— Вы ищете кого-нибудь, молодой человек?

— Да, — смутился я, — ищу преподавательницу английского по имени Тамара.

— Фамилия-то хоть ее вам известна? — спросила дама.

— Нет, но она такая, экстравагантного вида, одним словом, — пробормотал я, — и попытался жестами изобразить манеры моей знакомой.

— Ах, все понятно, — рассмеялась дама, — это, наверняка, Томочка Грубер! Больше таких, — и она повторила мои жесты, — у нас нет.

Дама повела меня по коридорам, заглядывая в аудитории. Заглянув в одну маленькую комнатку, где сидело-то всего человек пять, она поздоровалась с преподавателем, и, прикрыв дверь, сказала мне:

— Вот здесь та, кого вы ищете. Подождите звонка и встречайтесь. Но Тамара отпустила студентов еще до звонка.

— Господи, это вы? — изумилась она, — как же вы меня нашли? Неужели вы зашли к Ахмановой и стали обо мне спрашивать?

Я решил разыгрывать из себя влюбленного с первого взгляда юношу и говорить соответствующие фразы. А дама, которая искала для меня Тамару, оказалась деканом — Ольгой Ахмановой, или «Ахманихой», как ее прозвали студенты и молодые преподаватели. Ахманова — составитель и редактор английских словарей, многие из которых мне были хорошо известны.

Мне показалось, что Тамаре очень льстило мое романтическое поведение. Занятия ее закончились, и неожиданно она предложила проводить ее. Одета Тамара была уже по-другому, но тоже достаточно экстравагантно. Зеленый длинный плащ, зеленый же берет, красные туфли на высоких каблуках. Я заметил, что у нее зеленые глаза и очень темные волосы, может даже крашеные. Она разговаривала достаточно громко и как-то восторженно.

Мы подошли к дому рядом с аптекой на улице Арбат.

— Здесь живут мои родители — пояснила Тамара, — а знаешь что (мы быстро перешли на «ты»), зайдем на минутку, я тебя с ними познакомлю, и тут же выйдем. Я кое-что передам маме, и все дела. Только можно я буду тебя называть «Ник», а то имя у тебя какое-то вычурное.

— Не съедят же меня ее родители, — подумал я и согласился.

Мы зашли в дом с шикарным старинным подъездом, поднялись на второй этаж, и Тамара позвонила. Дверь открыла моложавая женщина, очень похожая на Тамару, только полнее. Она удивленно посмотрела на меня, а Тамара сразу же представила меня: — это Ник, племянник нашего декана Ахмановой, мы идем по университетским делам, но решили по дороге зайти к вам.

Я зашел в квартиру и поразился ее роскоши, я раньше в таких квартирах не бывал. Даже прекрасная квартира моего дяди — известного писателя, не была так богато и со вкусом обставлена. Неожиданно в холл зашел мужчина в клетчатом пиджаке (оказавшемся пижамой) и галстуке. Он поцеловал Тамару и пожал мне руку, представившись: — Грубер!

Я назвал свою фамилию; Грубер наморщил лоб и сказал: — Где-то слышал, ваша фамилия мне знакома!

Потом я узнал, что отец Тамары был начальником Главного управления какого-то военного министерства. Взгляд у него был, я бы сказал, сверлящим. Он посмотрел на меня еще раз и вспомнил: — Друг моего коллеги профессора Севрука имеет такую фамилию — Гулиа.

Я заулыбался и пояснил: — Доменик Доменикович Севрук — большой друг моего дяди, и я сам хорошо знаком с профессором, даже бывал у него дома в Химках.

То, что я близко знаю Севрука — фактически одного из заместителей знаменитого Королева, человека чрезвычайно влиятельного, произвело на Грубера самое положительное впечатление. Он заулыбался, серые глаза его стали теплыми, но он все-таки спросил:

— А вы дома у него были по делу или просто так?

— Я докладывал ему мои предложения по бортовому источнику питания на основе супермаховиков — не соврал я.

— А вы знаете, что французы… — осторожно начал он.

— Фирма Аэроспасьяль, — продолжил я мысль, — но там супермаховик другого типа.

Сказалось-таки чтение книг метрами, я стал настоящим всезнайкой! Грубер был поражен, мама Тамары — Марина Георгиевна тоже.

— Вот, молодежь нынешняя, совсем не туда смотрит, не тем занимается, но хорошо, что есть такие молодые люди, как вы, Ник, которые занимаются делами и прославят нашу Родину! — с этими словами Грубер налил в маленькие рюмочки виски и, чокнувшись со мной и своей женой, выпил. Тамаре не налил — отцом он был строгим.

Мы распрощались и ушли. Тамара была в восхищении — ее отец, столь критично относящийся к молодежи, оказался довольным мною. А уж мама — так все вокруг меня и носилась.

— Вот с каким парнем меня судьба свела, — задумчиво произнесла она, все так нереально, так в жизни не бывает. К чему бы это? — Тамара чего-то не договаривала.

Так мы дошли до площади Революции и, почему-то, завернули направо, на лестницу, которая перешла в узкий проход. Я решил, что мы выходим на Никольскую улицу (бывш. 25 Октября), но прямо посреди прохода, Тамара остановилась и сказала:

— Мы пришли, здесь я живу, — и показала на дом слева, прямо напротив мастерской по изготовлению ключей. Я никогда не думал, что в этом узком проходе может быть жилой дом, ведь это почти Кремль!