Лицом к счастью

Аннотация

Принц Роман Магнати не знает любовных поражений. Свой успех у женщин он приписывает не столько высокому происхождению, сколько личной неотразимости. Но оказывается, чтобы заинтересовать Гизеллу Фостер, простую девушку с новозеландской фермы, одного самомнения мало…

ГЛАВА ПЕРВАЯ — Наслаждайся! — последнее, что сказала Маура Гизелле Фостер в аэропорту Окленда. — Конечно! — воскликнула та с радостной улыбкой. — Для того и улетаю. Провожая внучку, бабушка напутствовала: — Когда вернешься, хочу видеть ясные глазки. Чтоб ни тени усталости! И здоровый цвет щечек. Ты достаточно поработала, пора и отдохнуть, дорогая. Этот грипп и пневмония были тебе серьезным уроком и строгим предупреждением. — Ты же знаешь, я всегда была бледнолицей. Это Леола у нас пышет румянцем, — рассмеялась девушка, предъявляя свои посадочные документы служащему аэропорта. Пожилая женщина внимательно посмотрела на внучку. — Не думай, что ты обязана всю себя отдавать работе только потому, что так заведено в нашей семье, — строго проговорила она. — Но мне нравится моя работа, — эмоционально отозвалась Гизелла. — Я знаю, знаю… Настолько нравится, что все прочее теряет значение? Не пытайся уверить меня в этом вновь. Я лишь надеюсь, что на время отпуска ты сумеешь забыть про ферму, про стадо, про сезонные работы. Пообещай мне это! — строго потребовала Маура. — Обещаю, бабушка, что следующие две недели ни о каком скоте вспоминать не стану, — шутливо поручилась девушка. — Хорошо… Наверное, с непривычки Кокосовая бухта покажется тебе местом шумным и безалаберным. Но не торопись с выводами, дорогая. Воспринимай все с легкостью, веселись, пофлиртуй с молодыми людьми… — Бабушка обняла Гизеллу и поцеловала ее в щеку. — И не забывай про дневной сон. Я хочу, чтобы ты полноценно отдохнула, девочка. Твоя бледность беспокоит меня. Гизелла тоже стиснула бабушку в объятьях. — Бабушка, любимая, спасибо тебе, что организовала для меня эти каникулы. Это очень щедро с твоей стороны. Обещаю, что отдохну от души и буду наслаждаться каждой секундочкой. Но уже через три дня, проведенных на тропическом островке, Гизелле отчаянно захотелось назад в Новую Зеландию. Она успела насладиться видом местных красот, которые, невзирая на самобытность, и равняться не могли с обожаемыми просторами их изумрудных новозеландских владений. Гизелла не привыкла пребывать в бездействии. И чем жарче припекало солнце, чем ленивее и вальяжнее становились загорелые туристы, дремлющие в шезлонгах с запотелыми бокалами коктейлей в руках, тем острее она чувствовала свою неприкаянность. Гизелла никогда не могла понять прелести столь бездарного времяпрепровождения. Жажда действия всегда подстегивала девушку к результативным поступкам. И лежа на пляже, она нетерпеливо ерзала на полотенце, переворачиваясь по часам, чтобы загар лег равномерно, поскольку только загорелой она имела право вернуться на ферму, чтобы не обидеть бабушку. Загар давался ей так же сложно, как и бездействие. Белокожая от рождения, Гизелла рисковала обгореть. Поэтому приходилось использовать множество косметических ухищрений, чтобы не нанести здоровью вред. А это, как водится, оттягивало желанный миг обретения лакомого охристого оттенка. Что и заставляло ее методично проводить на пляже как минимум по часу в день. Честно отбыв положенный срок, Гизелла шла плескаться в море. Наплававшись, спешно возвращалась в номер, чтобы не травмировать незащищенную кожу ультрафиолетом. Хоть окружающие и были дружелюбны с ней, но Гизелла не испытывала потребности в курортном общении. Она так и оставалась нелюдимой девушкой с фермы, какой была всегда. Только родные знали, что Гизелла Фостер — не бука, а милая, очень ласковая девушка. Собственно, только родные люди и существовали для нее. Всех прочих она не удостаивала даже приветливой улыбкой. На острове Гизелла нашла единственный способ занять себя, и это хоть немного разнообразило монотонность солнечных дней. Она брала на пристани весельную лодку и гребла туда, где заведомо никого не было, а все ее окружение составляли лишь яркое солнце, мелкий горячий песок и ослепительные блики на воде. Только на этих крошечных островках девушка могла коротать долгие часы досуга, созерцая морскую зыбь. Гизелла привычно причалила лодочку в лазурной лагуне, столь же невероятной голубизны, как и здешние небеса, ступила на девственный песок пляжа и обрадовалась, не обнаружив ни следов на песке, ни иных признаков человеческого присутствия. Гизелла с облегчением вздохнула. Теперь-то можно было по-настоящему расслабиться и наслаждаться уединением. — Идеально, — с удовлетворением констатировала девушка с фермы. Она раскинула полотенце, размотала саронг, которым скрывала свое бикини, достала из объемистой пляжной торбы книжку и цифровую камеру — еще один подарок предусмотрительной бабушки. Присмотревшись к окрестным пейзажам, Гизелла сделала несколько снимков самых примечательных, на ее взгляд, видов, так, для отчета о том, где была и что видела. Удовольствовавшись этим, Гизелла спрятала фотокамеру поглубже в сумку и, устроившись поверх полотенца, раскрыла книжку там, где оставила закладку. Все, что можно было найти для чтения в курортной зоне, — это лишь глянцевые журналы, повествующие о любовных интрижках всевозможных сливок общества, поп-звезд, «денежных мешков». Гизелла не считала интерес к подобным историйкам преступлением и время от времени позволяла себе прочесть пару-тройку статей нехитрого содержания, но однообразность и предсказуемость подобных сюжетов очень быстро ей надоедали. К счастью для себя, девушка обнаружила при отеле маленькую, но недурную библиотеку, где можно было подобрать книгу на собственный, весьма пристрастный вкус. Гизелла рассудила, что за интересным чтением время на курорте пройдет незаметно. Дома за работой запойного чтения она себе позволить не могла и делала это лишь изредка, урывками, когда заканчивались одни сезонные работы и можно было дать себе пару дней отдыха, прежде чем приступить к очередному циклу работ. Сейчас, пользуясь случаем, Гизелла решила погрузиться в мир фантастики и приключений. Чтение оказалось весьма захватывающим, однако отдыхающая, сморенная солнцем, незаметно для самой себя задремала, уронив книжку в песок. Ее убаюкали монотонный шелест волн и легкий ветерок. Сон был чудесен, реальность в нем переплелась с вымыслом. Критическое настроение тоже взяло передышку, возможно, поэтому Гизелла не сразу спохватилась, когда до нее стал доноситься воркующий женский голосок и отрывистый мужской. Да и смысла слов она не улавливала. Медленно пробуждаясь после короткого, но глубокого сна, Гизелла почувствовала, как расслабленность дремы стремительно сменяется напряжением страха, но, оглядевшись и рассудив, что ничего ей не угрожает, девушка успокоилась. Осталось лишь сильнейшее недовольство тем, что эти на яхте посмели вторгнуться в уголок ее тайного уединения. Однако что-либо с этим сделать было не в силах рядовой отдыхающей, а яхта уже бросала якорь у рифа. Очень дорогая и чрезвычайно красивая яхта. Пассажиры добрались до островка вплавь и устроились тут же, в лагуне, на золотистом песочке, всего в какой-то паре метров от Гизеллы. Оба красивые, спортивные, загорелые. Женщина была в белом бикини, которое сияло на солнце и бесподобно оттеняло густой загар владелицы. Мужчина же — в темных плавках. Женщина подставила ему спину, и мужчина заботливо смазал ее солнцезащитным кремом. Она издавала сладострастные звуки, пока он усердно распределял крем по ее спине и плечам, после чего вернул спутнице тюбик. Гизелла поежилась, наблюдая это действо. Как ей показалось, дамочка переигрывала со свидетельствами экстаза, тогда как мужчина намеренно хранил сосредоточенную немногословность. Соблазнительно изгибая тело, женщина покрыла кремом грудь, живот, руки и ноги, отбросила завинченный тюбик и расположилась на песке. Гизеллу начало мучить подозрение, что ее, устроившуюся в густой тени, они вполне могли и не заметить, и доказательством этому стало следующее действие мужчины: он накрыл спутницу своим телом. Гизелла в ужасе предположила, что прямо сейчас, у нее на глазах, эти двое займутся любовью. Девушку устрашила перспектива стать свидетельницей интимной сцены. Стараясь производить как можно меньше движений, она зажала книжку подмышкой, ухватила сумку с полотенцем и, пригнувшись, стала красться в гущу кустов. Решив, что в чащобе можно переждать, пока этими двумя владеет страсть, Гизелла приостановилась и не смогла удержаться от последнего взгляда на сластолюбивую парочку. К этому моменту мужчина приподнялся, а затем вытянулся во весь рост, всматриваясь в заросли, где рассчитывала укрыться Гизелла. Вряд ли он ее видел сквозь напряженный прищур. Его женщина, опираясь на локотки, лениво смотрела в том же направлении, недовольно надувая губки. И лицо, и красноречивый соблазнительный взгляд этой женщины, да и фигура показались Гизелле очень знакомыми. Девушка стала напрягать память, надеясь припомнить, где могла видеть ее. Определенно, она либо актриса, либо завсегдатайша светских тусовок, чьи фотографии периодически появляются на страницах светской хроники. И этот островок парочка выбрала именно для того, чтобы никто не смог быть свидетелем их забав. Но не успела Гизелла Фостер все тщательно обмозговать, как благоразумный мужчина потребовал, чтобы его женщина отправилась вместе с ним на яхту. Они скрылись из виду. Порой Гизелле хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то такой же мускулистый, неразговорчивый и решительный, каким ей показался этот мужчина. — Богатенькие, — недовольно проворчала Гизелла. Девушка достала камеру, чтобы на память об этом странном происшествии запечатлеть красавицу яхту. — Не смейте этого делать! — услышала она позади себя резкий окрик и вздрогнула, чуть не выронив фотоаппарат из рук. Гизелла испуганно обернулась на голос и тотчас уперлась взглядом в зловещий холод голубых глаз. Широкоплечий загорелый мужчина сделал огромный шаг по направлению к девушке. — Отдайте! — коротко распорядился он, протянув к фотокамере руку. — Нет! — возмущенно воскликнула она и отступила. — Немедленно! — конкретизировал свою волю мужчина и крепко ухватился за фотоаппарат. — Не смейте! — гневно запротестовала Гизелла. — По какому праву! Да что же это такое?! — в отчаянии возопила она, когда он все же отнял драгоценный бабушкин подарок. — Я просто должен убедиться, что вы не наделали глупостей, — теперь уже сдержанным тоном пояснил он. — Не понимаю людей, которым до всего есть дело, презираю папарацци и прочих распространителей жареных фактов. Борюсь с вами всеми своими силами. — Я не имею никакого отношения к тем, кого вы только что перечислили, — хладнокровно ответила девушка, пока незнакомец просматривал содержимое памяти ее фотоаппарата. — Кто вы? Откуда? Что вам здесь нужно? — рублено и четко потребовал он ответа. — Я обычная отдыхающая из Кокосовой бухты, — гордо ответила девушка. — А здесь вы что делаете? — Имеет человек право на уединение?! — переадресовала Гизелла ему вопрос. — Вот именно! Мотукаи — этот остров — частное владение, несанкционированное проникновение в которое запрещено и карается в соответствии с законом о неприкосновенности частной собственности. — Простите, если так. Но я, поверьте, ничего не знала. И не видела никаких предупредительных знаков, — взволнованно забормотала нарушительница. — «Вторжение в чужое владение или противоправное пользование чужим владением без согласия владельца или лица, управляющего этой собственностью, наказуемо, даже если такое вторжение было непреднамеренным и без ущерба для собственности», — процитировал он. — И не пытайтесь убедить меня, что кто-то из служащих пансионата согласился доставить вас сюда. — Никто, — покачала головой Гизелла, испуганно глядя на сурового блюстителя правил. — Я сама сюда добралась, на весельной лодке. — Вы известили кого-нибудь о своем намерении плыть сюда? — Нет. Но если это частная территория и владелец ее не желает вторжения, то почему в бухточке нет ни одного предупредительного знака? — поинтересовалась Гизелла. — Потому что в подобных знаках нет необходимости: местные знают, чья это земля, а приезжим до этого дня хватало ума сюда не соваться. Им вполне достаточно пляжей курортной зоны… Зачем вы хотели сфотографировать яхту? — Она красивая, — по-детски просто ответила ему девушка. Мужчина с недоверием присматривался к ней. — Сами посмотрите: белоснежная яхта на лазурных волнах, особенно если снимать сквозь эти сочно-зеленые пальмовые листья. Отличный кадр мог бы получиться. — Это клише… Удивительно, что такое еще может кого-то взволновать. Поверьте, взгляд с палубы гораздо интереснее, — неожиданно миролюбиво проговорил мужчина. — Не желаете убедиться в этом сами? — Нет, спасибо, — отказалась она. — Не лучшая идея, поверьте. У меня не было намерения нарушать чье-то уединение. Догадываюсь, как вам это неприятно, учитывая, что сама предпочитаю тишину и покой… — понадеявшись на благополучный исход недоразумения, принялась разглагольствовать молоденькая туристка. Мужчина коротко ухмыльнулся, после чего его лицо вновь приняло бесстрастное выражение. — Я помогу отнести ваши вещи в лодку. Где вы ее оставили? — спросил он. — Хотите лично убедиться в том, что незваная гостья покинула остров? — игриво уточнила Гизелла. — Имею на то полное право, — так же игриво ответил он ей. — Можете не беспокоиться. У меня у самой нет желания задерживаться, поскольку это место разочаровало меня, — дерзко заявила девушка с фермы. — А грести против ветра вы сможете? — усомнился синеглазый мужчина. — Путь неблизкий… — Я справлюсь. У меня есть опыт, — не самым уверенным тоном заявила Гизелла. — Вы ведь из Новой Зеландии, не так ли? — Почему это вы так решили? — раздраженно отозвалась она. — Не вредничайте, просто ответьте на вопрос. Насколько мне известно, большинство новозеландцев питают слабость ко всему, что связано с морем. Так я угадал? — дружелюбно спросил мужчина. — В данном случае имеет значение только то, что я сейчас сяду в лодку и благополучно доберусь до пансионата, — не клюнула Гизелла на лестное мнение о новозеландцах. — И все-таки я вас сопровожу, — настойчиво проговорил он. — Не то, чтобы я был очень уж любопытен… не в этом дело. Просто я действительно намерен удостовериться как в том, что вас нет на этом острове, так и в том, что вы успешно причалили к берегу, на котором вам и следовало бы оставаться. — Как любезно с вашей стороны, — съязвила Гизелла. — Вам понятны мои мотивы? — справился мужчина. — Более чем, — раздраженно отозвалась она. — Отлично, — кивнул он. — Если вам все понятно, вы добровольно пойдете со мной, — сообщил он и крепко взял нарушительницу границ за локоток. — Куда это?! — воскликнула девушка и попыталась оказать сопротивление, но он сквозь прищур обжег ее взглядом так, что Гизелла сникла. — Вам мало неприятностей? Хотите еще? — сурово осведомился он. — Нет, — виновато проговорила она и опустила глаза. На моторной лодке девушка была доставлена на большой остров. Мужчина не удовольствовался тем, что ссадил ее на сушу. Вопреки всем возражениям своей подконвойной, он сопроводил ее до пансионата, до стойки администратора, к которой подвел со всей решительностью. — Это ваша постоялица? — спросил он у менеджера. — Да, сэр. Это Гизелла Фостер. — Ах, вот как! Гизелла Фостер, — повторил синеглазый мужчина и строго посмотрел на девушку. — А в вашем отеле не нашлось ни одного служащего, чтобы сообщить ей и прочим вашим гостям, что Мотукаи не предназначен для общественного пользования? — Ваше высочество, к сожалению, когда мисс Фостер сказала, что намерена взять напрокат лодку, меня отвлекли, потому что одна наша постоялица сообщила, что не может найти своего малолетнего ребенка и… Гизелле на миг почудилось, что она ослышалась. Но, внимательно приглядевшись к подобострастной позе менеджера отеля, прислушавшись к елейному тону его голоса, девушка поняла, что ее эскортировал не кто иной, как местный вельможа. — Это заняло определенное время, — продолжал менеджер, пока она недоумевала и собирала картинку происшествия по разрозненным фрагментам, — а когда я вернулся на пост, оказалось, что мисс Фостер уже отбыла. Но я никак не мог предположить, что она решится пересечь пролив. Полагал, молодая леди отправится в одну из наших бухточек… Мне очень жаль, очень жаль, ваше высочество, что так получилось, — охотно повинился ни в чем не повинный человек, чем чрезвычайно возмутил независимую новозеландскую фермершу. Она окончательно вскипела, когда служащий добавил: — Обещаю, такая нелепая ошибка больше не повторится. Демонстративно игнорируя угодливость менеджера отеля, Гизелла резко повернулась к так называемому высочеству и дерзко спросила: — Теперь вы убедились, что я благополучно добралась до пансионата? Спасибо, что сопроводили. Отдайте мою камеру! — резко потребовала она. — Пожалуйста, — словно не замечая ее тона, спокойно протянул он фотоаппарат девушке. И даже улыбнулся ей, будто и не волок насильно в моторную лодку и не выяснял при ней, как стала возможной эта «нелепая ошибка». Юная туристка готова была взорваться от клокотавшего внутри негодования. Схватив фотокамеру, она не глядя сунула ее в сумку, резко развернулась и направилась к лестнице. Его высочество принц Роман Магнати наблюдал, как, хлопнув дверью, Белла Адамс покинула шикарно обставленную каюту. Ее рассудочный брак, как и модельная карьера, пребывал в упадке, о чем Роман не мог не думать без доли язвительности. Он утерся, брезгливо ощущая на своих губах сальный след ее помады. С некоторых пор Белла была воплощенное отчаяние. Слишком тяжело переживала она преодоление тридцатилетнего рубежа, слишком непосредственно сопрягала представление о счастье с карьерным успехом, слишком болезненно относилась к возрастным изменениям своей внешности, с которой всегда связывала огромные надежды, и слишком рьяно пыталась затормозить бег времени, причем делала это с комическим усердием. Принца не обрадовала весть о том, что ее муж вынужден прервать круиз и лететь обратно в Америку. Безусловно, компания красивой и интересной, невзирая на склонность к истерикам, женщины была ему по душе, но отбытие супруга модели означало, что ему, как принимающей стороне, придется проявить все свои наиблагороднейшие качества и выступить гарантом ее безопасности. Ему следовало развлечь оставшуюся без спутника женщину, составить ей добрую компанию, но при этом не злоупотребить возможностями, которые представили объективные обстоятельства. Но и принц был с большой натяжкой джентльменом, и Белла не испытывала тяги к интеллектуальному общению, и потому между ними все стало возможным, за неимением иного развлечения. Конечно, несправедливо было бы назвать Романа Магнати циником и беспринципным человеком. Он не соблазнял замужних женщин. Одна такая цель представлялась ему абсурдной. Но он не без удовольствия спал с замужними. С ним такое случалось довольно часто. Угрызений совести Роман при этом не испытывал уже хотя бы потому, что было бы гораздо подлее отвергнуть женщину, которая нуждалась в очередном подтверждении своей неотразимости. Он шел на близость, поскольку знал, какими неприятными последствиями может обернуться излишняя щепетильность в делах альковных. Знал он по собственному опыту, сколь изощренно мстительными бывают отвергнутые женщины. Куда как твердые принципы были у Романа Магнати в отношении неискушенных барышень. Он никогда не одарял вниманием ту, в которой подозревал девственницу. Если интрижка с чужой женой закончится и забудется, к взаимному удовольствию, то юная особа без прошлого и с идеалистическими представлениями о будущем может стать настоящей головной болью для относительно молодого мужчины, в планы которого не входило добровольно лишать себя свободы, связываясь узами брака. Невзирая на поразительное даже в высших кругах сумасбродство, Белле Адамс все же хватало благоразумия не выносить факт адюльтера на общий суд. Роман Магната умел завуалировать такого рода отношения, и Белла не нарушала его замысла. Они собирались уединиться на крохотном островке, пока другие гости круиза гуляли по городу. К сожалению, на этот раз у них ничего не вышло, кроме торопливого акта в каюте, из-за чего Белла впала в еще более тяжелое, сумрачное состояние. Но Роману уже не было до нее никакого дела. На палубе Люк Чепмен, бывший в числе гостей на его яхте, подошел к принцу и спросил: — Какие-то проблемы? — Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться… Как Флер? — Как может чувствовать себя беременная женщина на борту яхты? Роман озадаченно посмотрел на друга. Но Люк, как ни странно, был весел. — Уверен, точно так же она чувствовала бы себя и на твердой почве, — тотчас добавил Чепмен. — К сожалению, на борту шумно из-за всех этих людей, — прошептал Роман Магнати, окинув взглядом веселую орду приглашенных. — Зато погода хорошая, — вставил друг. Люк, ироничный как всегда, на поверку был одержимо предан своей семье и по-звериному готов был стоять за своих близких. Роман понимал друга, но для него понятие «семья» было менее широким и ограничивалось той общностью людей, из которой он происходил генетически. Роман поражался тому, как можно впустить в свою жизнь другого человека, женщину, которая станет всем, единственной думой, болью, любовью. — Белла упаковывает вещи в своей каюте, хлопает дверцами шкафа, перегородила проход чемоданами, бурчит что-то себе под нос. Флер, которую она немного напрягала, обрадуется, когда узнает, что миссис Адамс отправилась вслед за мужем. Моей консервативной женушке показалось странным, что она не сделала этого с самого начала. Что до прочих твоих гостей, то ей они нравятся. — Белла пакует вещи? — с видимым безразличием переспросил хозяин яхты. — Да… И ей нужен вертолет, чтобы добраться до аэропорта. Твой сейчас свободен? — Позвоню пилоту. Полагаю, через час она сможет взлететь… на радость твоей беременной супруге. Новость не расстроила хозяина