Шрифт:
Иван слушал, крепко сжав ее ладонь.
– И вот я думаю, – вдохновенно продолжала шептать ему в ухо Лена, – неужели он, человек разумный, сам по себе не будет развиваться?.. Неужто у него так и останется, как миллион лет назад, только мозг да руки? И все?.. И никакого прогресса?.. И никаких новых органов чувств?.. А может, ты, Иван, – горячо говорила она, обжигая ему шепотом шею, – как раз и есть тот новый человек, человек чувствующий?.. И скоро все будут – как ты?..
Иван вздохнул. Сильно, словно спасательный круг, сжал ее руки. И глухо сказал:
– Молодец… Сейчас придумала?..
– Нет, еще вчера…
– Ты моя умница…
Лена обратила внимание, как через силу, напряженно, почти навзрыд прозвучали последние слова Ивана.
– Что-нибудь случилось? – озабоченно спросила она.
– Что-то мне нехорошо. Тревожно как-то…
– Роман? – побледнела Лена.
– Нет, не Роман, – твердо ответил Иван. – Что-то происходит здесь, в Поволжске.
– Но «хвоста» ведь не было, – робко сказала Лена. В голове мелькнула дурацкая мысль: она бы никогда раньше не подумала, что ей, филологу и учительнице русского языка и литературы, придется употреблять слово «хвост» в значении «слежка»…
Месяц назад на первой платформе поволжского вокзала произошла перестрелка. Приезжих вьетнамцев встретили местные боевики. Деловая беседа переросла сначала в оскорбления. Оскорбления – в замахи классического стиля карате, которыми вьетнамцы попытались устрашить поволжских «деловых». «Деловые» поступили радикально: открыли огонь на поражение. В перестрелке погибли два вьетнамца и один местный бандит. Под пули попала и случайная прохожая, ее еле выходили…
Как назло, с тем же поездом, что и вьетнамцы, в Поволжск прибывала съемочная группа с ОРТ. Оператор, не раз бывавший в Чечне, хладнокровно заснял перестрелку во всех подробностях. Пленку тем же вечером показали в информационной программе…
На следующий день распоряжением мэра в Поволжске был введен особый режим. Милиционеров отозвали из отпусков, в город стянули солдатиков внутренних войск, обратились с призывом к народным дружинникам… Местные бандиты поубавили активность, а простые горожане быстро привыкли носить с собой паспорта и не показываться на улицах после одиннадцати вечера. И хотя никаких перестрелок больше не происходило, каждый прибывший поезд до сих пор встречал патруль, состоящий из двух милиционеров и одного дружинника.
Во вторник, семнадцатого августа, ничего не предвещало изменений в «особом режиме». В восемь утра на службу заступила новая смена. А в восемь ноль одну в вокзальное отделение милиции прибыл «московский десант». Нахальные, самоуверенные гости дали местным ментам строгий приказ под ногами не мешаться. А крепкие москвичи рассыпались по платформе, на которую вот-вот должен был прибыть столичный поезд.
– Что там наш режим… – потрясенно сказал лейтенант милиции Савельев, наблюдая через окно за приезжими коллегами. – Мы поезд втроем встречаем. А их – человек двадцать!
– Ты действительно сильный! – восхищенно сказала Лена.
Иван смутился:
– Нет, это ты… легкая.
Они стояли на перекрестье рельсов и смотрели вслед удалявшемуся поезду. Они не доехали до станции всего ничего – метрах в пятистах уже виднелось уродливое здание вокзала.
…За пятнадцать минут до прибытия Лена сделала вид, что отправляется в тамбур покурить. Попутчик-агроном, успевший уже оправиться от утреннего смущения, проскрипел ей вслед:
– Сигареты отравляют женский организм!
Иван поинтересовался:
– А мужской – не отравляют?
– В меньшей степени, – не растерялся агроном. Кольцов отправился следом за Леной. Курить они и не думали: перешли в следующий вагон, потом – в третий… Наконец в одном из плацкартных встретилось пустое купе проводников. А на столе красовался ключ – трехгранка, которым запирают поездные двери. Проводница носилась по вагону, покрикивая на пассажиров, припозднившихся с бельем. «Ничего мы вам собирать не обязаны! В «эсвэ» ехайте, чтоб за вами собирали!» – заливалась она.
Иван на секунду заскочил в проводницкое купе и позаимствовал ключ. Поезд между тем начал замедлять ход – то ли уже подъезжая, то ли перед светофором.
– Пора! – крикнул Иван и распахнул дверь. В тамбур ворвался свежий волжский ветер. – Готова?
Лена поспешно кивнула. Ей было и страшно, и радостно. В груди газированными пузырьками бился адреналин. «И это – я? Училка?» – мелькнуло в голове в момент прыжка.
Иван, который выпрыгнул раньше и уже бежал за поездом, подхватил ее на лету и даже не присел. Так и стоял на прямых ногах, удерживая Лену. Мимо проплыл их вагон. В окне мелькнуло изумленное лицо агронома.