— Я не заставляю тебя танцевать стриптиз на барной стойке, Сэм. Просто составь мне партию, как это бы сделала любая из присутствующих здесь женщин. Один-единственный танец никак не скажется на твоей репутации в глазах «старых» друзей Тарранта, — сыронизировал Луи.

— Ты не можешь не поддеть, — упрекнула его Саманта. — Почему бы тебе хоть раз не принять мой ответ без оговорок?

— Я рассчитывал на понимание, Сэм, — ответил ей Луи. — Прости. Вижу, мнение этих самых «старых» друзей покойника для тебя важнее, чем отношения со мной.

— Это шантаж, Луи, — отозвалась Саманта. — Я думаю не только о своей репутации, но в первую очередь о репутации семьи.

— Это окружение на тебя давит, Сэм. Странно, что ты сама этого не замечаешь. Я не узнаю тебя. В Новом Орлеане, вдалеке от всех них, ты была совершенно другим человеком, — не удержался он от замечания. — Ты казалась мне намного независимее.

— Однако на самом деле я такая, какая есть. Это мой круг, и я от него неотделима.

— Тебя не может устраивать подобная обреченность, Сэм.

— Нет, Луи, это ты должен понять и принять, что здесь, в Нью-Йорке, в доме Тарранта, все иначе, нежели было в Новом Орлеане, — строго отчеканила молодая вдова.

— В таком случае меня это не привлекает. Предпочитаю вернуться в свой мир, будь то Новый Орлеан или Париж. Если ты так настроена, в Нью-Йорке меня ничего не держит.

— Не принимай опрометчивого решения из-за сиюминутного разногласия, Луи, — по праву мачехи предостерегла его Саманта. — Здесь твои братья и сестра, твоя семья. А что может быть важнее семьи?

— Только семья, которую создаешь сам, — не задумываясь, ответил Луи Дюлак.

Саманта решила обойти вниманием эту его фразу.

— У каждого из нас есть обязательства перед близкими и любимыми людьми, Луи, — назидательно проговорила она.

— Ты считаешь, что, если станешь жить для себя, потеряешь любовь этой семьи? — спросил ее он.

— Я думаю, что потеряю самоуважение, если соглашусь с тем, чего от меня добиваешься ты.

Луи нетерпеливо вздохнул, взял ее за руку и потянул за собой.

— Выкинь ты все это из головы, дорогая. Тарранта больше нет. Все, что обещала ему, ты выполнила на сто процентов. Больше никто не посмеет упрекнуть тебя в пренебрежении его памятью… Пойдем со мной, Сэм, прямо сейчас! — потребовал он от своей любовницы.

— Постой! Куда ты меня тянешь, Луи? — растерянно пробормотала Саманта, упираясь изо всех сил.

Молодой человек зажал ее лицо между ладонями и сочно поцеловал в губы, после чего объявил:

— Ко мне в отель! Всего пара кварталов отсюда, Сэм. Ну, идем же!

— Но что подумают люди, обнаружив, что мы ушли? — взволнованно спросила Саманта, раздираемая противоречивыми чувствами.

— Не хотел этого говорить. Но если ты настаиваешь, отвечу. Пусть проваливаются к черту. Мне их мнение неинтересно. Я хочу быть с тобой, именно для этого и явился сюда. И я не уеду, не добившись своего. Тебе все ясно? — категоричным тоном произнес он, сильнее, чем обычно, напомнив Саманте его отца.

— Как бы там ни было, Луи, дело прежде всего, — нравоучительно произнесла мачеха.

— Ты — мое дело, Сэм. И мы будем этой ночью вместе. Уж помяни мое слово, — чрезвычайно серьезно заверил любовницу Луи и вновь соприкоснулся губами с ее обольстительно алым ртом. — Мне не терпится вновь увидеть тебя голой.

— Что за грязные мысли, Луи! — кокетливо отозвалась Саманта, в очередной раз разомлев в его объятьях.

— Как я могу думать о чем-то другом, видя тебя перед собой?

— Я тоже не в состоянии с собой справиться, — честно призналась Саманта, прижавшись к его груди.

— Тогда идем скорее!

— Ты должна от этого избавиться, — сказал Луи, бросив взгляд на черное кружевное белье. — Снимай поживее, — распорядился он, раздеваясь. — Знаешь, Сэм, я вот все думаю, может, ты и права…

— Права в чем? — уточнила Саманта.

— Может, нам действительно не стоит прикасаться друг к другу? — флегматично произнес он.

— Ты ведь сейчас шутишь? — посмотрела она на него пристально.

— Отнюдь, дорогая, — проговорил мужчина. — Я очень долго следовал твоим правилам игры, теперь же хочу ввести собственные. Раздевайся и ложись на постель. Повеселимся.