Тайлера успокоило только одно: что ту ужасную главу своей жизни он переживал в памяти в последний раз. Он включил фары, взялся за массивный руль и нажал на педаль сцепления. «Мерседес» почти бесшумно одолел сотню ярдов подъездной дороги, затем глухо треснул выхлопом и рванул во тьму.

Окно в спальне было приоткрыто, чтобы шел свежий воздух, и далекий лязг одной из дверей гаража разбудил Ронни. Чуть позже она услышала шум мотора — неповторимый низкий басок мужниного «мерседеса»-ветерана. Тайлеру всегда нравилось резко брать с места — чтоб лишний раз насладиться утробным взрыком своего любимца. На часах горели красные цифры: 3:19. Полусонная Ронни вяло констатировала: муж, как обычно, в депрессии и, судя по звуку, в четвертом часу ночи сорвался куда-то на том автомобиле, которым он пользуется раз в сто лет. Ну и шут с ним. Хотя с Тайлером надо бы серьезно поговорить… но это потом, а с утра у нее запланировано общение с их лондонским офисом — туда придет ведущий клиент фирмы. «Совсем в духе японцев-трудоголиков — и дернул же меня черт назначить телеконференцию на субботу!» С этой мыслью она и соскользнула обратно в сон.

«Мерседес» Тайлера катил по узкой Харш-роуд. Справа и слева стена деревьев — и только редкие почтовые ящики подсказывали, что где-то за густым лесом прячутся пяти-, а то и десятиакровые ранчо. Проезжая мимо участка Харрисонов, Тайлер слышал диковинные скорбные вопли эму. Одно время у окрестных фермеров пошла мода разводить этих экзотических птиц ради мяса. Из затеи ничего не вышло — свинина свое место не уступила, и сердобольные Харрисоны теперь скупали остатки эму, спасая их от истребления. Дело, конечно, хорошее. Вот только ночами, учуяв поблизости опоссума или енота, голосят эти птицы так противно — хоть уши затыкай!

Тайлер решительно, со смаком набирал скорость, до самого предела — и был весь на адреналине от того, что теперь можно не думать о безопасности. В пьяной голове крутился вопрос: а вот гонщики-профессионалы — что они испытывают на сумасшедших скоростях? Страх? Или они полностью вырубают страх? Сам он решил напоследок оторваться по полной, в кои-то веки не осторожничать. Вмажется в парапет моста, или в дорожный столб, или в еще что-нибудь упрямо неподвижное — ну и чудесно, тоже способ сдохнуть, и не худший!

Стрелка спидометра перевалила за сто миль, и теперь казалось, что автомобиль, мчащийся по узкому коридору между деревьев, перегоняет свет собственных фар. Тайлер откупорил бутылку виски и сделал добрый неспешный глоток прямо на вираже, управляя одной рукой и балдея от собственной невозмутимости. Потом достал из кармана пиджака нарочно прихваченный компакт-диск и сунул в плейер. Пошло инструментальное вступление — и Тайлер прихлопывал в такт по рулю. А слова песни были, что называется, прямо про него:

Только на днях, слушая эту песню на пути с работы, Тайлер впервые по-настоящему вслушался в слова, которые поет Стили Дэн. И ошалел от восторга.

Да, картинка что надо, впечатляющий конец!

— Для маменькиных сынков, — заплетающимся языком повторил Тайлер и одобрительно захихикал.

Верно! Ох как верно! Надираться добрым виски ночь напролет, пока не одуреешь до степени полной решимости расстаться с жизнью. И сыграть в ящик за баранкой стильной тачки. Чтоб все прониклись: Тайлер Гринвуд сумел и умереть красиво.

Под слова и музыку Уолтера Беккера и Доналда Фейгена Тайлеру предстояло принять следующее решение: в каком именно месте умереть красиво.

Да, так он и сделает — отъедет подальше от города и врежется во что-нибудь очень железобетонное!

Но во что конкретно врезаться? «Не ломай заранее голову — что-нибудь да подвернется. Как увидишь подходящее — сердце само подскажет». Он сделал еще глоток виски.

Тайлер гадал, что это будет за ощущение — когда он пойдет тараном на препятствие. При этом он машинально проверил, верно ли сидит ремень безопасности, который он надел автоматически — невзирая на количество выпитого и твердое решение умереть еще до рассвета. Поймав себя на этом нелепо-бессмысленном жесте, он расхохотался и побаловал свою трусость еще одной порцией виски.