Досье на любовника

Аннотация

История успеха двух семей, когда-то связанных общим делом, переросла в затяжную распрю, истоки которой четверть века оставались тайной. Повзрослевшие дети нашли единственно верный способ решения противоречий. Их любовь, пронесенная сквозь годы, сумела преодолеть все трудности.

ПРОЛОГ Сидней, Австралия. Жизнь и впрямь замечательная штука, подумала Саския Прентис. Она нежилась на мягких подушках, сквозь длинные пушистые ресницы, наблюдая за своим возлюбленным. Девушка ждала продолжения, ее сердце замерло в предвкушении того, что неминуемо должно сейчас произойти. Она машинально облизала припухшие от бесконечных поцелуев губы. В окно лился бледный лунный свет, легкие тюлевые занавески развевались от порывов теплого ветра. Тени скользили по складкам сбившейся шелковой простыни и по изгибам сплетенных тел. В глазах своего возлюбленного Саския видела отражение полной луны. Сегодняшняя ночь должна запомниться на всю оставшуюся жизнь. Саския немного нервничала, но не хотела, чтобы ее возлюбленный догадался об этом. Пожалуй, неполные восемнадцать лет — вполне подходящий возраст для первого сексуального опыта. Ее кожа буквально горела под его руками. Девушка призывно застонала, больше не в силах сдерживать захлестнувшую ее страсть. — Люблю тебя, — нежно прошептала Саския, едва касаясь губами его уха. Она прикрыла веки и откинулась обратно на подушки. Внезапно девушка почувствовала холод и удивленно открыла глаза. Ее возлюбленный сидел на краю постели и смотрел в окно. Его взгляд ничего не выражал. Затем он встал, нашарил рукой сброшенную второпях одежду, натянул брюки и накинул на плечи рубашку. — Одевайся. Я вызову такси, — его голос прозвучал хрипло и отчужденно. Он избегал смотреть в глаза Саскии. — Алекс! Что-то не так? — ошеломленно спросила она. — Ты… Короче, произошла ошибка. Девушку захлестнула волна мучительного стыда. Она покраснела и, стараясь скрыть наготу, зарылась в одеяло: — Я что-то сделала не так? Прости меня! — Одевайся! — Но… — по щекам Саскии покатились слезы. Слова выговаривались с трудом: — Что? Ответь мне! На его красивое мужественное лицо легла густая тень. Он выдержал паузу, затем наклонился к девушке, заглянул ей в глаза и произнес: — Вставай и уходи. Я предпочитаю не связываться с девственницами. ГЛАВА ПЕРВАЯ Лондон — восемь лет спустя . Вот он — долгожданный успех! Неторопливо идя по коридору, ведущему к залу заседаний, Саския Прентис нервничала. Как давно она ждала этого часа, и вот он настал. Менее чем через пять минут ее объявят главным редактором авторитетного делового издания «Альфа-Бизнес». Наконец-то ее многолетний труд будет оценен по достоинству. Последние пятнадцать месяцев были для девушки настоящим кошмаром. В журналистских кругах еще долго будут вспоминать их борьбу с Кармен Риверс — коллегой по редакции. Из этой борьбы Саския вышла полноправной победительницей. Победа досталась ей благодаря ее литературному таланту и журналистскому мастерству. Именно аналитические статьи и репортажи на злободневные темы, написанные Саскией, весь год неизменно признавались лучшими материалами наиболее раскупаемых изданий по всему миру. Прошедшей ночью Саския не смогла уснуть. Весь день она провела в волнующем ожидании. Девушка мечтала о месте главного редактора отнюдь не из тщеславия. В последнее время у нее сложилась непростая финансовая ситуация, которую нужно было решить как можно скорее, а карьерный рост гарантировал более высокую заработную плату. Болезнь отца требовала дорогостоящего лечения. Саския изо всех сил старалась обеспечить ему самый лучший медицинский уход. Она все спланировала и рассчитала до последнего цента. Учитывая ожидаемые доходы, девушке как раз хватало на то, чтобы приобрести за городом новый небольшой коттедж для папы. Обязательным условием покупки был маленький сад, куда отец мог бы с ее помощью иногда выходить погулять. Не доходя до зала заседаний несколько шагов, Саския перевела дыхание и поправила на затылке выбившиеся из прически непослушные курчавые завитки. Затем набрала в грудь побольше воздуха и преодолела порог, отделяющий ее от денег и славы. Повышение по службе казалось девушке неплохим шансом вернуть фамилии Прентис прежнюю репутацию в бизнес кругах. Зал утопал в свете. Солнечные лучи врывались в высокие стрельчатые окна, по полу и стенам скользили многочисленные зайчики. Саския на мгновенье замерла. Ее блуждающий взгляд остановился на внушительной фигуре председателя собрания. Мужчина учтиво приподнялся ей навстречу и произнес: — О! Мисс Прентис… Саския, — жестом он пригласил девушку занять место напротив. — Благодарю, что вы нашли время посетить нас. Саския механически ответила официально-вежливой фразой. Она не могла объяснить причину внезапно охватившего ее беспокойства, но оно никак не желало ее покидать. Сэр Родни Крейг, этот огромный внушительный толстяк с громоподобным голосом, сегодня был на редкость вежлив и обходителен. Девушка не привыкла к подобному отношению с его стороны. Это-то ее и насторожило, равно как и отсутствие прочих членов правления, на лояльность и поддержку которых она рассчитывала. Председатель выдержал долгую паузу, затем скорбно вздохнул и произнес: — Как вам известно, мы собирали сегодняшнее заседание с целью назначить вас на пост главного редактора. — Он окинул девушку внимательным взглядом. — Но я вынужден сообщить, что этим планам не суждено сбыться. По крайней мере, на данном этапе. Саския почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Откуда-то из глубины ее сознания холодной волной поднялось отчаянье. Девушка всеми силами пыталась сопротивляться. — То есть? Я вас не очень хорошо понимаю, — пролепетала Саския. Быть может, она просто что-то неверно расслышала? Или… — Правление предпочло Кармен? — На сегодняшний день этот вопрос остается открытым, — неопределенно ответил сэр Родни. — Что это значит? Что могло измениться всего за пару дней? — теперь у девушки не осталось никаких надежд. — Я понимаю, многим это решение может показаться нелогичным. Во избежание недоразумений я всё вам сейчас объясню. У Кармен есть надежные связи в правлении, и мы не можем игнорировать мнение столь влиятельных людей. Поэтому мы решили не торопиться с назначением нового главного редактора. — Не торопиться? — дерзко усмехнулась Саския. — Вы и так уже целый год ждете! — Тем не менее, — осадил ее сэр Родни. — У Правления есть достаточные основания рассматривать Кармен как достойного кандидата на столь ответственный пост. Она заявила о ряде интересных проектов, которые призваны продемонстрировать ее журналистский потенциал. Мы не можем сейчас отказаться от ее кандидатуры. Может быть, позже… Такова причина отсрочки, мисс Прентис, — подытожил он. Наверно, можно было саркастически усмехнуться, ввернуть какой-нибудь хлесткий нелицеприятный комментарий и на этом закончить мучительный разговор. Но в мыслях Саскии уже слишком прочно обосновался новый загородный коттедж. Девушка тщательно продумала все детали интерьера, вплоть до тяжелых бархатных штор на окнах, и так легко отказаться от своей мечты она не могла. Что я скажу папе, думала Саския. Она понимала, откладывать переезд за город больше нельзя, здоровье отца в последнее время и так сильно ухудшилось, и виной тому был в первую очередь городской дым и смог, проникающий во все щели, а также духота и шум. Уже два года отец практически прикован к постели и не имеет возможности дышать свежим воздухом и видеть небо. — И как же дальше будут развиваться события? На какой срок правление отложило принятие окончательного решения? — теперь Саския хотела выяснить все до конца. — Это всецело будет зависеть от вас с Кармен. — Мне почему-то кажется, что где-то я уже слышала это, — Девушка не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться. — Видите ли, мисс Прентис, члены Правления полагают: наилучший способ определить сильнейшего — это столкнуть вас в поединке. На нынешнем этапе только вы двое можете претендовать на пост главного редактора. У каждой из вас есть свои положительные стороны и свои сторонники, и ни вы, ни Кармен не собираетесь отказываться от борьбы за это место. Поэтому мы решили дать вам вполне конкретное задание. Как вам известно, в мире бизнеса есть ряд чрезвычайно успешных людей, которые стараются остаться в тени. Ваша задача — найти к ним подход, изучить их характер, понять, в чем заключается субъективная сторона их успеха. На все это мы даем вам ровно месяц. Та из вас, которая представит наиболее полный материал для нашего ежегодного альманаха, получит приоритет в борьбе за пост. — Но сэр Родни, вам ли не знать, что именно такой работой я и занималась весь прошлый год? Если не помните, перечитайте подборку моих статей. — Значит, вам это не составит особого труда, не так ли? Сожалею, Саския, но от меня здесь мало что зависит. — Да, я понимаю… — задумчиво произнесла девушка. Она знала: ей не остается ничего другого, только продолжать бороться за место главного редактора. И добиться результатов надо меньше чем за месяц. — Могу я узнать, о ком мне придется собирать материал? Сэр Родни не торопился ответить на вопрос Саскии. Он медленно шарил рукой по разбросанным на столе бумагам, пока не нащупал под ними очки в массивной роговой оправе, затем водрузил их на нос, нашел среди бумаг нужный листок, повертел его в руках, многозначительно улыбнулся, откашлялся и, наконец, сообщил: — О! Это очень интересный человек! По происхождению он грек, но живет в Австралии, в Сиднее. У него огромный бизнес, представительства и партнеры по всему миру. — Сэр Родни сделал многозначительную паузу, не замечая, как побледнела сидящая перед ним девушка, поправил очки и продолжил: — Этого человека зовут Александр Котофидес. Я думаю, это имя вы слышали неоднократно. Саския понимала, от нее сию же секунду ждут утвердительного ответа, но она никак не могла собраться с мыслями. Девушка пыталась сосредоточиться исключительно на профессиональной стороне проблемы. Никогда прежде она не получала задания, которое было бы так сложно выполнить. — Конечно, я в курсе. Довольно занимательная личность. Его считают в некоторой степени сенсацией в деловом мире. Вот уже восемь лет он расширяет свой бизнес на севере, его конечные цели и задачи не ясны никому, кроме него самого, он отклоняет все просьбы об интервью. Многие называют господина Котофидеса чудаком и затворником, — Саския хотела показать свою осведомленность в этом вопросе. — В таком случае это задание по плечу только вам. Вы же любите разгадывать тайны? Именно это вам и предстоит. — Нет, только не Алекс Котофидес, — внезапно воспротивилась девушка. Сэр Родни внимательно посмотрел на нее поверх очков. В его взгляде ясно читалось недоверие и недовольство. Он отодвинул от себя бумаги и заявил: — Вы прекрасно знаете, что стоит на кону. Какие у вас причины выходить из игры? — Личные. У меня и Алекса Котофидеса были… особые отношения. Это может повлиять на мою журналистскую объективность. — Ерунда! — безапелляционно объявил сэр Родни Крейг. — Это же просто великолепный повод возобновить контакт. Что же вы раньше молчали? — в его глазах появился какой-то нездоровый блеск, напугавший Саскию даже больше перспективы снова встретиться с Алексом. — Он чересчур осторожен с прессой, не то, что его сестра. — Наткнувшись на непонимающий взгляд девушки, сэр Родни пояснил: — Вы не знакомы? Это та, у которой интрижка с молоденьким гонщиком «Формулы-1». — Марла Куотермэйн — его сестра? — неуверенно спросила Саския. Не так давно в журнале «Снап» появился шокирующий материал про эту женщину. На обложке красовалась скандальная фотография, наделавшая много шума. — Я и не знала, что это она, — проговорила девушка. — Неудивительно, что Алекс не афиширует их родство. Марла оставила фамилию первого мужа. Это был очень ранний брак, она вышла замуж, когда ей исполнилось шестнадцать. Ее муж оказался странным типом, уже через год они развелись. Случилась какая-то неприятная история, подробностей я не знаю, их семья старалась все замять. Полагаю, на этот раз Алексу тоже придется брать ситуацию в свои руки, уж слишком далеко его сестрица заходит в своих эскападах. Одному из наших фотографов удалось заснять, как Алекс и Марла выясняли отношения у черного хода одного из отелей Сиднея. Я слышал, что сам господин Котофидес ни разу не был замечен в интересных любовных связях. Советую вам уделить этому вопросу побольше внимания. Особенно нас интересуют всевозможные пикантные подробности. Саския понимала, сэра Родни слишком захватили открывающиеся перспективы, в его глазах светился прямо-таки юношеский азарт. Теперь-то уж точно он не упустит возможность побольше узнать об одном из самых интересных бизнесменов мира. Пути отступления для девушки были отрезаны, ей придется заниматься сбором материала, если, конечно, она не хочет вылететь из редакции. Она пыталась вспомнить все когда-либо слышанное про Марлу Куотермэйн. Эта престарелая светская львица частенько попадала под прицел фотокамеры. — Учитывая публикации «Снап» и других изданий, было бы странным ожидать от Алекса лояльности к журналистам. — Ну, милая мисс Прентис, не мне же вас учить журналистике. В ваших руках отличный козырь: сыграйте на своих былых отношениях с господином Котофидесом. — Нет, ни в коем случае! Играть с Алексом Котофидесом — не по мне! К тому же одного моего желания возобновить отношения тут мало. Более двадцати лет назад наши отцы вели совместный бизнес в Сиднее. Случилось так, мой отец вытеснил его отца из общего дела, а восемь лет назад Алекс взял реванш и разорил нашу семью. Господин Котофидес был беспощадным и аморальным типом, я не думаю, что за прошедшие годы он изменился в лучшую сторону. Я отказываюсь браться за его досье. — Надеюсь, вы шутите? Да ни у кого, кроме вас, это ни за что не получится. Чем вы так напуганы? Не ожидал, что вы спасуете перед трудностями. — Дело не в страхе, сэр Родни. Здесь имеет место слишком много личных обстоятельств, которые могут помешать выполнению профессиональной задачи. — Все верно! У вас есть свои личные счеты. Это превосходный мотив для того, чтобы вынести на всеобщий суд все грязные дела Александра Котофидеса. Вы же не думаете, будто проделки его безумной сестрицы — это самая неприглядная часть его биографии? — Не знала, что «Альфа-Бизнес» роется в грязном белье своих персонажей! — гневно произнесла Саския. — Если вы так ставите вопрос, я категорически отказываюсь от выполнения этого задания, чем бы мне это ни грозило. — Лучше скажите, что сдаетесь. Вы просто испугались Кармен. — Неужели нет других подходящих для нашего изучения персон? — Правление уже определило двоих кандидатов. Или вы считаете, что ваш каприз — достаточное основание для повторного созыва членов Правления? Я так не думаю. Впрочем, вы можете поменяться заданиями с Кармен, если она на это согласится. Саския серьезно задумалась. Милашка Кармен любила подобную работу, особенно если интервьюировать приходилось богатых мужчин. Она наверняка сможет найти отклик в сердце Алекса. И уж точно у него не будет причин указать ей на дверь, во всяком случае, на том основании, на котором восемь лет назад он выгнал Саскию. Возможно, эти двое просто созданы друг для друга… — Сэр Родни, пожалуй, я поторопилась с отказом, — лукаво улыбнулась девушка. — Я был абсолютно уверен в вашем согласии. Предлагаю забыть о наших препираниях на этот счет, — проговорил Родни Крейг. — Что ж, я берусь за это досье. Когда я должна вылететь? — спросила Саския. ГЛАВА ВТОРАЯ Для журналистов и папарацци Алекс Котофидес был неуловим. На этот раз ему вновь удалось избежать молвы, хотя шумиха вокруг поведения его старшей сестры все еще была в полном разгаре. Был поздний вечер. Саския медленно шла по берегу Сиднейской гавани. Минуту назад она вступила на территорию частного пляжа. Девушка пыталась просчитать, каковы ее шансы на успех. Она не знала точно, где в данный момент находится Алекс, ее сведения были весьма обрывочными. Ей оставалось руководствоваться только своей интуицией, которая до сих пор подводила ее крайне редко. Если бы кто-то спросил Саскию, почему она ищет Алекса именно в этой части побережья, она вряд ли смогла бы ответить. У нее не было ни одного доказательства, ни одного свидетельства того, что у него есть собственность именно в этом районе или что он любит здесь отдыхать. Но она была уверена: он где-то рядом. Впрочем, восемь лет назад девушка один раз была в доме Алекса, но его точного месторасположения она не помнила. Алекс Котофидес был образцовым объектом для журналистского преследования. Саския чувствовала азарт охоты, он перекрыл первоначальное нежелание браться за это скользкое дело. Девушка помнила: дом Алекса располагался у самой воды, с веранды был отчетливо слышен плеск волн. Именно в поисках такого жилища она и обходила побережье. Саския шла медленно, на ходу срывая длинные сочные травинки, и внимательно смотрела по сторонам. Все побережье было усеяно шикарными виллами богачей и знаменитостей. Ее взгляд скользил по окнам, по растущим в садах цветам, по резным решеткам ворот. То и дело девушка останавливалась и восхищенно разглядывала очередной особняк. Она пыталась представить себе, каково это — жить в таком доме, иметь в своем распоряжении довольно внушительный кусок пляжа, собственный бассейн, многочисленную прислугу… Желудок Саскии с утра был пуст, поэтому нестерпимо ныл. Под ложечкой сосало от страха. Девушка не представляла, какой будет их с Алексом встреча. Нужно было тщательно просчитать все возможные ходы. Она понимала: восемь лет — это бездна времени, и все, что она чувствовала к этому мужчине, осталось в далеком прошлом. Теперь у нее другая цель, и тут нечего стыдиться. А еще восемь лет — это огромный срок для того, чтобы забыть тот дом и мужчину, нанесшего мне смертельное оскорбление, думала Саския. Но вопреки этому она сразу узнала особняк с огромной верандой, нависающей над пляжем, а через минуту уверенно шла по бетонным плитам, ведущим к воротам. Воспоминания нахлынули на девушку. Она помнила, как первый раз переступила порог этого дома, как утопала в мягких подушках на огромном ложе, как колыхались занавески на окнах… На мгновение ей показалось, будто с тех пор ничего не изменилось и тот же ветер треплет все те же тюлевые занавески в спальне Алекса. Саския пыталась забыть его жаркий шепот, признания, стоны… И снова на помощь ей пришла память. Она увидела себя, позорно бегущую прочь из этого дома. Боль обиды все еще оставалась острой. Саския долго размышляла над заданием правления, пока, наконец, не приняла окончательное решение. Это слишком хороший шанс отомстить Алексу за нанесенную обиду и за разорение, ее отца, такой шанс дается раз в жизни, его нельзя упустить. Сейчас девушка была, прежде всего, охотником, жестоким и внимательным. На первый взгляд дом казался безлюдным, но Саския почувствовала, внутри кто-то движется. Она расстегнула жакет и поправила прическу, затем достала из висящей на плече сумки фотоаппарат с мощным телевиком. Девушка огляделась по сторонам, желая убедиться, что ее до сих пор никто не заметил. Вечерний пляж был пуст, тишину нарушал только рокот прибоя да шелест ветра в кронах деревьев. Внезапно на втором этаже особняка открылась балконная дверь. Под порывом ветра дрогнули тяжелые шторы, и на балкон вышел высокий мужчина. Из одежды на нем были только свободные потертые джинсы, едва держащиеся на бедрах. Саския моментально среагировала на его появление, она нырнула в кусты и затаила дыхание. Девушка изо всех сил напрягала слух и зрение. Казалось, за прошедшие годы Алекс не сильно изменился, он был все таким же: поджарым, мускулистым, загорелым. Его волосы и кожа влажно блестели в свете фонаря, видимо, он только что вышел из душа. Саския чувствовала все тот же азарт погони, она осторожно, стараясь не шуметь, достала бинокль и через него взглянула на лицо мужчины. За прошедшие годы черты Алекса стали четче и строже. Девушка скорее угадала, чем увидела: перед ней большой хищный зверь, который не остановится ни перед чем на пути к достижению своей цели. Все еще следя глазами за Алексом, Саския потянулась за фотокамерой, навела фокус. Сэр Родни будет несказанно удивлен ее оперативностью. Одно нажатие на кнопку, и неопровержимая улика готова. Первая победа у нее в руках. Девушка поняла, что теперь уже точно не свернет с выбранного пути. Игра началась… Саския решила, она добьется своего любым способом. Во-первых, ей необходимо место главного редактора, во-вторых, это замечательный шанс отомстить Алексу. Сэр Родни прав, у этого мужчины наверняка есть секреты, разглашения которых он боится больше смерти. Она выведает их все. И никакие моральные терзания ей не помешают. В конце концов, Алекс сломал жизнь ее отцу и значительно навредил ей самой. Стоя на балконе, Алекс внимательно осматривал окрестности. Одной рукой он держался за полированные медные перила, другой пару раз небрежно провел по влажным волосам, разделяя густые пряди. Саския продолжала внимательно отслеживать каждый его жест. Ей оставалось только выждать нужный момент, когда мужчина отвернется, выбраться из своего укрытия и возвратиться к машине. Внезапно его взгляд уперся в кусты, где сидела Саския. Она инстинктивно отпрянула назад и поскользнулась на влажной траве. Под тяжестью ее тела хрустнули лежащие на земле ветки, зашуршал песок. Девушка поняла: ее засада обнаружена. Александра Котофидеса всегда неудержимо влекла к себе водная стихия. Только рядом с океаном он был по-настоящему счастлив, поэтому дом на побережье был его любимым местом. Алексу нравилось смотреть на волны, вдыхать свежий морской воздух, наблюдать за парящими в небе птицами… Именно сюда, в дом на побережье, приезжал он каждый раз, когда в его жизни наступал кризис или когда ему требовалось просто на время скрыться от мира и отдохнуть. Вот уже несколько дней Алекс и его изнывающая взаперти сестра скрывались здесь от назойливых фотокамер папарацци. У него не было уверенности в том, что этот адрес в обширном списке его владений до сих пор является тайной для непосвященных. Алекс настораживался каждый раз, когда слышал на улице подозрительные звуки. Интуитивно он чувствовал: за ним следят. Менее часа назад кто-то позвонил в дверь, но, когда Алекс открыл, на пороге никого не оказалось. Посоветовавшись со своими доверенными лицами, он решил сменить резиденцию. Теперь оставалось только дождаться телефонного звонка, подтверждающего, что за вылетом Марлы в уединенную клинику на берегу озера Тахо слежки не будет. Теннис, массаж, косметические процедуры и круглосуточный присмотр опытного персонала пойдут сестре на пользу, да и Алексу наконец-то удастся немного отдохнуть. От выпитой после душа содовой сильно першило в горле. Алекс с удовольствием употребил бы что-нибудь покрепче, но он сам ввел в этом доме строгий запрет на алкоголь. Во всяком случае, пока здесь находится Марла. Алекс с облегчением думал о том, что, как только его слишком уж любящая возлияния сестра уедет, сухой закон можно будет отменить. Стакан с лимонадом застыл на полпути ко рту, когда Алекс услышал в кустах шорох и звук падения большого предмета. — Алекс? Где ты? Мне