Чего же хотели эти читатели от НФ? Приведу лишь некоторые ответы.

Чабан из Читинской области, 20 лет, пишет: «Хочу увидеть мир глазами другого человека, который увидел мир с другой точки зрения, увидел и удивился, и это удивление сумел передать людям». Студент считает, что «главное в фантастике — ее правдивость, основанная на изучении жизни… — меньше надуманных, безжизненных ситуаций». Девушка опять же из Читинской области: «…если идей не будет, можно считать, фантастика не удалась…»

На вопрос «Помогает ли?» отвечают: «Помогает в морально-этическом плане. Человек никогда не будет животным — в этом убеждают Ефремов, Стругацкие, Лем, Брэдбери, Шекли…» (журналист из Красноярска). «Совершенно определенно могу сказать, что понять и почувствовать такое явление, как фашизм, мне помогла повесть Стругацких «Трудно быть богом» (геолог-разведчик из Минусинска). «Фантастика в моем возрасте является как интерес к чему-то новому, чего не дают в школе…» (школьница, 16 лет). И последнее, что не могу не процитировать: «Фантастика помогает снять путы, сковывающие наш мозг. И уже одним этим стимулирует творчество…» (выпускник ЛГУ, 30 лет).

Чего ей недоставало, с точки зрения читателей?

«Проблема ответственности перед людьми за свои поступки… В полной мере ее никто не отражал, даже в научной фантастике…» «Проблемы воспитания…» и т. д.

Из произведений советских писателей-фантастов отмечают сочинения, в первую очередь, И.Ефремова и А. и Б.Стругацких. Нравятся «активным читателям» работы А.Днепрова, И.Варшавского, М.Емцева и Е.Парнова, рассказы С.Гансовского, «Леопард с вершины Килиманджаро» О.Ларионовой, «Люди как боги» С.Снегова.

Сетуют читатели на малый тираж. Кстати, тираж сборников и авторских книг в то время был в среднем 100 тысяч экземпляров, «Библиотека современной фантастики» (БСФ) — 300 тысяч, собрание сочинений А.Беляева в восьми томах — 200 тысяч, у «Библиотеки советской фантастики» тираж составлял 100 тысяч. И фантастику, как правило, не покупали, а доставали — из-под полы, на «черном» рынке на Кузнецком мосту.

Существовало тогда в Москве и во многих городах Союза много объединений фантастов при институтах, университетах, крупных заводах, школах. Часто туда приглашали писателей-фантастов. Мне всегда очень нравились молодые фэны, я видела в них оправдание моей редакторской деятельности. Сегодня многие мои знакомые, с энтузиазмом работавшие в те годы на научном или военном поприще, с горечью говорят: «Вся моя работа пошла коту под хвост». А мне нечего горевать: моя работа продолжается и без меня. Мне по-прежнему нравятся те, кто увлекается и занимается фантастикой, хотя теперь я знаю их не так хорошо, как раньше. Есть замечательные писатели, издатели фантастики, есть, наконец, журнал «Если».

В 1963 году решили издать подписное полное собрание сочинений А.Беляева в восьми томах. Интересно решался вопрос об оформлении книг. Я не люблю лидериновые обложки — благороднее, на мой взгляд, коленкор. Я предложила художественному редактору Н.Печниковой «одеть» издание в коленкор. Она мне возразила: «У нас делают такой коленкор, что каждый том будет по цвету отличаться от предыдущего». Чтобы убедиться в этом, я поехала с ней в Мытищи, на фабрику, где производили коленкор и… «железные» плащи — прорезиненные, зеленые или синие советские плащи, носить которые можно было только в качестве наказания (нас тогда выручали «болоньи»). Первый «цех», куда мы вошли, был сравнительно небольшим помещением, заполненным вонючим, многоцветным паром. Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрела огромный жбан, примерно в три метра диаметром, и трудившуюся над ним с огромной палкой-мешалкой бабу-ягу — иначе определить это создание в лохмотьях было невозможно. Вот тут и варились краски для обложек. Эта картина убедила меня: настаивать на коленкоровых обложках одного цвета не стоит, и я предложила выпускать тома разных цветов: серые, красные, зеленые, желтые, голубые. Получилось неплохо, но сейчас все они стоят у меня на полке примерно одного цвета — грязновато-серого.

