Анна и репортер газеты «Саншайн пост» пили чай со льдом за столиком уличного кафе.

— Как вы узнали, что ее информация правдива?

— Мы это проверили.

— А, так это и в самом деле была женщина? — Анна удивленно приподняла брови.

Репортер вскинул голову и усмехнулся.

— О, я вижу, вы ловкая девушка. Уверен, мы могли бы найти с вами общий язык. У вас наверняка есть информация, за которую я готов выложить приличную сумму. Начнем с того, что мне бы хотелось знать, как долго длилась связь вашей матери с Робертом де Леоном. — Он наклонился вперед. Грязные светлые волосы упали ему на глаза.

— Я понятия не имею, был ли у них вообще роман. — Ее резкий и уверенный ответ удивил ее саму. Она ведь ни капли не сомневалась в том, что ее мать и отец Налдо были любовниками. Даже Налдо признал это. Так почему же она ставит это под сомнение сейчас?

Пухлые губы репортера растянулись в усмешке.

— Всем в городе известно, что их долгие годы связывали романтические отношения.

— В любом случае они оба были свободны, — резко заявила Анна. — Я сомневаюсь, что они позволили бы кому бы то ни было совать нос в их частную жизнь.

Он фыркнул.

— Ну, бросьте, мы ведь с вами взрослые люди. А что вы скажете о своей связи с Налдо де Леоном?

— Что?! — Ее глаза широко распахнулись от удивления, а на щеках вспыхнул яркий румянец. Ух! Теперь-то он наверняка что-то заподозрит.

— Он ведь хочет выкупить у вас землю, а вы, похоже, не желаете продавать.

— Вы ошибаетесь. Мне не нужна эта земля.

— Тогда почему же вы до сих пор не продали ее и не уехали? Может быть, вас связывают не только деловые отношения, а?

— Между мной и Налдо ничего нет.

— Почему я никак не могу вам поверить?

Анна резко выдохнула.

— Я выросла здесь. Налдо же учился преимущественно за границей. Мы виделись, только когда он приезжал на каникулы. Мы с Налдо оба очень любили спорт, поэтому все свободное время проводили на теннисном корте. И только-то. Нас даже нельзя назвать настоящими друзьями. Он не узнал меня, когда я вернулась.

— А сейчас вы выросли и оба одиноки… — Репортер сделал очередной глоток и уставился на нее.

— Как вы совершенно верно заметили, мы с Налдо взрослые люди. Наша личная жизнь никого не касается. Раз уж об этом зашла речь, то хочу сказать, что мы просто обговариваем сумму за собственность, оставленную моей матери. Когда мы достигнем соглашения, я продам ее и уеду. Все просто, как божий день. — Она отпила глоток чая, стараясь держать себя под контролем.

— Ваша мать придумала рецепты, которые принесли семейству де Леон огромные деньги, не так ли?

— Полагаю, что так.

— Тогда держу пари, вы захотите получить кусок от этого вкусного жирного пирога. — Он наклонился вперед и поднял брови в ожидании ответа.

— Разумеется, нет. Моя мама придумывала эти рецепты, работая поварихой в поместье. — Анна сжала губы, с трудом веря, что приводит тот же аргумент, что и Налдо.

— Наверняка она была очень преданной работницей. Де Леоны известны как одни из самых лучших нанимателей в округе. Сотрудники — это члены семьи, да? Именно поэтому Роберт де Леон держал в секрете связь с вашей матерью так долго.

— Прошу вас, перестаньте. Вы ведете себя так, словно у них на самом деле был роман. Какое кому дело до того, как проводил свое свободное время Роберт де Леон? Черт возьми, это никого не касается, кроме него самого!

Холодный чай ни чуточки не помогал унять нарастающее негодование. Ей безумно хотелось заткнуть рот этому молокососу.

Почему я защищаю Роберта де Леона? Он отвел моей матери статус любовницы. Он мог бы жениться на ней, но не сделал этого.

— Ну, хватит. Нам обоим известно, что у них был роман.

— Моя мама никогда и словом об этом не обмолвилась.

Решение Летти сохранить все в секрете причиняло Анне нестерпимую боль. Но такое поведение также доказывало, что ее мама не хотела никакого вмешательства в свою личную жизнь, и дочь обязана уважать ее решение.

— А сейчас вы с Налдо идете по стопам своих родителей? Я имею в виду, вспыхнувшую между вами страсть. — Зеленые глаза репортера зло прищурились.