нужна твоя помощь… — донесся из дома капризный хрипловатый голос Марлы. — Не выходи на балкон! Оставайся там, где ты есть, — крикнул он в ответ. — Я сейчас вернусь. Алекс еще раз внимательно осмотрел окрестности, затем, с силой захлопнув балконную дверь, вошел в комнату. Саския мысленно возблагодарила небеса за неожиданное спасение. Если бы не женщина, позвавшая Алекса в дом, он бы обнаружил Саскию. Она подхватила с земли сумку со сменными объективами для фотокамеры, надела на голову кепку и, осторожно выбравшись из своего укрытия, принялась старательно карабкаться наверх, преодолевая заросли кустарника. Саския понимала: если Алекс обнаружит ее, его сложно будет убедить в том, что она хочет всего лишь взять у него интервью. Он в любом случае покинет дом и проверит, нет ли на территории посторонних. Девушка торопилась, ей нужно было, как можно быстрей оказаться в машине, тогда бы она почувствовала себя в полной безопасности. Продираясь наверх, Саския пыталась угадать, кто же та женщина, чей зов заставил Алекса покинуть свой наблюдательный пост. Вероятней всего, это Марла, но не исключены и другие варианты. Вилла Котофидеса стояла в отдалении от других домов, здесь было очень мало освещения — только слабые уличные фонари, их хватало лишь на то, чтобы осветить дорожку, ведущую к дому. Под деревьями и в зарослях кустарника было темно. Саския пробиралась наугад. Она тяжело дышала, с нее градом лил пот. Чтобы не оступиться, девушка смотрела себе под ноги. Ее внимание привлек хруст ветки где-то наверху. Саския не успела обнаружить источник звука. Внезапно кто-то схватил ее и потащил обратно к берегу. Девушка изо всех сил старалась вырваться, но ее попытки не приносили должного результата. Наконец незнакомец выпустил Саскию. От неожиданности она упала на влажный песок. — Кто ты и какого черта здесь делаешь? Девушка безошибочно узнала голос Алекса. Быстро же он вышел из дома и поднялся наверх! Саския втянула голову в плечи. Никогда раньше она не попадала в подобные ситуации. Если бы было чуть светлее, Алекс заметил бы, как она покраснела. Девушка чувствовала стыд и досаду, кроме того, она не знала, чего можно ожидать от Алекса, учитывая его взрывной характер и огромную физическую силу. Саския попыталась подняться, но песок разъезжался под ногами. — Ты не имеешь права так со мной обращаться! — наконец проговорила она. По всей видимости, только услышав ее голос, Алекс понял, что перед ним девушка. Он немного смягчился: — Это частная собственность, по австралийским законам вторжение на нее строго карается. Отчаявшись подняться, Саския подогнула под себя ноги и устроилась поудобней. Она прокручивала в голове варианты дальнейшего развития событий. Нужно срочно придумать себе оправдание. Девушка почувствовала пристальный взгляд Алекса. Он ждал объяснений. Какое-то время они, не мигая, смотрели друг на друга. Наконец Саския стянула с головы кепку, позволив тяжелым медово-золотистым волосам рассыпаться по плечам. Она тряхнула головой и глубоко вдохнула морской воздух. Заметив на губах Алекса легкую улыбку, девушка проговорила: — Просто я очень хотела увидеться с тобой, Алекс. — Боже мой! — он узнал ее только теперь и отнюдь не был рад. — Я тебя спрашиваю, какого черта ты здесь околачиваешься? — в его голосе прозвучал гнев. — Я хотела взять у тебя интервью, — Саския решила играть роль наивной, ничего не понимающей девушки. — Я не была уверена, что сейчас ты именно здесь, и решила для начала убедиться. И вот, убедилась… Алекс вполуха слушал неубедительный лепет Саскии. Когда ему надоело, он сорвал сумку с ее плеча и нащупал в ней фотокамеру. — Эй! Что это ты делаешь? — девушка попыталась вырвать сумку у него из рук. Алекс проворно вытащил фотоаппарат и сотовый телефон Саскии, а сумку без сопротивления вернул ей. Он нажал на кнопку включения, дисплей фотокамеры автоматически высветил последний снятый кадр. Кровь прилила к лицу Алекса. — Так-так, — сквозь зубы прошипел он, затем хищно улыбнулся, одним рывком выдернул из камеры карту памяти и зашвырнул ее далеко в кусты. — Ты с ума сошел! Да что ты себе, в конце концов, позволяешь? Да как ты смеешь? — закричала Саския. — Еще как смею! Алекс повернулся к Саскии спиной и неторопливой, уверенной походкой направился к дому. За те несколько мгновений, которые он наблюдал за девушкой, он успел заметить, как сильно она изменилась и похорошела за прошедшие годы. А еще Алекс понял, Саския давно перестала быть той смешной наивной девочкой, с которой он встречался восемь лет назад, и то, что она пытается обмануть его, сильно его разозлило. Не оборачиваясь, Алекс пренебрежительно кинул: — Репортерша? Не ожидал, что ты опустишься до такого ремесла. — Я журналист! — гневно проговорила Саския. Она мгновенно вскочила на ноги и отряхнула налипший на джинсы песок. — Между прочим, пишу для авторитетных экономических изданий. И надеюсь, ты сейчас же вернешь мне мой фотоаппарат и возместишь убытки: карта памяти, которую ты выкинул, — дорогая вещь. Я не могу позволить себе лишние траты. — Правда? Думаешь, я идиот? Разрешу тебе и дальше шпионить за мной? — Алекс подошел к девушке и заглянул ей в глаза. В его взгляде было презрение. — И как, по-твоему, я смогу это сделать? Без карты памяти фотокамера не будет работать. — У всех известных мне папарацци всегда найдется в запасе какая-нибудь подлянка, так что лучше я подстрахуюсь. Скажи, куда я могу переслать твои принадлежности, и они будут доставлены в целости и сохранности. — Без них я никуда не уйду, — произнесла Саския. — Как тебе, должно быть, известно, ты находишься на моей территории, и здесь условия ставлю я. Ты не удосужилась спросить у меня разрешения на фотосъемку, проникла сюда без спроса. Ты и тебе подобные паразиты зарабатывают огромные деньги на продаже сплетен из жизни знаменитостей, преследуя их. — Я же сказала, что пишу для… — Да? Это так теперь называется? — перебил ее Алекс. — В таком случае скажи спасибо, что я избавил тебя от кучи проблем. В авторитетном экономическом издании за такой материал могут и с работы уволить. Кто тебе сказал, где меня искать? — сменил он тему. — Никто, — возмущенно проговорила Саския. — Как же ты меня нашла, если никто? Лицо девушки исказил гнев. — Видишь ли, мне показалось, что в память о прежних счастливых временах мне здесь будут рады, — прошипела она. Алекса передернуло. О прежних временах у него остались совсем не счастливые воспоминания. Точнее, он вообще предпочитал не вспоминать прошлое. — Я настаиваю, чтобы ты ушла, — холодно сказал он. — Мне нужно одно-единственное интервью. Я настаиваю! — Тогда ты просто тратишь свое время. Моя сестра не даст интервью. — Разве кто-то говорил о твоей сестре? Моего издателя интересуешь ты. — Вот как? Это многое меняет. Даю тебе несколько минут, чтобы убраться отсюда, иначе я вызываю полицию. — Я никуда не спешу. И у меня есть намного больше времени, чем несколько минут. У читателей только повысится интерес к моему журналистскому расследованию, когда они узнают, что за добытую информацию меня забирали в полицию. — Очень умный ход. Только чего ты добьешься своим журналистским расследованием? Несколько снимков из кустов вряд ли тянут на материал для статьи. — У меня свои методы. Я уже достаточно о тебе знаю. Ведь я же как-то выяснила, где ты в данный момент находишься, значит, выясню и все остальное. Поэтому в твоих интересах самому рассказать мне о себе. Будет лучше, если читатель узнает о тебе из первых рук. — Ты меня не убедила. Если ты действительно работаешь в экономическом издании, то должна знать, я никогда никому не даю интервью. — Ну, я думаю для «Альфа-Бизнес» ты пойдешь на уступки, — проговорила Саския. Алекс расхохотался. Девушка поняла, вряд ли его смех вызван ее самонадеянностью, скорее он просто хорошо осведомлен о положении дел в издательском доме, владеющем «Альфа-Бизнес». Вскоре она убедилась в своей правоте. — Так бы и сказала, что ты из «Снап». — Я не имею к этому журналу никакого отношения. Я пишу только для «Альфа-Бизнес». — Это одно и то же. — Нет. — Покажи мне договор с журналом на интервью со мной. — С чего ты взял, будто я ношу его с собой? — Всего хорошего, мисс Прентис. Не обессудьте, провожать вас я не буду. Саския пристально смотрела на него. В этот момент, будь ее воля, она с удовольствием поколотила бы Алекса за неучтивость. — На самом деле ты ничего не имеешь против моего пребывания здесь, ведь так? И гонишь меня скорее по привычке. — Ошибаетесь, мисс Прентис. Моя интуиция подсказывает мне, что с вами лучше поступить так, а интуиции я привык доверять. — Хорошо. Но ты зря полагаешь, будто мое расследование на этом остановится. Я добьюсь результата любым способом, и ты на этот результат уже никак не сможешь повлиять. И еще, я намерена во всех подробностях описать, как ты со мной обошелся. — Я пришлю тебе в подарок побольше бумаги. На описание твоих шпионских уловок следует отвести отдельную главу. — Я представлю тебя как умалишенного затворника с кучей комплексов и навязчивых идей. Этому никто не удивится. Как, ты думаешь, подобный лестный отзыв отразится на твоей деловой репутации? Алекс угрожающе сжал кулаки. Саския понимала, в приступе гнева он может потерять самообладание, но продолжала стоять, вызывающе глядя на него. — Что тебе от меня надо? — Мне противен твой лицемерный имидж. Я хочу сорвать с тебя эту маску и посмотреть, что же скрывается под ней. Пусть все узнают, какой ты на самом деле, — проговорила девушка. — Ты блефуешь. И сама это прекрасно знаешь. — Мне только на руку твое подобное мнение. Можешь меня не провожать. В первую очередь я намерена написать, как ты сводишь счеты с неугодными тебе деловыми партнерами, соблазняя их несовершеннолетних дочерей, а затем цинично выставляя девушек за дверь. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Лицо Алекса побелело от гнева, в глазах появился стальной блеск. — Тебе гарантирована головокружительная карьера в бульварной прессе, — прошипел он. — Похоже, копаясь в чужом грязном белье и сочиняя лживые статейки, ты чувствуешь себя как рыба в воде. — Не понимаю, чем ты так удивлен. Я всего лишь констатировала факт. А как бы ты сам охарактеризовал те отношения, которые так недолго нас связывали? — спросила Саския. Она видела, ее слова задели Алекса за живое, сама она внезапно успокоилась и теперь говорила неторопливо и вдумчиво: — Я ни за что не поверю, что это никак не было связано с твоим желанием отомстить моему отцу. Ты так старался лишить его состояния! Даже больше, чем слова Саскии, Алекса коробил тон, которым она их произносила. Девушка казалась ему самоуверенной и надменной. И какое право она имеет после стольких лет демонстрировать ему свое недовольство? — А что, по-твоему, я собираюсь предпринять сейчас? — спросил он, несильно тряхнув ее за ворот куртки. — Как всегда, планируешь самоутвердиться за чужой счет, — спокойно ответила Саския. — Я так понимаю, ты собираешься представить все происшедшее, тогда как банальное изнасилование? — Изнасилование? Ну, зачем же? Хотя… Ты-то, небось, считаешь, что между нами вовсе ничего не было. — Была постель, и только. — И чья же это недоработка? — усмехнулась девушка. Казалось, Алекс о чем-то глубоко задумался. Его лицо просветлело, он театрально вздохнул: — Ах, так вот в чем дело! Вот она — истинная причина твоей ненависти! Никак не можешь мне простить, что не довел начатое дело до конца, — он громко рассмеялся. — Подумать только, я посмел пренебречь дарами невинности! Конечно же, меня следует за это жестоко покарать! — Нет, не за это. Скорее за то, что обманом заманил меня в постель, а затем посмеялся над моими чувствами. — А, по-моему, все было совсем иначе, — парировал Алекс. — Я сдержался, решил оставить твою невинность при тебе. Подумай, не многие мужчины, будь они на моем месте, смогли бы отказаться, а я посчитал правильным не ломать твое будущее. И это ради того, чтобы ты сейчас предъявляла мне претензии? — Не в этом дело, — произнесла Саския. — Тогда в чем? — его брови удивленно изогнулись. — Овладение мной должно было стать завершающим аккордом в реализации твоего коварного плана. Таким способом ты решил окончательно добить моего отца. Я была всего лишь твоей жертвой, не больше, — девушка опустила голову. Много лет она боялась признаться себе в обоснованности своих подозрений и вот теперь, наконец, смогла это сделать. — Ты никогда не обнародуешь свое прошлое, ведь ты не эксгибициониста. — Не бери меня на слабо, — холодно отчеканила Саския. — Да, я не опубликую историю своей жизни под своим настоящим именем, но мне никто не помешает сделать это под вымышленным. Поверь мне, имя автора статьи читатели вообще не заметят, зато их очень заинтересует упоминание об одном всем известном бизнесмене, который никогда не дает интервью. Прощай, Алекс, я ухожу. Девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и гордо зашагала прочь. — Стой! — Алекс нагнал ее и грубо схватил за плечо. Саския раздраженно взглянула на него и вывернулась из его цепких пальцев: — Не прикасайся ко мне! — Допустим, я дам свое согласие на интервью. Какие у меня есть гарантии, что ты не опубликуешь ту чушь, о которой шла речь пару минут назад? — Даю слово. — Что мне твое слово? — Сам подумай, только по-настоящему безвыходная ситуация может заставить меня рассказать всему миру о наших с тобой отношениях. Нам обоим не нужна огласка, поэтому у тебя не осталось иного выхода, кроме как дать мне интервью. — Хорошо. Договорились. — Я даже не сомневалась. Когда? Где? Учти, среди прочих вопросов я задам тебе несколько личных. — Притормози. Сейчас ты можешь заручиться только моим согласием. Детали обсудим позже. — У меня не так много времени. Материал нужен как можно быстрее. — Отлично! Тогда начнем прямо сейчас. У меня есть десять минут. — Ошибаешься. Я работаю иначе. Моя цель — объективное досье бизнесмена, а не крохотная статейка для желтой прессы. Мне нужно понаблюдать за тобой в рабочей обстановке, в офисе, среди подчиненных и партнеров. Я хочу узнать, что думают о тебе твои сотрудники. Таковы требования моего заказчика. — Сколько времени это может занять? — Алекс понял, он обречен, терпеть Саскию дольше, чем мог предполагать. — По меньшей мере, неделю. Но не исключено, что больше. Это зависит от многих обстоятельств, — ответила девушка. — Неделю?! — присвистнул он. — Это невозможно. Меня не будет в стране. — Кажется, я уже все тебе подробно объяснила. Потом, это досье станет определяющим среди материалов, посвященных твоему бизнесу. Из него люди будут черпать информацию о тебе. Если ты соблаговолишь разузнать по своим каналам о моей репутации, ты будешь приятно удивлен. Моему, мнению доверяют. Так что, куда ни глянь, сотрудничество со мной тебе только на руку. Речь Саскии прервал стрекот мобильного телефона в кармане Алекса. Он обрадовался долгожданному звонку. Некто Джейк известил его, что к отправке Марлы в Штаты все готово, правда, есть одно маленькое «но»… — Какое еще «но»? — насторожился Алекс. — Журналисты откуда-то прознали о скором отбытии Марлы, и теперь дежурят в аэропорту, — пояснил звонивший… — Но мы могли бы доставить ее вертолетом в Брисбен и посадить на самолет там. Полагаю, это должно сработать. — Что-то случилось? — когда Алекс сбросил вызов, тихо спросила Саския, слышавшая только обрывки разговора. — Ты расскажешь мне об этом? — Ты пойдешь со мной, — он сделал вид, будто не слышал ее вопроса. — У нас мало времени. — Что ты имеешь в виду? Вообще, что все это значит? — сопротивлялась девушка. Алекс буквально волок ее к дому: — Это значит, что ты уже работаешь над своим проектом. Саския подчинилась: — Хорошо. Но ты расскажешь мне, что произошло? — К твоему досье это не имеет никакого отношения. Ты должна мне кое-что пообещать. — Что именно? — испуганно спросила она. Алекс на мгновение приостановился, девушка налетела на него и в страхе поспешно отодвинулась. Он заглянул в ее глаза и недовольно произнес: — Слишком много вопросов. — Профессия у меня такая, — парировала Саския. — Подумать только, и мне придется это терпеть! — Ты о чем-то хотел меня попросить, — напомнила она ему. Алекс задумался: — Паспорт при тебе? — Он в отеле. Зачем тебе мой паспорт? — удивилась девушка. — Мне он не нужен, а вот тебе понадобится, когда будешь проходить таможенный контроль. — Поясни. — Завтра мы вылетаем в Штаты, — усмехнулся Алекс. — Это еще зачем? — Ты же хотела видеть меня в рабочей обстановке? — Да, но… — Саския невольно запнулась. — Так вот, у тебя появился хороший шанс. Можешь смело им воспользоваться. Заодно поможешь мне незаметно для папарацци посадить в самолет Марлу. — Ты об этом только что договаривался по телефону? — уточнила девушка. — Смотри-ка, догадливая! — Что я должна сделать? — Сопроводить меня в аэропорт. Он кишит репортерами. Они должны увидеть, как мы поднимаемся по трапу. — Мы? Собираешься впутать меня в свои делишки? Благодаря тебе я лишусь читательского доверия! Нет, я не согласна. — Я предлагаю тебе взаимовыгодные условия. Это идеальный план. Пока мы будем проходить регистрацию в аэропорту, Марла спокойно покинет Австралию другим рейсом другого аэровокзала. — Это сомнительный план. — Хочешь отказаться, Саския? — Алекс плавно провел рукой по спине девушки, его ладонь задержалась на ее плече. Он наблюдал за ее реакцией. — Представь, что мы давние друзья. Репортерам ни к чему знать, как на самом деле обстоят дела. Впрочем, ты можешь отвергнуть мое предложение, ведь ты на меня сильно обижена. — Мы могли бы быть друзьями, если бы ты не поступил с моим отцом так подло. Я не в обиде на тебя. Нет, это не обида. Это настоящая ненависть. Так что я вряд ли смогу сыграть роль твоего друга, даже если очень постараюсь. — В таком случае я не понимаю, что ты здесь делаешь. Зачем собираешься писать обо мне статью, уговариваешь меня дать тебе интервью? — У меня нет выбора. От этого проекта зависит моя карьера, мое будущее. Я взялась за него не по своей воле. — Значит, тебя просто загнали в безвыходную ситуацию? Это твой единственный мотив? — спросил Алекс. — Нет, не единственный. Еще месть, — честно ответила Саския. — И я должен тебе содействовать? — улыбнулся он. Она кивнула. — Поможешь отправить Марлу — получишь свое интервью. По рукам? Девушка снова молча кивнула. — Только одно условие, — добавил Алекс. — Какое? — Ни сейчас, ни когда-либо потом не заговаривай с моей сестрой, не фотографируй ее и не упоминай о ней в статье. — Кажется, я уже сказала, Марла меня совершенно не интересует. — Я должен был убедиться. Марла ждала Алекса у входа в дом. — Кто это был? — беспокойно спросила она, но, заметив девушку за спиной Алекса, затихла. — Вот — незваная гостья, — ответил он, выталкивая Саскию вперед. — Но пообщаться вам не придется. Она сейчас же отправится в гостевое крыло, а ты — к себе в комнату. Живо! — Но кто она такая? — Папарацци. Впрочем, тебе не о чем беспокоиться. — Я журналист! — запротестовала Саския. — Не важно. Вы не должны общаться друг с другом. На какие бы уловки она ни шла, не поддавайся, — строго сказал Алекс сестре. Марла окинула девушку настороженным взглядом. Без умело нанесенного макияжа сестра Алекса казалась бледной и хрупкой. — Тогда зачем ты ее привел? — удивилась она. — Она нам скоро очень пригодится. Я заключил с ней сделку. Завтра мы поможем тебе без приключений покинуть страну. Ты летишь в Америку. В Штатах за тобой будет присматривать Джейк. — Он мне не нравится. Мне не нужны няньки! — Ты слышала, что я сказал?! — прикрикнул Алекс на Марлу. Он уже тащил Саскию за руку по лестнице. — Если ты рассчитываешь на мою помощь, тебе стоило бы вести себя учтивее, — проговорила девушка, стараниями Алекса буквально влетев в комнату. Оглядевшись по сторонам, Саския увидела, что находится в богато обставленной гостиной, выдержанной в кофейно-кремовых тонах. Из окон открывался вид на гавань. За дверью в другую комнату виднелась громадная кровать, сплошь усыпанная декоративными подушками. Девушка внезапно смутилась. — Из этих комнат ни шагу. Я прикажу подать ужин, — проговорил Алекс. — Теперь я твоя узница, так? — Если тебе это льстит, можешь так думать. Ванная там, — он указал в сторону спальни. — А мой багаж? Кроме этого, я арендовала автомобиль, его надо вернуть. — Давай ключи. — Я не хочу, чтобы ты рылся в моих вещах. Я сама их заберу. — До завтрашнего дня ты останешься здесь. — Ты всем женщинам приказываешь, что им делать? Даже с мнением сестры не считаешься. Будь у меня брат, я бы ни за что не позволила ему так со мной обращаться! Как она это только терпит? Алекс угрожающе посмотрел на Саскию: — Еще одно слово о моих внутрисемейных делах, и я за себя не ручаюсь. Ты меня поняла? — Ты не тот, к кому Марле стоило бы обращаться за помощью. — Для журналиста, который специализируется на экономической аналитике, ты слишком много внимания уделяешь моим семейным проблемам. — К моей специализации это не имеет никакого отношения, мне просто по-человечески жаль ее. — Рад это слышать. Надеюсь, завтра ты сделаешь все от тебя зависящее, чтобы Марла беспрепятственно, а главное, незаметно для репортеров покинула Австралию. — Я-то сделаю, но ты, Алекс, не забывай, я слишком много о тебе знаю. И в моих силах обнародовать информацию. Так что не допускай промахов. — Можно считать, что мы достигли взаимопонимания. Твои вещи скоро будут доставлены. Желаю приятно отдохнуть. Жизнь в международном терминале сиднейского аэропорта, как всегда, кипела. К главному входу подъехал длинный черный лимузин представительского класса. Сидя на мягких подушках внутри салона, Саския старалась не нервничать. Ей предстояло сыграть весьма неприятную для нее роль спутницы Александра Котофидеса. Как только шофер распахнул дверцу лимузина, Алекс легко вынырнул наружу и подал девушке руку. Он знал, вездесущие репортеры давно заметили машину и теперь с любопытством ждут, кто же из нее выйдет вслед за ее владельцем. — Ты идешь? — спросил он Саскию. Саския осторожно вложила свои пальцы в ладонь Алекса. На минуту она замешкалась, ощутив тепло его кожи. Ее рука дрогнула. Стараясь не нервничать, девушка грациозно выскользнула из машины. Летний ветерок тут же растрепал ее золотистые волосы и надул подол легкого шифонового платья. В воздухе витал аромат одеколона Алекса. Приятный запах, подумала Саския. Будто прочитав ее мысль, мужчина улыбнулся. Он повел ее к входу в здание. Пока они шли, девушка ловила обрывки чужих разговоров. Алекса узнали. Сценарий оправдывал себя. Лимузин отъехал, на его заднем сиденье остались сидеть Марла и Джейк. — Ты даже не представляешь, как ты хороша, — склонившись к уху Саскии, прошептал Алекс. А он неплохой актер, быстро вжился в роль, усмехнулась про себя Саския. Алекс заботливо поправил ее растрепавшиеся волосы. Его жест был настолько естественным, что по спине девушки забегали мурашки. Восемь лет назад она позволила себе поддаться его обаянию и прекрасно помнит, чем это закончилось. Сегодня утром Алекс заставил Саскию переодеваться пять раз. Все ее наряды ему категорически не нравились. В конце концов, он заказал для нее платье в модном бутике. Оно было откровенно женственным, ничего подобного девушка до сих пор не носила. Когда, наконец, вопрос с одеждой был решен, по вызову Алекса явился стилист. Он недовольно оглядел роскошную гриву Саскии и принялся за укладку. Благодаря его стараниям уже через час девушка превратилась в красавицу с обложки глянцевого журнала. Алекс положил руку чуть ниже ее талии. — Эй, полегче, — шикнула на него Саския. — Это для большей достоверности, — парировал Алекс и насмешливо посмотрел на нее. — Так надо, не забывай про наш уговор. Саския слишком хорошо понимала, чего он от нее хочет, но сил сопротивляться его желаниям у нее не было. Она знала, Алекс всего лишь играет свою роль, не более того. Девушка боялась признаться себе, что ее задевает подобное лицемерие. Они подошли к служащему, проверяющему посадочные билеты первого класса. Проверка не заняла много времени. Их со всех сторон фотографировали, тут и там загорались вспышки фотокамер. — Не заставили себя ждать, стервятники. Пошли скорее, — Алекс потянул Саскию за собой. — Где сейчас находится Марла Куотермэйн? — услышал он выкрик из толпы. — Да, где она? — тут же отозвался другой папарацци. — Я надеялся, что смогу узнать новости, о ее местонахождении от вас, ведь это вы следите за каждым ее шагом, — едва сдерживая гнев, ответил Алекс. Испугавшись шума и агрессии этих людей, Саския интуитивно приникла к нему. Они невольно замешкались в проходе, чем вызвали новую волну вопросов: — Алекс, кто ваша спутница? Не так часто нам приходится видеть вас в сопровождении женщин. Довольно странно, учитывая ваше богатство и привлекательность, не правда ли? — Саския — мой друг, не более того, — ответил он. Стараясь унять сердцебиение, Саския медленно вдыхала и выдыхала воздух. Она застенчиво улыбалась, не зная, как себя вести в данной ситуации, и надеясь, что скоро ее миссия завершится. — Может быть, нам стоит сообщить им, дорогая? — нежно спросил ее Алекс. На его лице сияла ослепительная улыбка, но в глазах был лед. — О чем? — удивленно спросила девушка. — Хорошо, хорошо. Ты совершенно права. Это плохая идея. Алекс явно решил поквитаться с Саскией за ее вчерашнее вторжение. Он окинул взглядом группку репортеров и произнес: — Мы решили пока держать вас в неведении. — Следует ли из этого, что леди вам больше чем просто друг, мистер Котофидес? Алекс уже собирался произнести очередное сенсационное заявление, но девушка прошептала: — Мы так не договаривались. Он горячо прижал ее к себе и, почти касаясь губами ее уха, сказал: — Знаю, милая. Но зачем нужны все эти тайны? Алекс жестом подозвал к себе стюардессу, встречающую пассажиров первого класса с подносом, на котором стояли бокалы, доверху наполненные шампанским. Он высоко поднял бокал и громко и отчетливо проговорил: — Господа, хочу, чтобы вы узнали об этом первыми. Эта прекрасная женщина, мисс Прентис, только что согласилась стать моей женой. