— Смотрю, за что плачу, — пробормотал он, вынимая руку из кармана халата и проводя по ее голому плечу, изгибу шеи, до изящной мочки уха, — а потом я хочу еще кое-что за свои деньги.

Щетка для волос отлетела на пол, когда он резко поднял Тони на ноги. В следующую секунду она оказалась в его объятиях, тщетно пытаясь из них вырваться. Она искусала себе губы, они дрожали, но, наконец, он отпустил ее. В его глазах играло сардоническое веселье:

— Ты пренебрегла моими советами, Тони, — сказал он твердым голосом. — Я предупреждал тебя, если помнишь, что мое терпение не так велико, как ты ожидала.

Он все еще держал ее за локоть, и она, не желая больше получать синяки, не делала никаких попыток вырваться.

— И я тебя предупреждал, что условия нашего брака могут быть соблюдены досконально. Тебе надо было быть осторожной, но ты решила поторопить меня… теперь расплачивайся за свою глупость.

— Расторжение брака и признание его недействительным, — быстро напомнила она ему, но, к удивлению, Тони Дарес просто пожал плечами.

— Мы можем об этом забыть.

— Забыть? — она ошеломленно смотрела на него.

— Но тогда мы останемся женаты!

— А ты возражаешь? Я буду более щедрым, чем был. Каждый платит за свое удовольствие.

— Ты омерзителен! — вскрикнула она и тут же более спокойно добавила: — Я не хочу оставаться замужем за тобой!

— Очень плохо. Тебе надо было подумать об этом прежде, чем постоянно дразнить меня.

Она лихорадочно думала и наконец решила рассказать ему все. Если он будет знать, почему она старалась досадить ему, может он станет более вежлив и простит ее… и оставит ее одну.

— Дарес… я могу объяснить…

— Что? Харитоса? Ты позволила ему ухаживать за собой или я делаю поспешные выводы? Если подумать, сумма чека слишком высока. А может, ты заняла эти деньги?

Горячая кровь прилила к ее щекам, глаза ее засверкали.

— У тебя грязные мысли, я… я ненавижу тебя!

Он несколько весело улыбнулся на ее яростный выпад. Тони же готова была ударить его.

— Конечно, ты меня ненавидишь, потому что я пресекал каждую твою попытку навязать мне свои английские привычки. Я до сих пор не понимаю, зачем ты старалась это делать, когда наш брак был временным. Если бы ты вела себя нормально, мы могли бы жить вместе мирно… Как мы и будем жить с этого момента, — добавил он многозначительно. Тони стояла спокойно и Дарес глянул на нее с некоторым удивлением, как будто ждал, что она снова броситсяв бой. Но она просто холодно смотрела на него, и он добавил удивленно:

— Ну, разве у тебя нет никаких возражений?

Даже когда он говорил, то продолжал крепко сжимать ее локоть. У Тони не осталось никаких сомнений в его силе.

— Полагаю, ты этого хочешь?

— Да, — со смехом согласился он. — Мне этого хочется.

— Ты будешь показывать свою мужскую силу и действовать как завоеватель? — презрительно усмехнулась она. — Ну так я не дам тебе удовлетворения.

— Я уже действую, как завоеватель.

Тони рассмеялась ему в лицо.

— Так думаешь ты. У тебя рассеются все иллюзии, когда ты соберешься делить постель с куском льда.

Пришла очередь смеяться ее мужу. Он отпустил ее руку и поднял Тони на руки.

— Кусок льда, а? — снова рассмеялся он, и прохладное дыхание коснулось Тони. — Моя дорогая девочка, почему ты так меня недооцениваешь?

Он толкнул ее к постели, и Тони поняла, что сейчас произойдет самое страшное — ее возьмут силой, против ее воли… Она зажмурилась, с омерзением ожидая вот-вот вот почувствовать прикосновение мужского рта к своим губам.

Но этого не произошло. Дарес навалившись, одним резким движением вошел в нее почти до самого основания. Тони застонала от сладостной боли. Как давно она не переживала этого ощущения, переполняющего радостью каждую женщину. Как страстно ей одинокими ночами хотелось ощутить в себе частицу мужского естества. Но ей бы не хотелось, чтобы это было актом насилия над ее волей. Впрочем, насколько это насилие претило ей? Дарес, без сомнения, был тираном, и взял ее, не спрашивая ее согласия, но сейчас, горой возвышаясь над ней, он был так сладок и неистов, движения и ласки его были столь страстны и изощренны, что волны страсти стали накатывать на Тони откуда-то изнутри, непроизвольные стоны вырывались из ее груди, руками и ногами она обвила тело мужа и содрогалась от наслаждения в унисон его толчкам, все крепче и крепче прижимаясь к нему до тех пор, пока оба они не погрузились в одно море блаженства.

Последующие несколько дней Тони волновалась и злилась, а единственной реакцией Дареса было скучающее нетерпение. Казалось, он совершенно отказался от мысли полностью выполнять условия их брака. Тони часто вспоминала сцену в доме его деда и уныние Дареса, когда тот принял единственное решение, как уберечь деда. Когда он решил подчиниться судьбе, то, как взрыв, произнес: "Во имя Господа, что я буду с ней делать дома?" А теперь, он охотно принимает ее, как жену, у себя дома. Желание? Неудержимое стремление владеть ее телом? Несомненно, это его единственный интерес к ней. Она поглядывала на него с задумчивостью в прекрасных глазах и размышляла, почему у нее в голове такой хаос.