Когда мальчики гуртом ввалились в столовую, для них уже накрыли праздничный обед. Софи поставила перед молодоженами огромный квадратный белый торт, украшенный серебряными колокольчиками и бантами.

Чед сказал торжественную речь, в конце которой все дружно пожелали молодым счастья. Аманда чуть не плакала от радости.

Эдвин обнял жену, и Чед предложил тост за их здоровье. Бокалы взметнулись ввысь, даже мальчикам разрешили выпить немного игристого вина, которое принесли с собой молодожены.

Он горячо поблагодарил всех за чудесный стол и обед, и, когда ученики вновь разошлись по аудиториям, жених с невестой укатили на побережье, оставив Чеда и Софи хозяйничать в колледже.

Эдвин забронировал номер в гостинице неподалеку от залива. Он сам занес их вещи в номер, и его взгляд приковала огромного размера кровать, занимавшая добрую половину комнаты.

Обвив руки вокруг ее талии, он страстно заглянул ей в глаза, и его губы коснулись ее шеи. Аманда дрожала.

— Пойдем прогуляемся по пляжу. Если, конечно, ты не хочешь остаться здесь и заняться чем-нибудь другим. — Он поднял бровь.

— Да, пойдем, — ответила она коротко.

— Странно, я словно знал, что ты так ответишь. — Эдвин вздохнул. — Чего ты боишься? — спросил он нежно.

— Я не боюсь!

— Ну, если ты так говоришь…

Взяв жену за руку, он вывел ее из гостиницы.

— Идем.

Они шли, и он не выпускал ее теплой ладошки. Пляж был длинным, и здесь прогуливались еще несколько человек. Аманда с Эдвином поднялись по скалистой тропке и взглянули вниз на бледную полоску песка.

Затем он отыскал заросший травой луг у подножия раскидистого огромного дуба, сел позади нее, зажав ее бедрами.

— Расслабься, — попросил он, — я только хочу обнять тебя.

Она откинула голову ему на плечо, и напряжение мгновенно спало. В воде проплывал косяк рыб, в небе кружила чайка. Увидев внизу добычу, птица расправила крылья и спикировала в воду. Мгновение спустя она уже взвилась ввысь, держа в клюве увесистую добычу.

Аманду передернуло.

— Бедная рыба.

— Чайкам тоже надо что-то есть. Кстати, ты не голодна?

— Нет пока. А ты?

Тихий смех сотряс его грудь. Она почувствовала это спиной.

— Не искушай меня!

Аманда подняла лицо, и он поцеловал ее лоб, нежно потерся губами о ее переносицу.

Прежде, чем она успела что-то сказать, он перестал целовать ее.

— Но я могу подождать столько, сколько хочешь.

Когда ее сердце пришло в нормальный ритм и голос стал спокойным, Аманда сказала:

— Давай вернемся.

Ей показалось, что он не слышал, и хотела повторить вопрос, но тут Эдвин хрипло спросил:

— Ты уверена?

— Да, уверена. — Незачем было тянуть. Теперь они уже все равно женаты, хорошо это или плохо. И в любом случае от их первой брачной ночи следовало ожидать только чего-то хорошего.

Они шли, не торопясь, его рука покоилась на ее плече, как будто по привычке. Но большой палец, гладивший ее, говорил об обратном, а лицо, потемневшее в предзакатном солнце, светилось нежностью и нетерпением.

Когда он закрыл дверь, Аманда, почти уже не владеющая собой, тихо сказала:

— Я вся в песке. Мне надо в душ.

Она заторопилась в ванную, открыла воду и сполоснулась. Затем вытерлась и быстро вернулась в спальню.

Эдвин закрыл шторы и расстегнул рубашку. У этого мужчины было тело, за обладание которым можно было умереть. Неудивительно, что она так жаждала его.

— Ты хочешь меня?

Его ответ был стремительным и молчаливым. Он так быстро накрыл ее своим огромным горячим телом, а его дыхание настолько обожгло ее, что в ней мгновенно вспыхнул пожар, и откуда-то из самой глубины ее существа вырвался крик, который не смог заглушить даже его упоительный поцелуй.

Они растворялись друг в друге, Аманда уже почти не осознавала, что находится в его объятиях и что они все еще на Земле, на кровати роскошного номера прибрежной гостиницы. Его голос, такой близкий и такой далекий, что-то шептал ей в ухо, и это было удивительно, красиво, невероятно! Его тело все больше и больше познавало ее… И она откликалась с восторгом.

В течение трех дней для них не существовало ничего больше. Они были погружены в себя и друг в друга. Плавали, гуляли по пляжу, занимались любовью в уютном гроте, который разыскали между деревьями, на одеяле, расстеленном на песке. Кровать не знала устали ни днем, ни ночью.