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Привлеченные шумом, к репортерам присоединились любопытствующие пассажиры. Они тоже защелкали фотокамерами. Вспышки слепили Саскию, она изо всех сил старалась спрятать глаза, но у нее плохо получалось. — Алекс, — едва слышно спросила девушка, — как ты мог им такое сказать? Вопрос Саскии потонул в поцелуе. Алекс завладел ее губами. Девушка попыталась оттолкнуть его, но он держал ее так крепко, что ее попытка не увенчалась успехом. Алекс явно переигрывает, подумала Саския. Толпа все плотнее и плотнее прижимала ее к нему. Звонок мобильного телефона в кармане Алекса привлек всеобщее внимание. Он ответил на вызов, выслушал звонившего и самодовольно улыбнулся. Девушка догадалась, Марла и Джейк беспрепятственно взошли на борт самолета, значит, близится финал этой изрядно надоевшей ей пьесы. Но, видимо, Алекс думал иначе, он не собирался размыкать объятия. Напротив, он снова прикоснулся к губам Саскии. На миг время прервало свое размеренное течение. Девушка покорилась и отдалась на волю победителя. Ее затопили новые ощущения: восторг и желание. Саския прекрасно понимала, чем это грозит, по отстраниться не могла, напротив, она со всей страстью отвечала на поцелуй. Девушка жалела, что этот момент не может длиться вечно. Когда Алекс наконец отпустил ее, она испытала досаду. Щеки Саскии покраснели, в зеленых глазах кипела ярость. Не дожидаясь, когда она окончательно выйдет из себя, Алекс обхватил ее за талию и повел по коридору, ведущему к трапу самолета. На прощание он великодушно кивнул репортерам и сказал: — Благодарю вас за внимание, но нам надо спешить. Самолет ждать не будет. Счастливо оставаться, я всех угощаю шампанским. Саския еле переставляла ноги, она спотыкалась на эскалаторе. Алекс буквально протащил ее на себе в распахнутые стеклянные двери. Пока они шли, девушка практически безостановочно бормотала: — Мы так не договаривались! На лице Алекса сияла все та же довольная улыбка. — Нам надо было сыграть свои роли так, чтобы они нам поверили, и мы это сделали. Таков был уговор, — его уверенный тон не допускал возражений. В данную минуту Саския не очень-то стремилась ему возражать. Она до сих пор вспоминала их поцелуй и понимала, ее броня дала трещину. Этот мужчина по-прежнему вызывает в ней желание. — Эти фото будут во всех газетах. И только одному Богу известно, какие под ними будут подписи и комментарии, — взглянув на Алекса, проговорила девушка. — Знаю. Твои коллеги никогда не отличались особым благородством. — Полагаешь, подобная сомнительная перспектива меня радует? Зачем ты придумал эту помолвку? — Я должен был переключить их внимание с Марлы на себя. А то, чего доброго, они бы заподозрили подвох и принялись разыскивать мою сестру. — Да, Алекс, ты подкинул им неплохую сенсацию. Надеюсь, в самом скором времени ты порадуешь всех новостью о разрыве помолвки. — Вот еще, — усмехнулся он. — Кстати, а где Марла? — Саския пропустила его ответ мимо ушей. — Ты сказал, все прошло по плану, но где она? — Все прошло по плану, согласно которому никто, включая тебя, не должен знать, где теперь находится Марла. Скажу по секрету, они вылетели другим авиарейсом, из другого аэропорта и в совершенно ином направлении. — Меня не интересует, где она. Я просто хотела узнать, все ли в порядке. — Теперь узнала. Выпьем за это. Что ты предпочитаешь? — Подожди, я, кажется, что-то упустила. Ты говорил о помолвке… — Да? — бровь Алекса вопросительно изогнулась. — Я имею в виду твое мнение по поводу разрыва. Мне показалось, ты не собираешься ничего менять? Это так? — Пусть люди считают, что мы помолвлены. Во всяком случае, весь тот период, который нам предстоит сотрудничать. — Зачем? Кому какая от этого польза? — Ну, возможно, сегодня это еще ложь, но завтра, когда о помолвке будет знать все население Австралии, это будет почти правдой. Главное — верить. — Ну, уж нет! — воскликнула Саския. — Только такой ценой ты получишь свое право на интервью. — Но мы договаривались совершенно о другом. — Прости, я не вдавался в подробности роли, которую тебе предстоит сыграть. Всего лишь сказал, что тебе придется побыть моей спутницей. Наверно, ты не обратила на это внимания. В любом случае теперь уже поздно. — Это жульничество! — Ах! Не может быть! Как бы там ни было, слушай и запоминай: пару дней мы проведем в Нью-Йорке, я должен встретиться с сотрудником одного из благотворительных фондов. Тебе же тоже хочется попасть на эту встречу? Верно? Так вот, когда тебя спросят о помолвке, отвечай утвердительно. Только так ты получишь всю необходимую информацию для твоего досье, не раздражая при этом моих сотрудников и партнеров. — Но это подло! Я ненавижу ложь! — вспыхнула Саския. — Я не могу согласиться. Это расходится с моими убеждениями. — Тогда очень плохо — само собой, для тебя, дорогая. Я не вожу с собой журналистов, и все об этом прекрасно знают, — холодно проговорил Алекс. — Тебе хоть в чем-то можно доверять? Я знала, ты будешь всеми силами пытаться обойти данное мне обещание, но все равно поверила. Однако видимо, вероломство у тебя в крови. Это и есть причина твоего головокружительного успеха в бизнесе? — девушка была в отчаянии. — Ты любишь из всего извлекать свою выгоду. Я помню, как ты одурачил моего отца. — А твой отец, по-твоему, воплощение добродетели? Не пори чушь, детка! Твой папаша получил по заслугам. — Однажды настанет и твой черед. Уверена, мой отец не единственный, кого ты обобрал до нитки. Ты довел его до полного банкротства! Но я не пойду у тебя на поводу. Я расскажу всему миру о тебе настоящем. Моя статья будет на первых полосах всех изданий, вот увидишь! — Ума не приложу, чем же ты собираешься всех так удивить? — Правдой, только правдой. Алекс презрительно усмехнулся: — Говоришь, пишешь для экономической прессы? — Вот именно. — Надеюсь, в «Снап» найдется для тебя местечко, когда тебя уволят из «Альфа-Бизнес» за материал, не соответствующий их требованиям. Только представь себе, чего будут стоить твои разоблачения, когда я объявлю о разрыве помолвки. Все воспримут это как месть отвергнутой женщины. — Но это же не настоящая помолвка… — запнулась Саския. Девушка задумалась. Только теперь она поняла, насколько верным был ход Алекса. — Ты все очень четко рассчитал, — признала она. — А ты думала, меня могут по-настоящему испугать твои детские угрозы? — Учти, я все равно что-нибудь придумаю. Люди должны знать всю правду о тебе. Я докажу, что помолвка была фиктивной. — И кто же тебе поверит? — Я обнародую предысторию. Все будут знать о том, как ты соблазнил семнадцатилетнюю девочку. — Девочку, которая подросла и, несмотря на всю чудовищность этой самой предыстории, публично приняла мое предложение? — Какой же ты все-таки мерзавец! — Согласен, получилось очень забавно. Жаль, что об этом никто не узнает. — Узнают. Обязательно узнают и поверят. — Ну, если ты готова рискнуть последним, что у тебя осталось: честным именем и профессиональной репутацией… Может, тебе и удастся немного снизить мой рейтинг, но при этом ты разрушишь собственную карьеру. Стоит ли игра свеч? Саския подавленно молчала; стиснув зубы и опустив голову. Ее ноздри гневно раздувались. — Как же я тебя ненавижу и презираю! — прошипела она. Впрочем, на Алекса ее заявление не произвело должного эффекта, он по-прежнему блаженно потягивал янтарное виски. — Терпеть не могу людей, для которых все окружающие — только средство для достижения поставленных целей, глупые пешки в большой игре. Ты и тебе подобные ни перед чем не остановятся, им плевать на чужие растоптанные мечты и сломанные жизни. Меня тошнит от тебя. — Не заметил этого, когда мы целовались, — спокойно произнес он. — А стоило бы, — внезапно весь гнев Саскии сошел на нет, теперь она чувствовала только усталость. — Наверно, стоило бы, будь это правдой. — Хорошо. Я учту на будущее. По дороге из аэропорта Саскии удалось немного поспать. Она проснулась, когда лимузин замер в ожидании, у огромных чугунных ворот. Девушка взглянула в окно. Ей открылся вид на чудесный ухоженный парк и подъездную аллею, ведущую к большому белокаменному дому. Створки ворот разъехались, и лимузин медленно поплыл к главному входу. — Где мы? Что это за место? — девушка во все глаза смотрела по сторонам. Внезапно в ее голове мелькнула смутная догадка. — Озеро Тахо? — Проснулась, наконец, — недовольно произнес Алекс. Он потер затекшее плечо, всю дорогу служившее Саскии подушкой. Девушка почувствовала неловкость, но быстро с ней справилась. В конце концов, человек, когда спит, за себя не отвечает. — Ты всегда разговариваешь во сне? — лукаво улыбаясь, спросил Алекс. Она не смогла припомнить, что ей снилось: — Не знаю. А о чем я говорила? О том, в какую отвратительную историю из-за тебя угодила? — Ну, у меня сложилось несколько иное впечатление, — заметил он. — Мы за сны не в ответе. — Возможно. Приехали. Это твой дом на всю следующую неделю. — Я думаю, мы будем периодически отсюда куда-нибудь выбираться. — Поглядим. Я поселю тебя возле озера, в домике для гостей. Полагаю, тебя такая автономия вполне устроит. Там есть все необходимое для твоей работы. — Разве это место принадлежит тебе? — спросила Саския и после утвердительного кивка Алекса продолжила: — Возмутительная роскошь. — Я в состоянии приобрести все, что только пожелаю, — он угрожающе взглянул на нее. — Похоже, это единственный принцип, которому ты слепо следуешь. — Зато не приходится жаловаться и искать виноватых. — И твоя совесть чиста?! В ответ Алекс лишь ухмыльнулся и перевел разговор на другую тему: — Джеральд проведет для тебя экскурсию по округе. Заодно он расскажет тебе, куда не следует соваться посторонним, постарайся хорошенько это запомнить. В остальном можешь чувствовать себя как дома. Даю тебе два часа на отдых и распаковку вещей. — Я высоко ценю твое доверие. — Два часа, — сдержанно повторил Алекс и вышел из лимузина. Машина поехала дальше, увозя девушку. Откинувшись на мягкие подушки заднего сиденья, Саския разглядывала резиденцию Алекса Котофидеса. Внезапно ее взору открылось озеро. Оно было лазурно-голубым, огромным, манящим к себе. По берегам росли древние раскидистые деревья, вдали виднелись снежные вершины гор. Сердце девушки замерло от восторга. Лимузин медленно пробирался по извилистым лесным тропам. Салон наполнился запахом сосновой смолы и душистых лесных трав. Вскоре машина подъехала к маленькому каменному домику. Он казался очень уютным и так и манил поселиться в нем. Молчавший всю дорогу Джеральд извлек из багажника вещи Саскии и понес их в дом, жестом пригласив ее следовать за собой. Интересно, подумала девушка, насколько часто Алекс привозит сюда женщин? У Джеральда узнать это явно не удастся. Он поставил чемоданы Саскии посреди светлой комнаты с большими окнами, из которых открывался изумительный вид на озеро, спросил, не нужна ли ей его помощь, и, получив отрицательный ответ, ушел. Девушка рассудила, что в этот домик Алекс обычно селит неблагонадежных гостей, а его подружек, вероятно, всегда ждут помещения в большом доме. Саския по очереди заглянула во все комнаты: две спальни, две ванные, кабинет, в котором предусмотрено все необходимое для работы: телефон, подключенный к Интернету компьютер, факс. Что ж, теперь дело за малым — сделать эту самую работу. Саския потратила час на распаковку вещей и обустройство, затем приняла душ и переоделась. Теперь она была готова во всей своей красе предстать перед Алексом, собравшимся лично навестить свою гостью. До его прихода оставалось еще около часа. Девушка решила позвонить отцу. Ей ответила сиделка, отец практически не мог говорить. Недавно, плюс ко всем своим и без того серьезным болезням, он подхватил какую-то вирусную инфекцию, температура держалась до сих пор. Саския во всем винила себя. Это она не смогла настоять, чтобы отец перебрался в ее теплую маленькую городскую квартирку. Слезы навернулись на глаза девушки, но она заставила себя взбодриться и набрать следующий номер: — Сэр Родни… — О! Это вы, мисс Прентис! — проскрежетал старческий голос. — Вот, разглядываю ваши фотографии на первых полосах газет. Члены правления интересуются, как это понимать? Я попытался их убедить, что снимки сфабрикованы и на вашу журналистскую объективность по-прежнему можно рассчитывать, но мне никто не торопится поверить. Помнится, вы говорили мне, будто плохо ладите с Александром Котофидесом, и вдруг такие новости! Объясните мне, на чьей стороне вы играете: на его или на нашей? И во что, если не секрет? — Сэр Родни, выслушайте меня, пожалуйста. Это провокация, меня подставили… — Это безответственное сумасбродство, вот что это! — перебил он ее. — Я жду объективного материала, а не брачных афер. Ты понимаешь, в каком свете выставила себя перед правлением? — Объясняю еще раз: никакой помолвки не существует. — Все газеты в один голос утверждают обратное. Зная, в каких отношениях вы с Алексом состоите, никто не захочет читать твою, Саския, разоблачительную статью. Что ты на это скажешь? — Вот именно, сэр Родни. Теперь вы понимаете, что это провокация. Алекс тщательно просчитал все ходы. Не верьте газетам. — Дело не во мне. Ты не сможешь переубедить весь мир. Объясни внятно, что происходит? — Вы правы, это будет очень сложно сделать. Но я хочу, чтобы вы знали: я работаю над досье и представлю его вам, так скоро, как только смогу. — Надеюсь. Ты представляешь ситуацию не хуже меня. Имей в виду, Кармен уже приступила к выполнению задания. Драго Майоло дал ей свое согласие на подготовку материала о нем. Теперь твоя дальнейшая карьера зависит только от тебя, Саския, если ты, конечно, до сих пор хочешь получить пост главного редактора. — Не сомневайтесь, я не сдамся. — Ну, тогда у меня есть основание надеяться, что ты сделаешь для этого все необходимое. И если проявишь смекалку, этот эпизод с помолвкой сыграет тебе на руку. В этом мире нет ни одной вещи, которую нельзя было бы обернуть в свою пользу. Запомни это и не отчаивайся. — Будет лучше, если о нашей помолвке поскорее забудут, поскольку ее публичный разрыв только подтвердит, что она имела место быть. А вот отсутствием подробной информации о помолвке можно объяснить необоснованность слухов, с ней связанных. — Ладно, тебе виднее. Рассказывай, что там с Марлой. Есть в этой истории какая-нибудь стоящая ниточка, за которую можно было бы ухватиться? Какие у них с Алексом отношения? Как ее эскапады влияют на его бизнес? Тебе уже удалось что-нибудь выяснить? В правлении считают, что акцент на внутрисемейные драмы — благодатная почва современной журналистики. — Но это несколько противоречит нашей первоначальной задумке, не так ли, сэр Родни? Мне довелось встречаться с Марлой, поверьте мне, она не заслуживает такого внимания, какое уделяет ей желтая пресса. Обычная хрупкая, очень пугливая женщина, которая запуталась в своей личной жизни, и не более. Кроме того, мне неизвестно, где она находится в настоящее время. Алекс постарался запутать все следы. — Ну что ж, это твое дело, решать тебе. Я думаю, Кармен будет менее щепетильна. Но если тебе удастся заполучить информацию о Марле, это опять же сыграет тебе только на руку. — Думаете, любовные перипетии сестры имеют какое-то отношение к деловой активности брата? Уверяю вас, это не так. К тому же я дала Алексу обещание не расспрашивать о его сестре, это было основным условием его согласия на наше сотрудничество. И нарушать данное мной слово я не намерена. — Кто пишет материал, ты или Котофидес? Если твои намерения занять пост главного редактора серьезны, ты должна преследовать только свои интересы, конечно, если они согласуются с политикой редакции, а не заботиться о репутации объектов своего исследования. — Я это понимаю. Вам не стоит беспокоиться. Материал уже скоро будет лежать на вашем столе. — Смотри, не упусти шанс. Я рассчитываю на тебя, — сказал сэр Родни и повесил трубку. Закончив разговор, Саския осталась сидеть на краешке стола в кабинете. Мысли путались. Теперь она с трудом могла сказать, что предпримет дальше. В ее непростые отношения с Алексом, сам того не подозревая, вмешался больной отец, которого во что бы то ни стало, надо было как можно скорее перевезти за город. Сэр Родни вкупе со всем Правлением, конкурентка Кармен, бестолковая Марла, папарацци, раструбившие ложь о помолвке, и читатели, ради внимания которых и затевался весь этот сыр-бор. Саския понимала, ее шансы на успех стремительно приближаются к нулю. ГЛАВА ПЯТАЯ — Ну, ты и пройдоха! — взревел Алекс, влетая в кабинет. — Алекс?! — Лживая стерва! — из его глаз сыпались молнии. — Как только я мог попасться на твою удочку? Поверить всем этим уверениям в том, что ты работаешь в солидном журнале, который не опустится до грязного вранья! — Да в чем дело? Алекс! Послушай меня! — Саския тщетно пыталась докричаться до него, но он не слышал. — И ведь знал же! Чувствовал! Нет, все равно поверил — точнее, почти поверил! — Алекс! Я обещала! Я сдержу слово! — С кем ты сейчас говорила о Марле? Это твой босс? Кто он? Не удивлюсь, если ты уже успела наклепать клеветническую статейку о моей сестре. Я угадал? — Нет. Мое задание — писать только о тебе. — И это был не твой босс? Тогда с кем ты разговаривала? Алекс придвинулся к девушке и грозно навис над ней. — Какая разница? Кто бы это ни был, на мое решение он никак не повлияет. Я дала тебе слово. — Ну конечно! Насколько я понял, Марла интересует тебя лишь как часть моей жизни, как человек, способный повлиять на мою персону. Очень удобная позиция, не находишь? И кто же будет определять эту тонкую грань? Ты? Может, твой босс или кто он там? — Ну… В какой-то степени… да. Но… — Все — ложь. Одна ложь от начала и до конца. А конец наступит прямо сейчас. Я никому не позволю использовать меня, тем более тебе! — Хочешь сказать, только сейчас ты вдруг осознал, что напрасно мне доверял? Не смеши меня! Ты с самого начала приписывал мне низкие мотивы, которых у меня не было, и нет. Просто тебе самому так было бы удобней. Хочется видеть меня лживой и нечистоплотной. Тебе всех хочется видеть именно такими, я даже догадываюсь почему. — Тебе отлично удается играть роль оскорбленной невинности, но напрасно стараешься. — Ты заманил меня в свой дом, пустил эту нелепую информацию о помолвке… Значит, ты действительно меня испугался. Значит, тебе есть что скрывать. А теперь ты травишь меня и запугиваешь, чтобы мной было легче управлять. Саския не на шутку испугалась дикой ненависти во взгляде Алекса и напряженного внимания, с которым он слушал ее сбивчивую речь. — Молодец. Ты все на ходу схватываешь, — довольным тоном проговорил он. — То есть? — недоуменно спросила девушка, огорошенная столь резким перепадом его настроения. Казалось, Алекс не заметил вопроса Саскии, он пристально разглядывал ее лицо, его ноздри трепетали, вдыхая свежий аромат ее духов. Он вспомнил ее спящую, как доверчиво она склонила голову сначала на его плечо, потом на грудь. Всю дорогу до дома Алекс смотрел на длинные ресницы Саскии, ее мягкие густые волосы, слушал ее ровное дыхание… Она казалась такой хрупкой и нежной! — Я сказал, что ты правильно понимаешь, насколько нежелательно разглашать известную тебе информацию, — наконец ответил он. Девушка изумленно приподняла бровь, с ее губ уже готов был сорваться вопрос, но Алекс приложил палец к ее рту: — Я не хочу, чтобы всем стала известна история наших отношений. — Мне бы тоже этого не хотелось. К тому же, вопреки твоим подозрениям, мне пока не о чем писать. — Ну, тогда, может быть, я сумею тебе помочь, — прошептал он ей на ухо. Алекс мимолетно, словно нечаянно, прикоснулся к Саскии и заглянул в ее глаза. Затем он отвел взгляд. Она увидела, как задрожали его ресницы. Алекс тяжело дышал. Их поцелуй не стал для девушки неожиданностью. Когда их губы встретились, она резко выдохнула воздух из легких и почувствовала, как ее голова начинает кружиться. Этот поцелуй сильно отличался от предыдущих, он был неистовым и страстным. Саскию мгновенно затянуло в водоворот ощущений, она перестала контролировать свое тело и свои эмоции. Алекс нежно гладил шею Саскии, слушал ее удивленные стоны и улыбался про себя. Он испытал жгучее желание сейчас же овладеть девушкой. Она не проронила ни звука, когда Алекс рывком расстегнул ее блузку и пальцами сдавил напрягшийся от желания сосок. Ноги Саскии подкосились, и она беспомощно прижалась к Алексу. У нее не было сил сопротивляться головокружительному