–  Не знаю.
– Глаза у него сощурились, на щеках вздулись желваки.

–  Ну, по крайней мере, честно.
– Она потерла нывшие виски. На самом деле боль была не в висках, боль была в сердце.
– Я устала, Сэм. Мне надо в постель.

–  Пойдем со мной.
– Он притянул ее к себе.
– Я не хочу оставлять тебя одну.

Как было бы легко уступить, позволить ему взять ее на руки, уложить в свою постель. Там она могла бы забыться, освободиться на время от мысли, что обманута и одурачена.

–  Я хочу, чтобы ты знал… Я не жалею о времени, которое мы провели вместе. Хотя все это было ложью.
– Фейт говорила спокойно, но щеки у нее горели.
– И не важно, что Диггер старался как лучше. Все это только дым, иллюзия, игра зеркал. Пустая фантазия.

Она отступила, сняла с пальца кольцо, которое он надел во время бракосочетания, и прижала к его ладони. Сэм поморщился.

–  А теперь, Сэм, реальность. Мне нужно вернуться в Бостон. В «Илайджа Джейн». Тебе надо остаться здесь.

Он уставился на кольцо, потом зажал его в кулаке.

–  Наш брак был законным, Фейт, - спокойно проговорил он.
– Ты все еще моя жена.

Она взглянула на него. О чем это он? Может быть, просто напоминал, что у них есть незаконченное дело? Что их брак нужно аннулировать?

–  Когда я вернусь в Бостон, мой адвокат возьмется за это.
– Фейт постаралась придать голосу беззаботность.
– Считай, Сэм, что ты неженатый мужчина. И свободен делать, что хочешь и с кем хочешь.

Лицо словно вырезано из гранита, глаза пустые. Он долго разглядывал ее, потом шагнул в сторону.

–  Завтра утром здесь будет Гэзелла. Если тебе что-нибудь понадобится, спроси у нее.

–  Спасибо. Спокойной ночи. Увидимся утром.

–  Боюсь, что нет. Накопилось много работы.

–  О, тогда до свидания.
– Она протянула руку.

В его глазах что-то сверкнуло. Он схватил ее в объятия и овладел ртом. Она начала задыхаться.

Потом так же внезапно отпустил и отвернулся, прежде чем она успела перевести дыхание.

Он ушел, ни разу не оглянувшись.

–  Как, по-твоему, мама, мне надеть жемчуг или что-нибудь другое?

Платье атласное, верх кружевной с вырезом в форме сердца, длинные узкие кружевные рукава. При каждом движении ткань мягко мерцала под приглушенным светом флуоресцентной лампы гардеробной. Во все стороны пускало лучики обручальное кольцо с большим бриллиантом. Коллин ничего не ответила, занятая расстегиванием пуговиц на рукавах шифонового с крепом платья, висевшего на плечиках в углу.

–  Очень мило, дорогая.
– Коллин моргнула и взглянула на дочь.
– Очаровательно.

–  Ты не хочешь мне сказать, где была?
– Шурша нижней юбкой, Фейт повернулась к матери.

–  Где я была?
– Коллин удивленно вскинула брови.

–  И сейчас. И всю неделю. Тебя просто подменили. С того дня, как мы стали делать покупки для свадьбы.

–  Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Коллин расстегнула последнюю пуговицу, потом расправила пышную юбку.

Фейт обняла ее за плечи и повернула к зеркалу так, чтобы их лица были рядом.

–  Ты прекрасно знаешь, о чем, - продолжала Фейт.
– Последние четыре недели, с тех пор как я вернулась из Техаса, ты стала спокойной, чересчур спокойной. Ты похудела, перестала улыбаться, под глазами появились темные круги.

Коллин посмотрела в зеркало и нахмурилась.

–  Как жестоко с твоей стороны напоминать мне об этом. Но раз уж мы заговорили на эту тему, дорогая, то такие же слова я давно хочу сказать тебе.

Пришла очередь Фейт нахмуриться. И правда. Она почти не ела, стала раздражительной, и никакая косметика не могла скрыть темные круги под глазами.

–  После возвращения из Техаса мне пришлось многое наверстывать. Отчеты, собрания правления, новый счет Мейера. Знаешь, что происходит, когда я надолго уезжаю? Нарастает соперничество. Впрочем, ведь мы говорим не обо мне. Мы говорили о тебе.

–  А я говорю о тебе, - спокойно возразила Коллин.
– Вчера звонил Диггер.

–  Он часто звонит тебе.
– Фейт убрала руку с плеча матери и занялась своим платьем.

–  Он беспокоится о тебе. Ты все еще сердишься.

–  Конечно, сержусь. Он солгал мне, заставил выйти замуж за Сэма. Манипулировал мною.