Да, я не сомневаюсь в успехе! — сказала себе Карен и толкнула дверь. Она специально выбрала этот недорогой, но вполне респектабельный ресторан в самом центре города.

Карен переступила через порог и взглянула на свои золотые часики: половина десятого вечера. Все так, как она просила — ни одного посетителя и накрыт один-единственный стол.

Бесшумно подошел метрдотель.

— Добрый вечер, мисс. Сюда, пожалуйста.

Она величественно кивнула, потом одарила чопорного служащего неподражаемой американской улыбкой и села на обтянутый бархатом диван. Легкий ужин — паровой лосось с салатом и зеленью, белое вино «шардоне» и кофе — был заказан заранее.

Первым приехал Майкл. Он показался ей бледнее обычного и был заметно возбужден. Карен поняла это по его глазам. Они темнели, когда Майкл был возбужден. Ей в такие минуты всегда хотелось потрясти его за плечи, чтобы он избавился от напряжения.

Майкл с трудом улыбнулся Карен и сел напротив.

— Здравствуй, дорогая. — Он наклонился через стол и прикоснулся к ее щеке холодными губами.

Глядя на стеклянную дверь, она увидела за ней Генри. Тот вошел и решительными шагами направился к столу.

— Здравствуй, Генри, — Карен потянулась к нему и чмокнула в щеку. — Позвольте вас представить друг другу. Генри, это мой муж, Майкл Фадден. Майкл, это мой друг Генри Мизерби.

Мужчины пожали друг другу руки. Майкл сел рядом с Карен.

— Где они?

— Сейчас будут. Только я очень прошу, что бы сейчас ни происходило, кто бы ни появился вместе с Джинни, ты, Генри, будешь вести себя как истинный английский джентльмен.

Он внимательно посмотрел на Карен и кивнул.

— Но ты уверена, что мы не опоздали? Что с ней все в порядке?

— Абсолютно. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю, — кивнул Генри Мизерби. Потом наклонился и прошептал: — Я вот подумал... как здорово она назвала свое агентство «Эверби». Звучит отлично. Полагаю, стоит оставить это название.

— Ну, тогда тебе придется попросить ее выйти за тебя замуж.

— Для этого надо сначала развестись, но моя жена никогда не даст мне развода.

— А если даст?

— О, Карен, человеку, который уговорит ее это сделать, я бы немало заплатил.

— Ловлю на слове.

Она многозначительно посмотрела на Генри. А он печально покачал головой...

Карен почувствовала, что сейчас откроется дверь и они войдут. Она пыталась представить потрясение на лицах, предугадать степень этого потрясения, свидетелем которого ей предстоит сейчас стать. Но того, что произошло, не могла предугадать даже Карен Митчел.

Дверь открылась, и на пороге появились две женщины. Маленькая и большая. Большая вела маленькую за руку, как ребенка. Они шли не спеша, разговаривая о чем-то, о чем не успели договорить за долгий путь из Уэльса.

Подошли к столу и сели — Сьюзен рядом с Майклом, а Джинни рядом с Генри. Тот стал белее бумаги, хватал ртом воздух, но, помня о клятве, данной Карен, не произнес ни звука. Он просто во все глаза смотрел на свою жену, Сьюзен.

Впрочем, Карен и ожидала увидеть что-то подобное.

Не ожидала она совершенно другого. Ее муж, Майкл Фадден, вскочил со своего стула, посмотрел на Джинни и прохрипел:

— Здравствуй, дорогая девочка. — И, не дав никому опомниться, добавил: — Я твой отец...

Казалось, в тишину погрузился не только зал ресторана «Ангус Стэйк», замер весь мир, перестала кружиться планета. Кружилась только голова Карен. Что он такое говорит?! Какая дочь?!

— Карен, не смотри на меня так. Я тебе все расскажу.

Он потянулся к Джинни и осторожно, двумя пальцами, взял подвеску, блеснувшую в свете неяркой лампы.

— Боже мой, конечно, это ее орел, талисман твоей матери. Ее звали Элен Диксон. Это символ ее рода... парящий в небе орел. И у меня есть такой, она мне подарила... — Он вынул из-под рубашки такую же подвеску. — Вот он. Твоей матери было пятнадцать, когда мы влюбились друг в друга. А в шестнадцать она собиралась родить тебя... Но ее украли у меня перед твоим рождением. На память оставили вот это. — Майкл усмехнулся и провел пальцем по шраму на лице. — И до сих пор я не знал, кто появился на свет от нашей любви с Элен. Но я чувствовал, я верил, что кто-то появился...

Джинни казалось, что она оглохла, как будто кто-то ватой заткнул ей уши... Ее отец? Какой отец? У нее есть собственный, Билл Эвергрин. И мать — Марсия... У нее есть братья, сестры... О чем говорит этот красивый мужчина? Что происходит? Он — муж Карен, ее подруги...

Сидевшие за столом онемели. Карен пришла в себя первой.

— Милая малышка Джинн, я надеялась, что сейчас ты обретешь человека, которого столько лет любишь. Но я никак не думала, что ты найдешь еще и своего настоящего отца... Невероятно... — Она помолчала, улыбаясь. А потом быстро нашлась. — Слушай, выходит, я твоя мачеха? О, какая у меня взрослая и прелестная дочь! Теперь ты моя падчерица и должна меня слушаться!