Верность. Она не хотела быть неверной по отношению к космической программе, которая осуществила мечту ее жизни полететь в космос.

Джилл на мгновение прикрыла глаза, потом медленно повернулась и пошла переодеваться. Какое это тяжелое слово — верность. Она ощущала его весомость при каждом своем шаге, оно давило на нее.

Парад прошел с успехом, как и предполагалось. В течение двух часов Джилл ощущала на себе восторженные взгляды сотен тысяч людей. Два удивительно долгих часа она находилась рядом с Джейком, улыбалась и махала рукой, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти это незабываемое событие.

Она смотрела на восторженные толпы, взволнованная этим зрелищем. Потом, как и все на свете, парад закончился. Джилл опять оказалась в вертолете, который поднял их над городом и доставил в аэропорт.

В самолете сохранялась атмосфера праздника, все смеялись, разговаривали — все, кроме Джейка Уитни, который молча сидел, не принимая никакого участия в веселых разговорах.

Вскоре после взлета стюардесса принесла кофе и предложила Джилл первую чашку, но Джилл вежливо отказалась. Она то и дело бросала быстрые взгляды в сторону Джейка, увидела, как он закрыл глаза, откинув голову на спинку кресла. Джилл бессознательно прикрыла рот рукой. Вот так что-то кончается. Что-то особенное, как любовь. Она снова почувствовала нестерпимую горечь. Будь они все прокляты!

Самолет набрал высоту и лег на курс. Через тридцать минут они приземлятся в международном аэропорту Вашингтона.

Джилл никогда не переживала ничего подобного, никогда не была в таком смятении. Какой простой была ее жизнь до этого полета! И в какой путанице она теперь оказалась! Мир говорил ей: «Ты храбрая, Джилл Данбери. Храбрая и мужественная. Ты сделала это первая. Ты героиня». А она не чувствовала себя храброй или мужественной, она ощущала себя маленькой потерянной девочкой, задыхающейся от поздравлений, не уверенной, что заслуживает их.

Джейк медленно приоткрыл глаза, посмотрел на нее, вздохнул и снова закрыл.

Через пару кресел от нее сидел Пол. Он помахал ей рукой:

— Джилл, ты можешь уделить мне минутку?

Она подошла, посмотрела на него с любопытством:

— В чем дело?

— Садись. — Он показал на свободное кресло рядом с ним. — Последние детали.

Она кивнула:

— Хорошо. У меня тоже есть кое-что, что необходимо обговорить.

Закончив инструктировать ее в отношении предстоящего расписания, он сделал драматическую паузу и сказал:

— Через пару дней, которые ты проведешь дома, мы начнем…

— Это будет не пара дней, Пол, — прервала она его. — Может быть, пара месяцев, а может, и пара лет, но уж наверняка не пара дней.

— Не усложняй, — гнусаво проговорил ой. — Почему ты выбираешь самое неподходящее время для того, чтобы все усложнять? Через двадцать минут ты будешь пожимать руку президенту Соединенных Штатов. Тебе объяснить, почему?

Она качнула головой и глянула на него.

— Мне не нужно объяснять, я знаю, почему.

— Судя по тому, что я вижу, — сказал он угрюмо, — у тебя отсутствует представление о том, что дала эта программа лично тебе. Ты ведь знаешь, что на твоем месте могла быть Гейл или какая-нибудь другая женщина. — Он пожал плечами. — А сейчас ты, похоже, решила отвернуться от всех нас, которые любят тебя и заботились о тебе.

Она какой-то момент обдумывала его слова, а когда стала отвечать, голос ее звучал приглушенно.

— Я благодарна за все, что сделали для меня все вы. Но я отдала столько же, сколько получила, Пол. Я не собиралась быть первой, меня выбрали. Выбрали из-за моей профессиональной подготовленности. Я не настолько наивна, чтобы полагать, что если бы программе требовался химик или физик, то выбрали бы для полета меня. Программа действительно предоставила мне шанс осуществить мечту всей моей жизни, и это ключевое слово, Пол. Жизнь. Я рисковала своей жизнью, никто не заставлял меня делать это. Я избрала этот путь. Но пойми и меня сейчас: моя жизнь — это моя жизнь и я хочу вернуть ее. Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться, что предлагает мне жизнь. Мне нужно время, чтобы оторваться от всего этого и особенно от всех вас, которые любят меня и заботились обо мне. Мне кажется, прошла вечность с тех пор, как я была свободна принимать решения, и я хочу снова сама принимать какие-то решения. Если я хочу слишком многого, то прошу прощения.

Он выпятил подбородок.

— Знаешь, Джилл, где-то в глубине моей души было такое чувство, что когда-нибудь я буду проезжать через Денвер, включу телевизор и увижу тебя, синоптика, в шестичасовых новостях. Ты собираешься позволить, чтобы весь твой успех, все твои огромные возможности утекли у тебя как песок сквозь пальцы?

Она смотрела на Пола в тщетной попытке обнаружить у него хоть намек на понимание, потом пожала плечами.

— Возможно, я понимаю, что этот успех и эти возможности вовсе не синонимы моего счастья. Вот это я должна определить. И это я сделаю сама. И для себя.