Последний, восьмой том составлял О.Орлов, журналист из Ленинграда. Молодой, чрезвычайно романтичный человек, собиравшийся тогда построить свою яхту и пройти на ней, под эгидой ЦК ВЛКСМ, вокруг света. (Это ему тогда, естественно, не удалось, но потом мне кто-то рассказывал, что все-таки после перестройки какой-то поход на своей яхте он совершил.) Орлов знал вдову А.Беляева. Она еще жила в Пушкине, в своем доме-избушке под Ленинградом. И Олег познакомил меня с этой женщиной. Она подарила нам несколько фотографий (слава Богу, нам удалось их оплатить — они с дочерью жили очень бедно, гонорар за эти фотографии превысил жалкий наследственный гонорар за издание, если таковой вообще был — с авторскими правами тогда в стране обращались весьма вольно). Олег преклонялся перед талантом А.Беляева и готовил том с большой любовью. Портрет писателя для этой книги написал его друг-художник, такой же фанат фантастики. Работа над этим последним томом была самая увлекательная.

В конце 1964 года мы закончили издание А.Беляева и уже в начале следующего года решили выпускать подписную «Библиотеку современной фантастики» в 15 томах. В редколлегию вошли: К.Андреев, литературовед и критик, очень известный и авторитетный в то время человек, А.Громова, И.Ефремов, С.Жемайтис, Е.Парнов и А.Стругацкий. Сменился художественный редактор — теперь это была А.Степанова, человек творческий и со вкусом. Художником-оформителем стал Е.Галинский. Обложки опять же были коленкоровые (то серая, то красная), с буквой «Ф», номером тома и фамилией автора или названием «Антология» (каждый пятый том был сборником рассказов писателей разных стран, 14-й и 15-й — лучших произведений советских фантастов). В работу над «Библиотекой…» включились почти все мои авторы в качестве составителей, авторов предисловий, переводчиков (так, переводчиком «Дня триффидов» Джона Уиндэма был С.Бережков, а рассказ «Большой простофиля» перевел Ю.Кривцов, то есть я вместе с мужем, Юрием Кривцовым). Начали издание романами «Звездные корабли» и «Туманность Андромеды» И.Ефремова, за ними последовали Ст. Лем, Р.Брэдбери, Кобо Абэ. Роман Лема «Возвращение со звезд» вызывал у нас опасения — как бы не зарубили «наверху». Мы решили подкрепить свои позиции предисловием непререкаемого авторитета. Один мой старинный друг имел доступ к Герману Титову — это знакомство я и решила использовать. Сам текст нужного нам предисловия написал Р.Нудельман. Г.Титову осталось только подписать его, что он и сделал.

Предисловия к «опасным» книгам были нашим оружием в продвижении неординарной литературы. Так, например, к «Хищным вещам века» АБС вступительное слово написал И.Ефремов, хотя уже тогда он не был согласен с новым поворотом в творчестве Стругацких и с трудом пошел на этот шаг. Предисловие книгу не спасло: на стадии сигнала, когда все начальство уже подписало ее в печать, наша цензорша (в издательстве сидели два своих цензора) вернула сверку В.Осипову, всю сплошь исчерканную красным карандашом. Главный редактор вызвал меня «на ковер». «Это что же вы наделали, Бела Григорьевна?» — кричал он, тыча пальцем в подчеркнутые красным строки. Я попросила дать мне сверку, чтобы познакомиться с замечаниями цензора. «Скрытая клевета на Советское общество», — так примерно звучали ее замечания. Я приуныла: жаль было книгу. Тут ко мне зашла Наташа Замошкина, заведующая редакцией иностранной литературы. Я ей пожаловалась, она посоветовала одно — не возвращать сверку Осипову, зарежет с помощью убийственных рецензий комсомольских «специалистов». Легко сказать — «не возвращай». Осипов как раз звонит мне и велит принести сверку. Я в телефон отвечаю, что ее у меня нет. Куда девала? В ЦК КПСС с оказией отправила. Кому? Дмитрию Алексеевичу Поликарпову, заведующему отделом пропаганды и агитации. Осипов бросил трубку. Потом снова позвонил и приказал явиться к нему в кабинет. Там кроме него я обнаружила секретаря нашей парторганизации. В два голоса они набросились на меня: я, мол, преступница, не смела выносить сверку из издательства, потому что подписывала заявление о неразглашении тайны и пр. и пр. Я спокойно возражала, что решила посоветоваться со старшим товарищем в «Большом» ЦК, ибо не вижу криминала в повести «Хищные вещи…», а Дмитрий Алексеевич — давно мой наставник, почти с детства. Словом, разошлись, верстка около месяца провалялась в ящике моего стола, о чем АБС ничего не знали. Так, «исправленная» и снабженная предисловием «В стране дураков», написанным Аркадием, книга все же вышла. И что забавно — через полгода, вернувшись с Франкфуртской книжной ярмарки, Осипов вдруг зашел к нам в редакцию и радостно поздравил меня: «Хищные вещи века» признаны лучшей книгой.