Инна слушала его голос и смотрела сама на себя. Она видела свое отражение в двух огромных зеркалах: исключительной красоты длинноногая, полногрудая девушка. Капельки воды на загорелых плечах, в руках телефонная трубка. «Прекрасное фото на обложку. Для «Плейбоя», для «Пентхауза»… Для любого журнала… – мельком подумала она. – Любое издание за честь почтет… А я тут в Москве сижу – как заложница у Соломатина…»

– Откуда у вас такие сведения? – перебила Инна стремительно-задыхающийся голос Полонского.

– Из надежных источников. Из самых надежных. Поверь мне. Все это – вся эта операция – должна начаться сегодня, в двенадцать дня. Осталось меньше двух часов. Так что ты можешь предупредить его… А можешь… Можешь и не предупреждать… Как хочешь… Но сама, пожалуйста, уезжай. Прошу тебя… Я… Я не хочу, чтобы это все… Это все – тебя коснулось… И я боюсь, что… Понимаешь, что документы – те самые – сыграли в этом определенную роль…

– О чем вы говорите?! – делано-официально возмутилась Инна.

– Да, да!.. Их видел один человек, у которого зуб на твоего мужа.

– Вот как?!

– Я не знаю, как он… как твой муж отреагирует на все это. Поэтому… Поэтому уезжай, прошу тебя!.. Бери прямо сейчас такси, лети в аэропорт и беги из страны. Уезжай. Ничего хорошего здесь уже не будет.

– Но тогда я не смогу встретиться с вами, – безразлично деловитым голосом (памятуя о подслушивающей экономке) произнесла Инна.

– Мы увидимся, – горячо прошелестел в трубку Полонский. – Я приеду к тебе. Я тебя найду. А сейчас уезжай. Пожалуйста.

– Ну, если вы так настаиваете, – капризно протянула Инна.

– Я люблю тебя, – жарко сказал профессор. – Я целую тебя. Нежно.

– До свидания, – сухо молвила Инна в трубку и нажала «отбой».

Снова посмотрела на себя в зеркало.

Вдруг поняла: «А ведь мне объяснились в любви. Впервые по-настоящему – школьные записочки не в счет! – объяснились в любви».

«Люблю, волнуюсь за тебя, ты дорога мне…» – подобных слов в лексиконе Соломатина не существовало.

Ей впервые объяснились в любви!.. Сладкое чувство. Ей бы сейчас понянчить его, понежиться с ним в ванне… Но некогда, некогда…

Она произнесла, словно разговаривая сама с собой (адресуясь между тем шпионке-экономке):

– Пр-роклятый массажист!.. – А потом скомандовала женщине через дверь: – Пойди возьми у меня трубку! – Когда та сделала вид, что притопала к дверям ванной, Инна крикнула: – Нет, я передумала! Буду еще звонить. А ты иди лучше завари мне чаю! Я через пять минут выйду!

Она взяла большое полотенце. Насухо вытерлась. Задумчиво, не видя отражения, смотрела на себя в зеркало. Продумывала предстоящий разговор.

Ей нельзя ошибиться. Ни в словах, ни в интонации. И медлить тоже нельзя. Каждая минута дорога.

Инна набрала номер сотового телефона мужа.

– Да! – тут же резко откликнулся Соломатин.

– Это я, – проворковала она.

– Говори быстрей, я занят!

После этих слов ей захотелось швырнуть трубку – пропадай ты, хамло, пропадом!.. Но она сдержалась.

– Олежек, выслушай меня, – произнесла она взволнованно. – Я случайно узнала, что у тебя могут быть неприятности.

– Что случилось? – Голос супруга, как всегда, звучал деловито, отрывисто.

– На тебя готовится наезд. Очень мощный. Из всяких силовых структур.

– Что ты мелешь!..

Она опять подавила искушение бросить, к черту, трубку. Однако опять сдержалась и продолжала:

– Сегодня, в двенадцать часов, у тебя начнутся обыски. В офисе, в магазинах, на складах. Выемки документов… И дома – тоже. Есть и ордер на твой арест.

– Откуда у тебя информация? – деловито спросил супруг.

Самый сложный вопрос.

– Я… Я подружилась в косметическом салоне с одной женщиной. Она… Она – очень большой человек. Правда!.. Она рассказала мне, по дружбе. Велела предупредить тебя…

– Кто она?! Имя, фамилия? Должность?

– Олежек, ну не по телефону же! Я тебе потом все расскажу… Может, это, правда, бабьи сплетни… Но ты проверь по своим каналам… Я же волнуюсь за тебя…

– Выбрось эту дурь из головы!.. Бред!.. Тебя провоцируют, дура!.. И меня – через тебя! Через дурь твою!.. У меня!.. – все! – в порядке!.. Ясно?! И не звони мне больше!

Злобные короткие гудочки.

Инна сбросила с себя полотенце, надела махровый халат. Подумала: «У меня еще есть время… Пока я буду сушить голову, краситься, пить чай… Паспорт при мне, мультивизы проставлены… Вот только деньги… На кредитке – всего-то пять тысяч…»