Ночью жгли костры у палаток и, холодея до спазмов желудочно-кишечных со страху, прислушивались к звукам саванны: львиным рыкам, непонятному шуршанию, лаю, писку-крику разнообразных тонов и оттенков. Страшилки, одним словом.

Попривыкли за месяц-то. Как-то вышло на их стоянку племя аборигенов, вооруженных копьями и ружьями. Черные до жгучести, красивые, высокие, стройные. Ни к кому из группы не обратившись, сели на корточки вокруг лагеря и несколько часов наблюдали за ними, переговариваясь короткими фразами между собой. Интересный такой у этих людей был язык, похожий на птичий клекот.

Посидели, встали и растворились в мареве садящегося солнца, словно их и не было. А Стрельцов с ребятами труханули! Мало ли чего можно было от них ожидать! Посидели бы, посидели, что-то им не понравилось, и постреляли бы из винтовочек, да легко!

Много с Игнатом и его товарищами в той поездочке подобных ужастиков случилось — и интересно до нетерпеливого азарта, и жутко до оторопи!

Семь месяцев провел Стрельцов со своей группой в Африке. И наука тебе, и практика, да такой полной ложкой, что большой вопрос, как не захлебнулся!

Вернулся он в Питер, а дочке Машеньке уже месяц. Вот так накомандировался!

Денежек привез, правда, и предприятию, и Родине, и себе.

Но чего это ему стоило!

Последствия такой жизни, как и после радиационного облучения, проявляются через какое-то время. Стрельцов подсел, что называется! Как завсегдатай казино с тяжелой зависимостью!

Ему ночами снилась бедовая жаркая Африка!

Марево на горизонте, цепляющееся за редкие акации кроваво-красное садящееся солнце, стадо пасущихся зебр, запах саванны, пыль на зубах, львиный рык недалекого прайда, дрожание земли от бега носорогов, ночное завывание гиен.

Игнат просыпался, подскакивал с кровати, не понимая, где он: еще там, в первобытной, завораживающей Африке, или дома, в мурашечно-стылом Питере.

Не успел привыкнуть, акклиматизироваться, утрясти спокойствием разум, а его в новую командировку, на сей раз в тропическую часть Африки, не менее «приятную» своими внутриполитическими разборками.

И понесла жизнь Стрельцова по перекатам исследовательским! И где только не таскала, закаляя! Опыт Игнат приобрел уникальный, это факт. Такие научные и прикладные знания-умения невозможно получить ни в каких лабораториях. Ни-ко-гда! Редкостные, бесценные, единичные в своей области.

Тоже факт.

А уж то, что перекроило его как личность теми испытаниями, закалив стержень мужского характера до булата в ситуациях, которые преодолевают только божьим чудом, фартом благословенным и матом трехэтажным, это и доказывать не надо — стоит в зеркало глянуть.

Совсем другой человек смотрел на Стрельцова оттуда. Все теперь в нем оказалось иным: взгляд, выражение лица, мускулатура, не в спортзале накачанная, а истинная, добытая в преодолении природы-матушки.

Девять лет так промотался. Девять!

Плавно перейдя от первых командировок в режиме беспредельного пограничного экстрима к более спокойным, продуктивным и цивилизованным. И в строительстве в других странах участие принимал по специальности «экспертиза».

Как Машка выросла, не видел.

У-сю-сю, обнимашки-целовашки, куча гостинцев, с рук не спускал, домой возвращаясь, прямо с порога, она садик-школу пропускала, когда папа приезжал, чтобы вместе все время находиться.

Ну, побудет, денег Марине выложит, подарками засыплет, передохнет, отоспится, отчитается на работе — и привет, далее к новому месту назначения!

Но ведь зарабатывал! В те-то годы! Да еще как!

Пока он там катался на командировочном пайке, Марина с родителями его заработки поскирдовали и купили молодым квартиру. Жена за это время и институт окончила. Игнат ей в свои приезды и все работы делал, и диплом рассчитал-написал-начертил, и о защите успел договориться с ее куратором, подкинув тому материал уникальный, привезенный Стрельцовым из поездок, по теме его диссертации.

А Марина, посидев несколько лет дома в удовольствие, давно устроилась менеджером в интересную фирму и начала неплохо зарабатывать. Вроде бы отпала такая крайняя необходимость в надрывочной командировочной жизни Стрельцова.

Да и повысили его, назначили начальником отдела экспертизы материалов-сплавов, что больше кабинетного сидения требовало.

Стрельцов в новой должности и покабинетствовал с годик, придя к некоторым неутешительным житейским выводам. Не получается у них с Мариной семейная жизнь!

Оказалось, что жену свою Игнат не знает вообще!

Как он изменился до перевоплощения, так и она за это время. Где-то там осталась та девочка девятнадцати лет, голубоглазая блондинка с восторженно-влюбленным взглядом. Марина превратилась в уверенную, самодостаточную женщину с налетом цинизма и собственного знания житейского.