желанию, именно это ее больше всего и пугало. Тело девушки предало ее. — Алекс, пожалуйста, не надо, — жалобно простонала Саския. — Ты уверена? — протянул Алекс и снова впился поцелуем в ее губы. — Остановись, — почти закричала она и изо всей силы оттолкнула его от себя. — Что-то не так? — простодушно осведомился он. — Я тебя ненавижу. — Тогда ненавидь меня снова и снова, мне нравится, как ты это делаешь, — Алекс взял ладонь девушки и переплел их пальцы, затем притянул ее к себе. Она дрожала, по ее жилам бежал огонь желания. Тогда он прошептал: — Ну же! Попроси меня остановиться! — Пожалуйста… Хочу… чтобы ты… — едва слышно прошептала Саския. — Не слышу, что ты говоришь? — губы Алекса изогнулись в хищной улыбке. Его руки продолжали мять ее грудь. — Нет, Алекс, остановись! — Ну, что еще? — раздраженно спросил он. — Ты не путаешься с девственницами, неужели забыл? Алекс отпрянул. — Так вот в чем дело! Смешно! История повторяется! — ошарашено пробормотал он и взглянул на девушку. — Ты слишком много о себе возомнил, — нехотя произнесла она, застегивая блузку. — Сколько тебе сейчас лет? Двадцать пять или двадцать шесть, так? Кого ты пытаешься одурачить? — усмехнувшись, спросил Алекс. Саския подняла на него растерянный и испуганный взгляд. Он понял: она не врет. — Ну, ты даешь, Прентис! — И что в этом такого? Не обращайся со мной как с уродом. — Извини, просто ты очень меня удивила. Девушка не знала, куда себя деть от стыда. Она второй раз наступила на одни и те же грабли, позволила себе поддаться эмоциям и забыть, каким Алекс умеет быть жестоким. А теперь еще он заставляет ее сожалеть о том, что она до сих пор девственница. — Саския? — проговорил Алекс. В его голосе слышалось участие. — Оставь меня, не прикасайся, не смей, — глотая слезы, прокричала она. — Ты гадкий, безнравственный! Упрекаешь меня в профессиональной нечистоплотности, а сам… — Расслабься, обойдемся без истерик. Сегодня можешь отдыхать, завтра у меня много дел, ты мне будешь только мешать. Послезавтра поедешь со мной. Твой ужин принесут сюда. — Избавь меня от своей гнусной опеки! Мне не нужна твоя лживая забота! А что касается еды — большое спасибо, я сыта. — Воздержание портит характер, подумай об этом, — усмехнулся он, закрывая за собой дверь. — А отсутствие воздержания и подавно, — кинула ему вслед девушка. Созерцание лазоревой озерной глади всегда дарило Алексу ощущение покоя и приятную расслабленность, но только не сейчас. Вернувшись в большой дом, он заперся в своем кабинете, оснащенном по последнему слову технического прогресса. Алекс всегда любил эту комнату. Отсюда он мог контролировать каждый кусочек своей огромной бизнес империи. В перерывах между работой Алекс обычно пил кофе и смотрел в окно, из которого открывался вид на озеро и лес на его берегах. Ему нравилось наблюдать за солнечными бликами, скользящими по поверхности воды. Но сегодня ничто не могло привести Алекса в благодушное состояние. Он бродил по кабинету из угла в угол и никак не мог собраться с мыслями. Гнев боролся в нем с бессилием. Если бы в эти минуты Алекс посмотрел на себя в зеркало, он бы увидел лицо человека значительно старше своих лет. Саския отдала Алексу свое портфолио с вырезками статей, под которыми значилось ее авторство. Алекс не хотел его брать, но девушка настояла. Теперь оно лежало на его столе. Наконец Алекс нашел в себе силы открыть папку и взглянуть на разложенные по файлам статьи. Он не знал, как это может повлиять на его отношение к Саскии, тем более что не понимал, как он к ней относится. Утро встретило Саскию легким свежим ветерком, пробравшимся в открытое настежь окно, и звонким пением птиц. Она шла к озеру, под ногами перекатывалась крупная галька, и трещали нечаянно попадающиеся на пути сухие ветки. Девушка плотно закуталась в теплый жакет. Несмотря на солнечный день, было довольно прохладно. Наверно, воздух окончательно прогреется только к полудню. Саския прошла по деревянному пирсу и остановилась у самой воды. Она поднялась с рассветом и долго бродила по лесу, наблюдая, как верхушки сосен медленно окрашиваются в ало-розовые тона. Ей так и не удалось выспаться этой ночью. Сон никак не желал ее навестить. Девушка то засыпала, то рывком, будто от удара, просыпалась. Теперь она стояла, положив, ладони на перила пирса, и пристально смотрела на воду. По водной глади медленно скользили две утки, оставляя за собой едва различимую дорожку потревоженной воды. Саския подняла голову, ее взгляд уперся в заснеженные пики гор. В воздухе пахло смолой и хвоей. Легкий ветерок шевелил выбившиеся из прически волосы. — Не рановато ли? Саския обернулась на голос. За ее спиной стояла маленькая изящная женщина и изучающе смотрела на нее. На женщине была куртка с большими карманами по бокам, на голову накинут капюшон с меховой подкладкой. Серый мех только подчеркивал бледность ее лица. — Это ты, Марла. Я и не слышала, как ты пришла. Женщина подошла к Саскии и встала рядом с ней, тоже положив руки на перила: — Я очень люблю это место. Пожалуй, больше всех виденных мной, а повидала я немало. — He-знала, что ты тоже здесь остановилась. — Не должна была. У Алекса были другие планы на мой счет. Здесь рядом есть клиника, он там забронировал мне место. Довольно глупо с его стороны было предполагать, будто я смогу оставаться в этой клинике сколь-нибудь долгое время. Меня раздражают ее пациенты: вышедшие из моды эстрадные исполнители и всеми забытые киноактеры. Не пойми меня превратно, я вовсе не считаю себя совершенством, я самая обычная женщина, просто люблю коктейли и веселье больше, чем, наверное, стоило бы… Но терапия в этой клинике не для меня. Нет. Марла рассмеялась, Саския невольно улыбнулась в ответ. — Надеюсь, ты все это рассказываешь мне не как журналистке? В мои планы не входит писать о тебе, — сообщила девушка. — Алекс говорил мне, — уверенно произнесла Марла и доверчиво посмотрела на нее. — Я чувствую себя смертельно усталой. — Он не доверяет мне, — внезапно посерьезнев, сказала Саския. — Он убедил себя в том, что я сделаю все возможное, чтобы нанести ему непоправимый урон. — В нем кипит средиземноморская кровь, — снова рассмеялась Марла. Затем, нахмурившись, добавила: — Алекс весь в отца, такой же подозрительный, вспыльчивый и осторожный. А наша мама была коренной австралийкой, очень спокойной и уравновешенной. В том, что характер Алекса сильно испортился за последние годы, есть доля моей вины. Своими выходками я создала ему немало проблем. Грустно это признавать. — А ты сама не ощущаешь дискомфорт из-за моего пребывания здесь? — Даже если ты нас обманываешь, я лучше рискну. К тому же я должна тебя поблагодарить. — За то, что отвлекла от тебя внимание папарацци? — Отчасти. Ты знаешь, какая это мука — стоять под их фотовспышками и отвечать на наглые выпады? — Догадываюсь. — На самом деле я хотела сказать тебе спасибо за Алекса. Я думала, он убьет меня за то, что я отказалась поселиться в той клинике. Каково же было мое удивление, когда он лишь рассеянно принял это к сведению. Не знаю точно, куда теперь направлено его внимание, но почему-то хочется за это поблагодарить именно тебя. — Ты знаешь, он объявил газетчикам о нашей помолвке. — Да, я уже читала. А ты нет? Я принесу тебе газеты. Весьма странный поступок, даже для моего братца. — Спасибо. Но не уверена, что хочу видеть эти статьи. — Пожалуй, мне пора назад, пока Джейк не вернулся из спортзала и не поднял на ноги весь Интерпол, расследуя мое загадочное исчезновение. Этот человек сводит меня с ума. Встретимся завтра, перед вашим отлетом в Нью-Йорк. — А я и забыла. Алекс упоминал о поездке, но не посвятил меня в ее подробности. — Тут все просто. Брат берет тебя с собой для привлечения всеобщего внимания. Он считает, пока он путешествует со своей невестой, все внимание репортеров будет сосредоточено на нем. Надеется, что на время они забудут о его глупой престарелой сестре, которая способна только напиваться в сомнительном обществе и подставляться под фотовспышки с молоденькими мажорами. — Не суди себя так строго. Всегда найдется, кому это сделать за тебя, — с сочувствием произнесла Саския. Брови Марлы поползли вверх, она заглянула девушке в глаза и сказала: — Очень мило с твоей стороны, конечно, если ты говоришь искренне. Но я не настолько глупа, чтобы не понимать очевидного. К сожалению, я именно такая, какой меня рисуют журналисты. Только не принимай это на свой счет. — Не буду, — ответила Саския и грустно улыбнулась. — Мне надо идти. До завтра, Саския. Приятно встретить человека, с которым можно вот так просто поговорить. И вот еще что… — Марла слегка замялась. — Что? — Как ты думаешь, мы могли бы быть друг другу полезны? — Почему бы и нет? Смотря в чем. Несколько секунд Марла над чем-то усиленно размышляла, затем, наконец, спросила: — Что ты знаешь о книгоиздании? — Не слишком много. Мне только один раз пришлось публиковать крупную работу, когда я готовилась к защите научной степени. Но я знаю многих людей, работающих в этой сфере. А что? — Один мой друг уже достаточно давно пишет интересные рассказы. Их накопилось на небольшую книжку. Это забавные зарисовки о людях высшего света. Не бог весть что, но… Я читала, и мне кажется, они достойны того, чтобы быть изданными. Ты не могла бы на них взглянуть, очень интересно было бы узнать мнение профессионала, — застенчиво попросила Марла. — Если этот друг так дорог тебе, то почему бы и нет. — Ну, это не друг, это подруга, — улыбнулась сестра Алекса. — Давай встретимся завтра в это же время. Здесь же. Хорошо? — А Алекс одобрит наше сотрудничество? — лукаво улыбнулась Саския. — А мы ему не скажем. Зато у нас будет свой маленький секрет, — лицо Марлы светилось, как у ребенка, ждущего праздника. — Хорошо. Ты меня убедила, — согласилась девушка, хотя ее интуиция подсказывала ей, что забавные зарисовки из жизни знаменитостей могут заметно усложнить ее отношения с Алексом, если, конечно, он о них узнает. ГЛАВА ШЕСТАЯ С утра Алекс Котофидес был не в духе, и даже ярко светившее солнце не было способно поднять его настроение. Он летел в Нью-Йорк на борту собственного самолета, но все его мысли были сосредоточены на Марле, оставшейся на озере Тахо. За завтраком она казалась на редкость счастливой, это вызывало у него всевозможные нехорошие подозрения. Алекс целиком и полностью доверял Джейку и знал, что он не позволит Марле совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Но, несмотря на это, на душе у Алекса было неспокойно. Алекс спешил на встречу. Несколько лет он успешно избегал подобных встреч, но эту проигнорировать никак не мог. Весь полет Алекс читал статьи из портфолио Саскии. Вначале он не собирался даже притрагиваться к этой папке, но что-то заставило его передумать. Алекс хотел получить подтверждение своим опасениям, но получилось совсем иначе. Первый материал был посвящен Ральфу Шнайдеру — одному из членов Правления Всемирного банка, с которым Алексу доводилось довольно часто встречаться. Он прочел статью с огромным интересом. Рассчитывая обнаружить лишь легковесность и бессодержательность, Алекс был удивлен осведомленностью Саскии и смелостью ее суждений. В одних аспектах его мнение совпадало с мнением автора, в других принципиально расходилось, от чего чтение становилось по-настоящему увлекательным и небесполезным. Алекс решил, что старина Ральф был чересчур откровенен с девушкой. Видимо, ей удалось перефразировать некоторые его размышления и выдать их за свои. Придя к подобному умозаключению, Алекс с легкостью перевернул страницу. На следующем развороте его ждал материал о британском миллионере с репутацией пустобреха и любителя всевозможных светских вечеринок. Казалось, о нем давно уже написано все, что только можно было написать. Алекс посчитал статью заведомо неинтересной, но, поверхностно просмотрев ее, решил таки прочитать целиком. С этим человеком он тоже был знаком, пару лет назад их даже связывало несколько общих бизнес проектов. Англичанин был весьма своеобразен и невоздержан на язык, к тому же Алекс считал его глупым и недальновидным. Материал Саскии его позабавил и вызвал скупую улыбку. Алекса приятно удивила легкость изложения. Девушке великолепно удалось передать эксцентричную натуру ее персонажа и в то же время не умалить достоинства сугубо экономического содержания статьи. Последнее обстоятельство обнадежило Алекса. Пожалуй, теперь он был даже рад стать героем «Альфа-Бизнес». Знакомясь со всеми последующими публикациями журналистского портфолио Саскии, Алекс тщательно выискивал неточности и огрехи в изложении и следы клеветы, но не смог найти ничего порочащего автора. Он отложил папку и посмотрел в иллюминатор. Под самолетом медленно проплывали леса и поля. Внезапно Алекс понял, что у него больше нет оснований плохо думать о Саскии, но думать о ней хорошо не позволял здравый смысл и привычка во всем искать какой-то подвох. Алекс отвел взгляд от иллюминатора. Теперь он пристально смотрел на изящное белоснежное запястье Саскии, сидящей в пассажирском кресле наискосок от него. Он взглянул на ее лицо, но она не заметила его внимания. Девушка смотрела в сторону и о чем-то сосредоточенно размышляла. На ее коленях лежали исписанные листы и карандаш. Алекс не мог признаться себе, насколько ему интересно, что она о нем думает и пишет. Когда самолет мягко приземлился в аэропорту имени Джона Фицджеральда Кеннеди, Алекс принял решение сегодня же снабдить Саскию всеми сведениями, необходимыми для подготовки полноценного материала о нем. Пожалуй, он даже будет всячески способствовать ее работе над досье, посвященным его скромной персоне. Таким образом, он убьет сразу двух зайцев: получит объективный отзыв в прессе о своем бизнесе и безболезненно расправится с ненужными ему отношениями с Саскией. Впрочем, пару дней это может подождать, а вот кое-что другое ждать не может. Алекс нащупал в кармане предмет и передал его девушке: — Вот, надень. Саския нехотя оторвала взгляд от панорамы всемирно известного аэропорта и взглянула на Алекса. В ее глазах еще держалось выражение восторженного ожидания, предвкушения чего-то сказочного. Казалось, именно об этом она и размышляла всю дорогу до Нью-Йорка. — Что это? — недоуменно спросила девушка, но, взглянув на его протянутую ладонь, закачала головой: — Нет, нет, ни в коем случае. Я не хочу. — Ты не поняла, это не просьба. Ты должна его надеть, этого требует ситуация. Мы должны вести себя так, как от нас ожидают. Саския понимала, с Алексом спорить бесполезно, он считает себя правым абсолютно всегда, и ложь, произнесенная им, не ложь, а истина. Девушка уже догадалась, каков один из основных жизненных принципов Алекса: неправда, на которой тебя не поймали, автоматически перестает быть неправдой. А вот чужой лжи и недомолвок он терпеть не мог. — Оно тебе не нравится? — уязвлено спросил Алекс, заприметив легкую усмешку на губах Саскии. — Тебя интересуют мои эстетические предпочтения или отношение к этой профанации вообще? — Если честно, и то и другое мне безразлично, так что просто возьми и надень его. Алекс взял Саскию за запястье и притянул ее руку к себе. Девушка вздрогнула от неожиданности, но он не обратил на это внимания. Алекс осторожно надел кольцо на ее тонкий безымянный палец, оно сидело как влитое. Это было изумительное ювелирное украшение из золота, платины, и нескольких довольно крупных бриллиантов. — Ну, вот и все, зато разговоров было!.. — Как ты узнал? — Ты о чем? — удивился Алекс. — О размере. Откуда он тебе известен? — Это кольцо моей матери. Видимо, размер у вас одинаковый. — Господи, но это же просто кощунство! Ты не можешь использовать фамильную драгоценность, чтобы прикрыть весь этот блеф. — А я думал, что оно предназначено именно для того, чтобы быть надетым на руку моей избранницы, — саркастически усмехнулся он. — Но только не на мою. — Ты ведь не относишься к этому серьезно? Можешь не принимать кольцо, если не хочешь, но, выходя на публику, не забывай его надевать как необходимый атрибут нашего сотрудничества. — Ты собираешься продолжать эту нелепую игру? Хорошо, но потом не жалуйся на последствия. Будь уверен, свою роль я исполню идеально. Единственное, о чем бы я тебя хотела попросить, — не обнимать меня на людях. Это не так приятно, как ты предполагаешь, — произнесла Саския, демонстративно небрежно поправляя кольцо на пальце. Алекс презрительно посмотрел на девушку, но она проигнорировала его взгляд. — Надеюсь, в твои планы входит уделить мне некоторое время и внимание, чтобы я могла приступить к написанию черновых материалов, поскольку не в наших интересах затягивать это идиотское сотрудничество, — холодно проговорила девушка. — Эй, поосторожнее, не то тебя вот-вот разорвет от злости, — рассмеялся Алекс. — Ты распоряжаешься мной, как тебе вздумается. Сфабриковал эту чудовищную помолвку, увез из страны, теперь еще эта непонятная поездка в Нью-Йорк, и при всем при этом у меня даже нет уверенности, что ты позволишь мне взять у тебя интервью. У меня нервы на пределе, — срывающимся голосом призналась она. — У меня нет желания воевать с тобой. Почему ты не хочешь просто расслабиться и провести приятный уикенд в одном из лучших городов мира? — И все это время притворяться твоей потаскухой? — Ну, зачем же так грубо? — Не думаю, что у тебя есть иное желание, кроме как выставить меня в самом неприглядном свете, как ты это уже сделал однажды. Какова еще причина этой совместной поездки? Марла в безопасности, теперь репортеры до нее не доберутся. Зачем тебе понадобилось брать меня с собой в Нью-Йорк? Для чего тебя пригласила эта благотворительная организация и пригласила ли вообще, учитывая твое равнодушие к подобным акциям? — Я не знаю. Именно поэтому мне и нужно, чтобы рядом находился умный человек, чье мнение было бы объективным, — нехотя проговорил Алекс, решив, что полу ложь — еще не ложь. Оказавшись под стилизованным под звездное небо куполом отеля «Валдорф-Астория», Саския не в силах была сдержать восторга. Ей казалось, она попала в сказку. Такую роскошь и вообразить то себе было трудно. Они с Алексом вошли в огромный бальный зал, отделанный мрамором, здесь повсюду были люди: мужчины, одетые в смокинги, и женщины в длинных вечерних платьях. Саскии и прежде приходилось бывать на всевозможных приемах, но подобного размаха она не ожидала. Девушка восхищенно смотрела по сторонам и не находила слов для того, чтобы описать свой восторг и удивление. Алекс очень ответственно подошел к подготовке их совместного выхода в свет. Саския долго рассматривала имеющиеся в ее распоряжении наряды и, в конце концов, остановила свой выбор на элегантном темно-синем шелковом брючном костюме. Он показался ей в меру сдержанным и вполне подходящим для вечернего приема. Но в нужный момент костюм загадочным образом куда-то исчез. Вместо него Алекс принес пакет, в котором девушка обнаружила золотистое платье из легкой тафты и испещренную мелкими бриллиантовыми капельками тиару. Оказавшись в этом облачении среди прочих гостей, Саския ни на минуту не пожалела об исчезнувшем костюме. Она была настолько поглощена созерцанием окружающей ее красоты, что даже перестала замечать бриллиантовое кольцо на безымянном пальце. Ей впервые за все это время не хотелось возвращаться домой. Девушка чувствовала себя Золушкой на первом балу, ей льстило всеобщее внимание к ее персоне. Прежде, попадая на подобные мероприятия по долгу службы, Саския была всего лишь сторонней наблюдательницей, теперь же стала полноправной участницей, и подобная перемена ей нравилась. — Мистер Котофидес! — раздался голос из-за внушительного размера фотокамеры. — Вы назначили здесь свидание? — журналист явно провоцировал Алекса. Алекс взглянул на Саскию и невольно ею залюбовался. Ее лицо сияло, в изумрудных глазах блестели искорки смеха, губы тронула едва заметная загадочная улыбка. Волосы девушки были уложены в высокую прическу. Саския абсолютно естественным жестом положила свою руку поверх его руки, на пальце сверкнули бриллианты. Со всех сторон защелкали вспышки фотокамер. — Я смотрю, тебе здесь нравится, — прошептал Алекс на ухо Саскии. Зазвучала музыка, и он притянул девушку к себе: — Потанцуй со мной! Саския не чувствовала под собою ног. Казалось, ее сознание пребывает во сне, но, когда она на мгновение просыпалась, каждый раз чувствовала сильные руки Алекса на своей талии и слышала, как быстро бьется в такт музыке его сердце. Музыкальные композиции сменялись одна другой, а Алекс все никак не выпускал девушку из объятий. Они кружились и кружились по залу. Внезапно Саскию окликнул знакомый голос: — Саския Прентис! Глазам своим не верю! Это действительно ты! — Кармен? — девушке показалось, будто на нее только что вылили ведро холодной воды. Сон закончился. — Не ожидала тебя здесь встретить. Но Кармен как будто не расслышала слов Саскии. Ее взгляд был прикован к обручальному кольцу на пальце конкурентки. В глубине ее глаз удивление медленно сменялось бешенством. Затем она тщательно осмотрела наряд Саскии и бриллиантовую тиару в ее волосах. На губах Кармен появилась хищная улыбка. Жеманно взмахнув рукой, она сообщила: — А Драго отправился за шампанским. Вот, теперь жду его, скучаю. — Кармен на мгновение отвернулась от Саскии и Алекса, продемонстрировав им абсолютно обнаженную спину. Ее серебристое платье держалось только на двух тонких бретельках, почти спадающих с плеч. — Такая у нас с тобой работа, Саския, не так ли? Или все-таки нет? — она рассмеялась, и в ее ушах заплясали длинные бриллиантовые серьги. — А вот у вас есть настоящий повод повеселиться. Поздравляю тебя, Саския. Я прочла о вашей помолвке в газетах и, честно говоря, не поверила. Но теперь, увидев на твоем пальце это изумительное кольцо, верю безоговорочно. Это настоящая удача, подруга, поймать в свои сети одного из самых завидных женихов, к тому же убежденного холостяка! — Кармен ткнула острым ногтем в грудь Алекса. — Это величайшее профессиональное достижение! И кто сказал, что ты не умеешь совмещать приятное с полезным? Саския услышала в голосе Кармен и зависть, и презрение, и обвинение в неискренности. Внезапно она почувствовала свою беззащитность и одиночество. Алекс поймал протянутую для рукопожатия руку Кармен и склонился над ней в старомодном поклоне. Он задержал ее кисть в своих ладонях несколько дольше, чем следовало. — Насколько я понял, вы — коллеги? — учтиво поинтересовался он, не сводя с женщины глаз. — Вы очень верно все поняли, мы коллеги, — усмехнулась Кармен. — Точнее, так было до последнего времени. Как обидно, Саския, никто не ожидал подобного развития событий. А ведь мне так понравилась эта идея с состязанием! Конечно, устройство личной жизни — дело важное, в особенности для женщины. Зачем скрывать, мы уже не так молоды. Но мне жаль, что ты сходишь с дистанции, дорогая, очень жаль. — Я не собиралась сходить с дистанции, дорогая. Поэтому жалеть не о чем. Моя помолвка ничего не меняет. — О каком состязании идет речь? — ввязался в их перепалку Алекс. — Ах! А ваша невеста вам ничего не рассказывала? Это борьба за пост главного редактора. И какое совпадение: как раз мы с Саскией — единственные претенденты! Автор лучшего материала будет назначен правлением на эту должность. Не