яхты, хотя и не привела в восторг. Это было похоже на безразличие. Роман лишь слегка огорчился. У него было мало времени на Беллу. Он не успел насытиться ею, о чем и сожалел. На палубе появилась Белла Адамс, за которой стюард волок громадные чемоданы. Она воинственно подошла к Люку и, демонстративно игнорируя Романа, отчеканила: — Передай привет и мои наилучшие пожелания Флер. Люк Чепмен галантно склонил голову. Роман наблюдал за всем происходящим словно сквозь дымку. Внезапно он почувствовал себя невероятно изнуренным. Он бесстрастно смотрел на заходящую звезду подиумов и сравнивал безупречный овал ее стандартно красивого лица с полудетской припухлостью щек нарушительницы частных владений. Роман мог и не допрашивать испуганную девчонку с таким пристрастием. По ее бледной коже было видно, что на островах она совсем недавно, здешних порядков не знает. Но именно это детское трепетание его и подзадоривало, в особенности ее дерзкие попытки вернуть себе самообладание. Романа поразило это готическое сочетание лилейной кожи и иссиня-черных волос. Роковое свойство невинного создания. На палубе он задерживаться не стал. Роман нырнул в нору своей каюты, приблизился к окну, посмотрел на лагуну. Сегодня вечером он намеревался отправить своих гостей в прибрежный пансионат. Там ждали выступления приезжей труппы, а после намечались танцы на открытой площадке. Но его гости отклонили это предложение, мотивировав тем, что не интересуются творчеством провинциальных знаменитостей и танцы с местной публикой их тоже не привлекают. Сказали, что предпочитают отправиться спать пораньше, поскольку на утро у них намечено отбытие. Роман принял такое объяснение без возражения, считая, что не обязан пасти своих гостей. В глубине души Роман был уверен, что Гизелла Фостер появится и на шоу и на танцплощадке. И сама изъявит желание пофлиртовать с князем. Не изъявила. Это очень удивило привыкшего к женскому вниманию Романа Магнати, если не рассердило. Но он подавил в себе зачатки гневливости, решив, что, возможно, ложное смущение не позволяет этой своеобразной девчонке открыто продемонстрировать свой интерес. Он решил пойти в наступление, что называется, дать ей второй шанс. — Неужели это опять вы?! Гизелла отпрянула, изумленно посмотрев на принца. Очень скудно улыбнулась ему. Если бы Роман смотрел на ее лицо, то непременно заметил бы это. Но он инспектировал длину ног… Недовольная девушка порывистым жестом отбросила волосы за спину и хмуро взглянула на вельможу. Ах, что это были за волосы! Они взметнулись и рассыпались по ее плечам, отливая бликами в свете ярких ламп. Манили прикоснуться, чернотой своей споря с тропической ночью. Нежный овал девичьего лица белизной своей спорил с прекрасной магнолией. Загар совершенно не приставал к шелковистой коже. У такой девушки должна иметься целая армия поклонников, решил принц. Возможно, она просто-таки избалована мужским вниманием. И придется приложить силы и некоторую долю здравой изобретательности, чтобы обратить на себя ее взыскательное внимание, заинтересовать, увлечь, подправить негатив первой встречи. Она неодобрительно прищурила зеленые глаза и гордо отвернулась. У принца были не только желания, но и неограниченные возможности, по крайней мере в этих краях. Поэтому маленькие неудачи его не расстраивали. Он уже отправил электронное послание шефу своей службы безопасности. ГЛАВА ВТОРАЯ — Привет! — сказала рыженькая девушка, одна из небольшой компании Гизеллы Фостер. — Что за парень! Какая фигура! Высокий, плечистый… Кто это? — спросила она. — Да так… подбросил до острова сегодня днем, — нехотя ответила ей новозеландская красавица. — Представишь меня ему? — просительно справилась рыженькая Терри. Гизелла неуверенно пожала плечами. — Не знаю… Говорят, он здешний князь или что-то в этом роде… — пробормотала она. — Уверена, так оно и есть. Боже мой, принц! Настоящий принц! — заверещала возбужденная Терри, не отрывая глаз от Романа. — Познакомь меня с ним! — буквально потребовала она у Гизеллы. — Гм… — запнулась та. — Не думаю, что это хорошая идея. Дело в том, что он задержал меня при нарушении границ частных владений. Мое счастье, что это не вызвало юридических осложнений. В Америке за такое расстреливают на месте. — Как имя этого красавца? — деловито поинтересовалась блондинка из маленькой компании своим характерным металлическим голосом. — Терри права. Если быть объективной, этот тип — единственный во всей местной тусовке, с кем действительно хотелось бы разделить досуг. И какое имеет значение, при каких обстоятельствах вы познакомились, если он сам не возражает против того, чтобы общаться с тобой. Но Гизелла была скора на расправу. И если в целом она желала обрести подобного кавалера, то данный конкретный мужчина доверия в девушке не вызывал. — А по поводу проникновения… Ты специально это сделала? — заговорщически поинтересовалась Терри. — Нет, разумеется! — негодующе воскликнула брюнетка. — Хм, — задумалась Терри. — Слушай-ка, не могла бы ты рассказать, где и как все произошло? По-моему, это не самый дурной способ знакомится с парнем, тем более если он местный князь. Что скажешь? — спросила рыжая блондинку, как если бы та была экспертом в делах подобного рода. — Очень романтично, — ответила ей Биби и смело вперила взгляд в Романа Магнати. Гизелла же сочла, что настало время избавляться от компании, в которой зреют сомнительные идеи. Это ей не нравилось. Она недовольно поежилась, видя готовность своих подруг. Меньше всего девушке хотелось оказаться втянутой в какую-либо авантюру. — Какой же он… очаровательный! — простонала Терри. — Клянусь, я видела его фото в журналах. Гизелла Фостер взяла с подноса проходившего мимо официанта коктейль и, повернувшись к спутницам бочком, подчеркнуто отстраненно стала тянуть из соломинки. — Я вспомнила! — отчеканила блондинка. — Он один из тихоокеанских принцев! — Нет, — покачала головой рыженькая. — Он европеец. Из Средиземноморья, — авторитетно объявила Терри. — Я читала в журнале об их семье. Итальянцы, кажется, или иллирийцы. У них еще замок средневековый на острове. Я это хорошо помню. — В любом случае парень что надо, — резюмировала блондинка Биби. — Содержание средневековых замков в наше время все больше разоряет своих владельцев, — скептически заметила Гизелла. — Не отравляй, пожалуйста, удовольствие, — попросила ее Терри. — Дай помечтать. Можно подумать, мы сами не понимаем, что здесь нам ничего не светит. — Шанс, однако, всегда есть, — не преминула вставить Биби. — Роман Магнати… Да-да, именно так, — торжествуя, вспомнила наконец рыженькая Терри. — Он не только принц, но и успешный бизнесмен. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло с таким знакомством?! — обратилась она к Гизелле. — Я всего лишь случайно пересеклась с ним. Это ровным счетом ничего не значит, — возразила новозеландская фермерша. Рыжая и блондинка настороженно посмотрели на нее и решили, что напрасно распинаются. Вероятно, фермерские мозги не в состоянии воспринимать и разделять восторги и надежды горожанок. — Ах, так значит, он из Иллирии? — удивленно произнесла блондинка, обращаясь теперь только к Терри, и задумалась. — Принц… — многозначительно добавила Биби. Гизелла иронически улыбнулась, посмотрев на мечтательно прикрывшую глаза блондинку. — Да-да… Терри права. Об их семье писали. Если не ошибаюсь, его мать происходит из знатного русского рода. — Княгиня, — уточнила Терри. — Равно как и его отец. — Со всех сторон принц, — пошутила Гизелла. — Напрасно смеешься. Это что-то да значит, — сурово объявила ей Биби. — Происхождение, образование, гены — это не пустяки. — Девочки, позвольте вам напомнить, что на дворе двадцать первый век. Всем давно известно, что эти титулы с их превосходными степенями совершенно не отражают подлинного достоинства человека. А этот ваш принц такой же смертный, как и мы с вами, — предъявила подругам свое мнение новозеландка. — Ага, такой же, — кивнула Терри. — Только более знатный, более образованный, более красивый и значительно более богатый. А в остальном ровно такой же. — Послушайте, девочки! А что мы топчемся на месте? Идемте танцевать, — позвала подруг Биби. — Верно, — поддержала ее Терри. Гизелла, хоть и пожала плечами, наглядно демонстрируя свое высокомерное отношение к подобным детским шалостям, но все-таки уступила уговорам подруг. На танцплощадке теснилось множество молодых и постарше женщин. И было среди них несколько молодых и постарше мужчин. Все дамы были разряжены по-курортному ярко, по-вечернему броско, двигались под музыку смело, раскованно, перемежали танцы крепкими напитками. В общем, веселились, как могли. Помимо отдыхающих здесь было много местных. Посреди танцев они завели свою национальную музыку, начали зажигательно отплясывать, показывая пример приезжим. Гизелла поддалась всеобщему азарту и встала в сымпровизированный хоровод. — У тебя отлично получается, — похвалила ее женщина из местных. — Ты здешняя? — Нет, — ответила Гизелла и непроизвольно рассмеялась такому предположению. — Ты быстро учишься, молодец. Сразу уловила особый характер, который диктует музыка. У тебя есть стиль, девочка, — авторитетно отметила та. — Спасибо, — смущенно ответила на лестные слова новозеландка. — Ты не можешь уйти, — категорически запретила ей Терри, когда коллективные пляски с местными закончились. — Почему? — удивилась Гизелла, чувствуя усталость. Фермерская жизнь воспитала в ней привычку ложиться с закатом, подниматься с петухами, тогда как курортные будни требовали совершенно иного регламента. — Все только начинается. Обещали, что будут выступать приезжие музыканты. — Нет-нет, — покачала головой молоденькая брюнетка. — Достаточно на сегодня приключений. Веселым девушкам было не удержать рассудительную фермершу из Новой Зеландии. Она решительно направилась в сторону пансионата. — Ах, снова вы, Гизелла Фостер! — услышала она и остановилась посреди темной и безлюдной кипарисовой аллеи. — Да, снова я, — ответила она, догадываясь, кому принадлежит этот глубокий голос. — Здешние танцы вас тоже не привлекают? — спросил принц Роман, выйдя из тени. — Почему тоже? — удивилась Гизелла. Но в ее тоне не было прежней воинственности. Глядя на принца, она вдруг подумала, что не выполняет одного из велений бабушки, оплатившей ее каникулы. Ей было сказано флиртовать, а вспомнила Гизелла об этом, только когда ее энергичные спутницы стали рассуждать о привлекательной наружности и прочих менее очевидных качествах принца. — Что скажете, если я приглашу вас потанцевать? — невозмутимо спросил Роман. — Откажусь, — коротко ответила девушка. — Почему? — искренне удивился мужчина. — Мы не представлены как полагается, милорд, — иронически ответила она, памятуя о его знатном происхождении. — О, мы вполне можем попросить кого-нибудь сделать все по форме, — предложил он. — Или опустим это. Я скажу, что я Роман Магнати. Вы мне скажете, что вы Гизелла Фостер. Что мы и так уже, собственно, знаем. Ну, вы согласны? Отправимся танцевать? — Это только имена, — произнесла Гизелла, не отвечая на вопрос. — Нет, не только, — возразил принц. — Мне, например, доподлинно известно, что вы из Новой Зеландии и что ваша мама очень романтичная особа. — Почему вы так решили? — удивилась девушка. — Гизелла — очень необычное и романтичное имя, — заявил князь. Взгляд Гизеллы заметно потеплел. Воспользовавшись минутой, Роман взял девушку за руку и повел назад к танцплощадке. Хватка у него была хоть и мягкая, но решительная. Гизелла испугалась таковой настойчивости и попробовала отдернуть руку. — Простите. Я сделал вам больно? — галантно осведомился принц, выпустив ее руку. — Нет, — растерянно покачала головой темноволосая девушка. — Я в порядке. — Как вам нравится здешний климат? — завел он разговор о погоде. — Многие люди не предполагают, насколько изнуряющей может быть тропическая жара. Предлагаю выпить по стаканчику сока. — Нет-нет, спасибо. Жажда меня не мучит, — вновь покачала она головой. — А что же мне вам предложить, милая леди? — озаботился принц. — Чай, кофе, может быть, что-то покрепче? — Ваше высочество, — обратилась Гизелла к мужчине официальным тоном, — вам никто не говорил, что вы бессмысленно настойчивы? — Бессмысленно настойчив? Что бы это могло означать? — заинтересовался странной характеристикой молодой аристократ. — Похоже, вы делаете все возможное, чтобы услышать согласие вместо отказа, тогда как сами не понимаете, для чего вам это нужно, — предположила новозеландка. — Гм… Интересная мысль, — притворно задумался Роман. — Представьте, что, даже если мне это и свойственно, в данном случае все иначе. Я отлично знаю, чего хочу. — И поэтому вы сейчас без своей подруги, — предположила Гизелла. — Она мне не подруга, — возразил он. — Вы понимаете, что я подразумевала под этим словом. — Возможно, — кивнул Роман. — Она была в числе гостей на моей яхте, на которой мы совершаем небольшой круиз. Но она уже отбыла. — Но у вас остаются другие гостьи… — Увы, наш тихоокеанский круиз подходит к концу. Завтра все они уедут отсюда, — доверительно сообщил принц. — Насколько я понимаю, вы в этих краях частый гость? — осведомилась Гизелла. — Видите, у нас складывается приятная светская беседа, — одобрительно заметил Роман Магната. — Я друг владельца здешнего пансионата. И уже был здесь пару раз прежде… А где вы живете в Новой Зеландии? — справился он. — На севере. — Я бывал в ваших краях. Места удивительные. Некоторое время я даже жил в Окленде. Так что о вашей родине знаю не понаслышке. Фермерствуете? — спросил мужчина. — Да. У нас очень большое хозяйство, — ответила девушка. — Отсюда ваша привычка к уединенности и независимый характер, — осведомился он. — Пожалуй, — нехотя согласилась Гизелла. — И как вам такая жизнь? — Я своей жизнью полностью довольна, — ответила брюнетка. — Сельский быт простым не назовешь, — со знанием дела проговорил собеседник. — Верно, сельский быт и фермерские занятия совершенно не оставляют времени и сил для всяческих новомодных глупостей, — заявила Гизелла. — Так значит, фермерство вы сделали своей карьерой? — Нет, принц. Фермерство — моя жизнь, — гордо произнесла девушка. — Я обожаю свой дом, поместье, окрестности. Я убеждена, что это самые восхитительные места на планете, наша природа невероятно щедра к нам. Она сама выбрала свою жизнь. Ее сестра-близнец Леола подалась в город, начала успешную карьеру модельера, стала сотрудницей знаменитого модного салона. Но Гизелла была уверена, что работа в городе изнуряет человека, ничего не давая взамен. Когда она видела Леолу в последний раз, сестренка выглядела очень подавленной и была немногословна, поэтому до причин ее состояния близким доискаться не удалось, но Гизелла чувствовала, что подобным образом на нее влияют городской быт и недружелюбное окружение. Сама же Гизелла не знала, что такое карьеризм и профессиональная конкуренция, и была счастлива своим простым крестьянским трудом. — Вы единственная в семье? — осведомился принц. — А вы? — переадресовала она вопрос. — У меня есть младший брат, — ответил Роман Магната. — Младший… Это многое объясняет, — многозначительно проговорила девушка. Роман охотно рассмеялся на это замечание. — Явная тяга верховодить, — пояснила она свою мысль. — Я принц, мне положено, — добродушно смеясь, заявил он. — Нет, это другое, — возразила Гизелла. — Полагаю, принц ограничился бы коротким приказом. — Считаете, я задаю слишком много вопросов, лезу, что называется, в душу? — Пожалуй, можно и так сказать, — не стала оспаривать юная брюнетка. — Я рассказала вам о своем происхождении и занятии. Теперь ваша очередь сознаваться. — Не знаю, что и сказать… — развел он руками. — Все, — настаивала девушка. — Ладно, — кивнул принц. — Родился я в частной клинике в Швейцарии. Там мои родители жили в иммиграции. Мама моя родом из России, отец — из Иллирии. — В наше время многие иммигранты возвращаются на родину, — заметила Гизелла. — К сожалению, моего отца нет в живых. Он был убит агентом секретных служб. — Убит?! — ужаснулась слушательница. — Отравлен, — пояснил Роман. — Отец не был рядовой жертвой политического террора. Он активно выступал против тогдашних балканских порядков. Он погиб незадолго до свержения диктатора, в чем была его большая заслуга. — Обидно, — проговорила девушка. — Очень… Наша семья приложила немалые усилия, чтобы наказать виновных в гибели отца, а также сделать преступления режима достоянием гласности. А еще восстановить историческую справедливость. — Каким образом? — поинтересовалась она. — Мой кузен Алекс настоял на том, чтобы наша семья вернулась в Иллирию и водворилась в нашем поместном замке. Что мы и сделали. Нашли замок и прилегающие угодья в чрезвычайном упадке. Уникальная средневековая постройка пребывала в таком запустении, что годы ушли на реставрацию. Многие исторические и фамильные ценности так и не удалось спасти. Теперь же я могу с гордостью сказать, что мы возродили не только собственное поместье с его виноградниками и оливковыми рощами, но и прилегающие города. Сейчас в наших краях процветает туризм. Появилось много новых рабочих мест. Люди живут достойно. Их уровень жизни ничем не уступает уровню жизни населения соседствующих районов Италии, — похвастался князь. — А в тихоокеанском бассейне вы, значит, перенимаете опыт развития туризма. — Отчасти, — ответил он. — Меня пригласила погостить семья моего друга Чепмена. Он недавно женился. Они уже ждут первенца. Хотели, чтобы я разделил с ними эту радость ожидания. — И поэтому вы проводите вечер на танцах, а не в семье своего друга, — рассмеялась Гизелла. — Порой их милования кажутся мне переслащенными, — слегка поморщился балканский князь. — А как вы проводите вечера на своей ферме? — Обычно за чтением. Но в наших краях, чтобы добиться хороших результатов, необходимо следовать за ритмом природы. Так что ложимся мы рано, рано же и встаем, — сообщила девушка. — И вас не утомляет это однообразие? Неужели же сельская жизнь может удовлетворить самолюбие такой девушки, как вы? — Во-первых, я не страдаю от чрезмерных амбиций. А во-вторых, только несведущему или невосприимчивому к природе человеку сельская жизнь может показаться скучной и однообразной, — назидательно проговорила она. — Значит, танцы — это не ваш досуг? — подытожил Роман Магнати. — Увы, — отозвалась девушка. — В таком случае не буду настаивать. Надеюсь, вы позволите мне проводить вас до номера? — В этом нет необходимости, милорд, — осторожно отказалась Гизелла. — И все же… — настойчиво проговорил Роман, взяв девушку под локоток, на сей раз без пугающей жесткости. — Только до пансионата, — согласилась на компромисс черноволосая красавица. Они медленно зашагали по аллее. Роман отпускал комментарии по поводу красот здешнего пейзажа, славословил бриллиантовое сияние крупных звезд в нежнейшем бархате ночного неба, сравнил неизъяснимый тон космических просторов с чернью восхитительных волос спутницы, рассказал про небеса и звезды своего полушария, пригласил наведаться при случае, чтоб лично убедиться в справедливости его суждений. Гизелла терпеливо слушала его надменную болтовню и тихо улыбалась уголками рта. Она приостановилась напротив парадного входа в здание пансионата, давая понять, что прогулка окончена. — Спасибо, что проводили, — сказала она, когда Роман наконец замолк. — Мы еще не пришли, — заметил он. — Лестницу я одолею без посторонней помощи, — вежливо произнесла девушка. — Еще раз спасибо. Мне было очень приятно, — настойчиво добавила она, холодно улыбаясь. — Должно быть, днем я вас порядком напугал и задел ваши чувства. Простите. Я увидел в вашем вторжении угрозу неприкосновенности личной жизни своих гостей, — сознательно тянул он с прощанием. — Я понимаю и не обижаюсь, — уверила его Гизелла, порываясь уйти. — Но мне показалось, что вы все же сердитесь… — Так было, — согласилась она, — но теперь, полагаю, мы все выяснили, и не имеем друг к другу никаких претензий, — выразила надежду благоразумная девушка. — У меня к вам претензий нет, — подтвердил принц. — У меня к вам тем более, — улыбнулась она. — Мне кажется, вы не до конца со мной откровенны, мисс Фостер. — А должна? — Вы очень напряжены. Что заставляет вас быть такой настороженной? — спросил Роман. — Наверное, подспудная мысль о том, что ваше желание проводить меня до дверей номера имеет за собой какую-то иную цель, — откровенно призналась Гизелла. — И почему же вам так неприятна эта перспектива? — игриво осведомился мужчина. — Возможно, потому, что не далее как в полдень я видела вас с другой женщиной. И общение между вами было куда как неформально. — Правильнее будет считать, что вы ничего не видели, Гизелла, — предложил он. — Спокойной ночи, Роман, — сухо проговорила девушка. Роман наклонился вперед с очевидным намерением поцеловать соблазнительный нежно-розовый девичий рот. Гизелла предусмотрительно сделала шаг назад. Он разочарованно взглянул на туристку в саронге и сандалиях на плоской подошве. Она смотрелась такой хрупкой, а вела себя столь категорично, что он не мог не исполниться уважением к этой независимой девушке. — Я надеюсь, мне не придется противостоять насилию, — предупредительно произнесла она. — Я тоже на это надеюсь, — пробормотал Роман, но вопреки ее желанию сжал девушку в объятиях и поцеловал. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Гизелла рывком попыталась высвободиться из этих тисков. Внутри нее все клокотало от гнева. Прикосновение чужих губ к ее лицу показалось таким нелепым и противоестественным. Она отчаянно выворачивалась из насильственных объятий. Удивительным образом Роману удалось противопоставить ее скромности и сдержанности свой напор. Он разомкнул сжатые губы Гизеллы, сластолюбиво скользнул языком по деснам. Изумленная, Гизелла на миг прекратила сражение. Странные чувства боролись в ней. В интересах чистого эксперимента она приоткрыла рот. И пах он приятно, и вкуса был необычного. Она медлила, стремясь разобраться в своих ощущениях. Непроизвольно ее руки легли ему на плечи. Роман ослабил объятия, полагая, что иностранка завоевана одним поцелуем. Обоюдный поцелуй, слитный и сочный, звучный и затяжной, прервался вдруг, стоило Роману по-хозяйски обхватить ягодицы девушки. Гизелла отпрянула. Но Роман очень скоро осознал свою ошибку. Усмирив свои руки, он осторожно склонился над Гизеллой. И их губы вновь встретились. Гизелла была загипнотизирована вспышкой неведомых дотоле ощущений. Что-то непонятное начало происходить в ней, стоило ему коснуться ее губ. И поцелуи все были разные. То в уголочек рта — мимолетно и невесомо, то протяжно и требовательно Роман ухватывал ее губы, шутя и покусывая, а затем тотчас вонзался изо всей силы и изводил протяжным смакованием. Голова кружилась. Гизелла дышала часто, порывисто. — Слышишь? — прошептала она. — Кажется, кто-то идет… Я пойду. Уже поздно, — и она вновь попыталась вырваться. Но Роман не отпускал ее, покрывая поспешными поцелуями лицо и шею. Гизелла рассмеялась такому ребячеству. — Уходи, — тихо попросила она Романа. — Уходи, прошу… Роман ее не слышал. Без сомнения, это занятие доставляло ему удовольствие. Гизелла позволила ему увлечь себя под пышную крону пальмы. Роман прислонил девушку к стволу и замкнул круг руками. Под громадными пальмовыми листьями девушка почувствовала себя в безопасности. Она поцеловала Романа — и сделала это сама. И снова рассмеялась. Любимая бабуля вряд ли имела представление, какая бесстыдница ее внучка. А Роман лишь удивлялся, что за неопытное создание в его руках. Он так твердо придерживался принципа не связываться с такими зелеными, как она, что теперь с трудом понимал, как дальше следует себя повести, чтобы не навлечь неприятностей на свою голову. Но его тянуло к этой красавице. Свежая, нежная, необыкновенно соблазнительная девушка возбуждала в нем вполне определенные желания. Волны накатывали на него. Огромным усилием воли он заставил себя отпустить Гизеллу. Девушка тотчас упорхнула прочь. На крыльце она обернулась, но Роман не смотрел ей вслед. Он так и остался стоять под пышной кроной пальмы, опершись ладонью в мощный чешуйчатый ствол. — Пусть даже и так. Пара поцелуев ничего не значит, — сказала сама себе Гизелла Фостер, оказавшись в тишине и полумраке своего номера. Утром она проснулась в дурном настроении. Такого никогда не случалось прежде. Голова болела. Ничего не хотелось. Хуже всего было то, что ее мучили неясные переживания, в которых она винила вероломного мужчину знатного происхождения. Всю свою жизнь молодая новозеландка не знала сомнений. Ей не приходилось сталкиваться с неразрешимыми проблемами. Она не понимала, как можно заболеть от неудовлетворенного желания и безответного чувства. Ее юная жизнь отличалась предельной простотой и рациональностью. И такая ясность для девушки была сродни счастью. Потому что в смятении и сомнениях счастья быть не могло, считала Гизелла Фостер. И весь былой покой вмиг рассеялся, стоило Роману Магнати вторгнуться в ее размеренную жизнь. Потому-то ей и сложно было понять, зачем такие девушки, как Терри и Биби. стремятся вовлечь себя в отношения с такими, как он. С сестрой Гизелла часто разговаривала на подобные темы. С Леолой она вообще могла говорить обо всем на свете без смущения. И еще она панически боялась за свою сестренку, которая большую часть времени проводила в Окленде. — Просто ты не делала серьезной попытки ощутить вкус романтических отношений, — однажды ответила красавица сестра на ее недоуменный вопрос. И это была правда. Все отношения Гизеллы оканчивались, не начавшись. Девушка четко осознавала, чем придется пожертвовать, всерьез встречаясь с каким-нибудь молодым человеком. И всегда что-то, как ей казалось, более важное заслоняло эти зыбкие намерения. Гизелла не чувствовала себя готовой начать новую веху своей жизни. Она постоянно откладывала это на неопределенный срок, искренне полагая, что в свое время в ее личной жизни все само устроится. И отказывалась прислушиваться к беспокойным высказываниям родных, которые были весьма озабоченны такой незрелостью взрослой уже девушки. Роман Магнати позволил ей ощутить вкус жизни. Но Гизелла не была уверена, что хочет повторить этот сомнительный опыт с ним или с кем-то другим, одновременно удивляясь тому, как ее подхватило вихрем его порочных поцелуев. — Он красивый. И кажется таким милым, — пробормотала она и улыбнулась своим фривольным мыслям. Головную боль как рукой сняло. Она хотела, как обычно, заняться планированием дня. Но сразу отказалась от этой затеи, понимая, что если встретит Романа, то все ее планы в одночасье расстроятся. Ближе к полудню, оказавшись возле киоска с прессой, Гизелла увидела глянцевый журнал, на обложке которого значилось имя принца. Она застыла, не в состоянии равнодушно проследовать мимо. Дождалась в отдалении, когда масса покупателей разбредется, и, воровато озираясь, протянула продавцу банкноту, тихо попросив интересующее ее издание. Свернув журнал трубочкой, Гизелла поспешила вернуться в свой номер. Закрывшись изнутри, она рухнула на постель и развернула журнал на нужной странице. Вздохнула, как никогда не вздыхала, увидев его большую фотографию, и поймала себя на мысли, что ведет себя как фанатичка. Но Роман на фотографии был настолько хорош, что глаз не отвести. В журнале было опубликовано большое интервью с молодым балканским принцем, в котором он живописал о красотах своей родины, о несправедливых гонениях на членов его семьи в период диктатуры, немного о состоянии, немного о деловых планах и ни слова о личной жизни. На одном из фото, которые Гизелла просматривала тщательнейшим образом, она разглядела женщину, стоявшую спиной к объективу. Та привлекла ее внимание, потому что удивительным образом напоминала сестру. Такая же осанка, такой же изумительный золотистый оттенок волос. И платье было знакомым, и видневшаяся скула — все напоминало Леолу, по которой она так скучала. Но как такое могло быть? Исключено, решила Гизелла. — Не сходи с ума! — приказным тоном обратилась она к себе. Зазвонил телефон. Гизелла отложила журнал. Звонок был с фермы, из ее обожаемой «Парируа». Гизелла вмиг сделалась серьезной. — Да… Слушаю тебя, Джо. Тот прочистил горло. — Ты сказала, что, если будет что-то важное, немедленно известить тебя. — Да, все верно. Что случилось? — встревожилась девушка. — Пришло письмо от налоговиков… гм… из департамента внутренних налогов. Адресовано твоему отцу. — Папе? — удивилась Гизелла. Девушка на миг задумалась. Отец оставил ферму в совершенной финансовой неразберихе. Она была уверена, что все наладила. Но кто знает, какие претензии могли возникнуть у налоговиков… — Ты лучше открой и прочти, — велела она Джо. — Ладно, — отозвался тот. Она услышала хруст бумаги. Джо развернул письмо. Повисла томительная тишина. — Что там? — нетерпеливо спросила девушка. — Что-то мне это не нравится, — пробурчал Джо, спеша уразуметь содержание официального послания. — Чи-тай! — процедила Гизелла, которую все сильнее изводила неизвестность. Джо глухо назвал сумму, которую требовал выплатить департамент, грозя судебным разбирательством. — Что?! Это что же получается?! — в ужасе воскликнула девушка. — Даже если продам ферму, денег таких я никогда не соберу. — Они указывают, что долг следует погасить в трехнедельный срок, — удрученно проговорил Джо, нервно теребя в руках документ. Гизелла не могла не слышать этого. — Ты понимаешь, в чем дело? — Нет, Джо! Я ничего не понимаю! — воскликнула она. — Что там еще написано? — Только указание суммы неуплаченных налогов и начисленных за эти годы пени. — Но я всегда исправно платила налоги, — пробормотала девушка. — Полагаю, отцовские налоги, Гизелла. И судя по величине пени, не платил он налогов сыздавна, — подавленно предположил Джо. — Папа был честным человеком. Как такое могло произойти! — Честным, но совершенно безалаберным в финансовых делах, Элла, — нежно проговорил Джо. — Ладно, спасибо, что позвонил. Я вылетаю первым же рейсом, — деловито проговорила Гизелла, обуздав эмоции. — Нет, тебе нужно отдохнуть. Ты тяжело болела. На восстановление требуется время. Четыре дня ничего не решат в таком сложном деле. Догуляй свой отпуск… — О чем ты говоришь, Джо?! — изумилась Гизелла. — Как я смогу отдыхать, зная, что у меня вот-вот отнимут ферму? Я обязана вернуться и разобраться, как это можно исправить. — Все то, что ты станешь делать дома, ты можешь сделать и по телефону, не так ли, Элла? — спросил Джо. — Допустим, — согласилась с ним девушка. — Помнишь, недавно тебе поступало коммерческое предложение от какой-то зарубежной фирмы? Мега-что-то-там-такое… — «Мега-Корп»… кажется, — отозвалась Гизелла. — Да, верно, — подтвердил Джо. — Свяжись с ними, — предложил он. — Я не обратилась к ним в первый раз из-за этого дурацкого названия. Ни одна уважающая себя фирма не назовется так комично… — Да, я помню, ты это уже говорила, как и то, что их агент по фамилии Смит — это тоже фальшивка, — рассмеялся Джо. — Но попытайся. Позвони, поговори, разберись, что к чему. Гизелла хранила изматывающее молчание. — Элла, ты там?! — окликнул ее Джо. — Да, Джо. Прости. Задумалась, — произнесла девушка. — Элла, это не твоя ошибка. Возможно, у тебя даже не было шанса возродить «Парируа». Но ты честно пыталась. Я понимаю, что такими жалкими доводами не утешишь человека, преданного своему дому. Но, перенеся тяжелую пневмонию, ты должна осознавать, что есть вещи поважнее старых камней, — назидательно произнес мужчина. — Джо, спасибо, что позвонил. Держи в курсе, если еще будут какие-то известия. Увидимся через четыре дня. А пока я все обдумаю и попытаю счастья с этой мега-конторой. Без преувеличения «Парируа» была для нее не только фермой, домом, но и самой ее жизнью, тем, ради чего молодая девушка оставила всякие помыслы о карьере. Прежде чем думать о «Мега-Корпе», Гизелла стала анализировать возможность известить Леолу. Сестра давно отдалилась от всех этих фермерских дел. Перебравшись в Окленд, отучившись и получив диплом, она отправилась на стажировку в Лондон, где успешно дебютировала с собственной коллекцией одежды, после чего вернулась в Новую Зеландию подающим надежды новичком. Конечно, Леола тоже считала «Парируа» своим родным домом и очень расстроится, когда узнает, что они могут лишиться его. Но расстроится скорее за Гизеллу, не за себя. Поэтому Гизелла решила не торопиться с дурными вестями. Девушка покинула свой номер и спустилась к бассейну. Размотав свой неизменный саронг, она села на край, свесив ноги в воду. Вид у нее при этом был самый отсутствующий. Поэтому, когда Роман Магнати подошел к ней и присел на корточки рядом, Гизелла ничего не заметила. Бессознательно хмурясь и покусывая нижнюю губу, она терзалась своей бедой. Достаточно было вспомнить размер долга, чтобы понять тщетность любой попытки спасти «Парируа» от расправы налоговиков. Роман коснулся ее плеча. Девушка вздрогнула. Пришлось посмотреть против солнца. Сощуренные глаза заслезились. Возможно, солнце было и ни при чем. Сквозь пелену она увидела Романа. Вдруг ей представилось, что в нем все ее спасение, что эта встреча была ей ниспослана свыше, что ради него она не замечала никого вокруг. В тот момент такое объяснение казалось девушке единственно возможным. Он был красив, умен, богат. Они целовались, они нравились друг другу. Все! Гизелла решилась. Она хотела Романа. И знала, что желание взаимно. И все же она не думала, что страсть и любовь — это одно и то же. Вывод, который девушка сделала для себя уже давно. Гизелла всегда внимательно присматривалась к отношениям своих родителей. В подобной неразборчивости девушка видела главную причину их семейной неустроенности. Она отвернулась. — Гизелла, — тихо обратился к ней мужчина. — Долго же ты не приходил, — неожиданно выговорила ему она. — Уже далеко за полдень. — Дела были, — произнес принц. — Дела, значит, — фыркнула она, упрямо отказываясь смотреть на него. — Да, представь себе, — отозвался Роман. — Странно вообще-то выслушивать подобные упреки, — невзначай заметил он. — Хотя что удивляться, ты вообще странная, — с довольной улыбкой сказал принц. — Скучала? — Не сильнее, чем ты по мне, — ответила Гизелла. мельком посмотрев на Романа. — Значит, скучала, — решил мужчина. — Твои гости уже отбыли? — она повернулась к Роману и вперила в него взгляд огромных зеленых глаз. — Почему ты спрашиваешь? — насторожился Роман. — Хотела знать, можем ли мы уединиться на твоей яхте, — дерзко объявила она. Принц округлил глаза, ошеломленный такой откровенностью. Гизелла не производила впечатления существа, стремящегося остаться наедине где бы то ни было с существом противоположного пола. Он не знал, как следует расценивать это заявление. Но Гизелла продолжала жечь его требовательным взглядом. — Не-ет, — покачал головой Роман. — Я пас, — откровенно признался он. Гизелла с ухмылкой хмыкнула. — А, я понял. Ты меня испытывала, — догадался мужчина. — Заметь, я хотел бы уединиться с тобой все равно где, но только для того, чтобы познакомиться, что называется, поближе… — Насколько поближе? — холодно осведомилась Гизелла. — Насколько ты посчитаешь возможным, — четко ответил Роман. — Похоже на торг, — брезгливо заметила девушка. — Согласен, — серьезно отозвался он. — Невозможно оговаривать такие вещи заранее. — Аппетит приходит во время еды, — едко произнесла Гизелла. Зазвонил телефон Романа. — Прости, я должен ответить. Тетя звонит. Не хочу, чтобы родные беспокоились. У Гизеллы тоже было о ком и о чем тревожиться. Она поднялась с парапета бассейна, подняла с шезлонга саронг и медленно зашагала прочь, пока Роман на своем непонятном наречии болтал по телефону. — Ты куда это? — окликнул он удаляющуюся девушку. — Позвонить своим, чтобы не беспокоились, — шутливо ответила она. — А… — принял объяснение Роман и продолжил общаться с тетушкой тоном послушного ребенка. Гизелла взглянула на него через плечо. Он и выглядел как послушный ребенок. Она тихо рассмеялась своим мыслям. — Послушай, Гизелла! — успел окликнуть ее Роман, убирая свой сотовый. Девушка остановилась. Мужчина нагнал ее. — Есть предложение. Если ты испытываешь какую-то неуверенность, мы могли бы сказать, к примеру, портье, что ты со мной. — Зачем это? — удивилась девушка. — Хочу, чтобы ты знала, у меня нет намерения злоупотребить твоим доверием, — пояснил он. — Странная мысль, — заметила она. — Если бы у меня была сестра, я бы настаивал на мерах предосторожности, какими бы странными они ни выглядели, — возразил Роман. — Я не настолько нуждаюсь в заботе посторонних, как может показаться. Скорее, это тебе нужно подстраховаться, — сказала девушка. Это было похоже на вызов, во всяком случае, именно так воспринял Роман ее слова. — Пойдем, — позвал он Гизеллу. Час спустя Гизелла пристально смотрела на воду, расходящуюся бурунами за мгновения до встречи с самолетом-амфибией. Островок, на который Роман доставил Гизеллу, был так мал, что с любой точки можно было видеть его очертания. Но на этом островке имелись и холмы, и лощины, и живописные лагуны, и буйная зелень, звенящая обитающими в ней птицами. И много-много цветов всех оттенков и самых экзотических форм. Это был крошечный рай. А кругом лазоревое море и такие же лазоревые небеса. Гизелла ахнула, сойдя на золотистый берег. Но ни поцелуи Романа украдкой, ни захватывающее обаяние сказочного острова не давали девушке забыться. Каждое мгновение она помнила об угрозе, нависшей над ее обожаемой «Парируа». Она ступала по песку, сияющему как белое золото или перламутровая крупа, щурилась на солнце, прикрывая глаза козырьком ладони. И очень удивилась, завидев в зарослях бунгало — маленький отель, в который привез ее Роман. Служащий спешил им навстречу, принимая из рук пилота небольшой багаж Гизеллы. Менеджер ждал их у входа с широкой радушной улыбкой. — Добро пожаловать, милорд, леди! — воскликнул менеджер. Гизелла не в первый раз становилась свидетельницей того, как привечают в этих краях ее принца. Она уже смирилась с тем, что Роман станет ее первым мужчиной, быть может, уже в грядущую ночь. Девушка думала об этом событии с оттенком безысходности. Для нее оно должно было стать необходимым этапом личного развития. Роман Магнати вопросительно посмотрел на спутницу. В этом взгляде была одновременно и гордость обладателя редкостного сокровища. — Фантастика, — сказала Гизелла. Мне здесь нравится, — деловито добавила она. — Думаю, нам обоим следует промочить горло. Сегодня довольно жарко. Гизелла кивнула в ответ на хозяйское предложение, хотя догадывалась, что Роман предлагает ей отнюдь не компот, а что-то полюбопытнее. По части напитков для увеселения она тоже была профаном. Однажды, правда, ей довелось попробовать шампанское, пару раз пила с друзьями коктейли, но на ферме в основном в спросе были домашние наливки и пиво. Этим ограничивался кругозор девушки. Как она и предполагала, им подали вино, на этикетке которого можно было прочесть знакомую фамилию. Лимитированная партия урожая, выращенного на плантациях в поместье Магнати, такого-то года, выдержанная столько-то лет… Все это ей ровно ни о чем не говорило. Она просто пригубила розовое вино, вкус которого ей пришелся по душе. — За смелость! — поднял бокал Роман. — Хороший тост, — поддержала его спутница. — И за удовольствие, — добавил он. — Это уж как получится. — Ужинать будем в ресторане или в номере? — с нетерпением приближал миг интимного свидания балканский князь. — Тебе решать, — безразлично отозвалась девушка. — В номере, — определил мужчина. — Я только надеюсь, ты не ожидаешь от меня слишком многого, — деловито оговорилась Гизелла. — Я никогда не делала ничего такого. — Какого такого? — не понял Роман. — Никогда не занималась любовью, — просто уточнила она. Роман Магнати посмотрел на нее. Задержал взгляд, отставил бокал, сомкнул руки замком на коленях, чуть подавшись навстречу Гизелле, прищурился и шепотом спросил: — Ты… девственница? — Ну да, — ответила девушка. Он звучно втянул ноздрями воздух и откинулся на спинку кресла, по-королевски возложил локти на подлокотники и. отведя глаза в сторону, процедил: — Тогда забудь. — В смысле? — настала ее очередь удивляться. — Я не совращаю детей. — Я не ребенок. Ты сам прекрасно это знаешь, — возмутилась юная фермерша. — Для меня ты все равно что ребенок, — сказал он. Гизелла передернула плечами. — О каком совращении может идти речь? Я отдаю себе полный отчет в своих и твоих поступках. Если бы я этого не хотела, ни ты, никто другой не смог бы меня заставить. Или это такой царский каприз? Роман пристально вгляделся в девушку. — Я догадывался, что ты не слишком опытна, но не предполагал, что настолько. Мне очень жаль, но секс исключен! — Очаровательно! — гневно бросила девушка и сделала большой глоток вина. Некоторое время Роман смотрел в потолок, в окна, себе под ноги, тогда как Гизелла выжидающе цедила солнечно-розоватый напиток, игривые нотки которого уже водворились в ее сознании. — Ты должна четко представлять, на что идешь, — сказал наконец мужчина. — Я не разбиваю сердца. И не хочу, чтобы у этой связи были последствия. Под последствиями я понимаю всевозможные драмы, истерики, претензии, — исчерпывающе разъяснил он свою точку зрения. