачем тогда брагинской жене заказывать Нику слежку за мужем? А потом провоцировать его, чтобы сделать откровенные фото? С моим, между прочим, участием…»

– А что собой представляет жена Брагина? – уставилась на сценариста Леся. – Вера, или как ее там, вы говорите…