— Тогда мы вас ждем, — весело прочирикала Лена. — Часам к двум успеете?

— Могу и раньше. Если нужно, конечно.

Первой мыслью было сразу же отказаться от работы. Я обычно прислушивался к внутреннему голосу, и в тот день он яростно советовал мне остаться дома. Но здравый смысл оказался сильнее — мой кошелек показывал дно.

— Как угодно. Плетнев будет вас ждать, — Лена повесила трубку.

Положив мобильник в изголовье кровати, я с наслаждением уткнулся лицом в подушку. Голова трещала, а лень, кажется, одерживала уверенную победу над силой воли. Но из незашторенного окна лился яркий утренний свет, а сосед снизу в очередной раз решил побаловать окружающих самым низкопробным русским шансоном. Утробный рев из дешевых динамиков музыкального центра напрочь отбил у меня желание спать.

Ощутив всю силу модернового искусства, встал и неохотно поплелся в ванную комнату.

Горячий душ и чашка крепкого кофе меня немного взбодрили. Быстренько одевшись, прихватив портфель и карточку жителя Н, я вышел из квартиры.

В воздухе стоял отчетливый запах гари.

Вонь была настолько сильной и едкой, что глаза начали слезиться. Пришлось уткнуться носом в высокий воротник куртки и обойти полыхавший мусорный бак с другой стороны. Крюк, конечно, пришлось заложить изрядный, но лучше немного пройтись, чем заявиться к своему нанимателю, смердя горелой помойкой.

Я быстрым шагом шел вдоль невысокого заборчика, что ограждал обитателей детского сада «Малыш» от нашего неприветливого, сердитого мира. Днем здесь всегда шумно, воздух гудит от веселых детских голосов. А вот вечером, когда на город опускаются сумерки, это место выглядит мрачным, словно заброшенным. Тихо здесь, неуютно как-то… лишь где-то невдалеке раздается дружный мат ценителей паленого алкоголя.

Отсчитав четвертый подъезд, взбежал по обкрошившимся ступенькам на крыльцо и нырнул в коридор. В нос моментально шибанул мощный, кисло-мерзкий запах дурного человеческого воспитания. Вдобавок ко всему, на лестничной клетке было темно — одна-единственная лампочка, под грязным стеклянным колпаком, нормального света не давала, так что приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в неприятный подарочек.

Мне нужно было подняться на третий этаж. Не высоко, но привычная человеческая лень победила, и я решил проехаться на лифте.

Слушая, как грохочет противовес, невольно представил себе огромный бетонно-арматурный блок, что опускался вниз, поднимая кабинку на нужный мне этаж. Наверняка механизм не меняли еще со времен Союза, да и вряд ли в ближайшее время сделают это.

Скрипя несмазанными пружинами, двери лифта неохотно расползлись в стороны.

Эта площадка была не в пример чище той, на первом этаже. Здесь даже рядок мощных, стоваттных лампочек был укрыт надежным пластиковым колпаком.

Подойдя к нужной двери, я снял перчатку и нажал на кнопку звонка — на той стороне двери зачирикали электронные китайские птички.

— Кто там? — из небольшого динамика под звонком прорезался сиплый мужской голос.

— Налоговая полиция. Открывай, свои.

Щелкнул замок, звякнули ключи, и передо мной возникла небритая морда нашего охранника — Толика. Дородного, краснощекого мужика, с толстыми как вареники губами. Веселый, вечно имеющий в загашнике пару свежих анекдотов или забавных баек, он был одним из самых позитивных людей, встреченных мною за всю недолгую жизнь. И тем горше становится от мысли, что он, как и многие другие хорошие люди, не пережили тех страшных дней…

— Заходи! — он приветливо махнул рукой.

Обогнув здоровяка, я проскользнул в кухню. Здесь громко орал телевизор, на плите стояла кастрюлька, а воздух пропах крепким табаком. За столом сидели три насупленных мужика и невысокая чернявая женщина, которая что-то печатала на миниатюрном ноутбуке.

— Здорова, Шурик! — поприветствовал меня Артур, коренастый армянин в джинсовой куртке. — Тебя там Борисыч разыскивал.

— Да знаю уже, — мы обменялись рукопожатиями. — Ленка разбудила ни свет ни заря.

Мысленно готовясь к очередному важному разговору, я вышел из кухни и направился в зал. Комната, по сути, являлась плохо обустроенным кабинетом: небольшой письменный стол, компьютер и большое кожаное кресло, в котором вольготно устроился мой наниматель — Аркадий Борисович Плетнев. Бывший работник спецслужб, у которого не хватило ума покинуть Н до того, как его обнесли стеной и обозвали «закрытым». Но сумевший организовать нелегальное, в чем-то даже преступное, но довольно выгодное предприятие. Дело в том, что на территории города всегда хватало старых, новых, рабочих и давно заброшенных заводов, лабораторий. И кто-то очень недурственно платил Плетневу, не понаслышке знакомому со всей местной «кухней», за информацию о разработках. А я, собственно, эту самую информацию добывал.

— Здравствуй, Александр, — он едва заметно улыбнулся и достал из мини-бара бутылочку коньяка и два стакана.

Этот высокий, крупный мужчина, с аккуратно остриженными волосами и ухоженной бородкой, всегда напоминал мне партийного деятеля из старых, черно-белых фильмов.

— И вам не хворать, — я одобрительно кивнул на предложение выпить. — Мне Лена утром звонила. Говорила, что ищете меня.

— Да-да, верно, — он открыл верхний ящик стола, — есть для тебя кое-что. Вроде бы и ничего важного, но деньги платят хорошие. Грех отказываться.