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Гизелла была заинтригована. Она не могла понять, из-за чего столько нервозной болтовни. Теоретически она предполагала, что собой представляет близость между мужчиной и женщиной. И более прочего в этом действе ее волновали возможные болезненные ощущения, как у многих бывает в самый первый раз. Она много раз думала об этом и решила, что проблема не стоит беспокойства и что боль вряд ли будет такой сильной, чтобы нельзя было пережить. Все это проходит. Возможно, настал ее час, со свойственным ей практицизмом рассуждала Гизелла. Выслушав предостережения Романа, она таинственно улыбнулась ему и сказала, понизив голос: — Нельзя разбить сердце, которое не знает любви. А для любви одной страсти мало… Поверь, ты ничем не рискуешь. Мы даже толком-то и не знаем друг друга. — У вас в Новой Зеландии все такие? — изумленно спросил князь. — Какие? — Откровенные и отчаянные, — уточнил он. — Представления не имею. У тебя вся жизнь впереди, чтобы это узнать. Гизеллу разбирало любопытство. Она понимала, что многое, очень многое было скрыто от нее. Возможно, она все это время недооценивала роль мужчины в жизни женщины, но таков уж был скудный опыт юной фермерши. — …посмотри на меня! — услышала она призывный голос Романа и вышла из задумчивости. — Гизелла… — нежно проговорил он. Ей нравилось, как он зовет ее по имени. Роман сел на край своего кресла, чтобы быть к ней ближе. Взялся рукой за ее подбородок, заглянул в повеселевшие зеленые глаза. — Ты здесь? Ты со мной? Ты понимаешь, что происходит? — спросил он. Гизелла трижды кивнула в ответ на все вопросы. — Как меня зовут? — спросил мужчина. — Роман, — прошептала она. — Повтори! — потребовал он. — Роман… Ресницы Гизеллы задрожали, когда его лицо приблизилось. А потом Роман поцеловал ее, и она крепко обняла его за плечи. Впервые она наслаждалась поцелуем полноправно, стараясь не выпускать своего мужчину. — Условились, — прошептал он. — Теперь мы любовники. Равные. — Так давай станем любовниками по-настоящему, — попросила она. — Да… сейчас… Я никогда не был с девственницей, — взволнованно проговорил мужчина. — А я просто никогда… — рассмеялась она. Его волнение показалось девушке чрезвычайно трогательным. Казалось, что он переживает сильнее, чем она сама. — Что значит равные? — поинтересовалась Гизелла. — Равные в правах, — пояснил Роман. — Понятно, — покивала девушка. — Давай закажем ужин, — предложил он, заметно нервничая. — Лучше потом, — произнесла она. — Нет… сейчас, — мягко настаивал равный. — Ладно, — отступилась Гизелла. — Что-нибудь из азиатской кухни? — справился Роман. — На твое усмотрение. Я люблю пробовать все новое, — отозвалась она. — Я это понял, — двусмысленно проговорил иноземный принц. Гизелла очень скоро пожалела, что согласилась поужинать прежде, чем все свершилось. Нервозность Романа передалась ей. Определенно, есть ей больше не хотелось. Она лишь вполуха слышала, как, виртуозно грассируя, Роман диктует по телефону названия французских блюд. — Сколько языков ты знаешь? — спросила она, когда Роман сделал заказ. — Несколько. Оба языка родителей, а также английский, французский, итальянский и испанский. — Настоящий полиглот. Я говорю только на английском и на языке маори. Мой дедушка настаивал, чтобы мы могли изъясняться на языке коренного населения Новой Зеландии. — Достойная позиция, — заметил князь. Он замолчал, и наступила тишина. Молодые люди избегали смотреть друг на друга. Наконец Гизелла звучно выдохнула. — Не бойся, — сказал Роман. — Нет-нет, что ты… Я совершенно не боюсь, — поспешила она возразить. — Значит, это я боюсь, — с усмешкой заключил мужчина. — И тебе не стоит, — заметила она. — Как скажешь. Оба нервно рассмеялись. — В номере две раздельные спальни… Ну так… на всякий случай, — сообщил принц. — Все нормально, — вновь заверила его Гизелла. — Я не боюсь. — Объясни мне, почему ты решилась именно теперь?! — взволнованно воскликнул он. Гизелла неопределенно пожала плечами, хотя все было предельно ясно. — Просто ты мне нравишься, — сказала она. — Просто, — хмуро повторил Роман. — Сомневаешься? — Нет, не сомневаюсь. Хочу лишь кое-что уяснить для себя. Тобой движет желание? — Безусловно, — ответила девушка. — И только? — с сомнением посмотрел на нее принц. — Повторяю, Роман, я не ребенок. Однажды это должно произойти. И я хочу, чтобы это случилось с тобой, сейчас, — прагматично рассудила Гизелла. — Когда ты это решила? — спросил он. — Перестань, — отмахнулась от него девушка. — И все-таки, — настаивал Роман. — Когда ты в первый раз поцеловал меня, — потупилась она. — Нет… Когда я увидела тебя с той женщиной. Роман округлил глаза. — Она так сладострастно стонала, — пояснила Гизелла. Роман рассмеялся. — Да, она это может, — подтвердил он, впервые вспомнив о своей недавней любовнице. — Значит, захотелось побывать на ее месте… Не боишься, что пожалеешь? — Почему я должна пожалеть? Если настаиваешь, я признаюсь: ты самый привлекательный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала, — прямо ответила девушка. — Меня пугает твоя смелость, — ответно признался он. — Почему бы мне кривить душой? Ведь это очевидно. Да ты и сам все прекрасно знаешь. Я ведь не первая, кто тебе это говорит. — Разумеется, не первая. Но чтобы так чистосердечно… — покачал он головой, с изумлением всматриваясь в отчаянную девушку. — Однако считается, что красивым доверять нельзя. — Стереотип, не более. — Гизелла, меня, признаться, шокирует твоя откровенность, — сказал Роман. — Но с другой стороны, я очень рад, что встретил тебя. Этот опыт нов для меня во всех отношениях. — Для меня тоже. И я бы предпочла, чтобы ты также был честен со мной, — отозвалась девушка. — Постараюсь не разочаровать тебя, — кивнул Роман. — В моей прежней жизни просто не было места для подобных отношений. Они представлялись мне затруднительными. Всю себя я отдавала любимому делу. А отношения с людьми обязывают к абсолютной самоотдаче. Я сознавала это и старалась не связывать себя обязательствами. А ты? — Я сам по себе, — сообщил мужчина. — А та красотка, с которой я тебя видела? — Так… мимолетное увлечение, — ответил он. — И ей это нравилось? — Должно быть… — А теперь? — допытывалась Гизелла. — Теперь она далеко, — заверил ее Роман. — Ты рядом. — Обязательное условие близости, — нервозно пошутила девушка. — Тебя беспокоят мои прежние связи? — спросил он. — Не особенно, хотя… — Не о чем тревожиться, Гизелла. Ни одной из них я ничего не обещал. — Равно как и мне. — Вот именно, — подтвердил принц. — Ты очаровательный… негодник. — Так уж сложилось, — обреченно проговорил он. — Ты связалась со своей семьей? Они волноваться не будут? — Все нормально, — ответила Гизелла, когда доставили заказанный ими ужин. — Итак, рассказывай, что намерена делать, пока ты здесь? Если позволишь мне заняться организацией досуга, у тебя будет немало приятных и незабываемых минут, — многозначительно проговорил Роман Магнати. — Здесь отличные инструкторы по дайвингу. Но если захочешь просто валяться на пляже, тоже неплохо. И этот номер, кстати, замечателен тем, что здесь нас никто не побеспокоит. — Кажется, ты хотел узнать о моих планах, — напомнила ему девушка. — Да, прости… Я слишком много болтаю, — отозвался он. — Теперь буду только слушать. — С солнцем мне нужно быть поаккуратнее. Сколько я ни пыталась, оливкового загара не получается, но всегда есть риск получить тепловой удар. Поэтому валяние на пляже можно исключить… — Очень хорошо. Потому что я в восторге от белизны твоей кожи, — вставил ценитель женской красоты. — Благодарю, — кивнула Гизелла. — А в остальном посмотрим, как пойдут дела. Дайвинг — это интересно. И номер мне тоже нравится… Слушай. Роман, ты с такой гордостью расписываешь плюсы местных курортных заведений, невольно напрашивается мысль, что ты ими владеешь. — Нет, я не владелец. Но я состою в доле с местными предпринимателями. Инвестирую в развитие местного туризма и черпаю опыт для претворения его у себя дома, — пояснил он. — А для тебя это имеет значение? — Нет… Просто хотела знать, почему все с тобой здесь так расшаркиваются. — После ужина не желаешь пройтись? Я покажу тебе окрестности, — предложил принц. — Заберемся на холм. Покажешь мне созвездия южного полушария. — Только некоторые из них, — сказала Гизелла, нахмурившись. — Я не специалист по звездам. Увы… — Да, ты ведь жаворонок, — вспомнил он. — Да, я жаворонок. Но не стану спорить, что нет ничего прекраснее ночного неба над родным домом, — с грустью проговорила девушка. — Скучаешь по дому? — Очень, — вздохнула она. — А скоро буду скучать еще сильнее. Роман Магнати сжал ее руку в своей руке и наклонился к ней. Гизелла закрыла глаза и приоткрыла рот для поцелуя. Роман улыбнулся и нежно поцеловал девушку. — Ты красивая, — сказал он. — Ты тоже, — отозвалась она. — Ты готова? — спросил Роман. Гизелла поежилась. Роман потянул ее за руку. — Ты со мной? — осторожно спросил он, давая время на размышление. Гизелла застыла в нерешительности. — Мы одни, мы целуемся, мы ласкаем друг друга. Мы можем насладиться уединением полнее. Прикоснись ко мне, девочка… Смелее, — сказал Роман, сбросив футболку. Гизелла с откровенным восторгом смотрела на него, но трусила приблизиться. — Ну, же. Прикоснись ко мне, — настаивал Роман. Сам взял ее за руку и прижал ее похолодевшую ладонь к своей груди. — Возможно, мне не удастся не причинить тебе боль. Так бывает, — шепотом сказал он, увлекая девушку за собой. — Да, я знаю. Прости, — пробормотала Гизелла. — Не проси прощенья. Хотел бы я, чтоб было иначе. Женщины такие ранимые в любви. Хотя о любви говорить не пристало, — исправился он. — Я буду предохраняться. Нам ведь не нужны последствия. — Не нужны. Ты совершенно прав, — взволнованно согласилась девушка. — Я буду использовать эту штуку, — сказал Роман, продемонстрировав ей маленькую упаковку. Гизелла понимающе кивнула. — Но нам нужно раздеться, — подсказал он ей. Трепеща от страха, Гизелла попыталась развязать узелок своего пестрого саронга, но пальцы ее не слушались. — Позволишь? — спросил Роман и ловко справился с неподатливым узелком. — Ты как жемчужина. Как лепесток лилии, — сказал он тихо и поцеловал ее. — Не хочу причинять тебе боль, милая. — А как же? — спросила она. — Терпение, Гизелла. Ты просто еще не готова. Твое тело нуждается в нежности, а не в разрушении, — прочувствованно прошептал мужчина, зацеловывая ее. ГЛАВА ПЯТАЯ На мгновение Гизелле показалось, что она теряет сознание. Сердце захолонуло, когда Роман подхватил ее на руки и положил на постель, голова шла кругом. Ничего столь волнительного она в жизни не испытывала. Губы Романа сводили ее с ума. Она все еще боязливо прикасалась к нему и, словно ожегшись, отдергивала руку. — Уже? — испуганно спросила она, когда Роман разнял ее бедра. — Нет, милая. Ты не готова, — прошептал он. — Что это значит? — Я почувствую, когда твое тело будет готово меня принять, — проговорил он ей на ухо, горячим дыханием обжигая кожу. — Что ты делаешь? — от неожиданности воскликнула Гизелла, ощутив прикосновение его руки к напряженной чувствительной плоти. Он мягко водил пальцами в узком пространстве. Гизелла с изумлением переживала странные перемены в себе. Он целовал грудь, которая ныла от боли и в тот же самый момент томилась гаммой безвестных ощущений. Он будоражил низ ее живота, и бедра увлажнялись неведомо откуда взявшимся соком. — Скоро, — сказал Роман. Внезапное сожаление пронзило ее. Гизелла словно вся сжалась в комочек. Сердце билось раненой птицей. — Не волнуйся, — тихо проговорил Роман и обнял ее. Гизелла трепетала, готовая расплакаться от страха и охватившего ее смущения. Роман преисполнился терпением и нежностью. Он легко целовал девушку, давая время успокоиться. — Все, я готова! — решительно объявила Гизелла. — Ты уверена? — Да-да, не тяни, — торопливо проговорила она. — Хорошо… Расслабься. Быть может, сначала будет немного больно. Так, самую малость. Гизелла… — сказал Роман, приостановившись. — Что? — спросила она. — Это все еще взаимное желание? Ведь пока еще не поздно передумать… — Нет, Роман, я не передумаю, — твердо произнесла она. Принц улыбнулся и кивнул. Гизелла обняла Романа за плечи и устремила взгляд на его сосредоточенное лицо, когда он возвысился над ней всем телом. Роман был подчеркнуто осторожен. Она могла проследить каждое его движение. Мгновение боли было притуплено охватившим ее волнением. Гизелла ощутила лишь невероятный восторг. Ее тело само, в обход разумению; соучаствовало, соединяясь с ним. Волны жара накатывали, все новые и новые потоки после каждого волевого рывка с его стороны. Женское чутье помогало Гизелле. Она восприняла навязанный Романом ритм, поддержала его, она вслушивалась в себя, когда этот ритм стал возрастать. Удивление постепенно сменялось упоением. Она то нежно обнимала, то требовательно впивалась в него. В какой-то момент волна чувств захлестнула ее. Гизелла словно оцепенела. — Тебе больно? — спросил Роман, приостановившись. — Нет. Продолжай, — сказала она и запрокинула голову, плотно смежив веки. — Сладкая покорность, — с наслаждением проговорил мужчина и страстно поцеловал ее в шею. Гизелла ощутила всю его силу, неистовство, вес. Она трепетала, когда все свершилось. И продолжала его обнимать, когда он, обессилевший, лег рядом. Опамятовавшись, она стала целовать его плечи. — Как ты? — сипло спросил Роман. — Спасибо. Хорошо, — слабо ответила Гизелла. — Хорошо — бессмысленное слово, — недовольно проговорил он. — Мне сейчас сложно ответить более определенно. Но я действительно чувствую себя очень хорошо. — Хочешь в душ? — спросил он, приподнявшись. — С тобой? — Со мной. — С удовольствием, — ответила она. В большой ванной комнате, среди изобилия баночек с ароматической солью, он ее спросил: — Ты бы хотела спать отдельно? — Не знаю. Я никогда ни с кем не делила постель, — смущенно произнесла она. — Когда-нибудь и это случится. — Роман поцеловал ее в щеку и подтолкнул в душевую кабинку, напутствуя: — Сладких снов. Он вышел, оставив ее в недоумении, как если бы воспользовался удачным предлогом отделаться от нее. Гизелла пробовала обижаться, но у нее ничего не получилось. Близость оставила столько новых впечатлений, которые было приятно смаковать. И всем этим она была обязана Роману. А впереди у них оставалось еще три дня. В эти три дня Роман был подобен мечте. Более нежного, более чуткого человека ей знать не приходилось. Он готов был исполнить каждое ее желание, но только до поры. В определенный момент он делался чужим. Брал телефон и уединялся в одной из комнат с ноутбуком. Роман работал по нескольку часов каждый день, а когда возвращался к Гизелле, вновь становился ласковым и предупредительным. Они много болтали. Роман с удовольствием вспоминал годы учебы в университете, своих диких и изобретательных на проделки друзей, с которыми по сию пору сохранял хорошие отношения. Многие из них изменились до неузнаваемости, обзаведясь семьями. В сравнении с ними Роман был все тем же студентом, падким до красавиц и непродолжительных отношений без обязательств. И откровенно отдавал себе в этом отчет. — Расскажи о себе, — попросил он ее как-то. — Окончила школу. Стала работать на ферме. Больше рассказывать не о чем. — Почему? — изумился Роман. Потому что отцу нужен был уход, а у сестры талант, который преступно зарывать в землю. Сестра уехала учиться, она осталась, поскольку очень любила «Парируа», которую у нее вот-вот отнимут из-за отцовских долгов. Но всего этого она Роману не сказала. Девушка не стыдилась своей скромной доли, но и не кичилась ею. — Просто так получилось, — проговорила Гизелла. — У меня не было талантов, как не было и желания заняться чем-либо, помимо привычных фермерских дел. Для меня это было самым естественным решением. — И тебе нравится твоя жизнь? — с нотками искреннего сочувствия поинтересовался Роман. — Наша «Парируа» — красивейшее место на планете. Уж поверь, — ответила она. — Верю. Но я спросил не об этом, — сказал он. — Тебе нравится жизнь, на которую ты себя обрекла? — В самом вопросе слышится предубеждение, — упрекнула она Романа. — Как твоя мама отнеслась к твоему решению? — Мама умерла, — скорбно произнесла Гизелла. — Прости, — повинился Роман. Разговор зашел в тупик. Оба сидели молча. Каждый раздумывал о чем-то своем, словно был наедине с собственными сокровенными переживаниями. Роман понимал, что Гизелла не нуждается ни в его сочувствии, ни в его поддержке. Девушка не менее его дорожит своим одиночеством. Но в отличие от него, она это одиночество не выбирала. Оно было дано ей непростой судьбой. Он осторожно коснулся ее щеки, этой нежной лилейной кожи. Отвел за ухо иссиня-черную прядь волос. Гизелла подняла на него свои бесподобные зеленые глаза. Она смотрелась такой ранимой. Роман испытал непреодолимое желание обнять ее. Гизелла поддалась. Она положила голову ему на грудь. Роман поцеловал ее в темя. Ему было приятно прикасаться к этим густым, шелковистым, неправдоподобно черным волосам, гладить их, с наслаждением вдыхая скопленный ими аромат моря. Казалось удивительным, что сейчас они так близки, так открыты друг для друга, а совсем скоро она поднимется в небо и затеряется в лазоревом просторе. Ее вновь поглотит сельский быт с его простыми нуждами. А он продолжит завидную жизнь обеспеченного холостяка, ища новых удовольствий. Роман не знал, есть ли такие удовольствия, которых он не изведал, так ли они ценны в сравнении с этим удивительным мигом. Роман вновь провел рукой по черным волосам и, легонько стиснув хрупкое плечо, сказал: — К сожалению, мне придется оставить тебя утром. Дела… Он лгал. Гизелла не знала как, но она это явственно чувствовала. — Оставайся здесь до конца отпуска, — великодушно разрешил ей Роман. Гизелла кивнула: — Спасибо. Он даже не сознавал, есть ли в его предложении смысл. Гизелла испугалась прощания. Она поднялась с дивана и поцеловала Романа в щеку. — Удачи. Тебе нужно выспаться. Не буду мешать, — произнесла она. — Мне бы не хотелось будить тебя завтра утром, — проговорил Роман, удивленный ее поступком. — Прощай, Роман. И спасибо тебе за все, — решила она первая поставить точку в стремительных отношениях. — Не говори так. Я не заслуживаю твоей благодарности. Эти дни с тобой были удивительными… Если бы только было возможно… — начал он, но тотчас осекся. — Увы, все хорошее всегда заканчивается, — легкомысленно объявила девушка. — К сожалению, это так, — решил согласиться с ней Роман. Гизелла повернулась к нему спиной и неторопливо зашагала в свою комнату. И только заперев за собой дверь, бесшумно заплакала. Она была готова к такому финалу и знала, что это просто нужно как-то пережить. В Новой Зеландии ее ждали переживания посерьезнее. Она упустила четыре дня, предпочтя потратить их на развлечения. Гизелла надеялась, что проблемы «Парируа» вытеснят воспоминания о Романе. И что бы там ни случилось в дальнейшем, у нее остаются ее самые родные — Маура и Леола. Гизелла пересекала залитое солнцем фойе оклендского небоскреба, когда раздался телефонный звонок. Она ответила: — Лолли, привет! — Элла, как ты? — спросила та. — Я подписала все бумаги. «Парируа» больше нам не принадлежит, — отчеканила юная брюнетка, стоически держа себя в руках. — Дорогая, мне так жаль, что я сейчас не с тобой. Все произошло так стремительно… — посетовала Леола. — Не расстраивайся. Я специально не стала тебе ничего говорить заранее, чтобы не путать твои планы. Все равно ничего нельзя было изменить. — Ты держишься? — Лолли, я в порядке, — твердо заверила она сестру. — И что теперь? — растерянно спросила Леола. — «Мега-Корп» будет хозяйничать в нашей «Парируа»! — нарочито весело объявила Гизелла. — Нет, Элла. Я хочу знать, что ты теперь намерена делать? — Заплачу налоги и пени по ним, а потом буду думать, как быть дальше. — Куда ты сейчас? — взволнованно спросила Леола. — К Мауре. Поживу пока у нее. Осмотрюсь… — Хорошо. Ты не должна оставаться одна. — Слушаюсь, Лолли, — пошутила Гизелла. — За меня не тревожься. Я не впаду в отчаяние. — Надеюсь, но не думай, что я клюну на твою фальшивую веселость, — отпарировала Леола. — На островах было что-нибудь заслуживающее внимания? — спросила она сестру. — Как сказать… — замялась брюнетка. — Расскажи, какой он! — загорелась другая. — С чего ты взяла?! — Ты меня не проведешь. Я уже по голосу все слышу. — Курортный роман. Ничего серьезного. Вряд ли я когда-нибудь его увижу, — не без сожаления проговорила Гизелла. — Какой он был? — Славный, — ответила она, не задумываясь. — Расскажи, как ты? — Замечательно. Но без подобных успехов. Ты же знаешь, у меня на лбу написано: «Со мной не напроказишь!» Так что парни не заблуждаются… Значит, он тебе понравился? — Для короткого романа… почему бы нет? — слукавила Гизелла. — Чувствую, ты расстроена, — заметила Леола. — Эта история с «Парируа» выбила меня из седла. — Если бы я могла чем-то помочь, сестренка… — Лолли, перестань. Все уже позади, ничего нельзя изменить. Просто придется смириться! — бодрилась сама и пыталась подбодрить сестру Гизелла. — Ладно, Элла. Мне пора бежать. Передавай привет бабушке. Не унывай. Все образуется. — Не сомневаюсь. И тебе удачи, дорогая. Гизелла убрала телефон в сумочку и вышла из небоскреба. Стояла удивительная солнечная погода. После разговора с сестренкой печалиться не хотелось. Она бодренько пошагала по тротуару, как вдруг кто-то дотронулся до ее плеча. Гизелла вздрогнула и вскрикнула: — Роман?! Что ты здесь делаешь? — Дела и удовольствия, — ответил он. — Ты чем-то расстроена? — Нет, я в порядке, — ответила Гизелла. — Бледная, — заметил Роман. — Что ж делать? Сколько себя помню, всегда такой была, — усмехнулась она. — Нет-нет… Виду тебя какой-то нездоровый, — настаивал он. — Пойдем-ка со мной. Выпьем по стаканчику, и ты мне все расскажешь. — Ну куда ты меня тянешь? Не хочу я никуда с тобой идти. И рассказывать мне не о чем, — заупрямилась она посреди тротуара. Но Роман ее словно не слышал. Решительно взяв под локоть, ввел ее в роскошный, но уютный бар отеля, где его поприветствовали как завсегдатая. Он усадил ее за столик и спросил: — Бренди? — Нет, — отказалась Гизелла. — Тогда кофе? — Недавно пила. Лучше немного воды. — И бутерброд, я полагаю, — добавил Роман. Тотчас появились сандвичи и вода. Гизелла потянулась к тарелке и заметила, как трясется ее рука. — Боже, да что с тобой такое? Попей водички, — сказал Роман, протянув ей стакан. — Не торопись. Маленькими глотками. Гизелла послушно следовала его рекомендациям. — Рассказывай, — велел мужчина. — Я пропустила ланч, — сказала девушка, взяв себя в руки. — Рассказывай, — строго повторил он. — Сейчас перекушу, и все будет хорошо, — сказала Гизелла, вонзив зубы в бутерброд. Пока она тщательно пережевывала пищу, запивая ее водой, Роман не услышал от нее ни одного путного признания. Доев же, Гизелла проговорила: — Спасибо за заботу. Я пойду. Промокнула губы салфеткой и встала из-за стола. — Никуда ты не пойдешь, — возразил он. — Я не отпущу тебя, пока ты мне все не расскажешь. — Это не твой остров, на котором я нарушительница, Роман. Ты не можешь удерживать меня здесь насильно, — холодно отпарировала она. — Я тебя провожу, — сказал мужчина. — Мне не требуется эскорт. — Я знаю, что ты сильная и независимая. Но ты все еще бледненькая, и голос у тебя дрожит. Подозреваю, что ты не вполне здорова. — Я в порядке, — в очередной раз повторила ему Гизелла. — Не верю, — отмел он. — Где ты остановилась в Окленде? — «Северный берег». — Далеко, — сказал Роман. — Я отведу тебя в свой номер. В этом отеле. Через полчаса у меня важная встреча. Когда освобожусь, доставлю тебя, куда скажешь. Если пожелаешь, то прямо на ферму, — предложил он. — Роман, я не пойду к тебе в отель, — твердо сказала девушка. — Если хочешь, я отменю встречу. — Не хочу. Пусти меня и отправляйся спокойно на свою встречу, тем более что она так важна. — Важна, но не настолько, — произнес Роман. Гизелла нерешительно посмотрела на него. — Я спокойно отменю любую встречу, — заверил ее мужчина. — И если ты действительно в порядке, то, надеюсь, согласишься провести со мной этот вечер. — Ты не успел найти другую женщину для встреч в Окленде? — язвительно спросила его Гизелла Фостер. ГЛАВА ШЕСТАЯ — Нет, — ответил Роман. — Это предположение просто возмутительно. — А это не предположение, — воинственно проговорила Гизелла. — Сказала то, что думала. Имею все для этого основания. — Правильнее было бы не настаивать на своем, а извиниться. Не знаю, что ты подумала, а я всего лишь пригласил тебя на вечеринку. — Извиняться не стану. А что касается вечеринки, так это просто исключено. Я в Окленде по делам, и в моем багаже, увы, не найдется подходящего наряда, — непримиримо объявила девушка. — Вряд ли такая отговорка может сойти за причину для отказа. На эту вечеринку вполне можно отправиться в том, в чем ты сейчас, — объявил