Она умолкла, чувствуя внутри пустоту. Эти жесткие черты говорили, что она зря теряет время. Почему, думала она сердито, она так глупо уверила себя, что он непременно попадется в ее руки? С какой-то слепой уверенностью она представляла себе, как требует денег, а Дарес кротко выдает ей требуемую сумму.

Но тогда она не принимала во внимание, что будет связана браком. До бракосочетания власть была у нее в руках, но теперь положение изменилось. Ярость и досада оставили маленькие красные пятнышки на ее щеках. Дарес, казалось, получал удовольствие от ее поражения, глядя на нее сверху вниз, и на губах его играла достаточно издевательская улыбка.

— Я должна иметь деньги, — разозлилась она. Ее глаза превратились в два зеленых камушка. — Если ты не переменишь своего отношения ко мне, я покажу тебе, как умею делать долги!

Всю насмешку на его лице как рукой сняло. Он придвинулся ближе… пожалуй, слишком близко.

— Мои предупреждения, Тони, не простое сотрясение воздуха. С самого начала ты собиралась прибрать мои деньги к своим жадным английским ручонкам. Выплату я сделал, я выплатил тебе пять тысяч фунтов по твоему первому требованию, но поклялся больше ничего не давать тебе, кроме ежемесячного содержания, конечно.

У него был мягкий голос, но в нем была твердая угроза, которую Тони не могла игнорировать, а Дарес, почти касаясь пальцем ее лица, добавил:

— Если ты посмеешь сделать еще один долг, ты будешь долго жалеть об этом.

Ни злости, ни повышенного голоса, а Тони поняла, что почти дрожит. Она, которую друзья считали абсолютно бесстрастной! Это было невероятно!

— Ты никогда не применишь физическую силу…

— Почему? Может, ты будешь со мной бороться? — поинтересовался он с прежней насмешкой.

— Если ты хоть пальцем меня тронешь, я пойду в полицию.

— Это, я боюсь, тебе не поможет. Грекам разрешается наказывать заблудших жен.

Можно говорить, что он был наполовину англичанин, но эта его английская половина совершенно растворилась в греческой.

Дарес мог иметь отца-англичанина, но предпочитал считать себя греком.

— Я могу бросить тебя, — сказала Тони, вызывающе глядя на него.

— Точно. Но тогда мой дед будет считать брак расторгнутым.

Его глаза горели от удовольствия, когда он добавил:

— Понимаешь, в Греции секс рассматривают как свидетельство супружеских отношений. И если ты не живешь со мной… ну… Он пожал плечами, затем мягко рассмеялся, а краска бросилась ей в лицо. Она бы поспорила, объявила его лжецом, но прожила в Греции уже порядочно и знала насколько важны для обывателя сексуальные отношения. В любом случае она не думала серьезно уходить от мужа. С одной стороны, она все еще надеялась каким-то способом отплатить ему за оскорбления, а с другой, она не хотела расстраивать родителей сейчас, когда они восстанавливают свой бизнес.

Но она должна иметь деньги, и как их получить, занимало ее голову несколько дней после разговора с Даресом, в течение которых она заменяла заболевшей Луизе мать. Мальчики через день или два стали, казалось, спокойнее, и Тони отнесла это к болезни их сестры. Только на четвертый день, когда Робби не явился на чай, она начала понимать, что что-то происходит.

— Где Робби? — спросила она у Дэвида, но тот угрюмо посмотрел на нее.

— В своей комнате.

— Что он там делает? Сходи и скажи, что чай готов.

— Он не может спуститься.

Сердце Тони екнуло. Определенно, Робби не мог заболеть. Луиза, будучи по природе непослушной, болея, стала еще более дерзкой и нахальной. А мальчики были упрямы и строптивы, и хотя Тони как-то порадовалась тому, что они досадили ее мужу, через секунду была готова схватить их и как следует им всыпать. К ее удивлению, те разрушения, которые они творили, затрагивали и ее, потому что иногда это были просто акты вандализма. А когда мальчики, борясь в гостиной, разбили редкую статуэтку из нефрита, она больше огорчилась из-за невосполнимой потери, чем из-за ярости и угроз мужа.

— Что ты хочешь этим сказать? — пытаясь сохранить спокойствие, спросила Тони.

— Этот тип… ну, дядя Дарес… он отослал Робби наверх после ленча и запретил ему спускаться сегодня.

— Дядя Дарес… Как это случилось?

Первые несколько дней Тони старалась заставить мальчиков быть хоть немного уважительными, для их же пользы, но они упрямо отказывались называть Дареса "дядей".

— Что он натворил?

— Нагрубил садовнику. А потом этому ти… Он нагрубил дяде Даресу, когда тот велел ему извиниться.