Огонь и сопротивление оказались столь яростны, что эсмонд вынужден был позорно отступить.

– И вы слишком далеко зашли за край, – прошептал Форхерд. – Это может оказаться чревато последствиями. Идбер в состоянии войны с… вашей новой родиной. Вы можете оказаться на виселице как ролфийский шпион. Кем, я полагаю, вы и стали.

По крайней мере, раньше у него прекрасно получалось загнать сына в угол безупречной диллайнской логикой.

– Вот именно. Чревато последствиями – для вас, сударь. Поэтому извольте выслушать условия, на которых я навсегда исчезну из вашей жизни. И давайте без ваших излюбленных фокусов, преподобный. Та, что меня оберегает, может обратить свое пристальное внимание и на вас.

Форхерд Сид и сам прекрасно понимал, какие ему грозят нешуточные неприятности из-за сыночка-ролфи. Тив Алезандез будет не в восторге, а уж какой вой поднимут идберранские власти! Мол, нигде спасения от ролфийских агентов нет! Везде проникли!

– О как! – фыркнул он насмешливо. – Ролфи, а ультиматумы ставит как диллайн. Так чего же вы хотите от меня, Удэйн ир-Апэйн? Денег? Или тайные планы идберранского генерального штаба?

Удэйн без спроса уселся в кресло и закинул ногу на ногу:

– Диллайн, а шутит как шуриа. Нет, для добывания планов генштаба есть другие люди, папенька. Вы – личный помощник тива Алезандеза. И вы сможете устроить этому человеку, к слову, прекрасно вам знакомому, – он кивнул на Тиглата, до сих пор бывшего совершенно незаметным и тихо сидевшего в уголке на стуле, – встречу с вашим патроном. Безопасную встречу без свидетелей. Непременное условие: Шэйз Тиглат должен пережить свидание с Алезандезом. И вы не пошлете за нами погоню. Как только мы с Тиглатом окажемся в безопасности, вы можете навсегда забыть наши имена. О нас обоих вы больше не услышите. Слово посвященного Локки.

«Правы, тысячу раз правы были иерархи Эсмонд-Круга, когда приказывали безжалостно давить байстрюков в колыбелях. Пожалел дуреху, расслабился, размяк! Идиот! – с опозданием корил себя тив. – Думал, незачем пачкать руки. Думал, он еще пользу принесет. Кретин жалостливый!»

А Удэйн, понаблюдав за сменой едва уловимых непривычному взгляду выражений на лике родителя, подумал и добавил:

– К слову, мои сородичи прекрасно знают, чей я сын. И мое прошлое их не слишком беспокоит. Но в случае необходимости мои сослуживцы могут и поделиться этой информацией с властями Идбера или вашим руководством, преподобный Сид.

Серьезно взвесив «за» и «против» предложения, тив Форхерд пришел к выводу, что какой-либо ощутимой угрозы для такого могущественного мага, каким является Благой Алезандез, шуриа представлять не может. Господин Тиглат решил шкуру спасти и перебежал к ролфи, что же тут непонятного. Он хоть и проклятый, а жить хочет, как и все остальные нормальные люди. Тиглата можно понять. Удаза… То есть Удэйна, конечно же, тоже можно понять. Ему хочется выслужиться перед новыми… э… вожаками, принести в зубах змеиную шкурку и получить косточку. Или девочку.

Форхерд сдержал похабную ухмылку. От своей натуры никуда не денешься, будь ты ролфи или диллайн, а юбкодралом родился, таковым и останешься.

– Не скажу, что рад, но в достаточной степени впечатлен вашим преображением. Вы были никудышным диллайн, думаете, из вас выйдет идеальный ролфи? Ну-ну. Впрочем, господин ир-Апэйн, это – лирика. А на практике я не вижу противопоказаний для встречи господина Тиглата с Благим Алезандезом. Хоть сейчас. У Благого как раз приемный час. – Он сделал щедрый приглашающий жест. – Прошу, господин Тиглат. Я провожу вас в его кабинет.

– А я, с вашего позволения, тут подожду. Если вы не против, преподобный, – улыбнулся Удэйн.

Когти Локки! Именно они, раскаленные огненные когти, вонзились в трепещущее сердце бывшего тива и нынешнего ролфи, когда он увидел ее.

Потрепанный кожаный переплет, когда-то черный, а сейчас – какой-то невнятный, темно-бурый, вызывающий нехорошие ассоциации с цветом запекшейся и засохшей крови.

Никаких пометок, никакого тиснения – только темная кожа и старинная латунная застежка.

Это была она! Та самая, бесценная, похищенная из шкафчика в борделе Мамы Муры тетрадь посвященной Аслэйг. Этого просто не могло быть… хотя почему же не могло? Где еще мог найтись пресловутый манускрипт, кроме как на полочке у иерарха Эсмонд-Круга, попустительством богов оказавшегося ему, Удэйну ир-Апэйну, кровным родителем?

Вот когда Удэйн оценил пресловутую ролфийскую сдержанность – и понял, откуда она берется. Не впивайся ему в загривок незримые когти Огненной Совы, не раскрой Беспощадная над своим посвященным незримые золотые крылья – скулить бы ему от радости и прыгать, оглашая кабинет папаши счастливым тявканьем. Или, что вероятнее, червяком извивался бы он на ковре, подчиненный ментальной магией диллайн. Но Локка и предостерегла, и уберегла, да так, что магической атаки тива Форхерда ир-Апэйн почти не заметил. Он вообще мало что замечал, кроме краешка знакомого черного переплета, выглядывавшего из-под небрежной стопки исписанных листов дорогой бумаги. Сейчас, сейчас… пусть только преподобный уйдет, пусть оставит Удэйна здесь одного…