Роман. — Боюсь, тогда все станут жалеть принца за то, что у него такая неприглядная спутница. — Гизелла, — строго сказал Роман Магнати. — Если я тебе неприятен, если ты считаешь меня идиотом или я тебе просто не интересен, скажи об этом прямо. Но даже в этом случае я оставляю за собой право доставить тебя в твой отель на побережье. — Ты сам отлично знаешь, что ты не идиот. И мне ты отнюдь не неприятен. — Тогда в чем дело? Ты обижена на меня? Это из-за того, что я улетел, не попрощавшись? — предположил мужчина. — У меня нет причин для обиды. Мы тогда все выяснили и попрощались. Не так ли? — сказала Гизелла. — Так, — кивнул Роман. — Мы попрощались, — повторила Гизелла. — Мы не договаривались о новых встречах. Ты ничего мне не должен, как и я тебе. Разве не в этом прелесть курортных романов? — холодно спросила она. — Ладно, — сказал Роман. — Но это обычная вечеринка. Что тебе мешает пойти туда вместе со мной, раз мы уже встретились? — Ну, во-первых, потому что проблему одежды я не считаю такой уж маловажной, а во-вторых, я не тусовочный человек. — Кругом столько магазинов! — развел он руками. — Пойдем подберем что-нибудь. Я заплачу. — Исключено. Я сама оплачиваю свои нужды. Если я решу пойти с тобой на вечеринку, то найду способ решить эту проблему. Но я даже не знаю, что за повод. — Ничего особенного. Просто встреча старых друзей… Если надумаешь, приходи через три часа в этот отель. Я занимаю пентхаус. Предупрежу портье, тебя проводят. — Хорошо, — кивнула Гизелла. — Если надумаю. — Через три часа, — повторил Роман. — Если надумаю, — с испытывающей улыбкой повторила она. — Мне действительно нужно на эту встречу, — словно оправдываясь, проговорил мужчина. — Конечно, отправляйся. — Через три часа, — в очередной раз повторил он. — Я помню, — сказала Гизелла, удаляясь. — Я буду ждать! — крикнул напоследок принц. Гизелла вышла из отеля и направилась в бутик, с которым в свое время сотрудничала Леола. Владелица, женщина средних лет, отлично относилась к ним обеим. Гизелла рассчитывала приобрести у нее что-нибудь по сходной цене. — Вы сказочно выглядите, и вы знаете это, — сказала хозяйка бутика, стоя у Гизеллы за спиной, пока та пристально изучала свое отражение в большом зеркале. — Вот только насколько это подходит для вечеринки? — усомнилась девушка. — Боитесь всех затмить? — задала продавщица встречный вопрос. — Вы дьявольски соблазнительны в этом. Вы сами сказали, что не наденете ничего броского и сверкающего. Кстати, я полностью поддерживаю это решение. Вашу красоту преступно дешевить всяческими побрякушками. А этот свитер за счет сочетания шелкового и шерстяного волокон дает эту мягкую полуматовую фактуру. Посмотрите, как он удлиняет вашу лебяжью шею. Очень деликатное декольте, согласитесь. А короткие рукава делают акцент на красивых руках. Отлично будет смотреться с мини-юбкой, контрастной или в тон. — Да, этот наряд, безусловно, мне подходит. Вот только я не уверена, что в нем будет приемлемо показаться на вечеринке. В сущности, я там никого не знаю. А это, на мой взгляд, чересчур смело, что ли… — колебалась Гизелла, не в силах отвести взгляд от своего отражения. — Вам ли чего-то бояться, с такой-то внешностью, — укорила ее хозяйка. — Соглашусь, решение, может быть, не самое стандартное. Вероятно, вы предполагали надеть платье для коктейлей или что-либо настолько же предсказуемое. Но, по-моему, в том-то и прелесть этого наряда, что он смотрится естественно и в то же самое время сосредотачивает на всем внимание. Качество этих вещей — их лучшее украшение. Но если вы подберете к ним интересный концептуальный аксессуар, будет сногсшибательно… Вам удобно, уютно в том, что на вас надето? — спросила женщина. — Безусловно, — ответила Гизелла. — На мой взгляд, это главное, особенно если вы отправляетесь в компанию незнакомых людей. А такое декольте гарантирует, что мужская часть этой компании будет вашей. — Так ли это хорошо? И еще меня несколько смущают эти обтягивающие брючки. Они похожи на балетное трико… — С вашей фигуркой вы в них похожи на дикую кошку. Очень провокационно, но вместе с тем и в высшей степени элегантно. Пройдитесь, почувствуйте себя пантерой, и вы уже не сможете отказаться от этого образа… Подождите… Были у нас длинные перчатки из тончайшей кожи, — проговорила хозяйка, направившись к стеллажу с аксессуарами. — Вот, примерьте-ка. Последний штрих. Чтобы ни у кого не оставалось сомнения, какая вы штучка. — А какая я штучка? — рассмеялась Гизелла, надевая перчатки. — В первую очередь великолепная, а также независимая и непокорная. — Хорошо, если так, — кивнула Гизелла. — Но что, если прочие будут сверкать и переливаться? — А какое пантере до этого дело? Приготовьтесь к тому, что каждая захочет выяснить, у какого дизайнера вы одеваетесь. — Я назову им имя своей сестры, — отозвалась Гизелла. — Правильно сделаете. И не забудьте упомянуть наш бутик, — намекнула женщина. — Не случайно же мы делаем для вас такие скидки. — Непременно, — ответила элегантная брюнетка. — Пройдитесь в этих балетках, — предложила продавщица, сняв с витрины пару. — Эта сумочка-клатч сюда идеально идет… Если у вас есть время, зайдите с салон, чтобы вам уложили волосы идеально гладко. Пусть просто рассыпаются по спине. У них превосходный блеск — лучше всякого украшения. Сделайте дымчатые веки и матовые рубиновые губы… Мне всегда нравилось, как умеет краситься ваша сестра. Она прирожденная художница с тонким вкусом. Никогда не перебарщивает, но умеет делать четкие акценты. Безупречно. Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы произведете фурор. У вас нестандартная красота, и подчеркивать ее нужно нестандартными способами. Так что не трусьте. Несите себя с гордостью, — напутствовала женщина. — Хорошо… спасибо, — смущенно проговорила засыпанная комплиментами вчерашняя скромная фермерша. Гизелла вышла на улицу и увидела, как на остановке неподалеку затормозил автобус, на котором она могла прямиком доехать до Мауры. Она уже сделала первые шаги к бегству. Но остановилась и передумала. Она потратила час на то, чтобы позволить уговорить себя так смело одеться, и уже возмечтала о том эффекте, который произведет ее внешний вид на Романа, и теперь не хотела отступать. Следующим пунктом был салон красоты, а затем пентхаус Романа Магнати… Принц нервно дожидался ее в холле. — Где, черт возьми, ты пропадала? — рявкнул он, чуть завидев Гизеллу. — В магазине, — ответила она, благоразумно умолчав о прочем. — Столько времени?! — изумился он. — Да, — просто ответила девушка. — Дело-то ответственное… Надеюсь, ты не пропустил свою важную встречу. — Нет. Встреча прошла успешно, — отозвался мужчина, напряженно оглядывая Гизеллу. — Тогда откуда этот гневный тон? — сухо спросила она. — Прости, вспылил, — пробормотал Роман. — Думал, что я не приду? — предположила Гизелла. — Если быть откровенным, то закрадывалась такая мысль. Не хотелось оказаться обманутым. — Неужели? — притворно удивилась она. — Кстати, я подумывала о том, чтобы из магазина прямиком отправиться домой. — И что же тебе не позволило это сделать? — осторожно осведомился Роман. — Сжалилась, — высокомерно сказала она. — Надо мной? — возмутился он. — А потом пришлось войти в некоторые расходы. Не пропадать же такой красоте в захолустье. — Да, красота невероятная, — согласился Роман. — Считаешь? — кокетливо усомнилась Гизелла. — Продавщица тоже уверяла меня, что выгляжу я сногсшибательно. — А тебе самой, что ж, не нравится? — осведомился принц. — Нравится. Необычно. Смело. — Соблазнительно, — добавил он. — Надень вот это, — сказал, протянув коробочку. — Что это? — настороженно спросила Гизелла. — Посмотри. Уверен, с этим нарядом будет смотреться бесподобно. Гизелла присела в глубокое кресло и приоткрыла коробочку, в которой оказался массивный браслет из белого золота с кроваво-красными рубинами. Она резко захлопнула футляр и вернула его Роману. — Почему? — удивился он. — Я такие подарки не принимаю, — категорически заявила девушка. — Тогда надеть его только на один вечер, — предложил компромисс принц. — Застегни поверх перчатки. Так будет очень стильно. — Однако мне этот стиль не подходит, — процедила Гизелла. — Не желаю демонстрировать на себе щедрость своего бывшего любовника. Я не витрина, а человек! — резко добавила она. — Что за мысли? — опешил Роман, но все же постарался насильно застегнуть у нее на запястье красивую вещицу. — Убери руки! — воскликнула она, взметнувшись с кресла. — Прибереги свои рубины для более благодарной особы. — Это не рубины. Это редкие огненные бриллианты, — с расстановкой сообщил принц. — Ах, но это все меняет! — саркастически проговорила она. — Тебе не нравится браслет? — предположил мужчина, удивленный ее непреклонностью. — Почему же не нравится? Браслет чудесен. — Прошу тебя, сделай мне приятное. Надень его на сегодняшний вечер, — кротко проговорил балканский князь. Гизелла нехотя согласилась, позволив украсить себя дорогой сияющей вещицей. Уладив разногласие, они вышли из отеля, у подъезда которого их уже дожидался лимузин. Прием для своих устроили супруги Ник и Дита Деннисон, друзья Романа Магнати. Дита Деннисон встретила Гизеллу с распростертыми объятьями. — Я вас знаю! — воскликнула она. — Вы сестра Леолы Фостер. Проходите. Выглядите бесподобно, как и пристало сестре такого талантливого дизайнера. Как поживает Лолли? — Спасибо, хорошо, — ответила Гизелла, — тотчас почувствовав себя уютно. — Вы — удивительная пара. Близнецы, а такие разные. Она — солнечная блондинка, а вы — готическая красавица. И вам очень идут роскошные вещи. Вы созданы для того, чтобы носить дорогие украшения, — косвенно похвалила она прекрасный браслет. — В свое время я была знакома с вашей мамой, дорогая. Красивая была женщина… — Не предполагал, что ты знакома с Деннисонами, — проговорил Роман, когда Дита оставила Гизеллу, по-хозяйски обходя гостей. — Просто у нас есть общие знакомые, — отозвалась Гизелла, не вдаваясь в подробные объяснения. Подумав, она произнесла, сохраняя иронический тон, неожиданно низким и глубоким голосом, самопроизвольно исходившим из нее: — Ваше высочество, должна поблагодарить вас за возможность носить такое уникальное украшение. Понимаю, что именно оно стало настоящим пропуском в ваше окружение, а вовсе не моя уникальная персона. — Не стоит благодарности, — смущенно произнес Роман, так, словно его открыто уличили в снобизме. — Простите! — громко обратилась к ним женщина, в которой Гизелла признала ту, с которой впервые увидела Романа. — Мы встречались? — спросила она брюнетку. — Не думаю, — сдержанно ответила Гизелла. — Дорогой, — громогласно обратилась женщина к Роману, намеренно привлекая к себе всеобщее внимание, — не желаешь нас представить? — Белла Адамс, Гизелла Фостер, — блекло произнес принц. Больше ничего не добившись от него, модель была вынуждена удалиться. Гизелла осталась, вопросительно глядя на Романа. — Я сделал что-то не так? — осторожно осведомился он. — Нет, просто запутался, как многие мужчины, которые не знают, чего хотят, — констатировала Гизелла. — Что мне в тебе нравится больше всего, так это совершенно уникальный способ, каким ты реагируешь на мир, — воодушевленно признался Роман и поцеловал ее руку. — Как это старомодно! И как это идет вам, принц! — пошутила она, явно польщенная таким обхождением. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Час спустя Роман подошел к Гизелле, беседовавшей с дочерьми Деннисонов, и проговорил ей на ухо: — Нам пора. — Да, сейчас попрощаюсь с хозяевами. — Я уже попрощался за нас обоих, — оповестил ее принц. — Вот как? — удивилась девушка. — Ладно, — кивнула она чуть погодя и душевно рассталась с собеседницами. — В отель, — распорядился Роман Магната, сев в лимузин. — В отель? — тихо уточнила Гизелла Фостер. — Да, ко мне в пентхаус… если ты не возражаешь, — осторожно проговорил он, с надеждой глядя на Гизеллу. Гизелла с минуту подумала и ответила: — Не возражаю. — Тебе понравилось у Деннисонов? — Да, очень приятные люди. — Теперь, — напряженно добавил он, — я могу наконец сказать, что этот твой наряд выглядит очень вызывающе. Я видел, как на тебя смотрели другие мужчины. — И как же они на меня смотрели? — дерзко осведомилась она. — Облизываясь, — процедил Роман. — Так было задумано, — сообщила она ревнивцу. — И тебе может такое нравиться?! — энергично возмутился он. — Такое не может не нравиться, — от души рассмеялась Гизелла. — Порой ты меня просто шокируешь, — беспомощно заключил принц. Гизелла откинулась на спинку сиденья и самодовольно улыбнулась ему. Роман непроизвольно подался к ней. Их губы встретились. Гизелла жадно поцеловала спутника. Крепко обхватила его за шею и не отпускала от себя почти всю дорогу до отеля. Она и не предполагала, что ей так не хватает его интимных ласк. Лифт стремительно вознес их в пентхаус Романа. Принц нащупал выключатель и во вспыхнувшем сиянии заметил, что Гизелла взялась стягивать длинные кожаные перчатки. — Нет! — поспешил воспротивиться он. — Оставь. — Как?! — удивилась девушка. — Снимай все, но перчатки оставь, — игриво проговорил он. — А ты гурман, — шутливо заметила Гизелла, разуваясь. — Но у меня тоже есть капризы, — сообщила она, отыскивая в громадном номере спальню. — Я внимательно тебя слушаю, — охотно отозвался Роман, указав ей верное направление. — Будешь делать, что я тебе велю, — объявила она. — Хорошо, — согласился он. — Снимай галстук, — последовал первый приказ. Гизелла села на край большой постели, положив ногу на ногу. Она смотрелась как эбеновая статуэтка — невероятно грациозно. Роман ослабил галстук со словами: — А ты скидывай свой джемпер. — Хорошо… Снимай рубашку, — велела она. — Говорила я тебе, что у тебя роскошный торс? — Спасибо, — признательно произнес Роман. — А у тебя очень-очень аппетитная грудь. — Не торопись, — жестом отстранила его от себя девушка, обнаженная по пояс. — Сбрасывай брюки, носки и все, что там у тебя есть, — распорядилась она. — Что ты так на меня смотришь? И не смей ко мне прикасаться, пока я сама тебе не разрешу. — Как скажешь, — смиренно проговорил принц, послушно исполняя ее распоряжения. — Только обещай, что возьмешь себе этот браслет. Гизелла тоскливо посмотрела на красивую вещь и, покачав головой, проговорила: — Не думаю, что смогу… — Почему, Гизелла? — огорченно спросил он, когда она расстегнула браслет и положила его на прикроватный столик. — Лучше поцелуй меня, — в качестве компенсации предложила ему она. — С радостью, — сказал Роман и устремился к ней. Принц уложил Гизеллу на постель и больше не размыкал объятий. И она наслаждалась долгими упоительными поцелуями, которые он рассеивал по всему ее телу. На пике желания Гизелла замкнула ноги вокруг его бедер. Роман овладевал ею прочувствованно, неспешно, нежно целуя, затем вновь, с нарастающим ритмом, основательно, серьезно. Ей почудилось, что лучше быть уже не может, но Роман не останавливался. Она была на вершине блаженства, однако он становился только настойчивей. Она вскричала от наслаждения и обессиленно выдохнула его имя, и тогда он поцеловал ее в лоб и рухнул рядом. Роман разбудил ее поцелуем. — Уже утро? — спросила Гизелла, щурясь. — Половина десятого, — ответил он. — Бужу тебя, красавица, чтобы попрощаться. У меня встреча через двадцать минут… Нет-нет, не вставай. Поспи еще, — настоятельно проговорил мужчина, целуя ее тяжелые сонные веки. После его ухода Гизелла осталась лежать на постели, лениво слушая звуки оклендского утра. Она не знала, хочет ли продолжения. Хорошо ли ей будет встречаться с Романом время от времени или правильнее разом разорвать эти зыбкие узы, как она уже сделала однажды. Девушка подозревала, что с каждой новой встречей расставание будет даваться ей все труднее, ведь Роман ясно давал понять, что не хочет, чтобы она на него рассчитывала и располагала им, что принадлежит он только своему настроению и не планирует меняться. Гизелла видела смятение в глазах Беллы Адамс и боялась стать похожей на нее. Ведь рано или поздно ее место займет другая женщина, как она заняла место Беллы. И Роман даже не попытается смягчить удар, как накануне он просто проигнорировал свою бывшую любовницу, которая рискнула ему докучать. Без спешки Гизелла приняла душ в его роскошном пентхаусе, высушила и расчесала волосы, позавтракала, оделась во вчерашнее, за исключением экстрамодных перчаток. Свеженькая, без макияжа, она направилась к выходу, но помедлила. Взяла фирменный бланк отеля для писем и размашисто начертала: Спасибо за чудную ночь, и прощай. Нам лучше больше не видеться. Она еще некоторое время раздумывала, оставлять ли такую записку. Но рассудила, что это самое верное. Если он захочет быть с ней, то сможет ее отыскать, где бы она ни находилась, для этого у него есть все необходимое. Ему известно ее имя, он знает имя ее сестры. Но если она надеется на то, чему просто не суждено быть, то сделает этим лишь хуже самой себе. Исходя из этих соображений, Гизелла решительно положила записку на видное место на столике в холле пентхауса и, покинув номер, отправилась на Северное побережье к Мауре. Единственное, что ей не давало покоя, — невозможность с кем-либо обсудить новый опыт и новые переживания. От бабушки она привыкла слушать только мудрые советы и наставления. А сокровенным могла поделиться только с сестренкой Лолли. Но Леола была далеко, а тема — слишком щекотливая, чтобы обсуждать ее по телефону. Она даже испытывала некоторый гнев оттого, что первый же ее серьезный роман оказался таким негладким. Его даже романом нельзя было назвать. А если она расскажет обо всем бабушке, то та даже вольна будет счесть поведение внучки аморальным. У самой Гизеллы не было твердого мнения, как к этой истории с заморским принцем следует относиться. Гизелла злилась в первую очередь на саму себя, поскольку сердиться на бьющую энергией стихию, каковой ей виделся Роман Магнати, было бесполезно. Этой стихии можно было только противостоять, что она и делала, без всякой надежды направить развитие событий по приемлемому для самой себя руслу. То, что Роман живет в полном согласии со своими холостяцкими представлениями, у Гизеллы не было никаких сомнений. Навязать что-либо такому человеку не представлялось возможным. Тем более что у Гизеллы и не возникало такого желания, поскольку в мечтах она лелеяла идею абсолютной обоюдности порывов. Но и запретить себе любить этого повесу она тоже не могла. Именно любить — теперь Гизелла знала точно, что испытывает к Роману это священное чувство. И без него она бы не позволила себе уйти так далеко. С того момента, как Гизелла осознала, что не просто влюблена, а любит, как никого никогда не любила, она заболела по-настоящему. Ее разрывали на части два противоречивых желания. Первым из них была потребность совершить поступок, хотя бы попытаться что-то изменить, дать знать любимому, что она испытывает, а все прочее оставить на его усмотрение, но пусть он четко осознает, в каком состоянии она пребывает по его вине. Но одновременно она внушала себе, что эта любовная тоска — не более чем блажь. Что мнимой взаимностью ей хочется оправдать собственное беспутство, что раз уж так вышло и она обрела новый опыт именно с ним, то следует взять себя в руки и хладнокровно пережить это расставание, сделать верные выводы и не позволять себе впредь увлекаться так сильно. Ей крайне недоставало сестры. Леола планировала приехать только через полгода. Сестра всецело посвящала себя работе, как еще недавно сама Гизелла. Поэтому, думая о Лолли, угадывая в ней еще недавнюю себя, с полным комплектом необоснованных девичьих иллюзий и совершенным отсутствием представлений о реальном положении дел, Гизелла вообразила, что однажды, так же внезапно, ее обожаемая Лолли столкнется в свете с тем же Романом и так же стремительно, как и она, доверится чувствам. Как это будет ужасно, если он поступит с ней сходным образом. Следовало что-то предпринять. Поздно вечером раздался телефонный звонок. Гизелла знала, кто звонит. Дрожащей рукой она достала телефон и проговорила в трубку: — Да? — Почему? — тотчас раздался гневный вопрос Романа Магнати. — Почему что? — переспросила Гизелла, следя за тем, чтобы ее голос не дрожал. — Почему нам не следует больше встречаться? — Потому что для меня началась новая жизнь, трудная, но настоящая, и усложнять ее себе еще сильнее я не собираюсь. Я не знаю, для чего судьбе нужно было свести нас снова. Наверное, для того, чтобы я больше не колебалась. Бесперспективные отношения изнуряют меня. А я хочу жить полноценной жизнью, хочу уважать себя. Поэтому, прощай, Роман. Наши отношения были превосходны. Но все в прошлом! ГЛАВА ВОСЬМАЯ — Понятно, — холодно проговорил Роман. — Спасибо за честность. Желаю тебе счастья и всяческих успехов. Однако ты кое-что забыла в номере отеля. Я вышлю с курьером, — сказал он, и связь прервалась. Гизелла опустилась в кресло и впервые позволила себе заплакать в голос, даже не зная, о чем больше всего жалеет. О том ли, что не сумела уберечь «Парируа»? О том ли, что окончательно оттолкнула мужчину, который попытался возобновить отношения? Или же о том, что поступила правильно? Но чувствовала она только полную безысходность. — Горький-горький опыт, — сказала она самой себе. — Ты не можешь, не должна, не имеешь права любить человека, который не любит тебя! Однако тут Гизелла задумалась, что он имел в виду, говоря, будто она в его номере что-то забыла. Она точно знала, что не забыла ничего… Ну, разве что браслет. Хотя его Гизелла и не считала своим. Она по-прежнему не желала от него никаких подарков. Что может дать ей это жалкое подобие внимания, если настоящей чуткости нет? — Как же это не похоже на все, что я себе насочиняла! — вновь поделилась она впечатлениями с самой собой, утирая слезы и успокаиваясь. Она даже почувствовала в себе силы побороть эту тоску. По возвращении на ферму Гизелла получила присланный с курьером злосчастный браслет и отложила его до времени, до случая… У нее были более актуальные проблемы. По условию сделки с «Мега-Корп» ей еще