"Неужели все уже кончилось?! — подумал Женька. — Нет, тут что-то не то… Ведь Сова предупреждала, что Дух Прорвы сперва силу показывать будет, потом — мороки напускать, а под самый конец, от отчаяния, захочет силой помериться…"

Серебристая дорожка теперь висела, как и прежде, в полуметре над землей, и казалось, что если Женька спрыгнет с нее на траву, то ничего ужасного не произойдет. А на востоке было уже совсем светло, до восхода солнца оставались считанные минуты.

Неужели Дух Прорвы, не испугавшись перспективы быть съеденным Сатаной, сбежал с поля битвы и укрылся в преисподней?! Но если заклинание, прочтенное Женькой перед битвой, не есть пустое сотрясение воздуха, то Сатана уже сожрал своего трусливого подручного. Тогда вроде бы бояться нечего…

Женька уже занес было ногу, готовясь спрыгнуть на землю, но в это время над поляной появилась Ледяница, которая, торопливо взмахивая рукавами своего белого одеяния, подлетела к дорожке и повисла в воздухе, не касаясь земли ногами.

— Не спеши, Иван-Царевич! — произнесла она. — Брось-ка сперва щит на землю!

Сказано — сделано. Женька снял щит с левой руки и бросил его на траву рядом с кострищем…

В ту же секунду там, куда упал щит, вспыхнул факел багрового пламени, вырвавшегося из-под земли. Мгновение — и от щита только кучка пепла осталась. Одновременно над поляной разнесся дикий вой, и Женька увидел, как дымок, курившийся над кострищем, на несколько секунд приобрел черты призрачной фигуры, похожей на человеческую. Эта фигура злобно потрясла кулаками и аж подпрыгнула с досады. Сразу после этого Женька увидел в середине кострища маленькую вороночку — точно такую же, как перед явлением Духа Прорвы. Нет, никуда он не делся! Прячется, ждет восхода, чтобы в самый последний момент утащить Женьку!

"Ну, погоди же ты у меня! — разъярился "Иван-Царевич". — Ты меня достал!"

Женька вновь взял меч за лезвие, нацелился на вороночку в пепле и произнес:

— С нами крестная сила!

Тиу! Белый луч со свистом вонзился в вороночку, над кострищем взвихрилось облако пепла. Женька был готов к тому, что это облако превратится во что-нибудь ужасное, но оно просто осело на землю. Зато откуда-то сзади, с той стороны, куда Женька вовсе не смотрел, прозвучал голос, который он никак не ожидал здесь услышать…

— Женечка, сыночек!

Этот голос принадлежал его маме!

Женька обернулся и обомлел: около палатки, вернувшейся из небытия, действительно стояла мама. Бледная, усталая, в мокрой одежде, трясущаяся от холода. Но на лице ее была счастливая улыбка.

— Как хорошо, что я тебя нашла! — воскликнула мама. — Я и пешком шла, и озеро переплыла… Боже мой, что мне пережить пришлось! Но теперь-то все хорошо, ты жив, это самое главное…

У Женьки аж слезы на глаза навернулись: бедная мамочка! Как же она волновалась и переживала, наверно, раз не испугалась среди ночи отправиться пешком вдоль речки через дремучий и заболоченный лес, а потом еще и переплыть озеро! Как же она отважилась на это?! Ведь она всегда всего боялась, даже тогда, когда ничего страшного быть не могло…

— Мама! — крикнул Женька и уже готов был спрыгнуть с дорожки. — Я сейчас! Я костер разведу, чтоб ты согрелась!

Наверно, он спрыгнул бы с дорожки, если б не услышал голос Ледяницы-Студеницы:

— Быстрее! Выручай матушку! Простынет!

Вроде бы после этих слов Ледяницы он уж точно должен был прыгнуть, но…

Женьку словно огнем обожгло: ведь Ледяница уже дала ему одну правильную подсказку. Сразу вспомнилось, как она говорила: "А ежели забудешь и спросишь еще раз — обману похуже Лихоманщицы. Такова сила заклятья, не смогу ей противиться!" То есть раз она сейчас требует, чтоб Женька поторопился на помощь маме, значит, обманывает…

И Женька остановился на краю дорожки.

— С нами крестная сила! — сказал он.

Тиу! Блеснул луч, и мамин силуэт, заколебавшись, преобразовался в иссиня-черное облако, а воздух потряс чудовищный рев Духа Прорвы, убедившегося, что и эта, самая подлая морока, которую он напустил на Женьку, потерпела крах.

Уже через несколько секунд черное облако преобразовалось в огромного рыцаря в черных латах, вооруженного длинным двуручным мечом. Лицо его было наглухо спрятано под забрало шлема, только через треугольные прорези светили зловещие красные глаза без зрачков.

— Готовься к смерти, Иван-Царевич! — омерзительным голосом проскрежетал Дух Прорвы. — На куски изрублю!

Наверно, если б Женька не успел перехватить меч за рукоятку, а попытался бы еще раз использовать крестную силу, то не успел бы договорить, и пришлось бы ему худо.

Черный двуручный меч Духа с устрашающим свистом рассек воздух, но Женька, у которого теперь не было щита, сумел подставить свой меч под удар и парировать его. Дзанг! Сталь лязгнула о сталь, целый сноп оранжевых искр вылетел из-под столкнувшихся клинков.

Дух вновь взметнул меч и наискось ударил, намереваясь отрубить Женьке голову, но и в этот раз "Иван-Царевич" сумел отразить удар. Снова искры, лязг — и больше ничего ужасного.

Надо сказать, что в первые секунды боя Женька здорово испугался. Потому что черный рыцарь, внутри которого прятался Дух Прорвы, был гораздо выше ростом. Даже стоя на серебристой дорожке, поднимавшей Женьку на полметра в воздух, "Иван-Царевич" оказался ниже рыцаря на целую голову. И меч у него был раза в два длиннее Женькиного, и черные латы выглядели более крепкими, чем кольчуга с зерцалом. Сначала казалось, будто этому Духу-рыцарю удастся одним ударом сшибить "Ивана-Царевича" с серебристой дорожки.