знали? Ну вот, теперь знаете, — мстительно усмехнулась Кармен, она пристально наблюдала за реакцией Саскии и Алекса. — Мой объект — Драго Майоло, о котором я бы могла сказать, что он… — тут она умолкла, заметив приближающегося Драго. Это был рыхлый, приземистый человек с низким скрипучим голосом. — О! Ты встретила своих друзей, — удовлетворенно проговорил Драго. — Драго предупредил меня, что Алекс Котофидес будет на этом вечере, — пояснила Кармен. — Откуда вы могли знать это наверняка? — Саския вложила в вопрос все свое изумление. — Я каждый год встречаю его на этом балу, — рассмеялся Драго Майоло. — Он же главный благотворитель фонда, милочка. Как же ему не быть? — Алекс? — Чего только в этой жизни не бывает! Поверьте мне, это еще далеко не самое удивительное! — глядя на них, Драго задумчиво улыбался. — Как у тебя дела? — обратился Алекс к мистеру Майоло, стараясь избегать гневного взгляда Саскии. — Лучше всех. Особенно теперь, когда рядом со мной божественная Кармен. Я понял, не все журналисты одинаковы, среди них попадаются и честные. Но не будем о грустном. В общем, Кармен объяснила мне, что наше сотрудничество — вещь взаимовыгодная, поэтому я, не раздумывая, дал ей свое согласие на интервью. К счастью, о большем она меня не просит. А ты, приятель, похоже, пропал. Пропал… — Драго хотел сказать, что наше сотрудничество приведет нас обоих к высоким профессиональным достижениям, — подытожила Кармен. — А я не жалуюсь, — с опозданием ответил Алекс на тираду Драго. — К сожалению, я ничего не знаю о профессиональных методах Кармен, но статьи Саскии мне доводилось читать. Она отлично пишет и глубоко знает предмет. Посему считаю особым везением то, что обо мне будет писать именно она. Таким образом, перекрестный огонь сошел на нет. Алекс и Саския вежливо попрощались с Кармен и Драго. Алекс повел свою спутницу к длинному столу, уставленному разнообразными яствами. — Ты говорил мне, что мы здесь ради какого-то важного разговора. С кем ты хотел поговорить? С ними? — прошептала Саския. — Нет. Я хотел поговорить с тобой, — ответил Алекс. — Отлично. Нам давно бы стоило серьезно побеседовать, но иначе, чем мы это делали до сих пор. Не так ли, мистер Котофидес? — Внезапно выражение лица девушки изменилось. На ее губах появилась задумчивая улыбка. — Ты сказал, что читал мои статьи. Это так? Они действительно тебе понравились? — Для человека своей профессии ты слишком доверчива. — Значит, ты солгал? Солгал ради меня? — Я знал, дискуссию можно прекратить только таким образом. Мне эта компания ни к чему. А тебе? — И мне тоже. Но я до сих пор не понимаю, зачем ты скрыл от меня, что ты главный меценат благотворительного фонда? — Ну, ты же мне не задавала этот вопрос впрямую, а я не люблю просто так всем подряд рассказывать о своей деятельности. К тому же я догадывался, в свое время ты обо всем непременно узнаешь. Собственно, так и произошло. — Но… — Нет. Сначала ты расскажешь мне об этом состязании, — перебил Саскию Алекс. — По-моему, Кармен все доходчиво объяснила. Мне к ее рассказу добавить нечего. Победитель получит пост главного редактора «Альфа-Бизнес». Каждая из нас надеется на успех. Но, учитывая меру твоего содействия, мне это вряд ли удастся. — Ты считаешь ее серьезным конкурентом? — Кармен получила диплом специалиста делового администрирования в Гарвардской школе бизнеса. А, кроме того, она ни перед чем не остановится, чтобы заполучить этот пост. Она постарается настроить членов правления против меня. К тому же, ты сам видел, Драго сделает все возможное, лишь бы материал о нем был признан лучшим. — Да, ты права, но дело тут не столько в материале, сколько… — усмехнулся Алекс. — Меня не интересуют их личные отношения, — раздраженно перебила его Саския. — Ты считаешь, мне больше по душе методы Кармен? — Я считаю, вы бы быстро нашли общий язык. — Ты все время забываешь одну очень важную вещь, милая Саския! Я тоже согласился на это интервью не из чистого альтруизма. Ты первая прибегла к шантажу. Если бы ко мне попыталась подступиться Кармен, я бы ее моментально отшил. Но у тебя было чем меня шантажировать, и ты очень умело воспользовалась этим преимуществом. А Кармен пришлось бы изобрести нечто экстраординарное, чтобы оказаться сегодня на этом вечере вместе со мной. — Ты считаешь, женщина, втиснувшая себя в это платье, способна на экстраординарные поступки? — Я принимаю твою точку зрения, но все же останусь при своем мнении. Тебя это беспокоит? — Что ты имеешь в виду? — Тебя беспокоит мое мнение о Кармен? — Нет, конечно! Почему меня должны беспокоить такие мелочи? С чего, ты взял? Конечно же, нет! Как тебе это только в голову пришло? Если бы твое мнение о Кармен меня хоть немного беспокоило… — окончательно запуталась Саския. — Ну, тогда и спорить не о чем, — прервал поток ее слов Алекс. — Ты прав, — согласилась она, но ей показалось, что он чего-то недоговаривает. — Что не так? — Невероятно, ты могла достаться этому старому индюку Драго! — вспылил Алекс. — Лучше бы уж мне лишить тебя девственности… да кому угодно, но только не ему! — Алекс! Я не верю своим ушам! Как ты посмел сказать такое?! Алекс?! — девушка широко раскрыла глаза и удивленно уставилась на него. — А что такого я сказал? Или, может быть, ты на это не способна? Разве не об этом ты мечтала в неполные восемнадцать лет? — Я мечтала только о тебе, а не о ком угодно. Я любила тебя! Именно поэтому я хотела, чтобы ты стал моим первым мужчиной. Но теперь это тебя не касается. — Ошибаешься. Еще как касается! Даже в большей степени, чем тогда. И я могу взять тебя, когда захочу, и лишить девственности. Тебе будет больно, очень больно, потому что потом я снова брошу тебя. Я мог бы все это проделать с тобой, но не стану. А знаешь почему? Ты сама этого хочешь, возможно, даже сильнее, чем я. Чтобы потом ненавидеть меня еще больше, а заодно и освободиться от необходимости быть чистенькой, отличаться от таких, как Кармен. Пожалуй, переспав с тобой, я бы даже оказал тебе услугу. Ты сразу перестанешь проигрывать, ведь успех всегда на стороне подобных стерв. Ты могла бы приворожить какого-нибудь богатого столетнего распутника, у которого давно уже ничего не осталось, кроме денег и воспоминаний о бурной молодости, женить его на себе и спровадить на тот свет. — Меня восхищает твое всеобъемлющее знание жизни и твоя невероятная забота обо мне. Но, поверь мне, это излишне. — Не имеет значения, что ты говоришь и думаешь об этом сейчас. Однажды ты сама поймешь, как я был прав. — Не могу поверить, что я участвую в подобном диалоге! — возмутилась Саския. — Тогда ответь мне, каковы твои дальнейшие планы? — Я хочу… — но, взглянув на Алекса, она запнулась. — Я тебя внимательно слушаю, — усмехнулся он. — Я хочу сделать свою работу и вернуться домой, — на глазах девушки выступили слезы. — Только работу? И. все? — Да. Это именно то, чего я желаю. Во всяком случае, от тебя мне точно больше ничего не надо, — ответила она. — Всего лишь хорошо написать очередную статью? — удивился Алекс. — И ты не хочешь победить в этом состязании? Или все-таки победа важна для тебя? — Конечно! Победа мне просто необходима! Именно теперь. Если бы не мечты о карьерном росте, я не смогла бы терпеть все это: тебя, твое хамство, обвинения, которыми ты меня изводишь, намеки. Эта победа — все, что у меня осталось. — Объясни, почему? — Не хочу я ничего тебе объяснять, тебя это не касается. — Да? А от меня ты хочешь откровенности? Неужели все это из-за карьеры, престижа, денег? — При чем тут престиж? — Значит, деньги. Понятно… Сколько тебе нужно? И не надо на меня так смотреть! Это не праздное любопытство. Я могу одолжить тебе нужную сумму или просто подарить. — Ты хочешь купить меня? Чего ради ты навязываешь мне свои деньги? Какой тебе в этом прок? — спросила Саския. — Еще раз спрашиваю, сколько тебе нужно? — тщательно проговаривая слова, произнес Алекс. — Нисколько! Твоих денег я все равно не возьму. Я рассчитываю только на свои силы. Но надеюсь, ты поможешь мне собрать полное досье. — Так ты далеко не уедешь. Представь на минуту, что это состязание выигрывает Кармен, она становится главным редактором, получает все полномочия и высокую заработную плату. Как ты думаешь, она оставит тебя в штате или вынудит уволиться? — Этого не произойдет, я намерена победить. — Какое-то ребячество! В тебе говорит упрямство. Пойми, это всего лишь деньги! Я дам их тебе просто так. — И ничего не попросишь взамен? Просто подаришь очень крупную сумму женщине, которую не слишком высоко ценишь, и отпустишь ее на все четыре стороны? — В нашем конфликте виновата только ты. Что я должен был подумать о человеке, сидящем с фотоаппаратом в кустах под окнами моего дома в тот самый момент, когда папарацци с ног сбились, разыскивая мою сестру? Ты сама на моем месте как бы поступила? Обрадовалась бы и пригласила нежданного гостя в дом на чашечку чая? — Ты просто хочешь от меня откупиться. Думаешь, тогда то, как ты обошелся со мной и с моим отцом, навсегда останется для всех тайной? Ты даже не знаешь, сколько мне нужно. Ты заранее готов дать любую сумму. Довольно подозрительно, не находишь? Так, сколько же мне попросить, даже не знаю… Пятьсот долларов? Нет. Сто тысяч? Мало. Дай-ка мне миллион, и будем квиты. Интересно, а вообще на какую сумму потянет твое чувство вины? — Все! Достаточно этого бреда! — Бреда, может быть, и достаточно, а вот денег много не бывает. В восемнадцать лет я была наивной, влюбленной в тебя девочкой. Тогда ты обращался со мной как с королевой, я чувствовала себя особенной, нужной… Но все было ложью, ты играл со мной, сознательно привязывал к себе, чтобы потом побольнее ударить, посмеяться надо мной, а на следующий день расквитаться с моим отцом. Ты одурачил нас обоих. А теперь снова пытаешься унизить меня. Только второго шанса я тебе не дам. — Твой отец получил по заслугам. Ты зря стараешься обелить его в моих глазах. Он хладнокровно предал мою семью. — Двадцать пять лет назад. Пусть так. Но я-то в чем перед тобой виновата? — Если бы я сделал то, что намеревался сделать, было бы гораздо хуже. — Объяснись, я не понимаю. — Я мог овладеть тобой, а на следующий день все равно разорил бы твоего отца. Именно так я изначально задумывал свою месть. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Волна холодного ужаса окатила Саскию: — Ты прав. Господь миловал. — Впереди официальная часть, после которой мы уедем, — тихо проговорил Алекс. — Так скоро? А я думала, веселье только начинается. Девушка холодно кивнула ему и скрылась в дамской комнате. Он отправился разыскивать главного распорядителя вечера, только так можно было спастись от внезапно накатившего смущения и презрения к самому себе. Уборная оказалась столь же восхитительной, как и бальная зала: обитые темным бархатом стены, роскошные драпировки, удобные антикварные кресла. Она скорее напоминала гостиную в богатом доме. Саския застыла над раковиной, приложив к лицу освежающую салфетку. Она слышала, как открылась дверь, и в уборную кто-то вошел. Отняв салфетку, девушка увидела Кармен. У этой ведьмы замечательное чутье на чужие несчастья! — Что случилось? Между вами будто кошка пробежала, — сделанным сочувствием проговорила Кармен. — С чего ты взяла, просто мне в глаз что-то попало. Не могла бы ты посмотреть? Хотя нет, благодарю, кажется, уже все прошло. Как тебе этот бал? Алекс сказал, сейчас будет официальная часть. Надо спешить, он просил присоединиться к нему до начала. — Тебе не победить, Саския, — холодно проговорила Кармен. — Эта должность будет моей. — Ты очень самонадеянна, Кармен. Гораздо больше, чем этого требует здравый смысл. Но я все равно желаю тебе удачи, — улыбнулась Саския. — Как ты этого добилась? — с ненавистью прошипела соперница. — Добилась чего, Кармен? — Как тебе удалось раскрутить Котофидеса на помолвку? Если не ошибаюсь, именно он разорил твоего отца восемь лет назад и прибрал к рукам его компанию? — Откуда ты узнала об этом? Как ты посмела рыться в моем прошлом? Кармен ликовала, ей наконец-то удалось вывести Саскию из себя. — Сбор информации — моя работа. А ты думала, почему тебе для исследования достался именно Александр Котофидес? Мне достаточно было намекнуть, кому следует… — То есть ты хочешь сказать, что все члены правления танцуют под твою дудку? Не слишком правдоподобно. — Ты больше никого не обманешь своим амплуа простушки. Знаешь, даже я сначала забеспокоилась, прослышав о вашей с Алексом помолвке, но, как оказалось, зря. Теперь-то я вижу, что и это мне на руку. Интересно, как Правление отнесется к твоей возможной беременности и временной нетрудоспособности? К тому же замужняя женщина вряд ли может позволить себе сверхурочную работу и частые командировки. Их гневные взгляды встретились. — Ой, Саския, ты стала такой чувствительной, вот-вот разрыдаешься! Может быть, ты уже беременна от этого дикаря? — Твоя интуиция тебе изменяет, Кармен. Мы с Алексом вместе меньше недели, — парировала Саския. — Кто знает… Да, обручиться вы успели вовремя. Если не секрет, каков он в постели? Драго, например, хорош только на словах. — С чего ты взяла, что я с ним сплю? — Не смеши меня, Саския. Не хочешь же ты сказать, будто он готов жениться, даже ни разу не переспав с тобой? — Кармен, неужели ты еще не поняла, нет никакой помолвки, и свадьбы никакой не будет. Ты прочла о них в светской хронике, вот и относись к этому соответственно. Ведь это я простушка, а не ты. — Если это правда, то совсем скоро ты останешься и без работы, и без мужчины. — Кармен, ты по долгу службы так подличаешь или по зову сердца? — Если я чего-то не сумела добиться, никто не поинтересуется, насколько честно я поступала, да и мне мое благородство будет плохим утешением. Зато всем издавна известно, что победителей не судят. — Как бы тебе жалеть об этом не пришлось. — Жалеть буду не я, — отмахнулась Кармен. — Не боишься пропустить речь своего суженого? Алекс заботливо накинул плащ на плечи Саскии, она чуть слышно прошептала слова благодарности. Он решил, что девушка до сих пор на него сердится. На самом деле Саския вспоминала о недавней стычке с Кармен. Уже в фойе они встретили Драго, он энергично замахал руками, подзывая их к себе. — Пошли скорее, — Алекс потянул Саскию к выходу. — Но Драго… — попыталась объяснить она, полагая, что Алекс его просто не заметил. — Я вижу, — процедил он, подталкивая девушку к двери. — Ты не слишком-то любишь его. Почему? — Тебе показалось. Просто я устал и хочу поскорее отсюда уйти. — Странно, у вас должно быть много общего. Оба успешные, оба скрытные… И давно знаете, друг друга, — удивилась Саския. — Мы можем поступать одинаково, можем казаться похожими, но мотивация у нас при этом совершенно разная, — ответил Алекс. — Ты намекаешь на то, что Драго не отличается особой честностью? — Мое мнение о нем касается только меня. Хочу я того или нет, но мне приходится иметь с ним дело. Впрочем, если тебе интересно, наше сотрудничество я вряд ли могу назвать приятным. — Мне трудно поверить, Драго Майоло сумел обойти в коварстве самого Алекса Котофидеса! — усмехнулась девушка. — Я бы на твоем месте радовался, что не тебе приходится писать о нем этот материал, — сказал Алекс, когда они заняли свои места на заднем сиденье лимузина. — И что же ты за человек? — после долгого молчания проговорила Саския. Она внимательно смотрела на Алекса. Не выдержав ее взгляда, он отвернулся и уставился в окно: — Ты о чем? — Какова твоя мотивация? Ты ведешь отшельнический образ жизни из-за тяги к тишине и покою или из-за желания что-то скрыть? — А ты сама, что об этом думаешь? — Ну, застенчивым тебя никак не назовешь. За примером не надо далеко ходить, с журналистами ты ведешь себя более чем агрессивно, поэтому я склоняюсь к нелестному о тебе мнению. — Не забывай, еще есть Марла. В мои обязанности входит заботиться о сестре. — Очень благородно, но это только отговорка. Что ты скрываешь, Алекс? Ее вопрос остался без ответа. Остаток дороги они провели в тишине. На подъезде к отелю Алекс объявил: — Я буду сотрудничать с тобой. Постараюсь быть максимально откровенным. Приложу все усилия, чтобы ты победила в этой дурацкой схватке, если ты считаешь победу своей последней надеждой. Но и ты должна мне кое-что пообещать. — Что именно? — Мне нужна гарантия безопасности Марлы. Наше с тобой сотрудничество ни в коей мере не должно ее затронуть. Никаких упоминаний о ней, никаких вопросов. Поняла? Саския уже собиралась дать ему утвердительный ответ, но вдруг вспомнила о рукописях, лежащих на дне ее чемодана, и о своем обещании их прочитать. — Я ни словом не обмолвлюсь о Марле, я буду писать только о тебе. — И ты сдержишь свое обещание. В противном случае тебе сильно не поздоровится. Утром следующего дня Саскии предстояло приступить к осуществлению своей основной задачи. Она должна была начать работу над досье мистера Александра Котофидеса, всемирно известного бизнесмена, отличительной чертой которого является абсолютная закрытость его личной жизни от посторонних глаз. Мотив такого поведения все еще оставался для девушки загадкой. Вернувшись вчера вечером в гостиничный номер, Саския устало скинула платье и прошествовала в ванную. Часом позже она, завернутая в белый махровый халат, лежала на широкой кровати и пыталась заснуть. Но сон никак не желал посещать девушку, в голову лезли воспоминания о прошедшем бале и многочисленных, далеко не самых приятных разговорах. Проворочавшись, некоторое время, Саския поднялась, зажгла свет и достала со дна чемодана рукопись, которую дала ей Марла. На титульном листе стояло название: «Изнутри». Должно быть, ощущение собственной никчемности и бессмысленности — самое страшное ощущение, которое может настичь человека, подумала Саския. Для Марлы, а девушка ни минуты не сомневалась, что автором рассказов является именно она, а не какая-то мифическая подруга, период отчаяния начался очень давно. И вот сестра Алекса сделала попытку вырваться, изменить себя и свою жизнь — отдала Саскии свою рукопись. Саския понимала, тем самым. Марла доверила ей часть своей души, может быть наиболее ранимую, и уязвимую. Исписанные листы вводили читателя в мир богатой девушки, перед которой были открыты все пути и возможности. Эта девушка вела абсолютно беспечную жизнь, но вседозволенность заставила ее слишком рано повзрослеть. С ее глаз упала пелена, жизнь предстала перед ней во всей своей жестокой сущности. Пожар на яхте в открытом море сделал из пятнадцатилетней девушки сироту. Вскоре ей пришлось выйти замуж за престарелого ловеласа. Их брак оказался очень несчастливым и вскоре распался. Девушка осталась один на один с целым миром и решила проверить его на прочность. Она ни во что не верила и не задумывалась над поступками, которые совершала, просто плыла по течению. Порой ею овладевал азарт, и она будто спрашивала себя: «Выпутаюсь ли на этот раз?» Девушка слишком хорошо уяснила, случайным людям не стоит дарить свое сердце и открывать перед ними душу, а боль легко заливается алкоголем. А наркотики — это отдельный мир, путешествие в который бывает всегда невероятно ярким и насыщенным. А когда накатывало разочарование и не оставалось сил двигаться вперед, девушка ложилась в клинику, где с ней беседовали многочисленные доктора и, как могли, восстанавливали ее здоровье. Там она общалась с такими же, как она сама, богатыми бедолагами, на счетах которых лежали миллионы, но чьи жизни были пусты и никчемны. В какой-то момент девушка поняла, что пора взрослеть, взглянула на себя в зеркало и увидела в уголках глаз мелкие морщинки. Тогда она поняла, жизнь прошла мимо нее и этого уже ничем не исправишь. Саския смеялась и плакала, читая рукопись Марлы. Она забыла о своей миссии объективного критика, так сильно ее захватило повествование. Девушка уже видела, как лучше скомпоновать главы, где нужно немного подправить авторский слог. Временами ей казалось, будто она держит в руках уже готовую, только что изданную книгу. Эта книга будет иметь невероятный успех, станет бестселлером, лидером продаж, потому что она правдива и искренна. Не глядя на часы, Саския продолжала и продолжала перелистывать страницы рукописи. Она отложила книгу, лишь, когда ее глаза перестали различать буквы. Засыпая, девушка благодарила судьбу за встречу с Марлой — удивительной, невероятно талантливой и очень несчастной женщиной. Саския решила, она сделает все от нее зависящее, чтобы ей помочь. Рукопись Марлы должна увидеть свет. Девушка вспомнила, ее бывшая коллега по редакции ныне работает в одном нью-йоркском издательстве и живет недалеко отсюда. Все складывается очень удачно, подумала Саския и погрузилась в сон. Поднявшись на свой этаж, Саския застала Алекса, колотящего в запертую дверь ее номера. Она подошла к нему и объявила: — Я здесь. — Где ты, черт возьми, шляешься? Я уже несколько часов тебя разыскиваю! — гневно прокричал он. — Что, мне и прогуляться нельзя? — улыбнулась девушка. — Через десять минут за нами приедет машина. — Хорошо. Десяти минут мне вполне хватит, я как раз успею собраться. Войдя в номер, Саския нетерпеливо скинула жакет. Она сильно вспотела, когда спешно возвращалась с затянувшейся утренней прогулки. — Куда ты так торопишься? — спросил Алекс, увидев, что Саския побежала с сумкой в ванную комнату собирать свои туалетные принадлежности. — Но ты сам сказал, что уже через десять минут подадут машину! — Время еще есть. Лучше объясни мне, почему ты такая красная? Утренняя отлучка Саскии была вызвана желанием как можно скорее показать знакомой из издательства рукопись Марлы. Прочитав первую главу, женщина восторженно заявила, что книгу надо издать, во что бы то ни стало. Таким образом, ее мнение полностью совпало с мнением Саскии. — Бежала несколько кварталов, вот и запыхалась, — ответила Саския. Знал бы Алекс, как ей не терпится вернуться на озеро Тахо! — Посиди, отдышись. — Спасибо… Хорошо… Ты прав… Нет, надо собираться. Девушка вновь вскочила и принялась запихивать вещи в сумку. — Все! Я готова! Саския еще раз прошлась по комнате отеля, проверяя, не осталось ли где-нибудь неубранных вещей, затем взглянула на Алекса и случайно встретилась с ним взглядом. Ее сердце болезненно сжалось, перед глазами предстала картинка со вчерашнего бала. Девушка помнила, как бережно Алекс держал ее в объятиях, когда они скользили в танце по залу. — Прежде чем уехать отсюда, нам нужно кое-что выяснить, — начал он. — Вчера я предлагал тебе деньги. Я помню, что ты отказалась, но у тебя было время подумать. Еще не поздно принять мое предложение. Скажи мне, если ты передумаешь. — Не передумаю, Алекс. Тебе не стоило снова поднимать эту тему. Пусть все остается как есть, мне не нужны твои деньги. — Я настаиваю, чтобы ты серьезно обдумала мое предложение. Забудь ситуацию, в которой оно впервые прозвучало, абстрагируйся и просто подумай. А теперь нам пора, идем, — он предложил ей руку. — Не трогай меня! — испуганно вскрикнула Саския. — Ты никогда меня не простишь и не забудешь все, что было между нами восемь лет назад? — губы Алекса тронула грустная улыбка. — Не в этом дело. У меня есть другая причина. — Но я никогда о ней не узнаю, верно? — Не стоит и пытаться. Марла с тревожным нетерпением ожидала новостей. Она уже давно стояла на