Вдруг внизу раздался крик, далеко внизу. Тца смогла наконец закрепиться на стене. Теперь ей был виден верхний край скалы, как раз возле одного из «рогов дьявола». До него оставалось всего ничего — расстояние, равное ее собственному росту, — но девушка не находила ни единого выступа, ни единой щели, которые помогли бы ей добраться до верха.

Что-то ударилось о скалу возле ее лица и упало вниз. Послышался смех. Кто-то снизу швырнул в нее камень. В нее! Тиццану охватил гнев. Или страх. Или оба чувства одновременно. Но как бы там ни было, ей благодаря этой вспышке удалось каким-то образом найти выемки в стене, которых она не видела раньше, и подтянуться, так что до гребня осталось совсем немного.

— Помощь нужна?

Голос раздался сверху. К девушке протянулась рука. И только крепко ухватившись за нее, Тца поняла, кто ей помог.

Эмилио Фарсезе.

Цепляясь за протянутую руку и отталкиваясь ногами от каменной стены, Тца преодолела последние футы. Перекатившись через гребень скалы, она услышала, как что-то просвистело мимо уха. Девушка отпустила Эмилио и легла ничком, так что только голова свешивалась за край.

Бородатый всадник был всего в нескольких шагах от основания скалы. Он отдавал приказания трем другим пиратам, те как раз приготовились швырять камни. Все четверо смеялись.

Снизу донесся плач висящего на стене парня.

— Помогите, — взмолился он. — Я больше не могу.

Тца повернулась к Эмилио и крикнула:

— Подержи мне ноги!

Он наклонился и сделал, как ему велели, в то время как девушка сдернула с шеи пращу.

— Спусти меня, — крикнула Тца.

Эмилио опустил ее, и Тиццана протянула Филиппы петлю. Разматывать веревку целиком не имело смысла: она не выдержала бы его веса.

— Хватайся, — велела девушка. — Быстро.

Непохоже было, чтобы Филиппи решился разжать пальцы, намертво вцепившиеся в скалу, но тут камень угодил ему в спину. Парень взвизгнул, потянулся вверх и ухватился за пращу.

— Тяни! — заорала девушка.

Они с Эмилио старались изо всех сил. Филиппи отчаянно карабкался по стене и в конце концов оказался в безопасности наверху. Но едва это произошло, веревка выскользнула из окровавленных пальцев девушки. Филиппи также не смог удержать ее, и праща полетела вниз.

Довольно долго все трое лежали, судорожно хватая ртами воздух. Наконец-то под ногами твердая опора, массивная скала. Дыхание начало успокаиваться, и вдруг Тца услышала знакомый звук.

Ж-ж-ж!

Девушка осторожно подползла к краю.

— Нет!

Она услышала окрик Филиппи, но не остановилась и посмотрела вниз.

Пират раскручивал над головой ее пращу. В тот момент, когда девушка выглянула за край, он выпустил камень — конечно же, неподходящего размера и формы, да и орудовал он пращой неумело, — и тот врезался в каменную стену прямо перед метателем. Мужчина рассмеялся и шагнул назад. В этот момент сидящий на лошади вожак что-то ему сказал. Тот поклонился, запрокинул голову и обратился к Тиццане:

— Хасан-паша говорит, что видел тебя там, внизу, с этим. — Он поднял пращу. — Ты убил многих его людей. Он говорит: ты прекрасный юный воин.

Странно было слышать от араба корсиканскую речь, но Тца знала: многие из захваченных в рабство обращались в магометанство, после чего их отпускали и поручали возглавлять налеты народные земли. И конечно, каждый слышал о Хасан-паше, алжирском дее — самом страшном среди работорговцев, самом жестоком и жадном.

Так вот, значит, кто таков этот бородач! Он снова заговорил. Выступавший переводчиком корсиканец выслушал его, кивая, затем посмотрел вверх.

— Хасан-паша говорит: ты можешь спуститься вниз, юный господин. Присоединиться к нему. Ему нравятся хорошие воины. Когда обратишься в ислам, сможешь сражаться вместе с ним, разбогатеть вместе с ним. Твои друзья станут твоими первыми рабами.

Снизу снова раздался смех. Тца услышала, как Эмилио что-то проворчал. А затем ярость, которая до сих пор тлела внутри, охватила девушку с такой силой, что на какое-то время стало трудно дышать.

— Ну? — обратился к ней мужчина. — И какой ответ ты дашь ему?

— Вот какой, — сказала Тца, поднимаясь на ноги.

Пусть праща ее в чужих руках, а подобранный с земли обломок скалы непригоден для метания, но рука никогда прежде ее не подводила, и девушка, вложив в движение всю силу и зоркость, метнула камень прямо в голову Хасан-паше.

«Фортуна», — произнесла она в момент броска, но удача — отчасти, по крайней мере, — сопутствовала дею: в последний миг он отклонился, и снаряд угодил в шлем, а не в лицо. Тем не менее резкий звук и неожиданный рывок всадника напугали породистого жеребца; он развернулся на месте и понесся к городу. Хасан-паше пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться в седле. Предатель-корсиканец в изумлении наблюдал за разыгравшейся сценой, затем, не говоря ни слова, в сопровождении спутников бросился вслед за предводителем.