— Согласен, — бросил Алек. — Но вероятность существует. Уэбб никогда не проявлял желания найти Тернера. Каждый раз, когда я заговаривал с ним об этом, он уходил от разговора или говорил, что ничего не знает.

— Кто бы захотел на его месте? — Анжелика пожала плечами. — Может быть, он увидел в этом волю провидения. Вы сказали, что они помолвлены, но у леди нет приданого, она не получила хорошего образования. Скорее всего, здесь нет ничего, кроме безумной любви. Если он ждал долгие годы, пока она была замужем за другим…

— Я понимаю все это! — Алек сделал глубокий вдох. — Анжелика, я очень хочу надеяться, что это так. Я не верю, что Уэбб притворяется влюбленным. Я думаю, он обожает ее.

Она притихла.

— Любовь — могучий мотив, — пробормотала она, наконец. — Но если у вас есть улики…

— Нет, никаких, — с облегчением сказал он. Она улыбнулась:

— Тогда, как мне кажется, нам ничего не надо делать.

Алек покачал головой. Он и не планировал что-то делать, и реакция Анжелики только лишний разубедила его в правильности выводов. Она, не колеблясь, сказала бы ему, если бы что-то изменило ее мнение. Он вернулся еще к одному моменту, который не давал ему покоя.

— Что вы собирались сообщить нам о Хейстингсе, Уоллес?

Анжелика, встававшая со стула, снова села. Йен откашлялся.

— А, немногое — скорее общее впечатление, чем что-то другое. Он посещал «нору». — Йен обычно называл Стаффорда старым лисом, а его канцелярию на Боу-стрит лисьей норой. — Немного странный, если хотите знать мое мнение. Надутый и холодный, с беспокойными глазами.

— Он ведь заместитель начальника военно-торговой службы, — сообщил Алек.

Вялая улыбка Йена была лишена иронии.

— Тем больше поводов подозревать, что все не так ладно, если вы хотите знать мое мнение. Но у меня, как и у вас, нет доказательств, просто я видел его на Боу-стрит. Анжелике может быть известно больше. Старина Стаффорд снимает перед ней шляпу и приглашает на чай.

Щеки Анжелики порозовели.

— Чепуха, — сказала она в своей обычной холодной манере. — Я ничего не знаю об этом Хейстингсе.

Алек почему-то не поверил ей, но Анжелика, когда ей было нужно, становилась молчаливой, как сфинкс.

И вытянуть из нее что-то, если она этого не хотела, не удалось бы никому. Алек встал, его гости тоже поднялись.

— Надеюсь, вы погостите у меня несколько дней, — сказал он, больше из вежливости, а не от искреннего желания оставить их. Ему не хотелось сталкивать свои две жизни. Но неловко было сразу же выпроваживать Анжелику и Йена из своего поместья, хотя искушение было велико.

Улыбка Анжелики наводила на мысль, что она знает это.

— Хорошо, совсем немного, — сказала она. — Могу я выпить чаю в своей комнате?

— Разумеется, — сказал Алек. Служанка с подносом уже стучалась в дверь. Он подошел, открыл ей и попросил отнести чай в комнату гостей.

— Не тревожьтесь, Алек. — Анжелика, проходя мимо, дотронулась до его руки. — Не всякую загадку можно разгадать.

Он слегка поклонился вслед уходящим, не высказав вслух пришедшую ему в голову мысль: не всякую загадку следует разгадывать.

Крессида чуть не пропустила ужин. Всю вторую половину дня она просидела над дневником своего отца, пытаясь разгадать шифр, пока у нее не заболела голова. Она знала, что ее усилия, скорее всего напрасны, но упрямство не позволяло ей отступать.

После того как Алек сообщил ей результаты своих поисков, они с Калли и Томом сошлись на том, что, возможно, отец не отыщется, по крайней мере, до тех пор, пока он не захочет, чтобы его нашли. Они также решили, что было бы несправедливо просить Алека продолжать поиски, особенно столь усердно. Крессида поразилась, когда он рассказал ей обо всем, что сделал, перечислил места, где побывал, уловки, к которым прибегал. Он потратил на все это массу времени и, как она догадывалась, денег. Тому и Калли предстояла нелегкая задача найти себе дом в Портсмуте. Здоровье бабушки все ухудшалось. Теперь она редко вставала с кровати. Если они не поторопятся, бабушка не сможет перенести переезд, хотя она была безмерно счастлива и даже приободрилась, узнав, что Калли выходит замуж.

Так что Том отправился в Портсмут искать подходящий дом, Калли была при бабушке и шила себе свадебное платье, а Крессида вернулась к дневнику. Она не сказала сестре, что намерена остаться в Пенфорде, хотя ей показалось, что Калли о чем-то догадывалась. Когда Крессида разговаривала с Алеком — а он довольно часто подходил к ней, чтобы что-то обсудить, — Калли все время поглядывала в их сторону. Да Алек и не скрывал своего нежного отношения к Крессиде. Он часто подолгу смотрел на нее. И она этого не отрицала. Она была бы довольна, если бы он смотрел на нее столько, сколько ему хочется.