берегу озера и успела изрядно продрогнуть на холодном ветру. Саския стремительно шла к пирсу, она издалека заметила хрупкую маленькую фигурку, замершую на его краю. Девушка тепло оделась, на ней был толстый свитер и джинсы. Ветер то и дело бросал ей на глаза непослушные волосы. Торопясь на встречу, она забыла собрать их в хвост. — Понравилось на балу? — желая скрыть свое нетерпение, непринужденно поинтересовалась Марла. — Это было впечатляюще. — Отлично. — Марла, по поводу работы твоей подруги… — Да? — Я знаю, книгу написала ты, поэтому буду говорить без обиняков, — начала Саския. — Прости за эту детскую ложь, я никого не способна ввести в заблуждение, просто хотелось, чтобы ты сначала составила свое профессиональное мнение. Да и было как-то неловко признаваться, что я пишу. — Я прочитала твою книгу. Но должна сразу предупредить, порой люди долгие годы обивают пороги издательств, прежде чем добиться публикации. Чего только им не приходится за это время выслушать! Хочу, чтобы ты это знала заранее. — Иначе говоря, она не стоит того, чтобы начинать всю эту канитель, — робко предположила Марла. — Как раз наоборот. Книга потрясающая, и она должна увидеть свет. — Ты на самом деле так думаешь? — Мне незачем тебя обманывать. — Это дорогого стоит. Так значит… — У меня есть знакомый редактор в Нью-Йорке. Мне удалось познакомить ее с твоей работой, но не возлагай слишком больших надежд. — Она уже читала? Это невероятно! — Рукопись ей понравилась, но, возможно, этого недостаточно. — Я не знаю, что для меня важнее: опубликовать книгу или просто быть понятой. Спасибо, Саския. Для меня твое участие очень много значит. — Я надеюсь, ты не станешь отчаиваться, если нас постигнет неудача. В любом случае шанс у нас есть, и довольно неплохой. В мире много издательств, которые могут заинтересоваться твоей рукописью. — Саския, до этого момента я даже и не надеялась, что это возможно. Спасибо тебе! Они отправились прогуляться вдоль берега, ветер дул им в лицо. Саския то и дело поправляла растрепавшиеся волосы. — Моя грива сводит меня с ума. — А мне нравится. Кудри смотрятся очень живо, и цвет приятный. Давно собираюсь перекраситься во что-нибудь светлое. Как думаешь, такой цвет, как у тебя, мне пойдет? — Почему нет? С твоей золотистой кожей медовые волосы будут смотреться просто великолепно. — Тогда точно надо рискнуть. — Желаю удачи. Они бродили и болтали о всяких глупостях, пока Марла не услышала, что ее зовут. — Это Джейк. Он ищет меня. Просто невыносимо! — она поцеловала Саскию в щеку и быстро пошла к большому дому. Саскии действительно выдалась возможность приобщиться к деловым будням своего героя. Ей дозволено было посетить кабинет Алекса и удивиться невероятной технической оснащенности его рабочего места: — Ух, ты! Чего тут только нет! — Ну, может быть, чего-то и нет, — улыбнулся Алекс. — Но, скорее всего, я не являюсь обладателем только тех технических нововведений, которые были изобретены в течение прошедших выходных. Алекс разбирал документы, сидя за массивным дубовым столом, а Саския бродила по кабинету, разглядывая развешенные по стенам фотографии. Она надолго задержалась перед снимком, на котором было запечатлено все семейство Алекса. Фотография была сделана как минимум лет двадцать назад. Саския невольно улыбнулась, вглядываясь в лица людей. Алекс казался настоящим великаном рядом с маленькой хрупкой сестрой, ее изящество и грация были какими-то нездешними, сказочными. Она доверчиво держала брата за руку. Саския впервые видела родителей Алекса. От мощной фигуры его отца веяло силой и уверенностью в себе. Он нежно обнимал красивую грациозную женщину — мать Алекса. Саския сразу поняла, эти люди всю жизнь преданно любили друг друга. Снимок был сделан на той самой яхте, на которой их настигла чудовищная смерть. — Наши родители, — сдержанно прокомментировал Алекс, заметив, что Саския замерла перед фотографией. Он встал из-за стола и снял раму со стены. — Сколько им было лет, когда они погибли? — По пятьдесят. — А я совсем не помню свою маму. Ее не стало, когда я была еще младенцем. В юности я сильно страдала из-за ее отсутствия. Мне казалось, что мамы способны сделать для своих детей все на свете, лишь бы те были счастливы, а я лишена этой невероятной любви. — А что случилось с твоей матерью? — Алекс оторвал взгляд от лежащей теперь на его столе фотографии. — Рак груди. Сейчас это не редкость, но в те времена ее не сумели спасти. Доктора сказали, что она слишком поздно обратилась за врачебной помощью. Но я ничего не помню, я тогда была слишком мала. Наверно, если бы была старше, мне было бы вдвойне тяжелее пережить ее болезнь и смерть. — Ты знаешь, как погибли мои родители? — Когда-то давно я где-то читала, так что в общих чертах знаю. — Они тогда были очень сильно подавлены. Тяжело переживали потерю нашего бизнеса. Ты понимаешь, что я имею в виду. Можешь написать об этом в своем досье. Работа, о которой так долго мечтала Саския, наконец-то началась. Когда время медленно приближалось к обеду, на столе Алекса заволновался один из телефонов. — Это тебя. Из Лондона. Родни Крейг, — сообщил Алекс, передавая Саскии трубку. — Сэр Родни. Не ожидала услышать вас так скоро. — Саския, деточка, ну как справляешься? — подозрительно ласковым тоном поинтересовался он. — Отлично. Работа продвигается. Мистер Котофидес решил предоставить мне нужную информацию и содействовать во всем. Планирую закончить материал к концу этой недели. — Да, да. Именно об этом мне бы и хотелось с тобой поговорить. — Что-то не так? Возникли какие-то проблемы? — заволновалась Саския. Удобно откинувшись на спинку кресла, Алекс с любопытством следил за девушкой, стараясь по меняющемуся выражению ее лица уловить суть разговора. — У правления определились кое-какие мнения на твой счет. — Я не совсем вас понимаю, сэр Родни, — пробормотала она. — Дело в том, что стали распространяться слухи, будто ты собираешься досрочно сойти с дистанции. — Вы ведь не воспринимаете это всерьез? Я продолжаю свою работу, и никаких других планов у меня нет. С какой стати мне отказываться от борьбы? — Я рассматриваю подобную возможность лишь потому, что пост, на который ты претендуешь, требует всецелой и долгосрочной отдачи. И это вряд ли совместимо с решением личных проблем и налаживанием частной жизни. Я надеюсь, ты до конца понимаешь, на что можешь себя обречь, упорствуя в этой борьбе. Никто не вправе ставить перед тобой какие-либо условия и ограничения, но, если у тебя есть хоть малейшее сомнение по поводу собственных возможностей, разреши его прежде, чем перед тобой остро встанет этот вопрос. — Сэр Родни, я по-прежнему ничего не понимаю. У меня такое впечатление, что вы пытаетесь эту неуверенность мне внушить! Я ведь все уже объясняла, и не раз. Помолвка — фикция, досадное недоразумение. Следовательно, брака не будет. У Алекса был свой резон пустить этот слух, я его не одобряю, но изменить ничего не могу. В ваших силах разубедить Правление, сэр Родии. — Боюсь, это как раз не в моих силах. Кармен видела вас с мистером Котофидесом на благотворительном балу, она расписала эту встречу в самых ярких красках и убедила, кого следует в том, что ваши отношения весьма серьезны. К тому же она добавила пару пикантных подробностей. Я не в силах это остановить. Саския похолодела. Стремительность Кармен просто поражала. Девушка даже представить себе не могла, в каких эпитетах коварная соперница обрисовала руководству их встречу на благотворительном вечере фонда Бакстера. — Значит, Кармен распустила все эти слухи? Тогда неудивительно. Она открытым текстом заявила мне, что в борьбе за пост не остановится ни перед чем. Это же так очевидно, сэр Родни! — А если версия Кармен только подтверждает подозрения членов Правления? — Но эти подозрения совершенно необоснованны, — Саския теряла терпение. — Прости, Саския. Но для всех, и я тут не исключение, становится весьма хлопотным занятием отслеживать перипетии твоей личной жизни и противостояния с Кармен, особенно учитывая то, что у нас нет уверенности в положительном результате твоей нынешней командировки. Даже если материал будет сделан в соответствии со всеми требованиями, трудно спрогнозировать отношение к нему читателей. Мало кто поверит тебе после всей этой путаницы с помолвкой. Сама знаешь, наша редакция делает ставку на объективность, твой же новый статус этому противоречит. Если ты сможешь разрешить это противоречие в пользу своей публикации, я на твоей стороне. Если нет, то не обессудь. Потом, откуда взялся слушок о твоей предполагаемой беременности? — Что?! Ну, это уж совершенно бесстыдная ложь. — Учти, Кармен уже переслала в редакцию предварительную версию своего досье. Кто читал, тот остался доволен. Многие решительно склоняются в пользу ее кандидатуры. Саския… — Да, сэр Родни. — Я убедительно прошу тебя проявить дальновидность и не утруждать себя и других бесполезными разговорами и тщетными надеждами. Они сухо распрощались. Заметно побледневшая Саския передала трубку Алексу. Он положил ее на рычаг телефонного аппарата. Как всего лишь один телефонный разговор может изменить настроение человека, подумала девушка. Ее последний шанс практически изжил себя. Все это время она усердно трудилась, совершая подчас невозможное, упрямо двигалась к поставленной цели — заветному посту главного редактора «Альфа-Бизнес» и новому уютному коттеджу, который она купит для отца. Но получается, все зря? У Саскии не было ничего, кроме этой мечты, в одно мгновение вся ее жизнь превратилась в прах. Чужая зависть и ненависть оказались сильнее ее честности и трудолюбия. — Что-то не так? Что стряслось? — спросил Алекс. Если бы Саския пожелала ответить на его вопрос, ей бы пришлось с самого начала рассказать ему всю свою жизнь, все последние восемь лет, начиная с того момента, когда он велел ей одеваться и уходить. Не проблемы с работой тяготили сейчас девушку, а те последствия, которые они сулят. И во всем этом виноват один-единственный человек, и зовут его вовсе не Кармен Риверс. — Ты — ублюдок, вот ты кто. Если бы не твоя гнусная ложь, у Кармен не было ни одного козыря в руках. Ей ни за что не удалось бы настроить членов правления против меня. — Эй, не пори горячку! Объясни все толком! — Меня почти списали со счетов. Мое начальство уверено, что я вью гнездо и даже уже высиживаю птенцов вместо того, чтобы выполнять свою работу. — Им мало твоего уверения в том, что они ошибаются? — Мои уверения против информации в прессе, кольца с огромным бриллиантом и нашего совместного появления на балу? Кто станет мне верить после этого? Даже если мой материал напечатают, ты думаешь, читатели будут воспринимать его не как мнение твоей бывшей любовницы? Ты похоронил мой последний шанс. — Саския, они просто запугивают тебя. Хотят таким образом добиться высококачественной статьи. Им хорошо известно, как ответственно ты ко всему относишься, поэтому они специально загоняют тебя в эти жесткие рамки. К тому же у них нет правовых оснований запрещать, кому бы то ни было из сотрудников вступать в брак. — Но они могут просто отвергнуть мою кандидатуру, если посчитают ее менее подходящей, чем кандидатура Кармен. — Им же хуже будет, мне так кажется. Потому что дураку понятно, ты лучшая, — проговорил Алекс и, подойдя к Саскии сзади, положил руки ей на плечи. — Чушь! По-твоему, мне нужно их признание? Да плевать я на него хотела! Мне нужна эта работа, — пост главного редактора и все привилегии, которые он дает. — Девушка вывернулась из рук Алекса и неожиданно для самой себя зло ударила его в грудь: — Ненавижу! Знал бы ты, как я тебя ненавижу! Саския силилась не расплакаться при Алексе, но и без слез выглядела довольно жалкой и несчастной. Он снова обнял ее и крепко прижал к себе. Алекс не шелохнулся и не разомкнул объятий, пока она билась в его руках. Когда девушка, окончательно обессилев, перестала сопротивляться, он прижался губами к ее холодному лбу, ее дыхание обожгло ему шею. Алекс осторожно приподнял подбородок Саскии и заглянул в ее растерянные изумрудные глаза. Он тяжело вздохнул и пробормотал: — Черт с тобой, — затем поднял девушку на руки и понес прочь из кабинета. — Что происходит? Куда ты меня тащишь? Зачем? — пыталась понять его намерения Саския. — Хочу закончить одно неоправданно затянувшееся дело, — Алекс поцеловал ее в щеку. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Только избранным фортуна дает второй шанс и лишь любимчикам третий. Алекс понимал это, но никогда не горел желанием узнать, к какой категории принадлежит он сам. Он ничего не откладывал на потом и не полагался на удачу. Жизнь казалась Алексу бескрайним океаном, а собственная судьба — кораблем, в одиночку противостоящим всем бурям. Он знал вкус потерь и разочарований, но научился превращать свою боль и слабости в победы. Каждый раз, когда Алексу приходилось терять близких людей, он оставался хладнокровным. Он отучил себя от сетований на судьбу и малодушия и давно перестал удивляться тому, что всем, наблюдавшим его со стороны, он казался жестоким и черствым. Отвергнув восемь лет назад любовь Саскии Прентис, Алекс знал, рано или поздно он сильно пожалеет о содеянном. После смерти родителей он возложил на себя долг отмщения их врагу. Этот долг стал для него превыше жалости и собственных желаний. Новая встреча с Саскией вернула Алексу давно забытое желание радоваться другому человеку и чувство покоя и тихого блаженства, когда тот, кто по-настоящему близок и дорог, рядом. В один миг все изменилось. Алекс понял, что он не в силах больше противостоять своим чувствам к этой девушке. Алекс отнес Саскию на кровать и лег рядом. Они долго лежали, глядя друг другу в глаза, Алекс нежно целовал лицо девушки, перебирал золотистые пряди ее волос, шептал на ухо нежные слова. Саския доверилась его рукам, ей казалось, будто она плывет по теплому вечернему морю и ласковые волны гладят ее разгоряченную кожу. Когда последний солнечный луч коснулся верхушек сосен, Алекс и Саския стали одним целым. После, измученные и счастливые, они лежали, обнявшись, и разговаривали: — Я не сделал тебе больно? — Нет. А хотел? — улыбнулась девушка. — Нет, просто боялся, — он ласково прикоснулся губами к ее виску. — Все хорошо. — Завтра вылетаем. — Вылетаем? Куда? — В Англию. — Зачем? У тебя там дела? — Пожалуй, можно сказать и так. Я сам хочу увидеть тех людей, которые взялись решать твое будущее. Я должен встретиться с членами правления. — Но для чего? — Хочу их кое в чем разубедить. Объяснить, что между нами ничего нет и помолвка — не более чем фикция. Мне они обязательно поверят. — Как это мило. — Ты же этого хотела? — Алекс внимательно посмотрел на Саскию. — Да, именно этого. Благодарю. Я очень высоко ценю твое участие, — кивнула она. Саския прикрыла глаза. Алекс прав, думала она, раньше ей ничего не было от него нужно, кроме помощи в работе, но теперь все иначе. Девушке казалось, прошла целая вечность, прочно отделившая, ее от той прежней Саскии, которая была уверена, что ненавидит Алекса Котофидеса. И вот началась новая жизнь, с новыми желаниями и потребностями. Она понимала это не разумом, а скорее душей, которая требовала любви. Саския плохо себя чувствовала, болела каждая клеточка ее тела. Девушка еле доехала до аэропорта, в полете, она пыталась немного поспать, но ничего не вышло. Они с Алексом ужинали в ресторане отеля. На утро была назначена встреча с сэром Родни Крейгом. После встречи Саския решила съездить к отцу, который, как утверждала сиделка, шел на поправку. Из окна ресторана виднелся Ридженс-парк. Саския сидела одна за столиком и смотрела в окно. Алекс вышел в фойе, ему нужно было срочно куда-то позвонить. Она вертела в руках бокал с вином и размышляла о своих проблемах. Всего неделю назад пост главного редактора казался доступным, более того, Саския была уверена, что его займет именно она. Сейчас все стало далеким и несбыточным. Саския презирала себя за слабость. Она понимала, события прошедшей ночи могут иметь далеко идущие неприятные последствия. Девушка чувствовала себя падшей, но ничего не могла поделать с желанием снова и снова быть с Алексом. Она напоминала себе, что именно он разорил ее отца, из-за него пошатнулось здоровье ее единственного близкого человека. Алекс жаждал избавления не меньше Саскии. Он боялся своей зависимости от этой девушки. Алекс решил помочь ей спасти ее карьеру, сделать все возможное, чтобы пост главного редактора достался именно ей, а потом раз и навсегда забыть о ней. Вернувшись к столу, Алекс, натянуто улыбаясь, извинился за задержку, затем достал из ведерка бутылку шампанского и наполнил бокалы. Саския не ответила на его улыбку. Она знала, чем закончится сегодняшний вечер, но совесть не позволяла ей с этим смириться. Девушка покраснела и отвела глаза. — Я обо всем договорился. Мы встречаемся с сэром Родни в одиннадцать. Удачный финал всей этой истории, не так ли? Я замолвлю за тебя словечко, объясню, как все было на самом деле, и место главного редактора твое. Алекс поднял бокал, приглашая Саскию выпить с ним за успех завтрашнего предприятия. Она заглянула в его глаза и увидела в них отражение огонька свечи, стоящей в середине стола. Сердце замерло. Саския поняла, что она не в силах вот так сразу разорвать эту связь. Ей захотелось снова оказаться в объятиях Алекса. — Что скажешь, если после встречи с твоим боссом я поведу тебя в картинную галерею? — спросил он. — Благодарю, но у меня уже есть планы на вторую половину дня, — ответила девушка. — Понятно, — разочарованно протянул Алекс. Он рассчитывал на другой ответ. — И что же ты наметила, если не секрет? — Навестить отца, — в голосе Саскии прозвучал вызов. — Он живет здесь? В Лондоне? Давно переехал? — А зачем, по-твоему, ему было оставаться в Сиднее без гроша в. кармане? Он пробовал начать новое дело, но ничего не вышло, он только подорвал здоровье. Тогда я перевезла его в Лондон, где училась в то время в школе экономики. Не могла же я оставить его в таком состоянии в Австралии? — Новое дело? Саския комкала в руках салфетку. Ей не хотелось рассказывать Алексу, как низко пал ее отец, которого он знал когда-то как владельца крупной компании. Да и самой девушке было неприятно вспоминать те времена, когда ее отец ходил по объявлениям о найме работников и его никуда не брали. — Не стоит об этом, с тех пор уже столько воды утекло. К тому же эти воспоминания не из приятных. Для нас с папой тогда были очень тяжелые времена. — Жизнь вообще сложная штука. — Может быть, ты решил, что я рассчитываю на твое сострадание? В таком случае ты сильно ошибаешься. Прошлое — это прошлое, я бы хотела о нем забыть, если бы могла. — Ну, это прописные истины, и мне они известны ничуть не хуже, чем тебе, — усмехнулся Алекс. — В прошлом наших отцов есть удивительно похожие сюжеты, ты не находишь? — Мне трудно судить, поскольку в отличие от тебя я не имею отношения ни к одному из этих сюжетов, — холодно проговорила Саския. Она бросила скомканную салфетку на скатерть и встала из-за стола, намереваясь покинуть ресторан и подняться в номер. — Сядь! — прикрикнул он на нее, затем уже мягче добавил: — Пожалуйста, сядь. Оставим эту неприятную тему. В мои планы не входит портить такой замечательный вечер. Саския подчинилась и вопросительно посмотрела на Алекса. Внутри разлилось сладкое предчувствие. Она боялась задавать прямые вопросы и получить на них прямые ответы, ей было приятно то, что она одним словом или поступком так или иначе может повлиять на этого сильного и властного мужчину, пусть он сам до сих пор не хочет себе в этом признаться. К тому же стоит ли злить его накануне судьбоносной встречи с сэром Родни? Конечно же, нет! Помогая ей, он, не ведая того, помогает ее отцу. Алекс и Саския закончили ужин, и выпили кофе. Разговор никак не клеился. Молча, они поднялись в пентхаус. Алекс забронировал лишь один номер, Саския узнала об этом только сейчас. Он открыл дверь, втянул девушку за руку внутрь и заключил ее в крепкие объятия. Саския несколько опешила от такой бесцеремонности, ее испугала напористость Алекса, но вскоре она уже сама целовала его щеки, лоб, губы. Он поднял ее на руки и отнес на кровать. Когда все закончилось, Алекс нехотя встал и прошел в ванную комнату. — Подожди минуту, — сказал он Саскии. За приоткрытой дверью в ванную шумела вода. Саския лежала на влажных простынях и представляла себе, как Алекс открывает краны, и вода медленно заполняет огромную ванну, как он добавляет в нее ароматную пену и пробует рукой температуру воды. Когда Алекс вернулся в спальню, Саския сидела на краю кровати, прикрывшись простыней, и, мечтательно глядя вдаль, снимала с себя драгоценности. Она поднялась ему навстречу, он заключил ее в объятия и нетерпеливо потянул за кончик простыни. Шелк скользнул вдоль тела, открывая взгляду Алекса нежную молочно-белую кожу. Девушка смотрела на него, ее губы тронула едва заметная улыбка. Заглянув в его глаза, Саския увидела в них желание. Он поцеловал ее в шею, провел языком от подбородка до ключицы и прошептал: — Пойдем в ванную. Скорее. — Алекс гладил плечи и спину девушки и, несмотря на свое предложение, никак не мог выпустить ее из объятий. Сделав над собой усилие, он отодвинулся. — Ступай, я скоро приду. Пока налью нам выпить. Алекс смотрел Саскии вслед, пока она, легко ступая босыми ногами по пушистому ковру, не скрылась в ванной комнате. Он заставил себя вспомнить, как прогнал ее восемь лет назад, тогда у него хватило на это силы воли, в то время планы мести были для него важней любви. Сейчас все иначе. Алекс решил, что больше никогда не отпустит Саскию от себя. Ему хотелось загладить свою вину перед ней, переиграть прошлое. Она должна быть рядом с ним. Всегда. Шампанское стыло в ледяном ведерке на серебряном подносе. Алекс уже взял бутылку в руки, но остановился, его взгляд задержался на табло автоответчика. Кто-то звонил, пока они ужинали в ресторане, и оставил сообщение. Должно быть, это сэр Родни решил назначить встречу на другое время, решил Алекс и нажал кнопку прокрутки. — Саския! — услышал он радостный голос Марлы. Кровь прилила к его вискам. — У меня чудесные новости! Они сделали мне предложение! Хотят опубликовать мои воспоминания. Когда ты вернешься, тут же позвони мне. Не откладывай, хочу как можно скорее поговорить с тобой. Не могу поверить своей удаче. Я стольким тебе обязана… — восторженно лепетала его сестра. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Саския нежилась в теплой ароматной воде, ее тело окутывала легкая пена. Девушка включила джакузи, откинулась на бортик ванны, подложила под голову маленькую подушечку и расслабилась. Она прислушивалась к своим ощущениям, водяные струйки нежно массировали ее тело. Девушка ждала Алекса. Она то замирала, в предвкушении, то почти погружалась в сон. Саския чувствовала себя его послушной ученицей. Ей нравилась эта игра, по правилам которой днем они абсолютно чужие люди, связанные только работой, а ночью — страстные любовники. Дверь открылась, сквозь дрему Саския услышала, как Алекс вошел в ванную. Она приподняла веки и взглянула на него. Девушка ожидала увидеть его голым, но ее постигло разочарование. Алекс успел надеть брюки. Его глаза искрились гневом. — Алекс? — удивленно проговорила Саския. — Дрянь! Все-таки провела меня, мерзавка! — О чем ты? Я тебя не понимаю! — она приподнялась из воды навстречу ему. Тонкие струйки стекали по ее атласной коже. — Ты умоляла меня поверить тебе. Вот я, дурак, и поверил. Лживая тварь! Обыграла-таки меня! И как умело ты это проделала! Наверно, долго тренировалась на таких же, как я, идиотах! Кармен, соперничество, пост главного редактора… А я принял все это за чистую монету! — Да в чем, в конце концов, дело? Можешь толком объяснить? — Саския вылезла из ванны и обернулась полотенцем. — О Марле! О публикации ее воспоминаний, вот о чем я говорю! — прокричал Алекс. Саския вздрогнула от неожиданности. По ее влажной спине внезапно прокралась струйка холодного воздуха. Алекс заметил ее дрожь и усмехнулся. — Как ты узнал? — спросила она. — Хорошо, что ты не отрицаешь, это все заметно облегчает. Саския постаралась взять себя в руки. Она понимала, ей нечего стыдиться, в ее силах устранить это маленькое недопонимание. — Я и не собиралась ничего от тебя скрывать. Это была не моя идея. Марла попросила меня помочь ей, а я не сумела отказать. — Ложь! Ты опять мне лжешь, дрянь! Ты охотилась за ней, и только за ней, а меня использовала попутно. — Ты очень плохо меня знаешь, Алекс. А свою родную сестру, видимо, еще хуже. Эти воспоминания были написаны задолго до нашего с ней знакомства. Я лишь помогла Марле осуществить ее мечту, только прочитала и оценила ее рукопись, ну, и снабдила ее рекомендацией. Не более. — Я просил тебя держаться от нее подальше. Ты обещала мне! Помнишь?! — Да, ты прав. Это единственное обещание, которое я нарушила. Прости. Но, поверь мне, я не искала этого общения. — Чушь! Не верю ни единому твоему слову! — В таком случае ты не веришь правде. Но ты не можешь винить меня в том, что насильно загнал нас с Марлой в условия, где мы не могли не встретиться и не начать общаться. Так что вини себя. — Ты мне обещала, что не будешь искать с ней встреч, не станешь разговаривать. — Нет. Я обещала не упоминать о ней в статье и выполню свое обещание. А ей я дала слово помочь с публикацией и помогла. — Втихаря! Втайне от меня! Если все так безобидно, как ты пытаешься это мне представить, почему ты не посвятила меня в подробности ваших отношений? — А что, разве должна была? Ты из всех пытаешься сделать своих рабов? Кажется, Марла тоже решила скрыть от тебя тот факт, что она пишет книгу. Спрашивается, чего боится твоя сестра, если ты такой заботливый и любящий брат? Что между вами произошло? — пошла в наступление Саския. Нагота стала смущать девушку, хотелось прикрыться чем-то посущественнее банного полотенца. Она прошла мимо Алекса в гардеробную. Он молчал. — Что, разговаривал с ней по телефону? — Она оставила тебе сообщение на автоответчике, — ответил Алекс. Он проследовал за Саскией. — Очень радостная и довольная тем, что какое-то второсортное издательство решило опубликовать ее сомнительные воспоминания. Конечно, кто откажется напечатать такой горячий материал?! Алекс грозно навис над девушкой, надеясь с помощью страха одержать над ней верх. — А я рада за Марлу. Для нее это отличная возможность проявить себя. — Да неужели? Рада? Очень интересно. Ты хоть на минутку задумалась о последствиях подобной публикации? О том, в каком виде предстанет моя сестра, когда все начнут смаковать подробности ее биографии?! — Послушать тебя, так это непременно должна быть какая-то скабрезность. Ты действительно очень плохо знаешь свою сестру. Сдается мне, Алекс, ты вообще дурного мнения о Марле. Для меня остается настоящей загадкой, как это сочетается с братской любовью и заботой. Хочется верить, что, прочтя эту книгу, ты будешь понимать свою сестру немного лучше. Возможно, даже начнешь уважать. Но если этого и не произойдет, публикация станет ее личным успехом. И наверняка книга будет признана одной из лучших. — Это точно, порок нынче в цене! — усмехнулся он. — Да как ты смеешь так говорить?! Эту книгу писала твоя сестра, она вложила в нее всю свою душу. Как ты можешь судить о достоинствах и недостатках рукописи, даже не прочитав ее? Постыдился бы говорить такое! Если бы ты удосужился узнать свою сестру получше, понял бы, каково ей пришлось, и не осуждал бы. Кроме того, я могу говорить об этом с абсолютной уверенностью, у Марлы настоящий писательский талант. Конечно, на нынешнем этапе ее книгу сложно назвать безукоризненной, но это лишь начало, и начало многообещающее, чего не скажешь о нашем с тобой сотрудничестве. Саския видела, как ходят желваки на скулах Алекса, но он молча слушал ее, стараясь не перебивать. — У Марлы отличный слог. Сам убедишься, если, конечно, удосужишься прочитать ее книгу. Твоей сестре представилась уникальная возможность проявить себя, раскрыться. Ты не вправе мешать ей, во всяком случае, если не хочешь лишить ее, последнего шанса изменить жизнь. Алекс молчал, он следил за девушкой, гневно расхаживающей по комнате. — Неужели ты не видишь всей глубины отчаяния Марлы? Она же тебе не чужая! Пойми, в таком состоянии человек становится опасен сам для себя. Не от того ты пытаешься ее защитить! Пойми, твоя сестра давно уже не ребенок. — Я даю ей всю необходимую заботу. — Лучше предоставь ей свободу. Забота тюремщика низко ценится. — У нее было предостаточно свободы. Она не смогла ею распорядиться прежде, не сумеет и сейчас. А то, в чем ты ей помогаешь, — весьма сомнительно. — Я понимаю, каким-то своим поступком Марла тебя разочаровала, но, прошу, перестань ее судить и оценивать каждый ее шаг, просто люби ее такой, какая она есть. И тогда твоей сестре не придется делать что-либо вопреки твоим желаниям. — И позволить ей трепать наше имя в прессе? — Алекс, послушай меня. — Марла была вполне адекватна, пока были живы наши родители. Ты знаешь, как и когда они погибли. Конечно, можно сказать, что это был несчастный случай, но мы с тобой отлично знаем, что это не так. Если бы мой отец не лишился своей компании, этого бы никогда не произошло. И ты прекрасно знаешь, кто во всем виноват. — Я тебя отлично поняла. Гордыня твоего отца помешала смириться со случившимся. Но у него не было ни одной объективной причины уходить из жизни таким чудовищным образом. Ты, как всегда, преувеличиваешь, Алекс. Это был именно несчастный случай, который ты до сих пор очень болезненно переживаешь. Но не пора ли примирить прошлое с настоящим? Мы и так слишком часто оборачиваемся назад, а значит, не можем полноценно двигаться вперед. — Я не намерен это с тобой обсуждать. — Тогда в чем дело? — Давай поговорим об изнасиловании. Саския недоуменно посмотрела на Алекса. — Точнее, поговорим о том, как твой отец воспользовался моей сестрой. Девушка побледнела и отшатнулась. Обвинение было поистине шокирующим. Может быть, Алекс блефует, подумала она. Но он уверенно смотрел на нее. — Не веришь? Думаешь, твой папочка не способен на такую низость, не так ли? — Это клевета. Ты знаешь это не хуже меня, — прошептала Саския. — Это факт. Эпизод биографии, которую тебе так не терпится увидеть напечатанной. Марла что, не написала об этом? А ведь именно он стал ее первым мужчиной. — Гнусная ложь! — Нет! Гнусный поступок гнусного человека, каким всегда был твой отец. Ты думаешь, он не знал, что она совсем еще невинное дитя? Знал! — Но ей было только пятнадцать! — Вот именно. Саскии еще никогда не было настолько плохо. Она не верила Алексу, но в глубине души чувствовала, он не врет. Ей было мучительно стыдно и больно. Девушка никак не могла смириться с тем, что ее отец — чудовище. Для нее он всегда был добрым и заботливым, самым любящим и любимым отцом на свете. Она пыталась сопоставить свои воспоминания о нем с только что полученной от Алекса информацией. Перед ее мысленным взором стояла Марла — девочка со старой семейной фотографии, маленькая, трогательная и хрупкая. Как, должно быть, Алекс его ненавидит! К горлу Саскии подступили слезы и тошнота. Она влетела в ванную, но забыла закрыть за собой дверь. Алекс вошел вслед за ней. — Да-да, знаю. Я реагировал приблизительно так же, когда узнал об этом, — проговорил он. — Я никогда в это не поверю, — прошептала девушка. — Достаточно того, что ты знаешь. А веришь или нет — не моя забота. Вы с Марлой вообще никогда не должны были встретиться. У тебя был шанс остаться в неведении, ты им не воспользовалась. Думаешь, из-за чего я не хотел вашего общения? — Ты надеялся уберечь меня от этой информации? — Ты слишком самонадеянна. Совсем наоборот. Я хотел защитить свою сестру, она не должна узнать, чья ты дочь. — Так значит, Марла этого еще не знает? — Слава создателю, нет. Не думаешь же, ты, что она связалась бы с тобой, будь иначе. — Не знаю. Нет, наверное, — прошептала Саския и спрятала лицо в полотенце. — Поэтому сделай одолжение, не встречайся с ней больше. Мы с тобой могли бы сделать вид, что прошлое забыто, если бы, конечно, ты не оказалась такой стервой. Я почти не вспоминал, чья ты дочь, когда занимался с тобой любовью, — усмехнулся Алекс, — но яблоко от яблони недалеко падает. Еще час назад я был уверен, это я соблазнил тебя, а не наоборот. Саския замерла, внутри у нее что-то оборвалось. Она понимала, надо остановить Алекса, но не находила в себе сил. Девушка слышала, как он говорит о чем-то по телефону с портье, одевается, собирает вещи. Она смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала себя. Алекс прошествовал мимо нее с чемоданом в руках. Саския разлепила губы и спросила вдогонку: — Ты уходишь? — Я переночую в другом номере. Вылечу в Нью-Йорк утром первым же рейсом. — А как же завтрашняя встреча? — Ты что, издеваешься? Ты и без меня прекрасно справишься. У меня была возможность убедиться, что ты способна добиться всего, чего только ни пожелаешь. А я должен успеть получить обратно рукопись Марлы. И не надо меня уверять в своих благородных намерениях по отношению к моей сестре. Больше я тебе никогда не поверю. Девушке на секунду показалось, что в глазах Алекса пробежала тень сожаления. — Значит, завтра ты навещаешь отца? — Да. — В таком случае передай, ему посчастливилось стать единственным человеком, которого мне хочется прикончить собственными руками. Пусть считает, что легко отделался. Саския услышала стук закрывшейся двери и затихающий отзвук шагов по коридору. Девушка медленно осела на пол. Алекс второй раз бросил ее, но теперь она не могла ни в чем его винить. От осознания этого становилось только хуже. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Намеченная на утро встреча с сэром Родни и Правлением закончилась так, как и следовало ожидать. Саския машинально закрыла за собой дверь зала заседаний, прошла подлинному коридору и вышла из здания редакции. На улице моросил мелкий дождь и дул промозглый порывистый ветер. Девушка брела по тротуару, еле сдерживая слезы. Случилось самое страшное. Важные люди из правления посчитали себя оскорбленными, когда Александр Котофидес — персона, пользующаяся авторитетом в бизнес среде, — вызвав их всех на это совещание, якобы чтобы развенчать слухи о своей помолвке с их сотрудницей, на встречу не явился. Правление расценило это как подтверждение некомпетентности Саскии Прентис. Саския приняла все как должное. У нее не было аргументов, чтобы отстаивать свою позицию, она была просто не готова к этому. Ее воля к борьбе сошла на нет. Бессонная ночь, казалось, навсегда похоронила все стремления и надежды Саскии. Оставшись одна в огромном номере на роскошной постели, девушка могла думать только об одном. Ее единственный близкий человек, в котором она была уверена, как в самой себе, вдруг предстал перед ней незнакомцем, совершившим чудовищное преступление. Страх потерять работу оказался ничем по сравнению с этим откровением. Теперь все только что случившееся воспринималось Саскией как величайшая несправедливость. Члены правления по очереди говорили ей, как они разочарованы в ее профессиональных качествах. Девушка поняла, даже если бы она успела сдать статью в срок, ее шансы были бы ничтожно малы по сравнению с шансами Кармен, чье блистательное досье уже лежало на столе председателя. Саския смогла лишь грустно улыбнуться самой себе. Целый год она снабжала редакцию первоклассными материалами, работала без выходных ради глупой надежды однажды заслужить долгожданное повышение по службе. Но единственная стоящая работа фаворитки членов Правления перечеркнула все ее заслуги. Саския не понимала, чего ради ей теперь бороться. Ради отца? Она боялась предстоящей встречи с ним, боялась заглянуть в его глаза и удостовериться в правдивости обвинений Алекса. Девушка не хотела признаваться отцу в том, что осведомлена о его прошлом, но не знала, сможет ли держать это в тайне. Она не понимала пока, как это страшное знание изменит ее отношение к отцу, тем более теперь, когда он стар и болен. И кому нужна такая правда?! Вот уже полчаса Саския пыталась поймать такси, но пока все ее попытки были напрасны. Ее руки замерзли, перчатки она забыла в офисе, но возвращаться за ними не хотелось. Наконец единственный свободный таксист припарковался на обочине, девушка юркнула в салон и забилась в угол на заднем сиденье. Она не знала, что ответить на привычный вопрос водителя: куда едем? — растерялась, но после продолжительной паузы все-таки назвала отцовский адрес. Саския решила поступить так, как подсказывает ей совесть. Она убеждала себя в этом еще минут двадцать, пока машина медленно ехала по городу. Оказавшись перед отцовским подъездом, девушка испытала панический страх. Едва переставляя ноги, она поднялась по лестнице на нужный этаж и постучала в дверь квартиры, потом еще раз и еще. Никто не открывал. Из расположенной рядом квартиры, привлеченная громким стуком, выглянула соседка. — Миссис Шарп, я заехала навестить отца, но никто не открывает. Вы не знаете, где бы он мог сейчас быть? — спросила у нее Саския. — Ах! Саския, деточка! Неужели ты ничего не знаешь? — испуганно проговорила соседка. Алекс вернулся на озеро Тахо в скверном настроении. Его вышла встречать Марла, она улыбалась, наверно, впервые за последние несколько месяцев. Поцеловав брата в щеку, Марла очень удивилась, не увидев с ним Саскии. — А где же Саския? — спросила сестра. — В Лондоне твоя Саския, — бросил Алекс. — То есть? А почему она не вернулась с тобой? — А что, должна была? — спросил он и кивнул в сторону стоящего поблизости Джейка: — Джейк! — С возвращением, босс, — поздоровался тот. Проходя мимо Марлы, Алекс пристально на нее посмотрел и произнес: — В моем кабинете через пятнадцать минут. Она пришла в назначенное время. Алекс стоял у камина и о чем-то размышлял. Он повернулся на звук шагов сестры. Только сейчас Алекс заметил перемены в ее облике: — Что ты с собой сотворила? — Перекрасила волосы. Что скажешь? Тебе нравится? — Марла кокетливо повертела головой, демонстрируя брату медово-золотистые пряди. Алекс промолчал. Он выдержал паузу, затем гневно произнес: — Я прослушал твое послание на автоответчике. Мне бы хотелось узнать поточнее, про какую такую книгу ты говорила? — Ой! — вскрикнула сестра. — Помяни мое слово, я сделаю все возможное, чтобы твоя никчемная книжонка никогда не увидела свет! — Обойдешься! — набросилась на него Марла. — Крупное издательство собирается купить у меня права на ее публикацию. И я говорю, рукопись будет издана! — Только через мой труп! — Да ты даже не знаешь, о чем споришь. Разве Саския тебе не объяснила? — Только ее вмешательства в наши семейные дела недоставало! Я бы и слушать ее не стал. Марла не ожидала такого ответа: — Но ты ведь как-то узнал об этом. Я просила портье соединить меня с номером Саскии и оставила сообщение… Вы что, остановились в одном номере? — она обрадовалась своей догадке и широко улыбнулась. — Как я могла не догадаться, что вы любовники?! Алекс, раздосадованный тем, что строгий разговор с сестрой не удался, вышел из кабинета и направился к своей спальне. Марла семенила вслед за ним: — На самом деле, это отличная новость. Вы, на мой взгляд, идеально подходите друг другу. Тем более странно, что Саския не вернулась вместе с тобой, а осталась в Лондоне. Неужели вы поссорились из-за меня, из-за моей книги? Алекс резко развернулся, несильно встряхнул Марлу за плечи и отчеканил: — С самого начала я строго-настрого запретил вам общаться друг с другом. Саския уверяла меня, будто не интересуется твоей персоной, я ей поверил. И что я узнаю в результате? Она раскрутила тебя на целую книгу мемуаров! Другим папарацци такое даже и не снилось. Ладно, ты, но как мог я поддаться ее уговорам? — Действительно… Ты ведь гордишься тем, что никогда никому не веришь! — И правильно делаю. — Нет, неправильно. Потому что Саския тебя не обманывала. Она занималась исключительно твоим досье. Это я впутала ее в историю с публикацией моих воспоминаний. Когда я навязала ей свою рукопись, она даже не знала, кто ее автор. — Я думаю, ей не составило труда догадаться. Когда это ты умудрилась договориться с ней? — Утром после вашего приезда. Саския гуляла вдоль берега, там я ее и увидела. Мы немного поговорили, она мне очень понравилась. Я ни на секунду не усомнилась в ее порядочности. — Ну, конечно! Ты же эксперт! — Она меня предупреждала, что тебе это не понравится, хотела отказаться, но я умоляла ее прочитать эту рукопись. Алекс стоял молча, взвешивая все услышанное. Он знал, Марла ему не лжет. — Это ничего не меняет. Рукопись не должна быть опубликована. — Это моя рукопись, и распоряжаться ею буду только я сама. — Марла, я всегда действовал в твоих интересах. — Чушь. Ты всегда думал, что действуешь в моих интересах. — Вечно ты бунтуешь, как подросток. А я всего лишь хочу, чтобы моя сестра была счастлива. — Чудесно. Я хочу ровно того же для нас обоих. — По-твоему, обнародование подробностей твоей бурной биографии способно сделать нас счастливыми? — Из твоих слов я поняла, что ты ни строчки не прочел. Как же ты осмеливаешься судить, Алекс? — Я уверен, раз книгу согласились напечатать так быстро, значит, в ней содержится нечто шокирующее. — Но ведь ее написала я — твоя сестра! Неужели ты даже мне не доверяешь? — Это не вопрос доверия. Я пекусь о твоем спокойствии и безопасности. — Алекс! Мне уже скоро исполнится сорок. Я просто рассказала свою историю своими словами. Если ты спросишь Саскию… — Я не собираюсь ее ни о чем спрашивать! — перебил сестру Алекс. — И попрошу тебя больше с ней не общаться. — Как это понимать? Еще вчера вы ночевали в одном номере. — Это тебя не касается. Ты даже не догадываешься, что она за человек такой. — Послушать тебя, Саския — настоящее чудовище. — В каком-то смысле это так. — Потому что она дочь Виктора Прентиса? Я угадала? — спросила Марла. — Ты знала это? — опешил Алекс. — С самого начала. Сложно было не узнать ее фамилию после всей этой шумихи вокруг вашей помолвки. — И, несмотря на это, ты обратилась к ней со своей просьбой? Марла, я тебя совершенно не понимаю и, видимо, никогда не пойму. Тебе было только пятнадцать, когда Виктор Прентис… — Тебе незачем напоминать мне об этом всякий раз, я и без того отлично все помню. Тебе в ту пору было двенадцать, и отец не должен был рассказывать впечатлительному подростку о случившемся. — Я узнал о происшедшем не от отца, я просто наблюдал и слушал, что происходило в доме. Все эти слезы, крики. Я поклялся тогда убить его или, по меньшей мере, жестоко отомстить. — И с этим заблуждением ты жил все эти годы? — Ты называешь заблуждением долг покарать человека, который изнасиловал мою сестру? — С чего ты взял, что он насиловал меня, Алекс? Все было иначе. — Ты хочешь сказать, что Виктор Прентис не лишал тебя девственности? — Я сама так пожелала. Это было только мое решение. — Он годился тебе в отцы! Что за странное желание?! — Я тогда меньше всего думала о его возрасте. Он был силен, красив, уверен в себе, могущественен. Короче, он был именно таким, каким представлялся мне настоящий мужчина. А когда я узнала, что Виктор одинок и глубоко несчастен, что он безумно любит свою чудесную дочку, он показался мне таким трогательным. — И поэтому ты согласилась на эту мерзость? — Не я согласилась, а он. — Что за ерунда? — Мне было пятнадцать. Я была пылкой, восторженной девочкой. Я буквально бредила им, постоянно говорила ему про свою любовь, убеждала, что хочу стать женщиной только в его объятьях, больше ни в чьих. Это я его соблазнила, а не он, как ты всегда думал… И твоя враждебность перекинулась на Саскию. Мне очень жаль. — Твои слова ничего не меняют в моем к нему отношении. Он не имел права злоупотреблять твоей детской влюбленностью. — Тебе нравится его ненавидеть, да, Алекс? Ну что ж, я не могу тебе в этом помешать. Но какой прок в ненависти к старому больному человеку, который доживает свои последние дни в четырех стенах? И зачем распространять эту ненависть на Саскию? Ненавидеть ее только за то, что она любит своего отца — единственного родного ей человека, за то, что она стойко борется со всеми невзгодами, желая обеспечить ему достойную старость? Неужели за это можно кого-то ненавидеть? — Черт возьми! — Алекс?! Ты что-то натворил, да? Не отпирайся! В очередной раз за прошедшие сутки он почувствовал себя дураком. — Ты ей рассказал? Боже мой, что ты наделал! Ты понимаешь, что ты наделал? Алекс не нашел в себе сил ответить Марле, только кивнул. Алекс стоял посреди кабинета, бессмысленно глядя в окно. Он уже изучил каждую ветку, каждый листочек росшего под окнами дерева. Весь мир казался ему чужим и незнакомым. Утро встретило Алекса холодным ветром, влетевшим в окно. Алекс встал из-за стола и задернул штору. Этой ночью он не спал. Несколько часов безрезультатно проворочавшись на мягкой постели, он вернулся в кабинет, где и встретил рассвет. Теперь Алекс работал, разбирал накопившиеся за дни отсутствия бумаги. Но даже привычная работа не помогала ему вернуть покой. Вместо тишины и сосредоточенности он ощущал только пустоту. Для Алекса настало время признать, как грубо он ошибся. Он был несправедлив с Марлой: будучи уверенным, что защищает и поддерживает ее, он лишь ограничивал ее свободу. Все это время сестра заслуживала большей деликатности и понимания с его стороны. О Саскии Алексу вообще думать не хотелось. Он никогда не воспринимал ее иначе, чем как дочь врага своей семьи. Даже любя ее, Алекс ненавидел с большей страстью, чем любил. Улетая из Лондона, он знал, что обрекает ее на провал так же хладнокровно, как восемь лет назад обрек на нищету ее отца. Алекс дважды оскорбил ее женское достоинство, а ведь она не сделала ему ничего дурного, хоть до последнего времени он и был уверен в обратном. Очередную ночь Саския провела, скорчившись на маленьком кожаном диванчике. Время от времени она выныривала из тяжелого мутного сна, чтобы посмотреть, не пришел ли в себя ее отец, не улучшилось ли хотя бы незначительно его состояние. Но все было по-прежнему. Вот уже три дня и три ночи Саския не отходила от его постели. Кома в результате кровоизлияния в мозг, операцию делать нельзя, лаконично сообщил ей доктор и добавил: в таких случаях невозможно дать прогноз, может быть, пациент придет в себя через пять дней, может, через пять месяцев, а может, никогда. Последнюю фразу Саския постаралась не расслышать, но все же она снова и снова всплывала в ее мозгу. Девушка решила