полгода надлежало вести дела имения, готовить «Парируа» к передаче в ведение новых владельцев. Теперь она была простой служащей в родном поместье. Было много работы, в том числе и физической. Усталость помогала не думать о пустяках, не маяться сердечной болью, не вспоминать о промелькнувшем мгновении призрачного счастья. И это не могло не радовать девушку. Она уж было решила, что отлично справляется со своими чувствами. Предстоящее расставание с «Парируа» тревожило ее гораздо сильнее. Зарядили дожди, и ей приходилось подолгу сидеть дома. Прекратились они так же неожиданно, как и начались. Небо очистилось, ночи стояли безоблачные, лунные и звездные. После работы Гизелла ходила за дальнюю границу сада, где между холмами сверкали воды гавани. Коварным краем называл эти места ее дедушка. А холмы — подпорой недремлющего небосвода. У дедушки для всего были свои поэтические наименования. Гизелла помнила их все. Сизые утесы и темные овражки, пышные джунгли, голоса птиц, ароматы цветов были для дедушки одушевленными. Он завещал свою любовь Гизелле, через его истории она начала внимать природе. Здесь она знала штормы, ураганы, многодневные ливни, засухи. Но ни единого раза не пожалела о том, что добровольно обрекла себя на зависимость от капризов погоды. Гизелле всегда казалось, что погожих дней все равно больше. На родной земле можно было не заботиться о том, как выглядишь. С раннего утра девушка влезала в старые джинсы и суровые ботинки на толстой подошве, надевала невзрачные футболки, прятала смоляные волосы под головной убор и отправлялась на работу. Так было и в этот день. С той лишь разницей, что до ее слуха донесся гул мощного мотора и трава на многие и многие метры вокруг наклонилась к земле. Гизелла подняла голову и увидела приближение вертолета, идущего на посадку. Она поспешила к тому месту, где он должен был встретиться с землей, полагая, что новые владельцы усадьбы считают возможным появиться таким образом, не сочтя нужным предупредить прежнюю хозяйку. Не успела она достигнуть места посадки, как дверца кабинки распахнулась и наземь спустился высокий стройный мужчина. Мгновение спустя сомнений уже не оставалось. Это был не кто иной, как Роман Магнати. Гизелла в недоумении застыла на месте. — Что ты здесь делаешь?! — крикнула она приближающемуся гостю. — Хотел видеть тебя! — выкрикнул он в ответ, заглушая гул, производимый вращающимися лопастями. — Как ты? — В полном порядке, — напряженно ответила Гизелла. — Надо поговорить, — кратко сообщил он. — Неужели? — буркнула она в растерянности. — Я полагала, что все уже сказано. — Отнюдь, — проговорил Роман, подойдя к ней вплотную. — Пригласишь в дом? — А должна? — спросила девушка. — Вероятно, ты просто не в курсе, но пару недель назад я приобрел эту землю вместе со всем на ней находящимся имуществом, — как бы невзначай заметил он. Гизелла настороженно нахмурилась. — Я продала «Парируа» компании «Мега-Корп». Теперь они владельцы фермы. — «Мега-Корп» — это лишь часть холдинга, владельцем и управляющим которого являюсь я, — объявил Роман. — Это шутка? — Это не шутка, — убедительно произнес он. — Выходит, ты знал, что моя семья владела фермой, которую давно намеревалось перекупить подразделение твоего холдинга? Интересно, с каких это пор? — Мне стало это известно за день до отбытия с острова, — признался Роман. — И поэтому ты спокойно отбыл, не говоря мне ни слова? Вероятно, тебя так обрадовали новости о безысходности моего положения, — едко предположила она. — Ничего подобного. Но я никогда не смешиваю личные отношения и бизнес, — сообщил Роман. — Однако это нисколько не помешало тебе, когда мы встретились в Окленде. — Гизелла, пройдем в дом и поговорим обо всем спокойно, — еще раз настойчиво попросил он. — Я прибыл именно для того, чтобы поддержать тебя в твоей ситуации. Не я и не моя фирма, насколько тебе известно, стали ее причиной. Еще в Окленде я собирался поговорить с тобой на эту тему, но ты оставила эту категорическую записку, и телефонный разговор с тобой не принес пользы. Не знаю, в чем состоит причина твоего негативного настроя. Но настало время, когда нам нужно разговаривать не столько как бывшим любовникам, сколько как хозяину и работнику. — То есть ты пришел заявить свои права? Хорошо… Я покину «Парируа» так скоро, как только смогу. — Это противоречит условиям договора. Ты обязана управлять фермой. Если уйдешь, придется уволить всех прочих служащих усадьбы и набрать новый штат. Ты этого хочешь? Хочешь оставить своих людей без работы? — резко спросил Роман Магнати. — Ты предъявляешь мне ультиматум? — возмутилась молодая фермерша. — Я лишь хочу, чтобы ты не совершала поспешных поступков, о которых впоследствии тебе пришлось бы жалеть. Все должно идти своим чередом, — спокойным тоном внушал Роман. — Почему? — спросила Гизелла, которая перестала понимать существо текущего разговора. — Ты не должна думать, что с моей стороны это какие-то личные счеты, — предупредил ее балканский принц. — Это не более чем совпадение. Когда мы только познакомились, никто не мог знать, что так получится. Я не собираюсь тебя неволить. Но мне бы не хотелось, чтобы ты покидала «Парируа». Это твой дом. И у меня большие планы на эти владения. Есть конкретная программа развития «Парируа», которую я должен с тобой обсудить, — Роман огляделся по-хозяйски и деловито продолжил: — Я полностью разделяю мнение своих служащих, что технические строения и особняк подлежат сносу. На их месте мы возведем дома в средиземноморском стиле. Я разделяю трепетное отношение к первозданным красотам, но местами все же их следовало бы облагородить. Я намерен разбить здесь террасы, засадить их декоративными растениями, сделать несколько бассейнов. Надеюсь, ты не сочтешь это кощунством и, оставшись в нынешнем своем качестве, поспособствуешь воплощению моих планов. Если ты видишь в этих проектах какие-то слабые места, я с готовностью обсужу их с тобой… Только не на улице. Пройдем в дом. — Как скажешь, — съязвила она, — раз уж ты здесь хозяин. — Все нормально, Гизелла, — постарался замять недоразумение Роман, но тотчас отвлекся на проходящего мимо них служащего: — Вы ведь Джо Уотен, не так ли? — Да, это я, — настороженно проговорил Джо, внимательно приглядываясь к незнакомцу. — Я Роман Магнати, новый владелец «Парируа», — представился принц и протянул служащему руку. — Приятно познакомиться, — сдержанно проговорил Джо Уотен, пожимая Роману руку. — Джо, — обратилась к нему Гизелла, — мистеру Магнати есть что обсудить с нами относительно перспектив «Парируа». Не желаешь пройти с нами в дом? — предложила она. Они прошли сквозь сад, сквозь воздух, напоенный тысячами ароматов, густеющий в преддверии ночи, поднялись на крыльцо и вступили в дом, который более не принадлежал Гизелле и ее сестре. Девушку пронзило щемящее чувство потери, ставшее еще острее от близости нового владельца. Все втроем вошли в гостиную. Джо Уотен, отличавшийся проницательным умом, быстро распознал особую напряженность между Гизеллой и новым владельцем. — Я могу присоединиться к разговору позже, — осторожно произнес он, не спеша занимать место. — Но мисс Фостер хотела бы, чтобы вы остались, — заметил Роман. Джо вопросительно посмотрел на девушку. Гизелла еле заметно кивнула и опустилась в кресло. — Все в порядке, Джо. Но имей в виду, его высочество предпочитает, чтобы его доводы не оспаривались, — язвительно уведомила она своего бывшего служащего и нынешнего коллегу. — Роман Магнати — князь, заморский принц, — иронически пояснила она в ответ на изумленный взгляд Джо. — В конкретных обстоятельствах это не имеет никакого значения, — возразил ей новый владелец имения. — И все-таки не желает ли ваше высочество чаю, кофе, отцовского виски? — подчеркнуто официальным тоном спросила Романа Гизелла Фостер. — Кофе выпил бы с превеликим удовольствием, — мирно отозвался тот. — С вашего позволения… — резко проговорила она, удаляясь на кухню. — Я должен просить у вас прощения, что буквально свалился вам на голову в разгар рабочего дня без всякого предупреждения. Но, учитывая щекотливость обстоятельств, я решил, что так будет правильнее. Гизелла остановилась в дверях и, пронзая Романа гневным взглядом, проговорила: — Не знаю, что на сей счет говорит придворный этикет, но среди нас, людей обыкновенных, принято предупреждать друг друга о визите заранее, тем более при наличии щекотливых обстоятельств. Поскольку в противном случае негаданные визиты больше напоминают проверку. — Мне очень жаль, что ты именно так расцениваешь цель моего появления. Но уверяю, у меня нет никаких оснований контролировать тебя на этом этапе, — оговорился хозяин. — Как это великодушно, — съязвила Гизелла, покинув гостиную. — Если бы я предупредил тебя заранее, — поспешил объясниться с ней Роман, когда она вернулась с кофе, — боюсь, тогда по приезде я тебя просто не застал бы. — По-твоему, у меня есть причины спасаться от тебя бегством? — ответила вопросом на его предположение Гизелла. — Ты права, причин таких нет, — отозвался Роман, неуверенно посмотрев на Джо Уотена, который старательно делал вид, что не следит за их диалогом. — Ваш кофе, — сказала она, поставив поднос на кофейный столик и неторопливо разлив ароматный напиток по маленьким изящным чашечкам. Принц Роман сделал большой глоток, смакуя, помедлил и похвалил: — Замечательно. Ты виртуозно варишь кофе. — Приятно слышать. Это любимый напиток моих родителей. Они были большими его ценителями и нам с сестрой привили вкус, который, в свою очередь, они унаследовали от своих родителей. — Уникальное постоянство на протяжении поколений, — дипломатично заметил Роман, попивая кофе. — Это сварено по рецепту моей бабушки, — проинформировала его девушка. — Выше всяких похвал… Но довольно о кофе. Займемся обсуждением наших дел, — внес настоятельное предложение балканский принц и новый хозяин фермы. — Если бы не твоя скрупулезность… — с удовольствием съязвила Гизелла. Роман Магнати царственно проигнорировал этот выпад и сухо произнес: — Я на правах нового владельца настаиваю на том, чтобы ты оставалась в «Парируа» в качестве управляющей поместья не только для того, чтобы не пришлось обновлять состав служащих, но в первую очередь потому, что ты с твоим отношением к ферме просто незаменима. Мне известно, как трепетно ты относишься к наследию своих предков, и я уверен, что постигшая тебя неудача вовсе не должна означать разрыв связей с прошлым твоей семьи. Подумай над этим, Гизелла… А теперь я бы хотел пройтись по хозяйству с вами, Джо. Устройте для меня эту экскурсию, пожалуйста, — попросил новый хозяин, допив кофе. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Утром Гизелла первым делом созвонилась с Леолой. Она созрела наконец для того, чтобы рассказать сестренке во всех подробностях, что произошло с «Парируа» с тех пор, как она говорила с ней в последний раз, а главное, о том, кто теперь новый владелец их фермы и что ее с этим человеком связывает. Гизелла приготовилась говорить со всей откровенностью. — Понимаю, — протянула Леола, выслушав Гизеллу. — Он утверждает, что это случайность, то, что вы сошлись с ним на острове, а вскоре ты оказалась вынуждена продать поместье его фирме? — с сомнением проговорила она и хмыкнула. — Даже не знаю, как к этому относиться. Балканский принц имеет коммерческий интерес в Новой Зеландии и знакомится со мной, впервые выбравшейся в отпуск, непосредственно накануне получения этого злосчастного письма из налогового департамента, учитывая, что «Мега-Корп» давно уже подбиралась к нашим землям. Это действительно кажется подозрительным. Но, с другой-то стороны, какие у меня основания подозревать Романа в нечестной игре? — Его семья очень влиятельна, — озабоченно заметила Леола. — В Европе, безусловно. Но у нас? — с сомнением проговорила Гизелла. — У них счета в швейцарских банках, Элла. Деньги открывают все двери! — патетически объявила Леола, чем спровоцировала затяжную паузу. — Да, безусловно, — вынуждена была согласиться в конце концов сестра. — Не считай Меня за циника, но, исходя из твоих же слов, я делаю вывод, что, если бы у тебя и принца не случилось романа на острове, ты вылетела бы домой, как только Джо известил тебя о полученном из налогового департамента письме. Но ты этого не сделала, а осталась с ним на острове. — Но что я могла сделать, Лолли? У меня не было достаточной суммы, чтобы заплатить задолженность по налогам. И найти ее к указанному сроку не было никакой возможности, — в очередной раз поспешила объясниться с сестренкой Гизелла. — Но Роман-то этого знать не мог. А теперь он собирается перестроить нашу «Парируа» на средиземноморский манер и не стыдится об этом заявлять! — обвинительно подытожила Леола. — Мне так жаль, что я не сумела уберечь наш дом, дорогая… — вновь посетовала Гизелла. — Не вини себя, Элла. Мне самой безумно жаль, что ты сейчас так несчастлива, а я ничем не могу тебе помочь. — Но что мне теперь делать, Лолли? — спросила Гизелла. — Просто постарайся убедить этого самодовольного сноба, что средиземноморский стиль в типично новозеландском имении будет смотреться нелепо, — предложила молодой и талантливый дизайнер Леола Фостер. — Знаешь, я не могу обвинить Романа в отсутствии вкуса. Определенно, вкус у него есть. Эту добродетель я оспаривать не могу. — Но с манерами у него, бесспорно, проблемы, — едко заметила Леола. — К сожалению, — вздохнула Гизелла. — Когда у тебя титул и деньги, вежливым быть уже необязательно. — Элла, прости, что затрагиваю эту тему… — осторожно начала Леола, — но так ли этот князь невыносим, как ты пытаешься меня в том уверить? Нельзя ли как-то наладить с ним личные отношения? Вовсе не для того, чтобы вернуть «Парируа». Быть может, ваши отношения не так безнадежны; как тебе кажется… — Не понимаю, Лолли, как ты можешь говорить об этом всерьез?! — возмутилась смущенная Гизелла. — Элла, ты не я. Ты всегда была существом домашним. Возможно, настало время подумать о замужестве, об обретении собственной семьи… Мне это пока не нужно, мой образ жизни в корне отличается от твоего… А если ты уверена, что Роман тебе не пара, то беги оттуда, да поскорее. Не позволяй этому дельцу управлять своей судьбой. — Сказать легко, — пробормотала Гизелла. — Боже, что он с тобой сделал?! — воскликнула Леола. — Я не узнаю свою независимую решительную сестренку. Мне, конечно, известно, как сильно ты привязана к «Парируа», но ферма больше не наша. Лучше смириться и оставить все как есть, если это единственная причина, которая держит тебя там. — Я говорила, Роман грозится уволить Джо и Рэнджи, если я уеду, — объяснила Гизелла. — Чушь, Элла, — бросила Леола. — Начни жить своей жизнью. Они не теряют столько, сколько теряешь ты. Но и это не причина, чтобы отказываться от будущего, — назидательно проговорила она. — Ладно, дорогая. Спасибо за поддержку. Я обдумаю все, что ты мне сказала. И обещай, что не будешь тревожиться обо мне. — Договорились, — произнесла Леола. На следующий день Гизелла была в поле, когда вновь послышалось вертолетное рокотание. Стадо занервничало, Гизелла тоже. Девушка подняла глаза к небу. Однако в этот раз появление крылатой машины не было для нее сюрпризом, поскольку утром позвонил человек, назвавшийся персональным помощником Романа Магнати, особо акцентировав внимание на том, что его высочество посвятил его в планы реформирования «Парируа», а также сообщил, что босс намерен быть на ферме к двум часам пополудни. — Его высочество намерен основательно ознакомиться с методами управления хозяйством. Вам надлежит посвятить его высочество во все нюансы, — холодно распорядился персональный помощник Романа Магнати. — Боюсь, методы управления разочаруют его высочество. В нашем распоряжении всегда находились лишь старое доброе универсальное оборудование и тяжелый труд с утра до ночи, — проговорила Гизелла, однако персональный помощник не оценил шутку, и девушка была вынуждена добавить серьезным тоном: — Я посвящу его высочество во все интересующие его аспекты функционирования фермы. Надеюсь, он останется доволен экскурсионной поездкой на тракторе. Мы ведь не рискнем сажать принца на норовистую лошадь? Персональный помощник выдержал многозначительную паузу, после чего авторитетно заявил: — Его высочество превосходный наездник… Хотя для ознакомительной поездки по ферме будет вернее воспользоваться трактором, — миролюбиво добавил он. Теперь она наблюдала снижение вертолета, понимая, что вопреки намерениям уже не успеет принять душ и переодеться в свежее. Значит, придется вновь встречать принца в выцветшей, застиранной футболке и грязных джинсах. — Добрый день, — сказала она официальным тоном. — Полагаю, не следует летать над фермой так низко. Не забывайте, что для стада каждое такое переживание становится настоящим стрессом со всеми вытекающими отсюда последствиями. — Я скажу пилоту. Это больше не повторится, — так же холодно отозвался Роман. — Проходите в дом и располагайтесь. А мне нужно в душ, — сообщила работница. — Я сделаю нам кофе, пока ты переодеваешься, — сказал новый хозяин. Гизелла красноречиво развела руками, давая понять, что как он решит, так и будет. Вместе они направились в сторону дома. — У меня было желание облететь территорию фермы на вертолете, чтобы полнее представлять себя масштабы предстоящих работ. Но если ты считаешь, что это негативным образом отразится на поголовье… — проговорил он. — Если пилот не будет критически снижаться над скотным двором, загонами и пастбищами, то это вполне возможно, — деловито отозвалась Гизелла, — поскольку в собственности поместья разнообразные угодья и лесонасаждения. — Мы это учтем, — ответил принц. — Коровы и телята, пасущиеся на холмах, очень восприимчивы к таким вторжениям извне, так что лучше облетать их стороной, — настойчиво проговорила девушка. — Чрезвычайно много нюансов. Полагаю, нам потребуется проводник, — с улыбкой произнес Роман. Гизелла остановилась и сделала глубокий нервный вдох. С течением времени до нее с пронзительной ясностью стало доходить, что она потеряла самое дорогое и значительное, что у нее было. Каждая ошибка, каждый просчет и недосмотр в управлении хозяйством обернулись невосполнимой утратой. Формально она все еще имела право пребывать на своей земле, вести привычный образ жизни, заниматься любимым делом. Но постепенно все менялось. Теперь не она, а другой человек будет определять будущее ее дома, и нет гарантии, что он будет принимать верные решения, делать то, что полезно для «Парируа». — Не настало ли время рассказать мне, что тут произошло? — тихо спросил Роман, замедлив шаг. — Как так вышло, что ты оказалась вынужденной продать ферму, не имея такого желания? Гизелла медлила. Она не видела смысла в откровенности подобного рода. Но Роман выжидающе молчал. Тогда она коротко сообщила: — Когда мои родители развелись, по новозеландским законам моей маме причиталась половина поместья. В тот момент отец только расплатился за «Парируа» с моим дедом, приобретя ферму в безраздельное пользование. Денег почти не было. А нужно было еще выплачивать половину стоимости хозяйства матери, платить налоги. Вероятно, в тот самый момент отец принял не самое верное в своей жизни финансовое решение, которое повлекло за собой последствия в качестве огромных долгов перед государством. — Но почему твой отец сохранял «Парируа» такой ценой? Не правильнее ли было продать ферму? — изумился Роман. — Потому что «Парируа» — наш дом. Два поколения нашей семьи появилось здесь на свет. Наши дед и прадед сделали это место процветающим. Я думаю, отец считал себя обязанным провести фамильное владение сквозь тяжелые времена. Но, к сожалению, он был не очень щепетилен в ведении финансовой отчетности. После смерти отца мне пришлось много времени и сил потратить на то, чтобы разобраться в нашем положении. Но я и предположить не могла, что налоговая задолженность имеет такой давний срок. — Понимаю, — отозвался принц. — Понимаю, почему ты так несчастна и разочарована. Понимаю, откуда в тебе столько гнева. Но я ни в чем не виноват, Гизелла. Эта ситуация сложилась задолго до того, как мы познакомились… И, на мой взгляд, для тебя все складывается не так уж плохо. Убежден, что молодой девушке не место в такой глуши. Не стоит столь отчаянно держаться за прошлое. Считай, что это к лучшему, — проговорил он. — Его высочество знает, что лучше для меня?! — рассмеялась Гизелла. — Поразительная самонадеянность! — резко бросила она, окинув его ледяным взглядом. — Да ты понятия не имеешь, что значит для меня «Парируа». Что ты вообще знаешь обо мне, чтобы судить о моем благе?! — возмутилась девушка. — Может, я не знаю многих фактов твоей биографии, но мне известны вещи куда более значительные, — отозвался Роман. — Например?! — насмешливо осведомилась она, но тотчас стихла, очутившись во властных объятиях нового владельца поместья. Роман стиснул и поцеловал ее, заставив замолчать и изумиться. Врожденная властность ощущалась в каждом поступке этого мужчины, порой она вызывала в Гизелле чувство протеста, возмущала, сердила, приводила в бешенство. Но случалось, что побуждала подчиниться. Что и случилось в этот раз, помимо ее воли. Борясь с последствиями отцовской недальновидности и нерешительности, Гизелла много раздумывала над тем, каким надлежит быть настоящему хозяину фермы. А хватка Романа, его основательность и твердость могли компенсировать годы бедного существования. Гизелла испытывала чувство облегчения, сознавая, что именно он заинтересовался судьбой «Парируа». — А еще мне известно, что одна ты не справишься, — прошептал он. — Меня ты уже немного знаешь, не так хорошо, как еще предстоит узнать, но для начала — неплохо. — Не понимаю, о чем ты, — проговорила Гизелла. — У меня нет намерения запутываться в этих отношениях и дальше. По-моему, и без того все весьма осложнилось. И играть в близость я больше не собираюсь, Роман. Я доработаю в «Парируа» положенное по контракту время и уеду. Считаю нужным предупредить заранее, ваше высочество… — К чему этот официальный тон, Гизелла. А за то время, что тебе остается здесь быть, ты еще успеешь передумать, дорогая, — высокомерно отозвался он. — Так что не торопись с категоричными заявлениями, чтобы не загонять себя в угол. — Догадываюсь, насколько тебе приятно ощущать свою власть, но я не позволю тебе утверждаться в «Парируа» за мой счет. Ты купил ферму, но только ее. Я тебе не принадлежу. Так что не прикасайся больше ко мне, — резко запретила ему Гизелла. — Не забывай, что теперь, когда нас связывают официальные отношения, мне будет очень несложно привести тебя в суд за домогательства, — серьезным тоном предупредила она своего работодателя. — Думаешь, так ты сможешь возобладать над своими желаниями? — иронически осведомился он, отпустив ее от себя. — Ладно, как пожелаешь… Я не трону тебя, даже когда станешь просить, — дерзко заявил Роман. — Я надеялась услышать это, — удовлетворенно заметила Гизелла. — Тогда мы можем без лишних сантиментов приступить к обсуждению планов реорганизации фермы, — с видимым безразличием сообщил мужчина. — И что же это за планы? — ухмыльнулась прежняя владелица. — Я намерен взять курс на развитие фермы, — объявил он. — Есть кое-какие черновые наброски, которые хотелось бы обсудить обстоятельнее. Уверен, у тебя найдется множество интересных идей. — Мне осталось быть здесь меньше полугода. Я не считаю нужным вмешиваться в дальнейшее обустройство хозяйства. Найми для этого кого-нибудь другого. Достаточно для меня испытаний, — отказалась Гизелла. — Тебе настолько безразлично, что станется с «Парируа» в дальнейшем? — недоверчиво поинтересовался Роман. — «Парируа» мне больше не принадлежит, — холодно отрезала девушка. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ — И все-таки, поскольку я здесь босс, а ты на меня работаешь, я настаиваю на том, чтобы ты ознакомилась с содержанием моих проектов, — заявил Роман, когда Гизелла спустилась в гостиную после душа… Полистаем бумаги и обсудим их содержание за обедом. Где бы мы могли расположиться и поработать с документами? — Где пожелаешь. В кабинете или за обеденным столом… — ответила Гизелла бесстрастно. Роман внимательно оглядел ее с ног до головы и взялся за кожаный портфель, в котором привез проектные документы. Гизелла безмолвно ожидала дальнейших распоряжений, решив вести себя только как его подчиненная, без малейшей личной заинтересованности в деле. Она внушила себе, что так будет проще разорвать узы, связывающие ее с «Парируа». — Здесь будет хорошо, — решил Роман, расположившись на диване и указав Гизелле на соседнее кресло. — Я воспользовался рядом профессиональных рекомендаций и составил следующий проект. Гизелла заняла место в кресле. Ее точеное бледное лицо сохраняло подобие маски. — Эксперты считают, что за десятилетия однообразного использования плодородный слой истощился, в связи с чем процесс эрозии почвы проходит значительно быстрее, нежели процесс восстановления. Поскольку я рассчитываю на далекую перспективу и связываю с этими землями большие планы, хотелось бы в первую очередь сделать все необходимое, чтобы восстановить плодородие пастбищ и пахотных угодий. Что ты на это скажешь? — Благородный мотив… Если у тебя есть деньги для того, чтобы финансировать ферму без расчета на прибыльность, пока часть земель находится под паром, то что ж, я могу это только поддержать. У меня таких возможностей, к сожалению, не было. Последние годы у нас каждый заработанный цент ценился на вес золота, — сдержанно произнесла девушка. — Отец один год пробовал не засевать часть угодий, но потом мы страдали от недостатка корма. — Я подумываю также о том, чтобы отстроить в «Парируа» конный завод, — доверительно поделился своими планами новый хозяин. — Ты волен делать все, что тебе заблагорассудится, — отозвалась Гизелла, не выказывая особого энтузиазма. — Знающие люди посоветовали мне это направление как наиболее перспективное, — пояснил он, перебирая документы. — Выращивание племенного скота тоже занятие весьма прибыльное, — отозвалась Гизелла. — Да-да… Я согласен, — покивал он. — Ты что-нибудь знаешь об этом? — спросила она. — Не много, — пробормотал он. — Поэтому-то мне и нужен человек вроде тебя. — Ты имеешь возможность нанять лучших управляющих Новой Зеландии. — Да, но они не будут заинтересованы в процветании «Парируа» так, как в этом заинтересована ты, — чистосердечно заметил Роман. — Я ни на секунду не забываю, что «Парируа» мне больше не принадлежит, так что тебе не удастся использовать мою привязанность в твоих целях, — процедила Гизелла. — У меня не было такого намерения. Я лишь надеюсь на твой профессиональный совет. Отныне тебе не придется нести на своих плечах весь груз ответственности за это огромное хозяйство… Относительно планов: я намерен, помимо строительства хозяйского дома, выстроить на территории фермы добротное современное жилье для управляющих, тогда как жилье для работников фермы вынесу за пределы основного владения, прикупив для этого, если понадобится, прилегающие земли. Гизелла тяжело вздохнула. — Это проблема? — вопросом отреагировал на ее вздох Роман. Она покачала головой. — Твои планы впечатляют своей ясностью. Как все становится просто, когда у человека полно денег. — На территориях, не занятых под хозяйственные нужды, я планирую отстроить несколько особняков для аренды или продажи. — И кто же, по-твоему, пожелает купить дома на земле, не находящейся в их собственности? — усмехнулась девушка. — Я думаю, желающих найдется предостаточно. Это будут состоятельные люди, которые испытывают потребность в уединении, желают проводить время на природе, не хотят тратить излишние средства для обеспечения своей личной неприкосновенности, поскольку конфиденциальность будет гарантирована им условиями сделки. А кроме этого у них появится возможность совершить бесплатные верховые прогулки на лошадях конезавода. Это предместье в перспективе станет своеобразным закрытым клубом для тех, кто тяготеет к сельской жизни, но вынужден много времени проводить в мегаполисах. Уверяю тебя, таких немало. — А у тебя нет опасений, что такие городские со своими представлениями и привычками за один уикенд превратят «Парируа» во что-то неподобающее? — рассмеялась Гизелла. — Условия общежития будут особо оговорены текстом договора аренды и купли-продажи, — решительно заявил Роман. — Я хочу, чтобы эти прекрасные земли стали обитаемыми, чтобы многие и многие люди могли наслаждаться их красотами. И ты в любом качестве была бы здесь весьма полезна. — Например, в каком качестве? — осведомилась Гизелла. — Повторяю, скотоводство будет не единственным направлением хозяйствования в «Парируа». А твои знания и умения незаменимы с любой точки зрения. Ты знаешь язык маори, их культуру. Такими знаниями нужно делиться. Я не первый год работаю в туристической сфере, поэтому отдаю себе отчет в том, насколько деликатным необходимо быть во взаимоотношениях с местным населением. Важно всеми способами избегать конфликтов с аборигенами, когда на этих землях появится множество приезжих людей, — рассудил балканский принц. — Мои консультанты полностью согласны с тем, что твои знания местной специфики сложно переоценить. — А ты умеешь использовать способности и знания человека в своих целях и не гнушаешься ради успеха дела ничем, — подытожила Гизелла. — Из твоих слов складывается впечатление, будто я совершил что-то непозволительное, — напряженно проговорил Роман. — Совершил, — покивала она. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовался мужчина. — Ты слишком уж рационально судишь о моих деловых качествах, учитывая, что еще недавно нас связывали отнюдь не дела, — едко заметила Гизелла. — Ты сама настаивала на том, чтобы перевернуть страницу, не так ли? — И ты охотно это сделал, — с упреком сказала она. — Чего ты хочешь? — нервно спросил князь. — Я просто выразила свое изумление твоим завидным прагматизмом, — отпарировала она. — Я не скрываю своего прагматизма, и не стыжусь его. И еще я не люблю тянуть с принятием решений. Я намерен сделать «Парируа» процветающим предприятием, и сделаю это. Если ты не считаешь возможным поспособствовать этому, то хотя бы не мешай. Я уже отправил все необходимые проектные документы местным чиновникам и ожидаю их разрешительной резолюции. Когда она у меня будет, я тотчас приступлю к реализации своих планов, вне зависимости от твоего отношения. У меня уже есть команда управленцев, которые займутся претворением этих планов. Ты можешь войти в нее на добровольных началах. Если предпочтешь уйти, я, конечно, пожалею об этом, но удерживать не стану. — Вижу, с приоритетами у тебя все в порядке, — иронически произнесла Гизелла. — Я хочу, чтобы ты осталась, надеюсь, это тебе ясно. Хочу, чтобы ты участвовала на всех этапах, начиная от составления сметы проекта и до конечного пункта его претворения. — Почему? — удивилась она. — Потому что ты лично заинтересована в том, чтобы для «Парируа» настали лучшие времена. Мои люди проанализировали твои отчеты за последние годы. Они считают, что управление было оптимальным. Если бы не финансовые нарушения твоего отца, у «Парируа» в скором времени появился бы реальный шанс к прорыву, — объявил он. — Очень лестное мнение, — холодно отозвалась Гизелла. — По проекту коттеджи для рабочих будут смонтированы за полтора месяца, — сообщил принц. — Вижу, ты очень спешишь. — Я просто не люблю откладывать, — пояснил он. — Интересно, а где мне в соответствии с твоим проектом надлежит поселиться? — осведомилась бывшая владелица. — В пределах усадьбы, разумеется. Предполагается, что если ты выразишь свое согласие, то войдешь в число ключевых сотрудников. Ты будешь координировать свои действия только со мной и с менеджером проекта. В остальном тебе будет предоставлена полная свобода. — Какое доверие, — съязвила Гизелла. — Это твоя земля, — пожал плечами Роман. — Больше не моя, — решительно возразила она. — Я продала «Парируа» из-за безвыходности, полностью отдавая себе отчет в собственных действиях. Роман пристально посмотрел на несговорчивую девушку. — Вот ты говоришь о продаже особняков и сдачи их в аренду, — начала она. — А ты хоть представляешь, насколько это будет обременительно при наличии поголовья скота? Твои городские любители красот природы вряд ли сознают, да и сам ты тоже, что скот — это шум и грязь, один запах чего стоит. Забредают, куда хотят, глодают все, что им заблагорассудится. Это только на пасторальных пейзажах выглядит идиллически. — Мои аналитики предусмотрели и этот аспект, — охотно отозвался Роман, — поэтому-то наш проект в первую очередь был направлен для рассмотрения в государственный департамент охраны окружающей среды, который заинтересован в сохранении первозданности не только природы, но и исконных промыслов. Мы будем позиционировать «Парируа» как анклав нетронутости. Полагаю, именно это и должно привлечь в перспективе поселенцев. Девственные леса и необработанные земли, посреди которых будут отстроены стилизованные под старину особняки, станут нашей визитной карточкой. — А что насчет коммуникаций? — спросила Гизелла. — Если кто-то из владельцев домов пожелает иметь все достижения прогресса, для этого будут созданы условия. Те же из них, кто изъявит желание изолироваться от внешнего мира, легко смогут этого достичь. — Когда ты планируешь сдать первые особняки? — Когда эти самые особняки будут готовы, — неопределенно ответил Роман, по-прежнему внимательно присматриваясь к Гизелле. — Я до сих пор не знаю твоего мнения, — сказал он. — Я полностью поддерживаю идею возрождения «Парируа». Однако у меня нет уверенности, что твой план окажется столь эффективным, как ты мне это сейчас расписываешь, — сдержанно высказалась молодая фермерша. — Поверь, план сработает. Над его созданием трудились квалифицированные специалисты, — заверил ее принц. — Я только порадуюсь, если он воплотится, — отозвалась Гизелла. — На этом можно было бы пожать друг другу руки. Но я так и не услышал ответа. Согласна ли ты принимать участие в претворении этих планов? Гизелла не торопилась. Сомнения были слишком значительными, чтобы ответить тотчас. После продолжительного молчания она вяло протянула ладонь. Роман привлек ее за руку к себе и шепотом сообщил: — Я заказал столик на вечер в ресторане на побережье. Если через час ты будешь готова, отправимся туда на моем вертолете… скрепить уговор. — Скрепить уговор? — настороженно переспросила она. Роман утвердительно покивал в ответ. — Я полагаю, вполне достаточно рукопожатия, — сказала Гизелла. — Надеялся выйти с тобой в свет. Ты знаешь всех в округе. Я никогда не проводил различий между деловыми и дружескими связями. Хотелось бы освоиться здесь поскорее с твоей помощью. Заодно узнать твое мнение относительно влиятельных соседей. — Ясно, — проговорила она. — Понимай это как часть своей работы. Расчисть мне пути к успеху. Я умею эффективно использовать достоверную информацию. Теперь, когда наши интересы сходятся… Уверен, вокруг живет множество твоих родственников. — Очень дальних… очень щепетильных… Не знаю, как у вас в Европе, но мы, новозеландцы, с большой настороженностью относимся к хватким чужакам и в то же время не приемлем кумовство. — Я это учту, — иронически ответил принц на ее предостережение. — Но как же тогда вы, новозеландцы, делаете ваши дела? — осведомился он. — Неужели никогда не обращаетесь друг к другу за помощью, не пользуетесь кровными узами? — За других не скажу, но лично я всегда рассчитывала только на свои силы и на добрую волю своих служащих. — Ты меня восхищаешь и шокируешь в один и тот же миг, Гизелла. Не знаю, какое мнение у тебя сложилось, но я не людоед, не коррупционер, не ловкач. Однако не считаю нужным упускать благоприятные возможности. Масштаб дела обязывает руководствоваться соображениями выгоды и эффективности. Я всякий раз, начиная новое дело, беру на себя огромную ответственность за судьбу предприятия и людей, которые дают свое согласие работать на меня. Я знаю, что ты предана «Парируа», и намерен воспользоваться этим обстоятельством. Но в то же самое время готов гарантировать тебе серьезную отдачу. Ты не пожалеешь о том, что согласилась сотрудничать со мной. А что до наших прежних отношений, то, если ты желаешь оставить их позади, я могу быть тебе другом. И этот ужин будет сугубо деловым. — Хорошо. Это именно то, что я хотела услышать, — отозвалась Гизелла. — Мы подробно обсудим предстоящие дела за ужином, выпьем кофе, и я заброшу тебя домой по дороге в Окленд. — Согласна, — ответила она. Роман Магнати удовлетворенно улыбнулся и многозначительно посмотрел на нее. Ни пышных нарядов, ни драгоценностей не было у Гизеллы, чтобы предстать перед богатейшими представителями местных фермерских семейств. Более десяти лет ее единственным нарядом были джинсы и всевозможные футболки, толстовки, куртки, в которых она с раннего утра до позднего вечера трудилась в поле. Она не испытывала потребности пополнить свой гардероб новинками, не страдала от недостатка в нем ультрамодных вещей. В числе ее приоритетов стильные штучки не значились вовсе, хотя она всегда ценила добротные вещи и разбиралась в них. Однако с тех пор, как в числе ее знакомых появился его высочество принц, Гизелла стала остро переживать то обстоятельство, что из всей одежды, за долгие годы скопившейся в ее гардеробе, нельзя составить действительно элегантный ансамбль. И вопрос украшения себя мог решиться только браслетом из огненных бриллиантов, потому что других стоящих украшений у девушки никогда не было. Гизелла решилась на то, чтобы надеть этот браслет на ужин с Романом Магнати, полагая, что этим сделает своему спутнику приятное. Но не преминула добавить, демонстрируя его на своем тонком запястье: — Это твое. — Нет, — тотчас возразил Роман, — браслет твой. Я подарил его тебе. Теперь он твоя собственность. — Плата за секс… Знаешь, мне это не льстит, — заявила она, поморщившись. — Я преподнес его тебе, потому что он тебя красит. И сделал это отнюдь не для того, чтобы купить твое расположение, — категорически проговорил принц. — Полагаю, чтобы устранить двойственность истолкования, имеет смысл продать эту вещицу на благотворительном аукционе. Роман напряженно всмотрелся в Гизеллу. Он увидел, что она полна решимости. Не желая выказывать своей обиды, он протянул руку, сказав: — Отлично, я займусь этим. Гизелла удивилась такой готовности. Попыталась расстегнуть браслет, но замешкалась с замочком. Роман поспешил помочь ей в этом. — Я знаю людей, которые регулярно устраивают всевозможные благотворительные акции, — деловито сообщил он. — Быть может, у тебя есть конкретные пожелания относительно того, куда должны пойти деньги, вырученные от его продажи? — дипломатично осведомился балканский принц. — Нет, оставляю это на твое усмотрение, — отозвалась Гизелла. — Только ведь и у этой медали есть другая сторона, — отметил он. — Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Так же как ты заподозрила меня в желании задобрить тебя браслетом, и другие люди могут заподозрить тебя в намерении купить репутацию благотворителя таким щедрым подарком. — Эта вещь настолько дорога? — уточнила Гизелла, изумленная его ремаркой. — А ты как думаешь? Редчайшие бриллианты! Не в состоянии скрыть сожаления, она раздумчиво посмотрела на браслет, который был уже в руках у дарителя, и постаралась прикинуть его стоимость, раздумывая, могла бы она продажей этой вещи вернуть «Парируа» или нет… — Вертолет ждет, — сказал Роман, чем вывел ее из задумчивости. — Мы можем идти? Она видела, как он убрал роскошный браслет во внутренний карман пиджака. Роман пристально смотрел на нее, ожидая ответа. Он отмечал все происходящие изменения в ее лице. Гизелла вздохнула и смиренно кивнула. — Но прежде чем отправиться в ресторан, заедем ко мне, я должен переодеться, — уведомил ее мужчина. — К тебе? — удивилась Гизелла. — У меня есть квартирка на побережье. Я вложил большие инвестиции в эту бухту. Место наиперспективнейшее, — пояснил магнат. — Понятно, — отозвалась девушка. — Здесь красиво. — Да, красиво, — сдержанно подтвердил бизнесмен, и от него повеяло холодком. На вертолете они летели молча. Желания перекрикивать шум двигателя не было ни у кого, тем более что после выяснения отношений, как ни парадоксально, ни он, ни она не понимали, в каком ключе далее эти отношения будут развиваться. В маленьком частном аэропорте они пересели в автомобиль Романа и отправились к нему. — Добро пожаловать в мое новозеландское гнездышко, — непринужденно проговорил он, распахнув перед гостьей дверь своей квартиры. Гнездышко оказалось немаленьким. Окна гостиной и большие стеклянные двери выходили в портик с уютным садом. Роман жил с комфортом и шиком. Минималистская обстановка поражала выверенностью и добротностью. Гизелле понравился такой конструктивный подход к интерьеру. — Могу я предложить тебе выпить? — галантно осведомился хозяин. — Я бы с удовольствием выпила сока, — подчеркнуто вежливо отозвалась Гизелла. Он наполнил для нее высокий стакан соком лайма, бросил туда пару ледяных кубиков и передал стакан Гизелле. — Спасибо, — сказала она. — Я быстро, — сказал Роман и оставил ее у окна гостиной. Вскоре он появился в отменном костюме. — Мы могли бы пройтись пешком. Здесь недалеко, — предложил он. Вместе они вышли за дверь. Маленький прибрежный городок представлялся отличным местом для романтических прогулок, поэтому Гизелла помедлила, прежде чем ответить ему согласием. Ужин предполагался как деловой, как возможность в спокойной, приятной обстановке обсудить программу модернизации фермы. Тогда как неспешная прогулка по узким улочкам вечернего города пристала более любовникам, нежели деловым партнерам. Но Гизелла все-таки кивнула: — Пройдемся. Я люблю ходить пешком. — Отлично, — отозвался Роман и взял ее под руку. — А та картина в гостиной… — начала Гизелла. — Да, все верно, — тотчас подхватил он. — Это фамильный замок в Иллирии. — Его очертания величественны. От всего облика веет силой, мощью. — Средневековый замок. В эпоху средневековья ему надлежало служить не только резиденцией местных князей, но и оборонительным форпостом, способным отразить нападение военных и политических противников, — разъяснил он и добавил: — Но для меня это в первую очередь родной дом. И пусть мне не посчастливилось родиться в отчизне, но осознание того, что многие поколения предков были всей своей жизнью преданы не только его серокаменным стенам, но и Иллирии, сближает меня с родными краями. — Смогу ли я так же относиться к «Парируа» в ее новой инкарнации?.. — раздумчиво проговорила девушка. — Наша задача сделать все технологические изменения латентными и в то же самое время сохранить исконность, — заявил принц. — А как же твои перестройки в средиземноморском духе? — спросила она. — Пока это на стадии обсуждений, все предстоит взвесить, всесторонне осмыслить, а уж затем принимать окончательное решение… Кстати, что означает название фермы? — поинтересовался новый владелец. — «Пари» — нарастающий поток, а «руа» — «два» на языке местных жителей, — расшифровала Гизелла. — Ты ведь уже имел возможность облететь всю территорию поместья на вертолете. Видел конфигурацию прибрежных утесов в лагуне. Когда поднимается шторм, бурлящее море возвышается двумя пенными столбами над берегом и обрушивается на него. Я имела много возможностей наблюдать его с безопасного расстояния. Это очень красивое зрелище, — гордо проговорила Гизелла. — И тоже величественное, как замок? — отозвался Роман. — Да, настолько, насколько может быть величественна стихия, — ответила она. — Моя страна так же красива, как и твоя, Гизелла, — заверил ее он. Роман заказал аперитив — белое вино, передал спутнице меню, чтобы определиться с ужином. Когда официант разлил вино по бокалам и удалился, Роман предложил тост: — За возрождение «Парируа»! — За «Парируа», — поддержала его Гизелла. — Насколько я понял, твоя семья занимает эту землю с тех самых пор, как в Новой Зеландии появились первые европейцы? — начал он. — Да, это так, — подтвердила девушка. — Ты намерен использовать