Или он сейчас меня ударит, или овладеет прямо на берегу, третьего не дано! — подумала она. Интересно, а где границы его терпения? Дженни вздохнула:

— Но что же делать? Придется соблазнить твоего Спенсера, раз ты не хочешь брать у меня деньги по-хорошему.

— Я возьму деньги только у своей жены! — С этими словами Марк запрокинул ее лицо и безапелляционно, грубо начал целовать.

Услышав эти слова, Дженни разом потеряла весь азарт к тому, чтобы дразнить Марка. Она решительно высвободилась:

— Марк, черт побери! Откуда у твоей жены столько денег?! И зачем тогда вы морочили нам голову?

— Ты будешь моей женой, Фокси. Я разведусь с Мишель и…

Она раздула щеки.

— Уф-ф! Я-то подумала!.. Марк, мы уже, кажется, решили этот вопрос пять лет назад. То, что происходит сейчас, меня вполне устраивает.

— Но я думал, что ты вернулась ко мне навсегда… Брось, Дженни, это счастье для нас обоих. Я столько лет об этом мечтал!

— Да, Мишель мне рассказывала, как ты мечтал об этом вслух прямо при ней, когда напивался.

— Давай не будем. Я официально предлагаю тебе руку и сердце.

— Ты пока женат.

— Это вопрос нескольких дней. Соглашайся, Дженни, иначе мы снова совершим ошибку, которая затянется на несколько лет.

— Какую ошибку?

— Я снова обижусь на тебя и женюсь на ком-нибудь из вредности!

Она прищурила один глаз:

— Ты же сказал, что будешь ждать меня всю жизнь?

— Буду. — Марк обнял ее так, что вырваться или хотя бы отвернуть лицо стало просто невозможно. — Дженни, я хочу остаться сегодня с тобой. И завтра. И послезавтра. И всегда! Иначе просто нельзя.

— Марк, это невозможно… Нет, Марк, отпусти меня, это невозможно.

— Да что ты заладила?! Тогда объясни наконец, чем я тебя отпугиваю!

— Нет, не отпугиваешь. Я могу быть с тобой… довольно часто. Но замуж не пойду…

— А, понятно. Тебе нужно будет предложить нечто такое, от чего ты не смогла бы отказаться и чего у тебя никогда не будет в твоей одинокой жизни.

— Только не детей.

— Почему?

— Давай закроем эту тему.

— Тогда я не возьму у тебя деньги, Дженни. Пока ты не примешь мое предложение. — Он с силой сжал ее виски ладонями.

— Это шантаж?

— Да. Соглашайся, если хочешь меня спасти. Другого выхода у тебя нет.

— Ну почему же. Выход всегда есть.

— Какой?

— Я не выйду за тебя замуж, пока ты не возьмешь у меня в долг и не рассчитаешься со Спенсером. Я не хочу выходить за нищего. Соглашайся, а то я подумаю, что ты женишься на мне ради денег.

От неожиданности у Марка отвисла челюсть, и, пользуясь случаем, Дженни освободилась из его объятий.

— Умно. Ничего не скажешь.

— А ты как хотел?

— Я хотел тебя. Сегодня. Сейчас. Дженни, черт с ними, с деньгами! Неужели ты не поняла, зачем я пришел к тебе?..

Внезапно полил дождь. Они побежали прятаться под какой-то старый деревянный навес, но только перепачкались и чуть не упали в огромную лужу возле входа. Навес оказался бесполезным: сквозь доски сверху текла вода. Было ужасно холодно. Все происходящее вдруг показалось Дженни очень смешным, особенно последние слова Марка. Она всегда знала, что он просто хочет ею обладать. А разговоры о любви — скорее всего маскарад. Никому-то она не нужна по-настоящему!

Она начала хохотать. Марк встряхивал ее за плечи, заглядывал в лицо, целовал горячие щеки, но тщетно: его подруга словно потеряла рассудок. Смех оборвался внезапно, она уткнулась в его грудь и замолчала. Марк, видимо, решил, что она плачет:

— Дженни, Дженни, успокойся… Прости мне мою грубость, я люблю тебя, и ничего мне от тебя не нужно! Главное — чтобы ты была рядом! Ну успокойся, ты просто сегодня перенапряглась…

А Дженни улыбалась, она и не собиралась плакать. Она была рада, что все так получилось: есть небольшая пауза, чтобы обдумать и проверить собственные желания. Она была рада, что они застряли в этой холодной лачуге, что Марк теперь принадлежит ей, и в теплый ворот его свитера можно так уютно зарыться носом. Иногда нужно все сбросить в одну кучу, чтобы потом извлечь из нее давно потерянную и нужную вещь. А слова о чести и предательстве к их ситуации абсолютно не подходят. Тут — другое. И она еще успеет разобраться с Мишель, со Стивом и даже с собственной совестью…

Совсем рядом их ждал теплый дом с мягкой широкой постелью. И в самом деле, к чему говорить о делах?..

Из глубокого забытья ее вырвал телефонный звонок. Часы показывали половину первого. Рядом тихо посапывал Марк, раскинув мощные руки. — Дженни. Это Бойд.

— Я тебя узнала. Что случилось?

— Дженни, — говорить ему явно было тяжело. — Я не знаю, что вы решили с Марком…

— Мы еще ничего не решили.

— Дженни, ты разумная девочка. Давай с тобой рассуждать.