дождаться исхода, каким бы он ни был. Ей мешала только усталость. Саския присела на край отцовской кровати. Она смотрела на монитор, по экрану которого ползли разнообразные графики, свидетельствующие о том, что ее отец до сих пор жив. Девушка представила себе, будто он всего лишь спит, а когда настанет время, обязательно проснется. И тогда она убедится, Алекс лгал и все его обвинения — не более чем клевета, на которую вполне способен человек, который дважды надругался над ее любовью. Саския тихо расплакалась. Несмотря на недоверие, она снова, через восемь лет, смогла полюбить этого человека. Девушка не чувствовала больше ничего, кроме боли и безысходности. Приоткрылась дверь в палату, в образовавшийся проем заглянула медсестра: — Сегодня чудесный день, мисс Прентис. Но обещали, что после полудня пройдет небольшой дождь. Не желаете прогуляться по свежему воздуху и выпить чашечку чая? — Пожалуй, вы правы, — согласилась Саския, обувая туфли. Когда поздней ночью Саския вернулась домой, крохотная однокомнатная квартирка встретила ее сюрпризом. Девушка открыла дверь и нащупала выключатель. Сразу бросилась в глаза стопка корреспонденции, лежащая на комоде. В отсутствие Саскии ее домовладелица, как всегда, бережно собирала всю ее почту. Но удивительным было отнюдь не обилие писем. Посреди комнаты высилась гора коробок. Саския взглянула на квитанцию, прикрепленную к картонному боку одной из них. Глаза выхватили единственное словосочетание: озеро Тахо. Должно быть, Алекс, таким образом, избавился от ее вещей. Но почему так много коробок? Девушка начала вскрывать их одну за другой: изящное шелковое платье, в котором она вылетала из сиднейского аэропорта, изображая невесту Алекса. Восхитительный золотой наряд, в котором она посетила благотворительный бал в Нью-Йорке, и множество других вещей, которые ей довелось примерить в магазинах Сиднея и Нью-Йорка, а также туфли, сумочки, украшения. Саския присела на краешек кресла и постаралась спокойно обдумать странный поступок мистера Котофидеса, завалившего ее дом всеми этими вещами, но уже через минуту разразилась хохотом. Девушка с трудом смогла себя остановить, смех перешел в истерику. Она вытирала льющиеся по щекам слезы, недоумевая, для чего Алексу понадобилось напоминать ей о своем существовании, да еще таким эксцентричным способом. На следующее утро раздался звонок в дверь. Саския только что вышла из душа. Она собрала мокрые волосы на затылке и отправилась открывать, уверенная, что прибыли из благотворительного фонда, которому она решила преподнести в дар все эти бесполезные для нее наряды, считая это единственным способом навсегда избавиться от присутствия в своей жизни Алекса Котофидеса. Саския радушно открыла дверь, но, увидев посетителя, быстро изменилась в лице. — Здравствуй, Саския… ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ — Зачем ты здесь? — Повидать тебя. Перед Саскией стоял Алекс, он выглядел усталым и расстроенным. — Ты не пригласишь меня войти? — спросил он. — Зачем? — Я приехал издалека, очень устал, и мне необходимо с тобой поговорить. — Но я тебя не звала, к тому же все уже сказано. На лестнице показались двое мужчин в униформе. Они встали за спиной Алекса, загораживающего проход в квартиру, один из них обратился к девушке: — Это от вас мы должны забрать вещи для благотворительного центра? — Да. Все вещи вон там, проходите и забирайте, — Саския указала рукой на груду коробок в центре комнаты. Алекс прошел в квартиру, пропуская входящих. — Забирайте все это, — еще раз повторила девушка. Рабочие начали осторожно собирать коробки. Когда они проходили мимо Алекса, он увидел, какой именно дар Саския решила преподнести благотворительному фонду. Он перегородил посыльным дорогу: — Постойте-постойте! Разве это не те самые? — Ты прав. Те самые. — Надеюсь, ты догадываешься, во сколько мне обошлись эти вещи? — В любом случае мне они стоили дороже. — Ну, так что, выносить или оставлять? — нетерпеливо спросил один из мужчин. — Забирайте! — крикнула девушка. — Нет. Оставьте! — Алекс все еще стоял на пути к двери. — Ну а все-таки? — раздраженно настаивал рабочий, нагруженный коробками. — Я купил их для тебя, а не для благотворительного общества, — обратился Алекс к Саскии. — Ты купил их для своей гипотетической невесты. Можешь забирать. Если не хочешь, то позволь этим двум джентльменам сделать их работу. — Отлично. Господа, забирайте все, я не возражаю. Рабочие переглянулись и мигом очистили жилую комнату от оставшихся коробок. Девушка готова была гневно обрушиться на Алекса, но, когда посыльные удалились, он начал первым: — Что все это значит? — В моем доме так не разговаривают. Командуй в других местах. У тебя достаточно своих квартир и домов, а здесь на меня голос поднимать не смей! Приехал он, видите ли! Никто не приглашал, а он приехал! Какой наглец! — Уж, какой есть. Оба понимали бессмысленность этой перепалки, но обоим надо было как-то справиться с гневом и растерянностью. Саския посмотрела на Алекса, еще раз отметила про себя, что выглядит он далеко не лучшим образом, и отвернулась. Она прошла на кухню и продолжила прерванное его приходом чаепитие. Чашка обжигала руки, но с ее помощью девушка смогла, как бы загородиться от незваного гостя. — Мне неприятно твое присутствие, — проговорила она, наконец, поставив чашку на стол. — Что ты на это скажешь? — Я прекрасно тебя понимаю. — И. — Ситуация безвыходная. — Невероятно! — рассмеялась Саския. — Я нахожусь в своей квартире и вынуждена терпеть твое присутствие, потому что, видите ли, ситуация безвыходная! — Нет! — Алекс подошел и взял девушку за руку. — Отпусти! — воспротивилась она. — Давай не будем ругаться. Не для того я здесь. — А для чего, Алекс? Недостаточно еще меня унизил? — Я пришел просить прощения. Саския недоверчиво взглянула на него и усмехнулась: — Только-то и всего? И я, конечно, обязана простить тебя. Забыть о том, как ты скверно со мной обошелся, между прочим, уже не в первый раз. — Она вырвала свою руку из его руки и снова взяла чашку. — Марла мне все объяснила. Она сказала ровно то же самое, что и ты. Прости, я не верил тебе. — А если бы твоя сестра не вступилась за меня, ты бы и сейчас не верил. — Саския, я пытаюсь объясниться с тобой, оставь этот тон! — Ты мне не все сказал? Хочешь что-то еще? — Черт возьми, Саския! А ты как думаешь? Я был уверен, что все мои подозрения обоснованны, поэтому винил тебя во всех смертных грехах: Марла разубедила меня. Я искренне сожалею о своей ошибке. Неужели тебе без лишних слов не ясно, почему я вернулся? — Нет. Вероятно, я недогадливая. — Я предал тебя и подставил перед руководством твоей редакции, — осторожно начал Алекс. — Как прошла та встреча? — Ах, вот ты о чем. Встреча прошла незабываемо. Члены правления соизволили дать мне несколько дней, чтобы закончить статью. Только писать мне было не о ком. Вот такая незадача! — Ты получишь этот пост, если все еще хочешь этого, даже без всякого материала обо мне, — проговорил Алекс. — Как это мило с твоей стороны, но у меня желание пропало. Кармен заслужила это место. Ей пост главного редактора будет по плечу, а мне — нет. Мне не хватает лицемерия для роли босса. — Кармен вышла из игры. — То есть? — Вчера сообщили в новостях: у Драго Майоло случился сердечный приступ, когда он был за рулем своего «Феррари», Кармен сидела рядом. Они врезались в бетонное ограждение. Смерть наступила мгновенно. Саския не смогла сдержать слез. Какими бы сложными ни были их с Кармен отношения, их связывали годы совместной работы. — Сожалею, что принес тебе такие плохие новости, — Алекс присел рядом с ней. — Думаю, теперь ты точно получишь эту работу. — Но я не хочу больше. — А как же твой отец? Саския подняла на Алекса глаза, полные муки. — Марла сказала, что он болен и деньги необходимы тебе для его содержания. Но она рассказала мне и еще кое-что… — Зачем ты вообще решил сейчас обсуждать со мной состояние моего отца, учитывая твои чувства к нему, да и ко мне тоже? — Послушай, не горячись. То, о чем я говорил тебе в отеле относительно твоего отца… — Ах, да, пожалуй, стоило известить тебя. Ты бы порадовался. — Известить о чем? — Ты так жаждал его покарать, всегда желал ему смерти! — Ты ошибаешься, Саския. Такого я бы никому не пожелал. Да, я злился на него, но был не прав. — Отлично! Сейчас еще выяснится, что я все выдумала, а ты добрейший и благороднейший человек! О, я и забыла, ты же у нас тайный благотворитель! — Ты не права. — Какая теперь разница? Можешь праздновать. — Праздновать что? — Вчера моего отца не стало, — прошептала девушка. Только в эту минуту Саския окончательно осознала всю необратимость происшедшего, тяжесть своей утраты. Все дни, проведенные в больнице, она могла думать только о болезни отца, о его страданиях. В тот миг, когда остановилось его сердце, девушка поняла, что теперь все его мучения закончены. Тогда она приняла факт его смерти, а осознала только сейчас. — Саския, — окликнул ее наблюдавший за ней Алекс. Он видел, как помутнел ее взгляд. Он ехал к Саскии просить прощения и рассказать о смерти Кармен, но не предполагал, что ему придется разделить с ней горечь еще более тяжелой утраты. Алекс хотел сочувственно обнять ее за плечи, но она отмахнулась и скрестила руки на груди. — Не смей ко мне прикасаться — прошипела она. — Саския… — Я не нуждаюсь в твоих соболезнованиях. Тебе незачем притворяться. Представляю, как ты сейчас торжествуешь! — Должен признать, я был не прав в отношении твоего отца. Но что гораздо хуже, я оскорбил твое чувство к нему. Прости меня. — Твоя месть увенчалась успехом, можешь уходить. Зачем тебе мое прощение, если ты изначально поставил себе целью обесчестить меня и унизить, желая взять реванш за неудачи своей семьи, в которых якобы был виновен мой папа? А теперь заявляешь, будто был к нему несправедлив. Мнето что с того? Я лишилась всего: и семьи, и работы. — Саския, остановись и послушай меня. — Тебе мало было просто испортить мои и без того нелегкие отношения с начальством и лишить меня средств, к существованию. Тебе хотелось сделать со мной то же самое, что, по твоим словам, мой отец сотворил с Марлой. Напрасные надежды, мне уже не пятнадцать. — Возможно, в последнем своем утверждении ты отчасти права. Я действительно задумал это, когда ты была совсем юной, но, если помнишь, я не сделал этого тогда, я остановился. — Ты не остановился, Алекс, ты пошел гораздо дальше. Ты выкинул меня за ненадобностью, ты посмеялся над моим чувством к тебе. Ты растоптал мою любовь. — Я не хотел навредить тебе. — Интересно, а что важнее, тело или человеческая душа, которую ты, судя по всему, ни во что не ставишь? Ты убежден, что совершаешь все поступки во имя восстановления чести своей семьи, своей сестры, которая не считает возможным даже просить тебя о помощи и поддержке. Но ты не в состоянии понять это. — Да. Многое, в чем ты меня обвиняешь, — правда. Я жаждал мести. Я приглашал тебя поужинать, в кино, на танцы, думая лишь о том, как бы рассчитаться с Виктором за Марлу. Когда мы вдвоем оказались в дачном домике, я был уже готов довести начатое до конца. Ты всецело была в моей власти, в моих руках. Ты сама предлагала себя, как я того и добивался. Самая малость отделяла меня от цели. — Что же тебя остановило? — Отвращение. Я стал противен себе. С двенадцати лет я был поглощен одной-единственной идеей — расквитаться с твоим отцом и вернуть все, что когда-то принадлежало моей семье. Я знал, что не остановлюсь ни перед чем. В ту ночь я дошел до самого дна, но устоял. — Поэтому ты решил стать отшельником и никого не впускать в свою жизнь? Не из-за Марлы? — Нет. Я опасен для общества. Я не хочу, чтобы кто-то знал обо мне больше, чем я сам позволяю о себе узнать. Но ты заслужила мою откровенность. — Чем же? — Ты сказала, что любишь меня. — Я говорила о прошлом, которое ушло безвозвратно. Алекс решился на свое главное признание. Он приблизился к Саскии, погладил ее по все еще влажным волосам, вдохнул исходящий от нее аромат чистоты и свежести и сказал: — Саския, прости меня. — Ты очень скверно обошелся со мной, в том числе и в нашу последнюю встречу. Ты причинил мне слишком много вреда. — Не только тебе, но и себе. Нам обоим. И не представляло, чем это загладить. Прости меня. Я знаю, ты можешь. — Ты хотел, чтобы я разделила судьбу твоей сестры. Мне очень трудно злиться на тебя за это, хотя, наверно, и стоило бы. — Именно в этом и заключалось мое главное заблуждение. Я разговаривал с Марлой, она все мне рассказала. Это не было изнасилованием. — Объяснись. — Твой отец и Марла действительно занимались любовью, но он не насиловал мою сестру. — Я тебя не понимаю. — Марла уверяет, будто это она соблазнила твоего отца. Она предложила ему себя, а он не смог отказаться. — Но ты говорил, он сделал это специально, затем, чтобы поглумиться над своим бывшим компаньоном — твоим отцом. — До последнего времени я именно так и думал, Виктор сам сказал это нашему отцу. — Но зачем? — Марла считает, он специально оговорил себя для того, чтобы наши родители не наказали ее за распутство. — Выходит, я напрасно усомнилась в нем. — Именно так, и в этом виноват только я. Сам не знаю, как подобные обвинения сорвались с моего языка. Я не хотел, чтобы ты когда-либо узнала… — Все эти дни, пока отец лежал в коме, у меня на сердце была невероятная тяжесть. Мое сознание разрывалось между любовью к нему, признательностью за все, что он для меня сделал, и твоим чудовищным обвинением. Хотела бы я никогда его не слышать! Алекс, я сейчас очень тебе благодарна. Ты нашел в себе силы развеять мои сомнения, спасибо тебе за это. — Ну вот — это все, что я хотел тебе сказать. Пожалуй, мне пора идти. * * * Стоя перед зеркалом, Саския перехватила волосы на затылке черной лентой и тщательно разгладила складки жакета. Из зеркала на нее смотрела худая девушка с черными кругами под глазами. Часы на тонком запястье отсчитывали последние минуты перед выходом. Она была собранна и сосредоточенна. Время слез прошло. Сейчас ее главной задачей было достойно проводить отца в последний путь. За прошедшие дни Саския во всей полноте успела прочувствовать тоску и боль утраты. Она благодарила Всевышнего за то, что перед смертью ее отец не долго мучился. Девушка много думала об отце и Марле, о событии, происшедшем много лет назад. Она понимала, почему отец согласился на эту связь, помнила, в какой тоске он пребывал после скоропостижной смерти жены, знала, как дорог в тяжелой ситуации каждый добрый взгляд и слова сочувствия. Должно быть, отец с горя кинулся в омут любви юной девушки. Саския повесила сумочку на плечо и взяла со столика ключи. Такси вот-вот должно было подъехать. Девушка спешила. Выйдя за дверь, она от неожиданности сделала шаг назад. В полумраке лестничной площадки неясным силуэтом вырисовывалась фигура стройного мужчины в черном костюме. — Я вызвал лифт. — Разве ты не улетел? — Я буду сопровождать тебя на похоронах. — Это излишне и, пожалуй, не очень уместно. — Я думал, мы решили забыть все старые счеты и недоразумения. — И обойдемся без новых. — Правильно. Я хочу проводить твоего отца с чистой совестью и легким сердцем. Ты мне позволишь? Саския ничего не ответила. Она вышла из подъезда, остановилась на крыльце и проговорила: — Я подожду такси. — Я отослал его. Надеялся, что ты согласишься поехать со мной, — Алекс подошел к ней. — Я не уверена. Не понимаю, зачем. Все кончено, не так ли? — Перестань. Едем, — он нежно обнял ее за плечи и повел к своей машине. На похоронах было мало народа. Миссис Шарп из квартиры напротив, сиделка, пара старинных отцовских друзей-компаньонов по игре в бридж. Во время короткой прощальной церемонии Саския никак не могла оторвать взгляд от богато украшенной цветами крышки гроба. Уходя с кладбища, она вложила свои пальцы в ладонь Алекса и прошептала: — Спасибо, что был рядом. Садясь в машину, девушка устало выдохнула: — Ну, вот и все. — Когда вернемся, я сделаю тебе горячую ванну. — Я очень хочу спать, все остальное подождет. Холодно, я замерзла. Алекс крепко обнял дрожащую Саскию, она не сопротивлялась, напротив, доверчиво прижалась к нему. Дома он осторожно раздел ее и отнес на кровать, затем укутал теплым одеялом и устроился рядом. — Я люблю тебя, — прошептал Алекс, зарываясь лицом в ее мягкие волосы, но девушка уже спала. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Проснувшись, Саския почувствовала себя значительно лучше. Ночь промелькнула, как один миг, оставив после себя ощущение удивительной неги. Девушка смотрела на лежащую рядом подушку Алекса и улыбалась. Его не было в комнате, но Саския чувствовала, он где-то рядом. Дверь в спальню приоткрылась, на пороге показался Алекс с подносом в руках. Девушка ощутила запах свежесваренного кофе. — Видишь, я во время, ты как раз проснулась. Выпей кофе и иди, умывайся, скоро будет готов омлет. — Я умираю от голода, — улыбнулась Саския, накидывая халат. Добравшись, наконец, до ванной, девушка посмотрела на свое отражение в зеркале и ужаснулась: волосы спутаны, макияж растекся по лицу, глаза похожи на две черно-зеленые кляксы. Она тщательно умылась и привела в порядок волосы. — Быстрее в постель! Что ты так долго? — раздался нетерпеливый крик из спальни. Саския забралась под одеяло, откинулась на взбитую подушку и уставилась на обильно уставленный поднос. — Замечательно! — она накинулась на омлет, пока Алекс наливал ей очередную порцию кофе. — Этого тебе будет достаточно? — без тени иронии поинтересовался он. — Пожалуй, от десерта стоит воздержаться, а то я поправлюсь. Но огромное спасибо, — девушка отхлебнула из чашки. — Я благодарю тебя не столько за еду, сколько за то, что ты был со мной весь вчерашний день… и вечер. Ты не послушал мои возражения и пошел на похороны. Спасибо. Алекс отставил поднос на прикроватную тумбочку: — Знаешь, это было очень важно для меня. Я чуть ли не четверть века лелеял ненависть к человеку, которого на самом деле мне следовало благодарить за то, что он вырастил такую отважную, бескомпромиссную и талантливую дочь, как ты. На глазах Саскии выступили слезы радости, она потянулась к почти опустевшей за последние дни коробке с бумажными салфетками. — Я столько плачу в последнее время, удивительно, что меня до сих пор еще не смыло, — пошутила она, смешно сморкаясь. — Разве ты не собираешься возвращаться к себе? — Это будет целиком и полностью зависеть от твоего ответа. Можешь ли ты простить меня за тот вред, который я тебе причинил, за то унижение, которое ты из-за меня испытала? — Ты уже извинялся. — Нет, не так. Мне жизненно необходимо, чтобы ты простила меня. — Почему для тебя это так важно? — Потому что иначе мы не сможем быть вместе. А я хочу именно этого. Весьма дерзкое заявление после всего происшедшего, я знаю. Но я люблю тебя, Саския. — Любишь? — она закрыла глаза. — Люблю. Я совсем недавно догадался, как умные люди называют то чувство, которое я к тебе испытываю, — улыбнулся Алекс. — Правда, любишь? — Что мне следует сделать, чтобы ты мне поверила? — прошептал он. — Я так давно жду этих слов, я отказываюсь верить собственным ушам. Мне страшно! — Может быть, когда-нибудь ты тоже сможешь полюбить меня. — Я уже люблю тебя, Алекс. Всегда любила. Даже если очень захочу разлюбить, у меня не получится. Все эти годы, чем больше ненависти ты во мне вызывал, тем сильнее я привязывалась к тебе. Это так. Я никогда не переставала тебя любить. Алекс нежно поцеловал Саскию. Ему показалось, будто время вернулось на восемь лет назад, и не было этих мучительных лет, полных злобы и ненависти. ЭПИЛОГ Жизнь и впрямь замечательная штука! Саския задержалась на террасе, наблюдая за Алексом. На руках у него покоился крохотный сверток, он осторожно укачивал маленькую Софи. Их дочь родилась месяц назад, и все последнее время Алекс наслаждался ролью отца. Саския не могла не признать, эта роль удавалась ему на славу. Алекс не сводил глаз с крохотного детского личика, прислушивался к дыханию малышки. Он улыбался каждому ее зевку и каждому вздоху. Дочь стала средоточием всех его помыслов, смыслом его жизни. Уже год Саския была женой Алекса и носила его фамилию. Теперь она и представить себе не могла, как бы жила без мужа и дочери. Саския прошла на кухню, взяла стопку тарелок и, вернувшись на террасу, принялась накрывать на стол. Она старалась не шуметь, чтобы не разбудить дочку, уснувшую на руках у Алекса. — Милый, в котором часу ждать гостей? — шепотом спросила она. — Да в любую минуту. Надеюсь, шампанское уже охладилось? Марла предупредила, что у нее есть особый повод. — Интересно, мне это только кажется или ты тоже догадался? — шутливо поинтересовалась Саския, присаживаясь рядом с мужем. — Я рад, что у них с Джейком все сложилось. Они быстро сумели достичь нужного баланса в отношениях. Кроме того, приятно думать, что в этом рекламном турне ее сопровождает не просто телохранитель, а любящий человек. Они и раньше не могли друг без друга, а теперь, видимо, решили оформить все официально. — Марла очень изменилась за прошедший год. Такой самодостаточной и уверенной в себе, я ее еще никогда не видела. Успех окрыляет. — Да, она нашла свое дело, обрела себя вопреки всем неурядицам. Без тебя, любимая, ей бы этого сделать не удалось. — Мы ничего не можем знать наверняка. Помощь, безусловно, важна и необходима, но, пока сам не решишь идти до победного конца, никакая протекция не поможет добиться желаемой цели, а Марла добилась. Алекс обнял Саскию и нежно поцеловал. — Ну, а как ты планируешь собственную карьеру? У Марлы есть идеи насчет вашей совместной деятельности. Она уже делилась ими с тобой? — Мы наметили обсудить это сегодня. Будет довольно забавно поработать свободным художником. — Не скучаешь по «Альфа-Бизнес»? — спросил он. Саския улыбнулась и погладила кудрявую головку дочери, проснувшейся и теперь громким голосом требующей молока. — Странный вопрос. Нет, не скучаю. Это больше не моя работа. Мне надоело охотиться за разными финансовыми воротилами, вызывать их на откровенность, бороться с обстоятельствами, с конкурентками, с правлением. Для чего мне все это, когда у меня есть два любимых человека, о которых надо заботиться? — Финансовые воротилы, говоришь? — усмехнулся Алекс. — Ну, не все миллионеры одинаково противны, — рассмеялась Саския. Алекс страстно поцеловал жену, он целовал ее до тех пор, пока маленькая Софи не подала голос с новой силой. — Я помню о тебе, радость моя, — прошептал он малышке, поправляя складки детского одеяльца. — Погляди-ка, она мне улыбнулась! Ты видела? — восхищенно воскликнул Алекс, когда дочка, прекратив хныкать, подняла на папу глаза и растянула ротик в подобие улыбки. — А еще говорят, что дети не улыбаются до шести месяцев. — А наша малышка не знает этого и улыбается, когда вздумается, — Саския склонилась над свертком. — Как она может не ответить на улыбку своего любимого папочки, я бы тоже не удержалась. — А для меня нет ничего дороже ваших улыбок, — чистосердечно признался Алекс. — Я обожаю тебя, Саския. Я так счастлив, что у меня есть ты и наша кроха. Я и мечтать, о таком не смел… Саския прильнула к плечу своего мужа и в очередной раз поняла, что абсолютно счастлива. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.