это обстоятельство и название фермы как туристическую приманку? — настороженно спросила она. — Почему бы не использовать? — пожал он плечами. — Но если ты обоснуешь свои возражения, я их приму. — А если бы название в переводе означало что-то вроде «Гнилой рыбы», ты бы сохранил его неизменным? — иронически поинтересовалась брюнетка. — Я считаю, что географические названия, присвоенные аборигенами, не могут быть причиной для недовольства и переименования, это та данность, с которой приходится иметь дело инвесторам и застройщикам. Если есть какие-то сомнения в коммерческом успехе предприятия, то можно просто не вкладывать в него деньги, — рассудительно проговорил принц. — Во всяком случае, я не возьму на себя смелость переиначивать судьбу такого удивительного места, каким является усадьба «Парируа». А именно это произойдет, если я поменяю название. И никто не сможет гарантировать мне, что подобное новшество пойдет на пользу… Хочу, чтобы ты знала, Гизелла, я не одержимый идеей преобразований нувориш. Я хорошо понимаю значение опыта прошлого и вижу в нем источник не только одних лишь знаний, но и вдохновения. Однако, имея огромное уважение к истории, я тем не менее стремлюсь смотреть в будущее, не только угадывать, но и создавать его. — И все-таки ты, проводя много времени в чужих краях, имея в них финансовые интересы, уделяя много сил и средств, возвращаешься на родину и только там чувствуешь себя дома? — с сомнением выслушав его, спросила Гизелла. — Мое отношение к родине, любовь к ней имеет в себе немало боли и множество тягостных воспоминаний. Когда моя семья лишилась титула и всех связанных с ним привилегий, мы также лишились и собственности и права проживать в границах наследного владения. У некоторых даже отняли жизни. Моего отца миновала эта участь. Его родители сделали так, чтобы он покинул Иллирию. Подростком он нелегально перебрался в Италию на рыболовецком судне. Так я и мой брат получили шанс на достойную жизнь, тогда как многие наши родственники, оставшиеся на родине под пятой диктатуры, подобной возможности были лишены. Я, сумев вернуться и утвердиться в наследных правах, считаю своим долгом помогать родине бороться с наследием диктатуры… Такую клятву я принес на могиле отца, не дожившего нескольких лет до исполнения самого заветного его желания, — тихо добавил Роман. — А что касается Новой Зеландии и других стран мира, где у меня имеется финансовый интерес, то я воспринимаю их совершенно иначе, поскольку связан с ними лишь узами восторженного обожания, чувством, не замутненным тяжелыми переживаниями. Но, несмотря на свое, кажущееся легкомысленным, отношение, я сознаю, что для таких местных жителей, как ты, это чувство куда более глубокое, трепетное, но и тревожное. — Верно, — согласилась девушка, внимательно выслушав его. — Полагаю, что никогда не смогу забыть, чего лишилась, никогда не смогу оправиться от этой потери. Не исключено даже, что желание вернуть «Парируа» сделается моей навязчивой идеей, — с улыбкой проговорила она, но сказанное ею не было шуткой. — Так что там с планами застройки непахотных и непажитных земель? — Будем думать, — осмотрительно проговорил Роман. — В любом случае это будет сообщество домовладельцев и арендаторов со своим кодексом, нарушение которого повлечет ответственность перед членами общины. Только таким образом удастся соблюсти баланс интересов. Накоплен большой опыт по регулированию отношений внутри подобных сообществ. Мы возьмем из него все только самое лучшее. — Но есть еще и интерес владельца. И этот интерес, вероятно, будет являться приоритетным. А поскольку владелец ты, я хотела бы узнать, в чем он состоит? — осведомилась Гизелла. — Да, безусловно, я, как владелец «Парируа», имею право решающего голоса, — подтвердил балканский князь. — Но пока я еще не сформулировал для себя четкого представления о будущем поместья, помимо осознания того, что работы предстоит много, — неопределенно отозвался он. — Но ты настаиваешь на реализации конкретной программы действий, — напомнила ему Гизелла. — А ты знаешь все о фермерстве, но это не помогло тебе. Ты банкрот, — напомнил ей в свою очередь Роман. — К сожалению, это так, — кивнула она. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Роман смотрел на нее через стол, освещенный дрожащим фитильком свечи, которую зажег для них официант, доставив ужин. На всех столах вокруг горели такие же трепещущие свечи. — Если бы тебе пришлось покинуть «Парируа», чем бы ты занялась? — спросил собеседницу принц и сам же высказал предположение: — Полагаю, у тебя есть амбиции актрисы. Гизелла нахмурилась, соображая, кто бы мог натолкнуть его на такую мысль. Леола единственная из ныне живущих знала о ее детской фантазии прославиться на театральных подмостках, засиять на серебряных экранах. Девушка уставилась в свой бокал, водя кончиком пальца по его тонкой ножке, по окружности краев, думая о том, как давно это было. С тех самых пор она жила только обязанностями, и жизнь уже не мнилась ей волной невероятных возможностей, воплощение которых зависит только от доброй воли. На деле все оказалось намного сложнее и драматичнее. Человек не гарантирован от ошибок, за которые потом приходится расплачиваться не только ему самому, но и потомкам, и эта плата порой бывает более жестокой, чем сам проступок. — В определенном возрасте каждая девочка мечтает стать если не актрисой, то манекенщицей, — отшутилась Гизелла. — А ты в каком возрасте об этом мечтала? — продолжал интересоваться Роман. — В старших классах, — ответила она. — Однако я очень скоро поняла, что вряд ли когда-нибудь стану обладательницей «Оскара» за главную женскую роль. — И это повод не пытаться? — Поводом стала сама жизнь и ее обстоятельства, — резко ответила уязвленная его высокомерным тоном Гизелла. — Я люблю обстоятельность во всем. Если за что-то берусь, выкладываюсь по полной. По окончании школы я намеревалась отправиться в город, изучать бухгалтерское дело, поскольку у отца всегда были проблемы с финансовой отчетностью… Я надеялась внести свой вклад. — Но ты имела полное право пойти своим путем! — воскликнул Роман. — Я так не считала тогда. Не считаю и теперь, — холодно отозвалась она. — Ни мой дед, ни мой отец никогда не были аккуратны с деньгами. Но они были преданы «Парируа», они самоотверженно отдавали себя созиданию. Я всегда чувствовала, что должна принять эстафету из их рук. Ведь именно ради своих потомков они основали хозяйство… — Ты говоришь, как мой брат. Он, в отличие от меня, не мыслит себя вне стен родного замка, тогда как на меня величие этих стен производит гнетущее действие, побуждает отправиться в путь, чтобы на расстоянии отождествлять себя с родиной предков. Издали все видится иначе, чем вблизи. — А чем именно занимается твой брат? — сменила тему Гизелла. — Ну… у него масса разнообразных занятий. И в бухгалтерии он ас, и во многих прочих сферах, — неопределенно ответил Роман. — Но вернемся к тебе. Мне кажется, тебе естественнее всего было бы отправиться изучать не бухгалтерский учет и тонкости финансового управления, а искусство. У тебя отменное чувство стиля, позволяющее без особых ухищрений эффектно смотреться даже в самых незатейливых нарядах, у тебя удивительная внешность, на которую наверняка был бы большой спрос, стань ты моделью или актрисой. Но вместо этого ты изолировала себя в пределах фермы, изнемогая от тяжелой работы, которая не каждому мужичине под силу. Неужели такой ты видела свою жизнь в юности? — Нет, я видела ее разной. Какое-то время я увлекалась живописью и графикой, достигла определенных, но весьма скромных успехов, после чего мой интерес к этой сфере деятельности поостыл. Я полагаю, что для того, чтобы зваться кем-то, нужно страстно этого желать. Вот моя сестра, например, не мыслила себя вне творчества, а я мыслила. Мои занятия живописью и увлечение театром не прошли даром и позволяют мне судить о достижениях людей искусства, ценить их по достоинству. Так я удовлетворяю свою потребность в прекрасном. И этого достаточно. Однако мне сложнее было представить себя вне «Парируа». До сих пор не получается. — Сила привычки, — укоризненно заключил Роман. — А в чем состоит твое призвание?! — резко спросила Гизелла. — Лучше скажи мне, чем бы ты хотела заниматься, если решишься покинуть «Парируа»? Помимо работы на земле, что могло бы тебя привлечь? Гизелла выдержала длительную паузу. У нее не было готового ответа на этот вопрос, несмотря на то, что она задавала его себе каждый день. — «Парируа» была моим главным достоянием не только как наследие предков, но и как моя единственная среда обитания, точка приложения сил. Такой образ жизни идеально соответствовал моему складу. Однако помимо сельского хозяйства меня интересуют новые технологии. Я подумываю заняться их изучением, применением достижений прогресса в сельском хозяйстве. — Необычное желание для молодой женщины. — Недостаточно утонченно? — улыбнулась Гизелла. — Но в нашей семье уже есть один дизайнер модной одежды… А зачем ты все это выспрашиваешь, Роман? — Простое человеческое любопытство, — легкомысленно отозвался он. — Сомневаюсь, — проговорила Гизелла. — Управленцы — настоящие управленцы — обязаны знать все о людях, с которыми работают. Нет несущественных деталей, все имеет свой вес в общем результате. Я не имею в виду подробности биографии. Но то, как человек видит свою дальнейшую жизнь, то, с чем сопрягает свои чаяния, необходимо учитывать, чтобы работа не стала разочарованием. Если ты хочешь применять новые технологии в сельском хозяйстве, то в моих силах поспособствовать реализации твоих интересов. В этом я вижу свою миссию владельца и руководителя. — Благородно, — сухо произнесла Гизелла. — Каждый проект нуждается в тщательно выверенной стратегии, но и тактическое его воплощение имеет не меньшую важность. И именно люди — персонал — делают проект реальностью. — И ты намерен использовать местных для реализации своей программы? — справилась Гизелла. — Именно, — подтвердил магнат. — Настолько активно, насколько смогу. Гизелла рассмеялась. — Ты сомневаешься, что у меня это получится? — спросил он. — Есть такая мысль, — ответила она. — Вот увидишь… — произнес мужчина и поспешно добавил: — Полагаю, нам уже пора. Гизелла отложила льняную салфетку и встала из-за стола прежде, чем Роман успел подойти и взяться за спинку стула. — Спасибо, но нет необходимости ухаживать за мной, — сказала девушка. — Так уж меня воспитали, — проговорил балканский принц. — А еще я намерен проводить тебя до дома, что даже не обсуждается, — заведомо пресек он возможные прекословия. Гизелла холодно взглянула на спутника. — Так просто от меня не отделаешься, — пошутил Роман. Обратный путь на вертолете был коротким. Оба очень устали за день, поэтому в полете были немногословны. Взойдя на крыльцо, Гизелла привычным хозяйским жестом открыла дверь старинного особняка. — А почему дом не на замке? — спросил Роман удивленно. — В свое время мы часто теряли ключи и привыкли держать дверь всегда открытой. Представь себе, разницы никакой. Дом и вещи в полной сохранности. Кругом работники, которым мы безоговорочно доверяем. А появись кто-то чужой, собаки тотчас предупредят. Да и воровать в доме нечего. Все, что было ценного, уже ушло на содержание поместья. Роман выслушал ее хмуро. — Но если ты, как новый хозяин, намерен ввести новые порядки — твоя воля, я перечить не стану, проводи сигнализацию, устанавливай кодовые замки, — насмешливо сказала девушка. — Я тревожусь не о ценностях, а о тебе, — произнес мужчина. Гизелла приподняла брови в изумлении. — Все в полном порядке, тревожиться не о чем, — заверила она его. — Надеюсь, когда ты ложишься спать, запираешься изнутри? — требовательно спросил он. — Если не забываю, — легкомысленно отмахнулась Гизелла. — Не нравится мне это, — пробурчал принц. — Я проверю дом, — сказал он, решительно входя. — Роман, уверяю тебя, в подобных мерах нет необходимости. Но если ты считаешь нужным, проверяй. Теперь ты здесь хозяин, не я… — заметила Гизелла. — Я чувствую себя ответственным за твою судьбу, — объяснил Роман. — С каких это пор? — удивленно воскликнула Гизелла. — С тех самых, как мы стали любовниками, дорогая, — признался он. — Я говорил тебе, что предпочитаю не иметь отношений с девственницами. Но поскольку так случилось, я не могу игнорировать то, что ты мне небезразлична… Кстати, специалисты моей корпорации заинтересовали меня приобретением «Парируа» задолго до нашего знакомства, а это подтверждает, что оно не было случайным. Это я понял как знак. Такой же верный, как и наша встреча в Окленде, когда состоялась сделка. — Зачем ты говоришь мне все это? — растерянно спросила его девушка. — Мы ведь решили, что наши романтические отношения окончены. — Да, я согласился с этим, потому что был зол на то, что ты оставила такую резкую записку, вернула мне подаренный от чистого сердца браслет, а вовсе не потому, что разделял твое мнение относительно будущего наших отношений. — А что изменилось? — Я собирался сказать правду и сказал. А теперь желаю тебе сладких снов, — раздраженно пробормотал Роман и направился к выходу. — И не забудь закрыть дверь изнутри, — сухо напомнил он. — Обо мне не волнуйся, — растерянно откликнулась она. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Гизелла узнала голос Романа. Нервно сглотнув, она затаила дыхание, обмерла. А затем, не помня себя, помчалась к нему и буквально бросила себя в его руки, в объятья, которые приняли ее без раздумий, обхватив надежно и радостно. — Вот и славно, моя любимая девочка, — нежно прошептал он ей на ухо. — Я в порядке. Пилот тоже. — От тебя так долго не было никаких вестей. Я беспокоилась. В такую непогоду все что угодно могло случиться. — Как видишь, не случилось, дорогая моя. А за беспокойство спасибо. Всегда приятно сознавать, что о тебе кто-то тревожится. Гизелла обхватила его за шею. — Я знала, что ты неустрашим, сердцем чувствовала, что ты жив и скоро доберешься, но хотела видеть тебя, чтобы удостовериться. В голове чего только не вообразила… — эмоционально частила она. — А нужно было просто выключить радио и телевизор, чтобы не слышать этих погодных сводок, — заключил балканский принц. — Пойдем в дом. И спасибо тебе за такую горячую встречу, — проникновенно добавил он. — А что же твой пилот? — удивленно спросила Гизелла. — Он намерен вернуться в Окленд. — А это не опасно? — Грозовой фронт значительно сместился и продолжает удаляться. Ему ничего не грозит, — заверил ее Роман. — Может быть, лучше переждать, — настаивала осмотрительная девушка. — Я предлагал ему, но у его жены сегодня день рожденья, — доверительно сообщил он. — В этот день он хочет быть дома. — Ты уверен, что оба вы в полном порядке? — недоверчиво смотрела на любимого Гизелла. — Уверен, дорогая. Мы ничуть не пострадали. Банальные проблемы со связью. Такое случается. Пойдем же в дом, — настаивал Роман. Он обхватил Гизеллу за плечи и направился к особняку, возвышавшемуся на фоне заката. — Что-то стряслось? — спросил он взволнованно. — Ты вся дрожишь. — Это от волнения. А что все-таки произошло в воздухе? — Мы были севернее от грозового фронта, когда начались помехи и проблемы с навигацией. Но мы справились. И это все, — подвел черту Роман. — Мы успели выучить дорогу до фермы, благодаря этому обошлись без навигационного оборудования. — Уже сумерки. Не представляю, как в таких условиях можно найти ориентир. — Как видишь, это возможно, если очень захотеть. Одно то, как ты меня встретила, стоит и больших испытаний, — пошутил Роман, стоя на пороге особняка. — Признаться, я очень испугалась, — проговорила Гизелла и вновь устремилась в его объятия. — Ты? Испугалась? Поверить не могу! — прижимая ее к груди, воскликнул Роман. — Не за меня ли? — Аза кого же еще? — Не пожалеешь об этих словах, когда поостынешь? — улыбнулся он. — Не думаю, — покачала она головой. — Посмотри-ка на меня, Гизелла, — нежно попросил он и осторожно приподнял зардевшееся личико кончиками пальцев. — Я хочу сделать тебя своей женой. Нет, я намерен это сделать в самом ближайшем времени. Слышишь меня, Гизелла? Я люблю тебя. Что скажешь? — Спасибо, — пробормотала она. — Что за ответ? — изумился мужчина. — Я хочу знать, согласна ли ты стать моей женой? — Это очень приятное… очень лестное, но все-таки очень странное предложение, Роман, — отозвалась Гизелла. — Но ты его принимаешь… — Н-нет, не думаю, — неуверенно проговорила она, опустив глаза. — Но… почему?! — недоуменно воскликнул он. — Все так поспешно… Что вообще между нами общего? Как мы сумеем сосуществовать рядом, будучи такими разными? Ты только думаешь, что любишь меня, Роман. Но что мы будем делать, когда выяснится, что тобой руководил импульс, не более того? — О чем ты говоришь, милая? Если я говорю, что люблю тебя, значит, так оно и есть! — Но ты меня так мало знаешь! — воскликнула Гизелла. — За это время я узнал о тебе все, что хотел, любимая. И то, что я о тебе знаю, позволяет мне быть уверенным в своих чувствах. — Но ты сам говорил, что не хочешь смешивать бизнес и удовольствия, — напомнила она ему. — Когда мы поженимся, то станем одной семьей, с общими интересами, — убежденно проговорил Роман. — Разве ты не хочешь остаться хозяйкой «Парируа», родная? — Безусловно, я хочу этого, но ты не должен жертвовать ради меня своей свободой! — Кто говорит о жертве, девочка моя? Для меня будет счастьем жениться на тебе. Ты согласна? — доискивался он ее ответа. — Мне сложно решиться прямо сейчас. Все так внезапно… И кажется таким невероятным. Возможно, мне просто нужно разобраться в себе… — Но я хотя бы нравлюсь тебе? — осторожно спросил принц, чуть отстранившись. — Я помню, ты как-то сказала, что не веришь в любовь с первого взгляда, но у нас было уже достаточно времени, чтобы понять каждому, что мы друг к другу испытываем. Повторяю, я уверен в своих чувствах к тебе. И решающим для меня стало то, что двадцать четыре года ты хранила себя и сумела довериться мне… Я полагал, что любовь играла в этом не последнюю роль… Или ты хочешь разубедить меня? — насторожился он. — А ты не подумал, что просто не было привлекательных мужчин в радиусе двадцати километров вокруг «Парируа» все эти годы? — Что ты хочешь этим сказать? Неужели я был первым сколько-нибудь подходящим и только поэтому ты отдалась мне? — не скрывая своего возмущения, произнес Роман. — Еще потому, что ты принц, потому, что не похож на всех, кого мне доводилось знать. Ты красив, умен, мне не было с тобой скучно, даже когда мы не находили общего языка… Много было причин тому, чтобы решиться на тот шаг. Роман выслушал ее и захохотал. А отсмеявшись, спросил: — Почему ты просто не хочешь сказать, что влюбилась? К чему это нагромождение обоснований? — Правильнее будет признаться, что я тебя хотела, — сдержанно сказала Гизелла. — И это в прошлом? Теперь ты уже не хочешь меня? Я тебе наскучил? Гизелла отвела взгляд в сторону. — Ответь, дорогая. Скажи мне правду, — прошептал он, нежно взяв ее за руку. — Черт побери! Чего ты от меня хочешь, Роман?! Немедленной капитуляции?! Мне и без того сложно. — Я хочу от тебя только одного, Гизелла. Взаимности. Либо ответной любви, либо ответной откровенности, — просительно проговорил он. — Как можно рассуждать о любви, когда желания затмевают разум?! — Понимаю, — отозвался он. — Я тоже так думал. Но этот экстремальный воздушный рейс заставил меня понять, чего я на самом деле желаю. А желаю я тебя. С самого первого мгновения, как тебя увидел. И я хочу, чтобы у меня был шанс доказать тебе это не только в спальне. Безусловно, я страстно желаю тебя. Но и просто быть рядом с любимой — для меня великая радость. И я полагал, что радость эта обоюдная. — Не сомневайся, — прошептала черноволосая девушка и приблизила к его лицу полураскрытые ягодные губы. — Подожди, — сказал Роман, медля с поцелуем. — Я еще кое-что должен тебе сказать. Выслушай меня, пожалуйста. Я жажду близости с тобой. Но кроме этого я хочу заботиться о тебе, защищать тебя. Потому что, и я в этом убежден, даже самой сильной женщине требуется защита. Хочу баловать тебя, Гизелла, и я надеюсь, ты мне это позволишь… Если ты откажешь мне сейчас, я стану просить твоей руки вновь и вновь, потому что верю: наш роман не был случайностью и никогда я никого не встречу лучше тебя. Знаю это, потому что знал многих. — Я буду бесполезна как принцесса, — чистосердечно предупредила его Гизелла. — Это не страшно, любимая, — рассмеялся Роман в ответ. — Я прекрасно понимаю, что ты суровая фермерша и дворцовые будни не для тебя. Но меня, как видишь, это совершенно не пугает. Я полюбил тебя в тертых джинсах и резиновых сапогах не меньше, чем в сибаритском саронге или вовсе обнаженной. Неважно все, кроме одного. Ты любишь меня? — Так нечестно, Роман! Ты застал меня врасплох. В отличие от тебя, у меня не было времени все обдумать, — посетовала она. — В любви и на войне все средства хороши. Разве ты никогда не слышала этого выражения? — пошутил он. — Только не применительно к себе, — ответила девушка. — Дорогая, подумай о том, что вместе мы сможем все. Мы отличная команда. Ты не права, что у нас нет ничего общего. Нас связывают общие цели. Оба мы хотим процветания «Парируа», — убедительно проговорил бизнесмен. — И это достаточная причина для брака? — с сомнением проговорила Гизелла. — В совокупности с прочими основаниями этот довод имеет вес. — Но как долго нас может связывать общая цель? — Бесконечно долго, любимая, ведь наша цель — уютный семейный очаг, каким для тебя всегда была «Парируа». — Я выйду за тебя, Роман, — с облегчением выдохнула Гизелла. — Уф, отлично! — с чувством воскликнул он. — Я позвоню Леоле. Уверена, она будет счастлива изобрести для меня свадебное платье удивительной красоты! — засуетилась Гизелла. — Давай повременим с этим, — ласково остановил ее жених, прижав к своей груди. — Проверим свои чувства… — шепнул он на ухо. — Куда ты меня тянешь? — спросила Гизелла. — В спальню, мадам Магнати. — Но я еще не Магнати. — Привыкай, — нежно велел ей принц.