— Ты серьезно? — проговорила Пэм. Она могла только изумленно и недоверчиво смотреть на сестру.

— Совершенно серьезно, — ответила Тони и перевела взгляд на входную дверь ресторана. Сидели ли Дарес и Оливия в уединенном, интимном уголке? С усмешкой она решительно посмотрела на Пэм, как будто, сделав это, она смогла бы забыть, что ее муж так рядом, и что он, ее муж, предпочел компанию другой женщины ее.

— Я все тебе расскажу, — сказала она, но только когда ты пообещаешь никому из нашей семьи об этом ничего не рассказывать.

— Я обещаю, но… но…

— Это убийство должно было состояться по закону вендетты, — начала Тони и рассказала сестре все, чувствуя, как ей становится легче по мере развития ее рассказа.

— Звучит, как в этих бесконечных сериалах! — выдохнула Пэм, когда рассказ подошел к концу. — Как это все ужасно для тебя… и для нас всех. Они, должно быть, все здесь дикари!

— Нет, совсем нет, — быстро ответила Тони. — Этот обычай силен только в некоторых удаленных деревнях, и люди там чувствуют, что это их святой долг. Они не рассматривают это убийство, как преступление. Это, конечно, совершенно неординарно.

— Да, это определенно так, — задумчиво произнесла Пэм, снова откидываясь на спинку стула. Появился официант с заказанным завтраком.

— Так, значит, это была женитьба по необходимости, — пробормотала она.

— Поначалу да, но сейчас кое-что изменилось.

— Но… — Пэм вдруг замолчала, явно смущаясь. — Ты влюбилась в кого-то другого?

Неопределенный вопрос, отрешенное выражение, и потом глаза Пэм сверкнули в сторону ресторана.

— Ничего такого романтичного, — с горечью ответила Тони. — Дарес меня совсем не любит.

— Но Тони, он не стал бы… не стал бы…

Пэм смущенно замолчала, а Тони с горькой усмешкой на губах сказала:

— Он стал, Пэм. Ты не знаешь его с этой стороны…

Тони тоже, смутившись, сокрушенно замолчала.

Только сильная ревность могла заставить ее произнести эти слова. После небольшого колебания она добавила:

— Я думаю, что должна рассказать тебе все.

— Ты хочешь сказать, что есть еще что-то?

— Много чего.

И Тони дополнила то, что уже рассказала, а когда она закончила говорить, то увидела, что Пэм ошеломленно смотрит на нее.

— Тони, ты, должно быть, совсем сошла с ума, решив, что Дареса можно легко прибрать к рукам.

— Почему? — Тони вопросительно смотрела на сестру.

— Да ты только посмотри на него. Человеку с таким подбородком и такой линией губ не говорят, что делать!

— Думаю, что я была в такой ярости от услышанного, что даже не думала о его сопротивлении.

— Ты, должно быть, сумасшедшая… или слепая. Я никогда и не пыталась бы перечить Даресу. Я поняла бы, что он не станет этого терпеть. — Тони молчала, припоминая все свои многочисленные ошибки. Пэм спросила задумчиво, правда ли, что Дарес говорил все эти оскорбительные слова об англичанках.

— Да, говорил, — обвиняющим тоном ответила Тони.

— Он не мог этого сделать, — горячо воскликнула Пэм. — Иначе меня здесь не было бы, не так ли? Толькоподумай, что он сделал для меня… — она всплеснула руками. — Нет, он имел в виду что-то другое. Может, какаянибудь английская девушка обидела его чем-то…

Она быстро посмотрела на Тони и, догадавшись, произнесла:

— Оливия?

Тони кивнула и рассказала сестре все, что сумела понять из разговора Ивании и Дареса на том вечере. Но она добавила, что в чем заключается обида, нанесенная Даресу Оливией, она не знает.

— Думаю, что Оливия как-то попыталась прибрать к рукам его деньги, и ей это удалось, — продолжала говорить Тони. — И он, вероятно, пришел в ярость от того, что его одурачили. Как бы там ни было, похоже, что сейчас он ее простил.

Ощущая комок в горле, Тони подумала, что это больше, чем он сделал в ее случае. Но тогда он был влюблен в Оливию, девушку, которая оставила ее, Тони, далеко позади, как по красоте, так и по сексапильности.

— Он определенно простил ее за то, что она сделала, — заключила Тони с горечью.

— Ты жалеешь о том, что сделала ты?

— Конечно, жалею.

— Ты могла бы рассказать ему, — предположила Пэм.

— Не теперь. Слишком поздно, ты же видишь.

— Ты не думала об этом раньше?

— Думала, но когда я собралась ему все рассказать, к тому времени Оливия уже позвонила ему, и я думаю, что ему было бы не интересно. Я не хотела быть такой глупой.

Тони взяла в руки нож и вилку.

— Ладно, давай забудем об этом и поедим.