Но кто же в этом виноват, как не он? Чтобы свободный мужчина под сорок был настолько хорош собой! Обычно такие красавцы женаты или помолвлены, одним словом — заняты. Свободными же остаются или уродливые, или с вредными привычками.

— Доброе утро, — произнес Уэйд, оглядывая ее туфли, джинсы и заплетенные в косу волосы. — Выглядите замечательно, — улыбнулся он.

— Благодарю вас. — Она нарочно произнесла эти слова как можно более легким тоном, стараясь не выдать удовольствия, которое доставил ей комплимент. — Надеюсь, я не слишком рано.

— Нисколько. Как приятно видеть женщину, пришедшую точно в назначенное ею время… Ох, этого, наверное, не надо было говорить.

Ли покачала головой.

— Такого прямодушного человека, как вы, я еще не встречала.

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо.

— Благодарю тебя, Господи, за все твои благодеяния, — с шутливым вздохом облегчения заключил Уэйд.

— Ваши родные согласились встретиться со мной? — поинтересовалась Ли, следуя за ним в кухню и стараясь восстановить душевное равновесие. Его не поймешь: то он улыбается, то хмурится…

— Майра Джо и мой брат Джонатан пошли со стариками в церковь. Мы договорились встретиться на ленче у мамы. Надеюсь, вы не ели?

— Только утром, легкий завтрак. Но мне бы не хотелось быть в тягость вашим родителям.

— Доверьтесь мне. Для мамы нет ничего приятнее, чем угощать кого-нибудь. Похвалите ее стряпню — и завоюете ее сердце навеки.

— Ну, если так…

— Должен вас предупредить. Вы считаете прямодушным меня, но от отца можно ожидать чего угодно. Лучшая самозащита при этом — делать вид, что вы не шокированы.

— Запомню. — И Ли в который уже раз подумала, что, кажется, влипла в историю.

— Прекрасно. Раз у нас есть еще время, давайте я покажу вам окрестности. А потом поедем прямо к маме. Хорошо?

Ли согласилась, скорее из любопытства, чем из вежливости. Будь она повнимательнее, она бы поняла по чрезмерно безмятежному выражению лица Уэйда, что он что-то замыслил. Но лишь выйдя через дверь черного хода во двор, увидела, чтоее ожидает: у крыльца стояли две оседланные лошади.

Она остановилась как вкопанная и с иронией произнесла, стараясь скрыть охвативший ее ужас:

— У вас, конечно, нет машины, на которой можно подъехать?

Уэйд закрепил подпругу седла и отошел в сторону. Буланая лошадь предназначалась, по-видимому, Линде, поскольку была поменьше, чем вороной гигант устрашающего вида.

— Неужто вы станете меня уверять, что, прожив всю жизнь в Техасе, никогда не сидели на лошади?

— Большинство жителей Техаса никогда не ездили верхом, — с отчаянием выдохнула она.

— Ну, это не коренные техасцы.

— И коренные тоже. — Она понимала, что он ее поддразнивает, но не возражать не могла.

— Но вы же не боитесь?

Ли редко снисходила до того, чтобы отвечать на насмешки, и еще реже ее интересовало, что думают о ней как о женщине. Разумеется, совсем иное дело — мнение о ней как о профессионале, от этого ведь зависело, подпишут с ней договор или нет. Но она сразу поняла: мнение Уэйда, как ни странно, ей далеко не безразлично. И свадьба здесь даже ни при чем. Ей хочется нравиться Уэйду, а не только внушать уважение своими деловыми качествами.

— Нет, я не боюсь.

Уэйд поднял одну бровь. И она продолжила:

— Я просто в ужасе.

Он поднял вторую бровь, всем своим видом выражая, однако, полное сочувствие.

— И все же я попытаюсь, — продолжала Ли, глубоко вздохнув, — если вы проявите терпение.

Помимо всего прочего, подумала она, это может оказаться важным козырем в переговорах по поводу фрака.

— Идет. — Он секунду-другую смотрел на нее, а затем сказал: — Постойте здесь. Я скоро вернусь.

Оставшись одна, Ли с тревогой взглянула на лошадь.

Вороной бил копытами и хрипел; Ли с бьющимся сердцем отскочила подальше от него. Она ничего не знает о лошадях, а ее приставили к ним, как няньку к детям. Что делать, если одна из них вздумает убежать?

Уэйд вернулся и протянул ей красивую ковбойскую шляпу.

— Спасибо, Уэйд, — вздохнула она с облегчением. — Вы то пугаете меня до полусмерти, то хотите принарядить.

Уэйд улыбнулся и нахлобучил шляпу ей на голову.