А с Эшли Харпер он ничего делать не собирается. Во-первых, беспорядочные и легкомысленные связи не в его характере, во-вторых, дружба с Ником Харпером, отцом Эшли, слишком дорога ему, чтобы рисковать ею. Значит, десять дней он будет игнорировать любое притяжение, а потом она уедет. Все очень просто.

Городок Уиндсонг, расположенный среди лесистых холмов Теннесси, насчитывал более двух тысяч жителей, хотя некоторые из них жили в других местах и появлялись тут всего лишь раз или два в год.

Мэр Уиндсонга считал свой округ процветающим. Здесь имелась целая сеть экспресс-кафе, одно из которых в прошлом году переделали в ресторан у автострады. Если прибавить магазин Пибоди, передвижной театр и «Доллар дженерал», управлявший сетью дешевых магазинчиков самообслуживания, то Уиндсонг, по мнению опытного мэра, являлся вполне развитым маленьким городом.

Эшли живописный городок очаровал. Ей понравилось все — и площадь с красным двухэтажным кирпичным зданием администрации округа, и башенные часы, чинно отбивающие время, и главное — люди, неторопливо занимающиеся своими делами.

Внимание Эшли привлекло здание, высящееся в конце улицы.

— Что это? — спросила она, выйдя из джипа Джастина.

— Мотель, — ответил Джастин. — По большей части им пользуются местные жители,

— Не поняла.

— В каждом маленьком городе есть свой мотель. Этакое, знаете ли, любовное гнездышко на окраине. А в Уиндсонге, к счастью, он расположен на самом видном месте. — Джастин покачал годовой. — Наверное, для бедняг вроде меня.

— И вы часто им пользуетесь?

— Постоянно.

Эшли безмолвно уставилась на него, прикидывая, сколько времени ей понадобится, чтобы вернуться в Ноксвилл, если она уедет прямо сейчас, Джастин, не выдержав, расхохотался.

— Не вижу тут ничего забавного, — холодно сказала она.

— Разве у вас нет чувства юмора, мисс Харпер?

Эшли знала, что он нарочно изводит ее насмешками, и у нее возникло непреодолимое желание дать выход своему гневу. Должно быть, он почувствовал ее настроение, ибо тут же поднял руки в притворной капитуляции:

— О'кей, я извиняюсь. Только не сверлите меня таким злобным взглядом.

«Какой он, однако, высокий, сильный, хотя и не классический красавец…» — неожиданно для себя подумала Эшли. Но больше всего ее привлекали глаза Джастина: ни один мужчина не заслуживает таких синих глаз и таких черных длинных ресниц.

Господи, с чего это ей приходит в голову подобная романтическая чушь? Недовольная собой, чувствуя странное волнение, Эшли повернулась и молча направилась к входу в магазин. Неожиданно Джастина кто-то окликнул.

Обернувшись, Эшли увидела молодую женщину с девочкой лет трех. На малышке были джинсики, маечка с Микки-Маусом и красные туфельки на резиновой подошве. Тонкие золотисто-каштановые локоны были завязаны желтыми ленточками в две косички.

— Привет, — сказал Джастин, шагнув им навстречу. Малышка, вся просияв, бросилась к нему. — Любовь моей жизни!

Он подбросил девочку в воздух, раздались восторженное детское хихиканье и громкий мужской смех.

Эшли была растрогана. По всей видимости, Джастина любят не только собаки, но и дети. Видимо, недовольно подумала она, ей нужно пересмотреть свое мнение о нем.

— Привет, — сказала женщина, протягивая Эшли руку. Она была маленького роста, но с великолепной фигурой, длинные волосы, на тон светлее, чем у девочки, были заплетены во французскую косу. — Я Джесси Майлз.

— Эшли Харпер.

— Прошу меня извинить, — улыбнулся Джастин. — Но в присутствии столь замечательной красавицы я забываю о манерах. Эту маленькую леди зовут Анджела Майлз, и когда она вырастет, я собираюсь на ней жениться.

— А я собираюсь жениться на Джастине, — подтвердила девочка, чмокнув его в щеку.

— Видите? — усмехнулся он. — Это уже решено.

— Не думаю, что тебе стоит говорить об этом с ее отцом, — сухо предупредила Джесси.

— О нем мы не беспокоимся, правда, Энджи?

— Папочка любит Джастина? — проговорила девочка, продолжая улыбаться.

— Конечно, любит… — Джастин повернулся к женщине: — А кстати, что он сейчас делает?

— Занимается кукурузой.

— С погодой ему повезло.

— Погода не такая уж и хорошая. — Джесси улыбнулась Эшли и протянула руки к дочери. — Нам пора, не хотим вас задерживать.