— Ну и загонял же ты меня! — выдохнула Эрата.

— А как же я? — простонал Денцель. — Я думал, у меня будет сердечный приступ! Растерял всю сноровку!

— Чушь! — рассмеялся жена. — Меня так не отделывали со времен Бенни.

— Какого Бенни?

— Бенни Ху.

— Только этого не хватало! — бросил Денцель, шлепая жену. — Это еще кто, хотелось бы знать?

— Тот парень, который доставляет заказы из китайского ресторанчика. Неужели забыл?

— Его?

— Он знает шесть тайн ниндзя. А кроме того, я как раз приходила в себя после Монро.

— А кто такой, черт побери, Монро? — отдуваясь, спросил Денцель. И к удивлению своему обнаружил, что его член снова напрягся.

— Принимающий в «Ньюарк Нейтроне».

— Тебя что, на молодых потянуло?

— Только на Монро… и на Лукаса Трейна. Ах да, и на Мюррея. Это сын нашего домовладельца.

— На малыша Мюррея? — не поверил своим ушам Денцель.

— Вот уж в ком ничего маленького нет. — Эрата подмигнула, лаская мужа.

— Подожди-ка… ты в бляди подалась?

— В бляди? Подожди, я тебе устрою блядь!

С мгновение они боролись — а после снова взялись за старое. «Срань Господня, — подумал Арета. — Надо перестать трахать собственную жену!»

Еще дважды они отваливались без сил, задыхаясь от недоуменного наслаждения, пытаясь понять, что же с ними происходит.

«Надо спросить про Минсона, — подумал Арета-Денцель. — Хватит этого сумасшедшего секса, нужно браться за дело».

— Ты едешь?.. — спросил он. — В Лос-Вегас?

— Конечно! А ты думал, я такое пропущу? Зачем еще мы устроили ритуал? Попросить помощи духов.

— Ты не… против, что Минсон боксирует?

— Да нет, конечно. Но я должна быть там. Тебе ведь я всегда помогала. Вот черт, в прошлом. Вспомни, сколько лет ты пил.

— Знаю, — со вздохом отозвался Денцель, вспоминая.

— Меня только беспокоит, что ему проломят голову, но он уверен, что победит.

— Правда? — выдохнул Арета. — Ты с ним разговаривала?

Эрата поглядела на него с грустью и удивлением.

— Мы каждую неделю созваниваемся, и он часто меня навещает. Я тоже к нему ездила. И ты бы мог. Если бы…

— Знаю… — вздохнул Арета.

— Все это время… Я так на тебя злилась… так обижалась, когда ты всем объявил, кто ты. Не потому, что тебе хотелось спать с мужчинами или одеваться как женщина. А потому, что ты так долго лгал. Лгал Минсону. Не мог принять его таким, как есть.

— Это потому, что я себя не мог принять, — ответил Арета.

— Но я-то могла. Злилась на тебя, обижалась. Мне было очень больно. Но я научилась с этим жить. Я не терплю лжи. А теперь все эти годы…

— Он вообще про меня вспоминает?

— Идиот проклятый! Конечно, вспоминает. Ты, возможно, лег на дно, но в памяти-то остался! Он считает, что ты мертв. Ходили слухи о самоубийстве.

— Так я и думал.

— Это было сразу после ежегодного обеда ассоциации юристов.

Денцель поморщился.

— Я так напился.

— Напился? Ты явился в прозрачном вечернем платье и на шпильках. Судья Фултон принял тебя за одну из заказанных проституток! После этого все решили, что ты покончил с собой, но я убедила Минсона, что это дело рук какого-то преступника, которого ты засудил и который явился мстить. Но сама-то я никогда не верила, что ты мертв.

— А что ты думала? — полюбопытствовал Арета.

Жена отвела глаза.

— Что ты в тюрьме. Из-за той истории с деньгами.

— Какой истории?

— Ко мне приезжали из совета директоров, предъявили доказательства того, что ты брал взятки и получал комиссионные с отсуженных алиментов.

— Меня оклеветали, — застонал Арета. — Ничего удивительного… но все-таки…

— Ты ведь не собираешься опять лгать, да?

Арета на мгновение задумался. Непросто будет объяснить, как его рекрутировали сатьяграхи, почему Форт Торо окружен сверхсекретным барьером, благодаря которому его никто не замечает, и то, что, хотя он номинально возглавляет расположившиеся там отряды, по-настоящему ими руководит женщина по имени Парусия Хид, суперсаботажница, которую никто никогда не видел. Как заставить жену поверить в то, что Беулах Шварцчайлд и члены совета директоров «Макдоналдса» отбывают покаяние среди инвалидов и больных СПИДом? Что она подумает, услышав, что среди его ближайших соратников угрюмый карлик с высочайшим интеллектом, которого обвиняют в государственной измене, шифровальщик без ушей и ребячливая лесбиянка, которая запрягает в сани лабораторных собак, чтобы гонять по туннелям под городом.

— Лгать я не буду, — честно сказал он. — Слишком много всего случилось. Я не брал тайком комиссионных и как юрист никогда не совершал ничего противозаконного. Но все равно оказался в своего рода тюрьме. В психбольнице. А когда очухался, меня упекли в обмен на выходное пособие и право покупки акций по льготной цене. Ты их получила?

— Пособие, но не акции.

— Сволочи!

— Почему ты со мной не связался?

— Сначала у меня было слишком плохо с головой, и вообще слишком стыдно. Мне нужно было самому во всем разобраться. А после, когда я попытался… то обнаружил, что просто не в состоянии. Меня изолировали. Держали в частном санатории в Коннектикуте. Я думал, что смогу уехать, как только буду готов. Но вышло иначе. Я поклялся сбежать, но это было не так просто.