Сегодня шантажист приехал на черной «Тойоте». Машина стояла страшно и молча. За рулем – Ника видела в лучах света из окна дома – сидел один человек. Пассажиров – нет.

«Он действительно одиночка. Ни с кем не хочет делиться моими деньгами, потому и делает все сам. Или же – его страхуют из засады. Из тех кустов у соседнего дома».

Но Нике теперь все равно. Ей действительно все равно, и будь что будет.

Сына она почти вырастила. Дом построила. За родителей отомстила.

Жизненное предназначение выполнено.

Она навела ружье на человека за рулем и крикнула:

– Выходи, гад!

Ее послушались, дверца машины открылась.

«Будет уговаривать бросить оружие… Скажет, что мы, мол, разумные люди…»

Никины пальцы, сжимавшие ствол, побелели. Все! Время разумных решений и переговоров – кончилось.

– Руки вверх! – диким голосом крикнула она.

Из-за руля вышел человек. Его руки были послушно подняты вверх. Ника не могла разглядеть лица, но по фигуре поняла: это не шантажист. Кто-то другой.

– Здравствуй, Верочка, – стоя с поднятыми руками, спокойно сказал мужчина.

«Верочка?!! Он знает, как меня звали? Значит, он от него, от шантажиста!» – Стой. Не двигайся, – приказала она. – Говори, что нужно.

И тут человек засмеялся. Засмеялся так, что даже почти опустил руки. Его смех казался до боли знакомым.

– Руки – не опускать! – прокричала Ника.

Он послушно опять вскинул руки вверх и, задыхаясь, произнес:

– Ве-рун-чик… Не стреляй, Верочка!

Ее руки разжались. Ружье с глухим стуком шлепнуло о бетон дороги.

Они стояли в двух шагах друг от друга. Меж ними лежала пропасть.

Завороженная суеверным страхом, Ника медленно пошла к нему. «Сейчас я умру, – стучало в голове. – Сердце не выдержит, разорвется».

Он перестал смеяться, стоял молча, его глаза, казалось, светятся в темноте.

– Тебя – нет… Ты же мертв… Мне… все… снится… – прошептала Ника.

Силы окончательно отказали. Она почувствовала, как чернота осенней ночи обволакивает ее, закручивает перед глазами вихрь из пожелтевших деревьев и мелкого дождя. В груди отчаянно закололо, и Ника, теряя сознание, начала падать на мокрую дорогу.

Человек в отчаянном прыжке ринулся к ней, успел подхватить на руки. Но она уже ничего не чувствовала.

Мужчина тревожно взялся за ее пульс. Нахмурился. Продолжая удерживать Нику, освободил одну руку и достал из кармана мобильный телефон.

К счастью, оператор коммерческой подстанции «Скорой помощи» ответил мгновенно.

«Поселок Беляниново, Сосновая аллея, пять. Сердечный приступ! Приезжайте скорее, плачу сто!»

Так тихо и солнечно! Так покойно, как бывает только за границей!..

Инна не спеша шла по Люксембургскому саду.

Вышла на центральную аллею, к пруду. Напротив чернел какой-то дворец. В огромных кадках мерзли пальмы.

Парижане сидели на лавочках, грелись на осеннем солнышке. Подумать только: плюс пятнадцать, ни облачка – а им холодно…

На одной из лавочек поместилась парочка. Оба молодые, красивые. Его голова лежала у нее на коленях. Она задумчиво ворошила его волосы.

При этом оба читали – каждый свое. Но не книги, а что-то типа отпечатанных на ксероксе конспектов. Наверно, студенты. Вот милая парочка. К зачету вместе готовятся. Ну, правильно, здесь же неподалеку Сорбонна.

Инна на мгновение дико позавидовала им, этим двум молодым, красивым французским студентам. Развалились себе в Люксембургском саду и готовятся к зачету!..

А потом она вдруг подумала: «Чего ж я завидую, как дура!.. У меня ведь это все – впереди!..

Будут и у меня конспекты, и такой же молодой и смуглый парень. Будет и у меня – Сорбонна!»

Инна стала прикидывать, а хватит ли ей тех денег, что она предусмотрительно сняла со счета гибралтарской компании «Инна-силк», для того чтобы здесь выучиться.

Шестьсот восемьдесят тысяч долларов получается… Это около четырех миллионов франков… Учеба в Сорбонне бесплатная… Надо только платить за жилье и за еду… И, конечно, сначала сдать экзамены…

А для того чтобы их сдать, надо, во-первых, найти хорошего преподавателя и как следует выучить французский язык… Затем подготовиться к экзаменам… Ну, на это уйдет год. А может, даже два…