— Я с удовольствием проясню ряд запутанных обстоятельств, которые тебя так беспокоят. — Макс решительно встал на пути у Салли, когда она направилась к себе в комнату. Салли только что уложила Мэри в постель и пожелала ей спокойной ночи.

Время было позднее, обычно она ложилась раньше, но девочка долго не засыпала и в перерывах между сказками спрашивала: «Когда приедет моя мама?» — вынуждая Салли неопределенно отвечать: «Скоро».

— О чем ты говоришь? — с наигранным недоумением отозвалась Салли, хотя прекрасно поняла суть его слов. Она с беспокойством поглядела на дверь, ведущую в комнату Мэри, и Макс, перехватив ее взгляд, предложил:

— Может быть, зайдем ко мне?

Он провел ее в свою спальню. Салли показалось, что она обставлена уж очень по-мужски. Преобладали темные тона, лишь усугубляя ее и без того мрачное настроение. Тут нужна женская рука, но Салли отогнала от себя эту мысль. Женщина в доме рано или поздно появится. И ее будут звать отнюдь не Сарой Дирлав.

Макс закрыл дверь и прислонился к ней, положив руки в карманы. Одного взгляда на его стройную и крепкую фигуру оказалось достаточно, чтобы в Салли мгновенно проснулась женщина. Ей почудилось, что тело ее закружилось в каком-то пьянящем танце. Он тоже обвел ее чувственным взглядом, задержавшись на полурасстегнутом воротнике белой блузки и обтягивающих джинсах, не скрывающих очертаний узких бедер.

— Я собираюсь внести ясность в то, что вы так оживленно обсуждали с твоим приятелем, короче говоря, открыть тебе, кто отец Мэри.

— Я уже упоминала, — холодно отрезала она, — что это меня не касается. Тебе незачем разъяснять, но спасибо за предложение.

Ее ледяной тон явно рассердил его, он ведь не представлял себе, чего ей стоила подобная реплика.

— И тем не менее я скажу правду. Можешь скормить ее волчьей стае, как ты именуешь своих коллег-журналистов.

— Я уже сто раз говорила, — вновь сорвалась она, — что они не мои коллеги!

– Нет?

Салли сделалось плохо от его пронизывающего взгляда, а цинизм Макса подействовал на нее как едкая жидкость.

— И все же я воспользуюсь случаем, чтобы ответить прямо, являюсь ли я отцом Мэри. Так вот, категорически заявляю, что Мередит Эндерли — не мой ребенок, а я — не ее отец. Надеюсь, ты это поняла? — Последнюю фразу он произнес сквозь зубы.

— Я... — Салли вскинула голову. — Почему я должна?.. — Она прекрасно сознавала, что ее слова прозвучат провокационно, но разве он сам потрудился подумать, как ее обижают обвинения в связях с прессой? — С какой стати я должна доверять тебе больше, чем ты мне?

— Потому что ты... — Он оторвался от двери, и не успела она опомниться, как очутилась в его железных объятьях, из которых нельзя было вырваться. Его рот скривился. — Я думал, что знаю себя. До того как ты появилась, я считал себя человеком вполне рассудительным и мягким. Меня нелегко распалить, а если такое случалось, я никогда не терял самообладания. Но ты, ты, маленькая интриганка, пробудила во мне жестокость и самые примитивные чувства, о которых я даже не подозревал. Ты разбудила во мне похоть...

Он схватил ее за копну волос и запрокинул ей голову назад, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. И хотя Салли испугало его ожесточение, все в ней сладко заныло. Она не пыталась вырваться, когда он впился в ее губы яростным и беспощадным поцелуем.

Наконец Макс оторвался от нее, и саркастическая усмешка исказила его лицо.

— Как же меня обманула твоя скромность, — скрежещущим голосом произнес он, — преданная забота о родителях, да и вся притворная наивность! Я не могу простить тебя за двойную игру, за то, как ты меня подставила, за хитроумное вторжение в мою личную жизнь. Ты так искусно изображала наивную простушку, что я невольно поймался и не разгадал твоего коварства.

— Это неправда, — изнеможенно запротестовала она, — ты заблуждаешься...

Но Макс ее не слушал.

— Ты... — резко бросал он ей в лицо, — ты встала преградой между мной и моей работой. Я просто не могу сосредоточиться, а о творчестве уж и не говорю! — Он грубо встряхнул ее за плечи. — Я должен вычеркнуть тебя из своей жизни, из памяти, довольно, мисс Дирлав, этих надоевших эротических игр!

Он резко разжал руки. Слезы градом катились у Салли по щекам, стекали на распухшие губы, но его это совершенно не трогало. Он не сознавал, как больно обидел ее, да к тому же чуть не порвал ей платье.

Не успела она перевести дыхание, как он снова схватил ее, жесткие губы нащупали ее рот и стали терзать поцелуем, но она уже не чувствовала боли. Ее руки лихорадочно заметались по его телу, ладони поглаживали мускулистый торс, а ногти невольно оставляли отметки на коже, когда Макс прикасался к точкам, доставлявшим ей жгучее наслаждение.

Он рывком поднял ее на руки и бросил на кровать. Она услышала, что шепчет его имя. Ощущение окутывающего ее мужского тепла помогло Салли расслабиться и снять сковавшее тело напряжение. Она почувствовала бурный всплеск восторга и желания. Ее захлестнула волна счастья. Он вновь был с нею, он принадлежал ей, и овладевшая Салли страсть опьяняла ее до беспамятства. Тело начало откликаться на его малейшие прихоти и требования, а из груди вырывались невольные вскрики. Каждое его прикосновение действовало как электрический ток. Салли подумала, что сойдет с ума, если их любовная игра еще продлится. Но тут он как будто сжалился и, проникая в нее все глубже и глубже, наконец дал полную волю своей плоти, позволив и Салли окунуться в неземное блаженство...