Шрифт:
Моя надежда опирается на то, что насилие сторонников таких методов будет сдержано и преодолено благодаря решительному отказу народов иберийских стран подчиниться власти страха. Тот факт, что эксцессы власти всегда уничтожали под конец самих преступников, допустивших их, является источником утешения.
Это завет всем людям, находящимся в обстоятельствах сложного и парадоксального характера, подобных тем, изложением которых заполнены архивы инквизиции Португалии и Испании. Поэтому, взявшись за свою работу, я надеюсь выполнить то, что великий американский историк Генри Чарльз Ли называл своей философией истории.
Ли, чья трехтомная история инквизиции остается образцовой работой на данную тему, завершил публикацию своей книги в издательстве «Макмиллан» ровно сто лет назад. Он возлагал надежду на то, что «изучение прошлого заставит нас быть более требовательными к настоящему и возлагать более радужные надежды на будущее» [78] .
Глава 1
Конец толерантности
«Разве можно сомневаться: то, что в этом трибунале может показаться жестокой справедливостью, на самом деле является лекарством, предопределенным милосердием радиздоровья преступников?»
78
Bradley (1931), 319-22.
В доме Хуана Гарееса де Мареильи ненависть охотилась за своей жертвой. Марсилья, будучи аристократом, жил в далеком арагонском городе Теруэль. Стыдясь своей бедности, он женился на Брианде, дочери всесильного местного торговца Хайме Мартинеса Сантанхеля.
Марсилья ненавидел родню со стороны жены. Это происходило в те времена, когда подобное повседневное отвращение можно было довести до крайности — постараться, чтобы врагов сожгли…
В мае 1484 г. в Теруэль прибыл новый инквизитор Хуан де Солибера. «Комитета по встрече» не было, но местные власти пришли в ужас. Возможно, они знали, что в некоторых частях Кастилии возникло сопротивление введению трибуналов инквизиции [79] . И в Теруэле решили последовать этому примеру. Ведь в королевстве Арагон великое множество крупных и красивых городов. Почему в качестве первого пункта для размещения нового учреждения выбрали их далекое селение, расположенное в голых холмах? Какие выводы следовало сделать после увольнения старых инквизиторов и введения новых?
79
Католическим королям пришлось приказать элите Сьюдад-Реаля не предоставлять «еретикам» убежище ради спасения последних от инквизиции, что было распространено там в 1483 г. Beinart (1974-85), т. IV, 295-96.
Руководители города писали об опасениях: «Инквизиция вызовет такой же хаос, как в Кастилии, а инквизиторы могут ввести точно такие же гнусные процедуры, которые они использовали там, нарушив все законы» [80] .
Но не все испытывали страх. Кое-кто, подобно Марсилье, почувствовал возможность реализовать свою ненависть.
Однако с самого начала Марсилья оказался в меньшинстве. Городские власти получили поддержку, поскольку в своем сопротивлении они выступали не только за местную автономию. Возможно, руководство почувствовало, что новая инквизиция, предназначенная для преследования людей, которые родились иными, разрушит хрупкую культурную структуру. Именно культура делала город таким, каким он был.
80
Pinta Llorente (1961), 56.
Население Теруэля представляла разнородную смесь. В дополнение к христианам, которых было большинство, существовало крупное сообщество потомков евреев, обращенных в христианство — конверсос (conversos) [81] . В период между 1391 и 1413 гг. таких обращений произошло множество. Некоторые из конверсос сделались христианами добровольно, некоторые — принудительно [82] . Дети и внуки этих обращенных, как правило, искренне исполняли заветы веры. Но они сохранили и ряд культурных традиций своих предков-иудеев.
81
В ходе долгой истории инквизиции для названия потомков обращенных евреев использовалось множество различных терминов. Для ясности в книге, предлагаемой вниманию читателей, мы будем назвать их «конверсос» (conversos). Но следует помнить, что это слово обычно ограничено применением в Испании в XV веке, а термин «новый христианин» (cristao novo) использовался в Португалии. Учитывая, что в Испании «новый христианин» относится к людям как мусульманского, так и еврейского происхождения, мы выбираем слово «конверсо» (converso).
82
Относительно характера этих обращений существуют довольно значительные академические разногласия. Традиционная точка зрения на эту волну обращений заключается в том, что все последовало после жестоких еврейских погромов, которые начались в Севилье в июне 1391 г. и быстро распространились в такие места, как Кордова, Толедо, Куэнка, Мальорка, Валенсия и Барселона (Ваеr, 1966, т. I, 96-110). Некоторые современные историографы поддерживают эту точку (Netanyahu, 1995а, 148-15). Норман Рот (Norman Roth) убедительно доказывает: защита евреев со стороны королевской власти была значительной (также см. Suarez Fernandez (1980), 215). Все, кого насильственно обратили в христианство, могли вернуться в иудаизм, если они того желали (2002, 33–45). Вместо этого он рассматривает добровольные обращения среди элиты как ускорение духовного кризиса испанских евреев. Это вызвало волны добровольных обращений, внушенных проповедями св. Винсенте Феррере. Безусловно, тот факт, что некоторые из евреев сами принимали участие в погромах, дает основание полагать: традиционная точка зрения нуждается в небольшом пересмотре (Blazquez Miquel (1989), 127-28).
В дополнение к конверсос в городе Теруэль имелось много обращенных мусульман, которые перешли в христианство вместе с евреями, прослушав проповедь св. Винсента Ферреры в начале XV века. Эти обращенные (известные как мориски — moriscos) отказались от мавританских одеяний. Они больше не говорили на арабском языке и полностью ассимилировались в обществе [83] .
Прибытие инквизитора вызвало панику. В течение ряда лет в Испании создали инквизицию с целью выявления якобы «плохих христиан» среди конверсос. Это произошло за три года до проведения в Севилье первого аутодафе.
83
Garcia-Arenal (1996), 165.
Сочетание собственного страха и сопротивления местных чиновников привело к тому, что после появления в городе Теруэль Солибера немедленно закрылся в монастыре на три недели, исключив возможность проведения обрядов посвящения в должность. Затем ему пришлось перебраться в ближнюю небольшую деревню, откуда он благочестиво предал анафеме магистрат [84] .
Власти ответили инквизитору со вкусом: открыто высмеивая инквизиторскую процедуру, они устроили огромный костер, в середине которого установили столб. Но он использовался не как место для сожжения еретиков. Вокруг костра уложили камни, которые бросали в каждого, кто появлялся в городе с королевскими письмами или указами, поддерживающими инквизицию [85] .
84
Monter (1990), 6.
85
Pinta Llorente (1961), 60–61. Такие действия затрудняют понимание утверждения Менендеса-и-Пилайо (Menendez у Pelayo (1945), т. З III, 433), что сопротивление в Арагоне было «незначительным»).