Шрифт:
В зале откровенно смеялись.
– Почему? – орал – уже не на прокурора, на журналистов – Козин. – Я спрашиваю: почему? С какой стати я должен испрашивать разрешения у ба… женщины?!
Симпатичная журналистка в первом ряду возмущенно фыркнула.
«Нормально», – отметил Павлов.
И Козин говорил и говорил, прокурор молчал, а Павлов красноречивыми жестами удерживал Игоря Петровича от реплик. Прерывать этот поток ярости категорически не следовало. Так, чтобы у самых предвзятых обвинителей не осталось никаких сомнений – здесь личная неприязнь, ненависть, а то и месть по отношению к Лущенко. Впрочем, Колтунов тоже это понимал.
– Свидетель, вы опять увлекаетесь! Ближе к сути!
– А я и говорю по сути! Не хотите меня слушать? Так я уйду!
Козин демонстративно повернулся и сделал шаг с трибуны, но тут же вернулся обратно.
– Уйду из суда. Но не из города! Это я сказал! Петр Козин! А мое слово – закон!
Артем мысленно зааплодировал и, видя, что на этой красивой ноте Козин и закончит, поднял руку. Ни судья, ни прокурор никакого стремления задавать Козину вопросы уже не проявляли.
– Позвольте поинтересоваться, Петр Владиленович?
– А-а-а, господин столичное светило? – заинтересованно протянул предприниматель. – Любопытствуете о наших местечковых делах? Ну-ну…
Артем кивнул и немедля ударил в самое больное место:
– Господин Козин, скажите, почему вас признали потерпевшим?
Петр Владиленович щелкнул костяшками обеих рук и дернул губой.
– Так считает следователь. Что еще?
– Понятно. Тогда поясните, в чем причина вашей странной, как бы это правильно выразиться… ненависти, что ли, к мэру?
Козин негромко рассмеялся:
– Ну уж и ненависти! Ненависть слишком сильное чувство. Я же сказал, что просто его презираю.
– И все-таки… – вернул Козина к сути вопроса Артем. – Почему?
Козин недобро усмехнулся:
– На таком посту, с такими возможностями он мог наш город превратить в Царствие Небесное. А он превратил его в кормушку для своей семьи.
Лущенко яростно рыкнул, и Павлов, прося мэра не мешать показаниям, сделал быстрый жест.
Свидетель
– Сотни бизнесменов в городе остались без дела! – все сильнее заводился Козин. – Все подряды перехватывает Сабурова! Новые объекты строит Сабурова! Новые районы возводит Сабурова! Осталось только город переименовать – в Сабуров-град!
Кто-то в зале засмеялся.
– Но вас лично и ваше предприятие как коснулась эта деятельность? – поинтересовался Павлов.
Он умышленно не конкретизировал вопрос. И, пожалуй, только Колтунов понимал этот прием, но поправлять вопросы адвоката судья не мог – при всем желании.
– Конечно, коснулась! – уверенно двинулся в ловушку адвоката Козин. – Еще как коснулась! Мы из-за него потеряли более двухсот торговых точек!
Кто-то в зале присвистнул, но его никто не одернул – цифра впечатлила всех.
– М-да! – не выдержал даже Колтунов, но тут же прикрылся рукой, делая вид, что просто откашлялся.
– Вы говорите о ларьках и киосках? – как бы нехотя поинтересовался Павлов.
– О ларьках в первую очередь! – гневно отреагировал Козин и вдруг что-то заподозрил: – А чем вас ларьки не устраивают?
– Да меня-то устраивают, – пожал плечами Артем. – Но они сносились не по воле мэра, а по решению гордумы и комиссии по рациональному использованию земли. – Артем продемонстрировал стопку бумаг. – В материалах дела есть этот документ. В томе 16, на странице 275-й. Это последняя страница, и, возможно, кто-то до нее не дошел. Но вы-то, свидетель, знакомились с делом!
Только что лениво следивший за диалогом Колтунов резко распрямился. Он уже почуял, что ему готовят.
– Адвокат! Я напоминаю вам, что мы допрашиваем не свидетеля, а представителя потерпевшего!
Артем растерянно моргнул:
– Ой, ваша честь, простите! А что… разве вас не допрашивали как свидетеля, Петр Владиленович?
Козин усмехнулся. Ему было приятно, что столь известный адвокат явно сбит с толку.
– То-то и оно! Ясно же, что свидетель – это другой расклад! А то потерпевший! Конечно, допрашивали! Дважды. Оба раза как свидетеля.
«Есть!!!» – поставил Павлов на Козине большой и жирный, хотя и воображаемый крест.
– Перерыв! – с отчаянием в глазах стукнул молотком Колтунов и впился глазами в Павлова: – Артемий Андреевич, зайдите, пожалуйста, ко мне.