Лука не жил в Иудее, как это видно из текста. Почему тогда его сочинение объявлено Евангелием? Он пишет со слов посторонних, Лк1:2, а не в результате откровения. Какова теологическая ценность такой компиляции?

Лука использует фразы, встречающиеся в других Евангелиях. Хотя, судя по различиям в тексте, этих Евангелий не видел. Здесь опять мы видим подтверждение мнению о существовании текстов или легенд, из которых позднее возникли Евангелия. Скорее всего, это были именно разрозненные тексты и легенды – поэтому Матфей и Лука используют в качестве основы разные их наборы.

Буквальное совпадение некоторых формулировок свидетельствует в пользу письменных текстов. Но в Евангелиях они встречаются часто в разных местах, что свидетельствует о разрозненности текстов. Скорее всего, это были небольшие тексты, вроде писем и рассказов.

Мы полагаем, что такие записанные рассказы были тогда очень в ходу. Новообращенные христиане их активно переписывали, рассылали друг другу и использовали для агитации.

В пользу того, что Евангелия не были написаны свидетелями, говорит и другой факт. В Евангелиях повторяются описания одних и тех же чудес, событий. При множестве проповедей и чудес независимые авторы явно обратили бы внимание на разные факты. Но как иначе, чем общностью источника, объяснить описание одной и той же выборки событий, заимоствованной затем из разных прототекстов.

По-видимому, Лука писал на основе прототекстов и, особенно, наборов высказываний. Одним из таких logia явно был Фома, но однозначно были и другие прототексты, потому что Лука содержит много тезисов, отсутствующих у Фомы, и менее отредактированных, чем у Матфея.

Зачастую одни и те же высказывания Иисуса приведены в разном контексте у Матфея и Луки, причем Матфей имеет тенденцию развивать контекст (событийный фон тезисов).

Понятно, что Матфей оформил тезисы, использованные также и Лукой. Можно спорить, оформил согласно известным ему событиям или просто в литературном жанре. Однако несомненно, что Лука использовал не Матфея, а именно logia или существенно отличающийся текст прото-Матфея, иначе не было смысла изменять и урезать контекст, делая его заведомо менее информативным, если не прямо ошибочным. При том, что Лука использовал прототексты, более ранние, чем Евангелие от Матфея, само Евангелие от Луки могло быть написано и позже Матфея.

В любом случае, Лука был написан раньше, чем значительная часть известного нам Матфея. Осуществил ли массированные заимствования из Луки сам Матфей или поздние редакторы в процессе гармонизации, доподлинно неизвестно.

Существенно, что описание деятельности Иисуса у Луки примерно совпадает с описаниями Мф и Мк. Резко различаются описания до начала проповедования Иисусом и воскрешение. Видимо, эти части и были основными объектами поздних дополнений.

Лука содержит мало описаний чудес, особенно заведомо нереальных физических исцелений. Исцеления душевнобольных, остановка кровотечения – сравнительно допустимые события (в последнем случае вспомним Распутина). Слышав о зомбировании, мы можем и допустить и воскрешение только умерших.

Лука приводит более точные и полные формулировки тезисов. Можно предположить, что Лука компилировал имеющиеся материалы значительно точнее, чем Матфей и Марк. Возможно также, что Лука писал раньше, пока жизнь Иисуса не покрылась толстым слоем легенд.

Лука пытается объяснить многие тезисы. По нашему мнению, он добавляет отдельные фразы, которые могут прояснить текст, и даже целые тексты по образцу притч. Интересно его отличие от редакторов Матфея, которые, в основном, дополняли исходный текст рассказами о чудесах. Вообще, «чистить» текст Матфея можно гораздо надежнее, ввиду бесхитростности Матфея и очевидности его правок. Искажения же Луки очень хорошо привязаны к тексту, и далеко не всегда можно их однозначно выделить. Но это рассуждения человека со здравым смыслом, а не теолога.

Лука сильно базировался на гностических текстах. Его корреляция с Фомой довольно высока, гораздо выше, чем у Матфея. Лука не только подвергает тезисы Фомы минимальной редакции (или не редактирует вообще). В некоторых случаях заимствования из Фомы (или общих с Фомой прототекстов) встречаются у Луки, но не у Матфея.

1:1-4: «Как многие начали составлять повествования об исполнившихся меж нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне… по порядку описать тебе, достопочтенный Теофил, чтобы ты узнал правду о том учении, в котором был наставлен».

Едва ли кто-то предпринял бы столь глобальный труд, как составление Евангелия, в качестве наставления одному новообращенному христианину. Собственно, Теофил больше нигде в Евангелии не упоминается, Лука к нему не обращается. Евангелие составлено совершенно не в форме наставления или письма. То есть, Лука изначально составлял литературное произведение, и позволил себе некоторые вольности изложения.

Кстати, Теофил мог быть вымышленным персонажем. Привнесение таких «искусственных» собеседников было распространенным приемом в литературе того времени. На это может указывать и выбор имени: «боголюб».

Лука полагается на слова «очевидцев и служителей Слова» – очевидно, сам он не знал Иисуса. Действительно, имея такой опыт, было бы глупо полагаться на очевидцев. «Передали нам» – то есть, христианам, а не конкретно Луке (говоря о себе, Лука пишет: «рассудилось и мне», а не «нам»). То есть, источники Луки известны не более чем любое предание.

Конечно, крайне интересно, кто же эти многие, «которые начали составлять повествования». Это мы вряд ли узнаем. Видимо, в отсутствие Евангелий процветало народное творчество, составляющее легенды об Иисусе. Часть из него была намеренно уничтожена после составления официальных Евангелий, часть – утрачена в отсутствие заказов на переписывание. В любом случае, здесь имеется подтверждение тому мнению, что в основе официальных Евангелий лежит некий текст или общеизвестный тогда набор текстов.