В августе 1973 года в доме Боба и Тоби в Аспене взорвалась газовая плита. Серьёзные ранения получила их дочь, Джули. Родители в ней души не чаяли — Джули ещё не исполнилось и 11-ти. Ребёнка срочно доставили в больницу Денвера, но она получила сильнейшие ожоги, к тому же начала распространяться инфекция. Берт и Джуди, хотя почти не разговаривали друг с другом, тут же вылетели в Денвер, чтобы быть рядом с убитыми горем друзьями. Джули умерла. «Ребята так и не смогли оправиться от страшной беды, — рассказывает Генри. — А всё, что в дальнейшем делал Боб, так или иначе, несло на себе отпечаток трагедии». Тоби, наконец, узнала о неверности мужа, в том числе и о его связи с Полой Страхан. (Пола совсем ненадолго оказалась женой старшего брата Рэфелсона, Дона.) Выяснилось, что муж переспал со многими её лучшими подругами, так что её отношения с людьми оказались серьёзно скомпрометированы.

Тоби предстояло пережить то, что Джуди прошла ещё три года назад. «Ни одна из женщин среди пар, что я знаю, не вела себя так безответственно, как мужчины. Да и стремления протестовать у них не было, — рассказывает Тоби. — Я не мешала Бобу, но и присоединяться не собиралась. Могла иногда «полетать» с ним под наркотиками, но это было очень редко, потому что я не могла на него до конца положиться. Когда живёшь с человеком, который вечно экспериментирует, вечно на подъёме, неважно, трахается ли он с кем-то, колется или рассуждает о том, что ты не очень одобряешь, трудно сохранить семью, дом, отношения, постоянно осаживая его или осуждая». Тоби и Боб всегда любили посмеяться, обменяться колкими замечаниями, но теперь в их пикировках сквозила откровенная злоба. Вскоре у Тоби нашли рак. Друзья чувствовали, что Боб ей больше не опора в тяжёлую минуту.

Весна и лето 1974 года стали для Берта и его друзей временем серьёзных испытаний. Не зря говорится — беда не приходит одна. Жену Питера Дэвиса, Джози Манкевич, насмерть сбил таксист в Нью-Йорке. Свидетелем трагедии стал их маленький сын. Отношения Шнайдера и руководства «Коламбии» продолжали ухудшаться. Бегельман вроде бы согласился послать «Сердце и разум» на Каннский кинофестиваль 1974 года и попросил черновой вариант монтажа для демонстрации совету директоров компании. Шнайдер отказал, посчитав просьбу «странной». Впервые Бегельман увидел картину только весной и изменил своё решение. Берта это не остановило и он продолжил готовить фильм к Каннам. Тогда Бегельман потребовал убрать с ленты логотип «Коламбии». В ответ, чтобы вынудить Бегельмана всё-таки выпустить картину, «Би-Би-Эс» выдвинула против компании иски, требуя вернуть якобы накопившиеся долги. Кончилось тем, что Джэглом передал «Би-Би-Эс» свой миллион долларов. Деньги он копил в течение пяти лет вместе с Заком Норманом, собирая пожертвования от дантистов и пластических хирургов на продюсирование собственной ленты «Следы», о вьетнамской войне, с Деннисом Хоппером в главной роли. Джэглом сначала выкупил «Сердце и разум» у «Коламбии», а потом заключил дистрибьюторский договор с Кэлли, который и выпустил картину в прокат в декабре 1974 года, как раз, чтобы успеть к рассмотрению Киноакадемией кандидатур на премию «Оскар».

Берген к тому времени получила два заказа на сценарии, написание которых требовало поездки в Африку, где, по слухам, у неё был роман с Уильямом Холденом [93] . Отношения с Бертом до такой степени не клеились, что она с ужасом думала о возвращении домой. После приезда в США Кэнди ни словом не обмолвилась о предполагаемом романе и всё, казалось, шло на поправку. Они по-прежнему баловались ЛСД, шутили, представляя, как состарятся, а она будет возить Берта в инвалидной коляске. Тем временем, Холден заваливал её телеграммами и подарками. Берт больше не мог вести себя так, будто между ними ничего не было, опять стал раздражителен. Говорил, что больше всего его угнетала не измена, он, в конце концов, мог и простить, а — ложь. В марте Берт прогнал Кенди из своего дома. (Берген отказалась комментировать данный факт.)

Настроение у Шнайдера было хуже некуда. Он наигрывал душещипательную сентиментальную мелодию, которую Чаплин написал для его документального кино, представлял, как они сыграют свадьбу на просторной лужайке поместья Чаплина в швейцарском Веве, и плакал. Берт начал встречаться с подругой дочери по школе, которая говорит, что в тот момент ей было 16 лет: «Разница в возрасте у нас была 25 лет». Впервые они встретились в очереди за билетами на фильм с участием братьев Маркс [94] . «Это было великолепно, на грани фантастики, нечто запретное. Конечно, никаких запретов между нами не было. Хотя, естественно, должны были быть».

Производство «Китайского квартала» стартовало осенью 1973 года. Отношения Поланского и Тауна испортились настолько, что его пребывание на площадке считалось нежелательным. Отснятый материал он просматривал с Эвансом по вечерам, сразу после того, как Поланский показывал его тому же Эвансу. В первый день съёмок в апельсиновую рощу его привезли в микроавтобусе — он не мог сидеть и лежал на сиденье. Поланский тоже неважно себя чувствовал и составил Эвансу компанию. В ожидании их Николсон и Дик Сильберт стояли под деревом. Выйдя из машины, Поланский направился, было, к ним, но по дороге его вырвало. «Вот так это кино и началось, — замечает Сильберт. — Мы тут же поспешили ретироваться».

Приглашённые в картину актёры привыкли к американской школе режиссуры, где царил дух коллективной работы и мягкого, можно сказать заботливого, отношения к ним со стороны режиссёра. Поланский так работать не привык. «Он вёл себя с исполнителями как Наполеон, — рассказывает Эванс. — Обычно он говорил: «В Польше я мог снимать, что угодно, а актёры беспрекословно исполняли мои приказы». Он вёл себя как диктатор, контролируя любую мелочь». Например, он сделал Николсону столько замечаний по ходу работы, что, как заметила Антея Сильберт, художник по костюмам картины, она боялась, что Джек вот-вот заговорит с польским акцентом.

Несмотря ни на что, Николсон и Поланский оставались друзьями, а эксцентричность режиссёра Джека скорее забавляла. Чего, кстати, нельзя было сказать о реакции Данауэй. В роли главной героини она мнила себя звездой и не искала расположения ни режиссёра, ни съёмочной группы. У всех актёров на площадке наряду с трейлерами были и маленькие гримёрки. Так вот, как рассказывают сразу несколько источников, у Данауэй была привычка справлять малую нужду не в туалете в трейлере, а в мусорную корзину прямо в гримёрке. (В ответ на вопрос о пристрастиях в этой сфере актриса сообщила, что «не припомнит за собой» такого поведения.) Когда же она посещала клозет в своём трейлере, то предпочитала не смывать воду в туалете, а звать на помощь водителя. Несколько человек сразу уволились.