В квартале Стрип ему бросились в глаза предостережения о чумной язве. Кофейни и модные рестораны здесь уже закрылись, а вот оптовые рынки ожили, защищенные от нищих и мародеров роботами-безопасниками и тренированными собаками-убийцами. Плавучие доки окаймлял муравейник пакистанских и сербо-хорватских закусочных и прилавков со снедью, которые сейчас только открывались, а на развалинах былых ночных клубов семьи киргизов предлагали кумыс и китайцы тушили обезьяньи мозги в рисовом вине.

Наконец он заметил надувную красную почку размером с пикап, парившую над остовом супермаркета. От подпольной клиники исходила диковинная смесь запахов латекса, формалина и сосисок в тесте. Красным горело электрическое табло: «БЕСПЛАТНЫЙ ЗАВТРАК ПРОДАВЦАМ ОРГАНОВ».

Чтобы попасть внутрь, пришлось пройти через турникет со счетчиком Гейгера, а затем охранник в форме провел по Чистотцу еще каким-то ручным сканером — и все под пустым взглядом безопасника с каменным лицом. В конечном итоге ему махнули проходить в воздушный шлюз. Слабо звякнул звоночек, и внутренняя дверь открылась. Малазийка в белом комбинезоне провела его в приемную, где за порядком надзирала большая улыбчивая плазмограмма с беджем «Доктор Хью Сколько-Дашь». Гипертекстовая подпись под ней гласила: «ПРОДАЖА ОРГАНОВ НЕЛЕГАЛЬНА? КТО СКАЗАЛ? ПОМНИТЕ, ЖИВОТ И ЕСТЬ ЖИЗНЬ», а ниже была еще одна: «Омоложение — вот решение. Мы не просим вашу душу, а предлагаем поработать головой: если у вас есть орган на продажу, мы дадим лучшую цену».

Появились двое мужчин и женщина в белых лабораторных халатах.

— Я доктор Миедо из Лимы, — представился один из врачей. Между белых, как сахарный тростник, зубов у него отравленной стрелкой торчала мятная зубочистка.

— А я доктор Пинджрапол из Калькутты, — объявила, громко шмыгнув носом, женщина. Руки у нее были такие, словно бы их пришили от другого тела, и между пальцами проступала рубиновая сыпь.

— Доктор Шекангуан, — представился китаец и моргнул тяжелыми янтарными веками.

— А вы откуда? — поинтересовался Чистотец.

— Последнее место работы — «Американская ассоциация планирования семьи» по соседству, — прошипел китаец.

— Вы ведь за бесплатным завтраком пришли, верно? — улыбнулся доктор Миедо, то втягивая зубочистку, то снова выталкивая ее языком.

Доктор Пинджрапол хлопнула в ладоши, и две сестры проводили Чистотца за занавеску.

— Отличный образец, — заявила она.

— Да, — кивнул доктор Миедо. — Право первого выбора дадим нашему другу мистеру Брэнду. Посмотрим, что он готов заплатить за чудненькую здоровенькую печень.

— О да! — прошипел доктор Шекангуан.

Медсестры провели Чистотца через батарею диагностических терминалов, после оставили ждать в приемной: по всей очевидности, когда-то это была веранда роскошного плавучего ресторана с видом на реку, но теперь пустые пространства между столбиками затянули прозрачным пластиком. Здесь к нему, трясясь всем телом, подошел дряхлый старичок.

— Г-говяжьи с-сосиски к-кончились. О-остались лишь алаллеганские свиные. В-вкусная с-с-сарделька. К-кровяная к-колбаска, о-очень пии-тательная.

— Кровяную… колбаску! — буркнул Чистотец.

— В чем проблема, Торгол? — спросил, выскользнув из-за пластиковой перегородки, доктор Шекангуан. — Веди себя хорошо, не то лекарств не получишь.

Удаляясь, Торгол трясся так, что казалось, вот-вот развалится на части.

— М-да, — хмыкнул доктор Шекангуан. — Результаты обследования у вас блестящие. Как насчет того, чтобы отложить завтрак и приготовиться к операции? У нас уже несколько покупателей на очереди. Не хотите продать печень или сердце?

— Печень? Сердце? У человека только одна печень и только одно сердце, — ответил Чистотец.

— Вот именно, — улыбнулся доктор Шекангуан, показав зубы ровные, как косточки в маджонге. — Вот почему они так дорого стоят, если, конечно, они у вас здоровые и генетически чистые. Мы гарантируем, что сумма будет выплачена любому лицу по вашему выбору.

— Вы думаете, я хочу умереть? Продать свои органы за деньги? Бред какой-то!

— Ну же, не надо поспешных выводов, — не унимался доктор Шекангуан, похлопывая Чистотца по руке и наливая ему чашку кофе из термоса.

Чистотец уже собирался отпить кофе, когда заметил, как из кухни выглядывает Торгол. Несчастный трясся так, что рука у Чистотца тоже невольно заходила ходуном, и в результате он плеснул кофе на колени доктору Шекангуану.

— Ох, извините! — воскликнул Чистотец.

Нетвердой походкой подошел Торгол с губкой, пропитанной очень холодной водой, — приложенная к паху доктора, она заставила его издать новый вопль и метнуться в недра клиники.

— Н-не п-пей к-кофе! — брызжа слюной, пролопотал Торгол. — Т-там с-снотворное! С-скорее!